№5 (1361), май 2019

«В искусстве, как и в любви, прежде всего, нужно быть откровенным». Этими словами великого Джузеппе Верди можно охарактеризовать жизнь и творческую деятельность одного из самых заслуженных профессоров Московской консерватории, декана историко-теоретического факультета Ирину Васильевну Коженову, отмечающую 20 мая свой славный юбилей.

Ирина Васильевна окончила родной факультет в 1963 году, а с 1968 года преподает на кафедре истории зарубежной музыки, продолжая и развивая педагогические традиции профессора Н.С. Николаевой. Ее имя высечено золотыми буквами на мраморной доске почета среди профессоров, посвятивших консерватории полвека своей жизни и более. Свидетельница Первого международного конкурса имени П.И. Чайковского, Ирина Васильевна сопричастна успехам и ярким победам Alma Mater. С юмором она вспоминает трудные для всей страны 90-е годы: «Получали мы тогда около 10 долларов на наши деньги, но всегда были готовы даже сами доплатить, лишь бы нас пускали работать».

Попасть в класс к Ирине Васильевне Коженовой – большая удача. За эти годы подвижнического труда ею воспитано более тысячи учеников, среди которых ректоры, профессора, выдающиеся артисты и деятели культуры – О. Каган, В. Полянский, П. Глубокий, А. Платонов, А. Кобляков, Е. Савельева, К. Кнорре, О. Худяков, О. Монтельван, Ан Ми Хен и многие другие. Являясь главой московской школы скандинавистов, она смогла увлечь своих студентов-музыковедов этим интереснейшим, многогранным научным пластом, не раз отмечая, что «счастье нашей профессии в том, что в ней никому не бывает тесно. В науке еще так много белых пятен, что конкуренция просто исключена».

Ее работа всеохватна и системна – уже более 10 лет Ирина Васильевна проводит Всероссийский конкурс имени Ю.Н. Холопова по теории, истории музыки и композиции для учащихся среднего образовательного звена, «с младых ногтей» воспитывая все новые и новые поколения музыковедов, многие из которых успешно окончили консерваторию и уже в ней преподают. Недаром среди многочисленных наград за активную общественную деятельность Ирина Васильевна удостоена диплома «За значительный личный вклад в формирование, развитие и сохранение творческого и интеллектуального потенциала России».

Имея огромный опыт управления большим коллективом, Ирина Васильевна более 10 лет проработала деканом иностранного факультета, оказав большое влияние на развитие творческих контактов консерватории со странами дальнего зарубежья. А с 2005 года мудро и ответственно руководит ведущим в России центром музыковедческого образования и фундаментальных исследований – историко-теоретическим факультетом.

Среди увлечений Ирины Васильевны, не связанных с музыкой – путешествия. Гидам в поездках с ней бывает очень трудно, т.к. практически в каждой области она разбирается лучше, глубже, поражая своим универсальным мышлением и богатейшим кругозором. Другим ее увлечением стало садоводство – в ее руках, кажется, расцветает даже сухая соломинка, к каждому растению она относится с таким же вниманием и заботой, как и к людям.

Возвращаясь к словам так любимого Ириной Васильевной Верди, все, что она делает в искусстве – она делает откровенно, искренне и с большой любовью. Зачастую ее твердое справедливое слово становится решающим на заседаниях Ученого совета. Она часто говорит: «Консерватория существует для студентов. Мы работаем ради студентов, а не наоборот». И, безусловно, вся консерватория – студенты, коллеги, друзья – отвечает ей такой же искренней любовью. От всей души желаем Ирине Васильевне долгой счастливой жизни, радости творчества и крепкого здоровья на многая и благая лета!

Я.А.  Кабалевская,
кандидат искусствоведения,
помощник ректора Московской консерватории

№5 (1361), май 2019

В этом году Московский мужской камерный хор «Кастальский» отметил свое 15-летие. Празднование юбилея прошло с большим размахом. Художественному руководителю и главному дирижеру коллектива, профессору А.М. Рудневскому удалось осуществить в консерватории два грандиозных проекта с участием приглашенных зарубежных дирижеров: 30 января в рамках фестиваля «Вселенная русского хора» в Рахманиновском зале состоялся первый концерт, а 18 марта коллектив принял участие в XIX Московском Международном органном фестивале.

Хор «Кастальский» представлять не нужно. Он с успехом гастролирует в разных странах, выступает с ведущими коллективами и солистами, участвует в масштабных культурных мероприятиях и международных проектах, таких как исполнение «Братского поминовения» А. Кастальского к столетию Первой мировой войны, концерт «Богатство церковных композиторов зарубежья» к столетию духовно-музыкального наследия Русского Зарубежья, фестиваль «Жаровские певческие ассамблеи», концерты к 150-летию А.Д. Кастальского, к юбилеям Р.С. Леденева, В.Г. Кикты, осенний хоровой и органный фестивали Московской консерватории, фестиваль античной драмы на Кипре и «Русские дни на Лемносе» в Греции.

Основу репертуара хора составляют классические образцы отечественного церковно-певческого искусства – от знаменного распева до современных сочинений. Главное место занимают произведения композиторов Московской синодальной школы: С. Смоленского, А. Кастальского, П. Чеснокова, А. Гречанинова, А. Никольского, Вик. Калинникова, Н. Данилина, Н. Голованова, К. Шведова, С. Рахманинова. Участники хора исполняют сочинения западноевропейских авторов, композиторов Русского Зарубежья (И. Лямина и династии Кедровых, Франция), а также киномузыку Ю. Потеенко, народные песни и многое другое. Особое место принадлежит специально созданным для коллектива опусам и транскрипциям в сочетании с органом, фортепиано, ударными, арфой и другими инструментами.

В первом юбилейном вечере, прошедшем 30 января при полном аншлаге, приняли участие четыре приглашенных дирижера, которые в разное время сотрудничали с хором «Кастальский»: Боряна Найдёнова (Болгария), Александр Кедров (Франция), Йозеф Дёллер (Австрия) и Пётр Ермихов (США). В программе прозвучали уникальные сочинения П. Динева, Н. Кедрова-отца, Г. Попова, К. Сандера, некоторые из которых были представлены в России впервые.

Концерт в Малом зале оказался не менее запоминающимся. Хор выступил в сочетании с органом как в камерном (мужском и женском), так и в расширенном составе, исполнив сочинения композиторов-синодалов, западноевропейскую музыку и современные произведения.

В первом отделении, которое прошло под управлением А. Рудневского, прозвучали опусы В. Агафонникова («Отче наш…»), А. Гречанинова («Хвалите Господа с Небес…» и «Сугубая ектения» из «Демественной литургии»), П. Чеснокова («Русалка»), («Сам един…», «Аллилуия» и «Глубиною мудрости…» из «Братского поминовения» А. Кастальского) и два произведения Е. Бутузовой (транскрипция «Волшебного озера» А. Лядова и «Софийский собор»). Несколько переложений для хора и органа сделал А. Рудневский. Во втором отделении за дирижерский пульт встал известный хормейстер Рихард Майлендер (Германия). В его интерпретации прозвучали сочинения зарубежных авторов: Hör mein Bitten Ф. Мендельсона, Der 23. Psalm (Gott ist mein Hirt) и Sehnsucht Ф. Шуберта, Psalm 130 (De profundis) А. Пярта.

Главное достоинство коллектива проявилось в умении выразить смысл исполняемых сочинений, передать основные образы и настроение. «Кастальский» показал виртуозное владение разными техническими приемами – от тончайшего «пианиссимо» до мощного «форте»; пение отличалось красотой звуковедения, чистотой и стройностью, богатством тембровых решений. В ансамбле с хором выступили органистки Любовь Шишханова и Нина Рудневская, партию рояля исполнил Тимофей Доля. Замечательно показали себя все солисты – Илья Алтухов, Дмитрий Фадеев, Юрий Ростоцкий и Анна Пегова.

Как выдающийся дирижер, мастер своего дела, Алексей Рудневский в очередной раз проявил высочайший профессионализм: ему удалось выстроить концепцию каждого произведения, сплотить коллектив в единое целое. Глубоким знатоком западной церковной традиции показал себя музыкальный директор Кёльнской епархии, преподаватель литургического пения в Кёльнской Высшей школе музыки Рихард Майлендер. Все сочинения были исполнены качественно и безукоризненно с точки зрения стиля.

Зал был полон. Публика с восторгом внимала всему происходящему на сцене. Настоящие овации выпали на долю произведения В. Кикты, которое прозвучало в завершение хорового вечера. В Концерте для мужского хора, органа (Григорий Васильев), кельтской арфы (София Кипрская) и ударных (Сергей Шамов) композитор изысканно и искусно воссоздал музыкальную атмосферу старинной Шотландии с ее строгой природой и зажигательными кельтскими танцами.

Концерт состоялся в результате огромной совместной работы целого ряда единомышленников, беззаветно преданных искусству, и прежде всего, конечно, самого А.М. Рудневского. Именно благодаря его подвижничеству удалось сделать столь интересную программу, собрать замечательный состав исполнителей. Нельзя не выразить также благодарность ректорату и концертному отделу консерватории. Низкий поклон вдохновителю и организатору фестиваля, заведующей кафедрой органа и клавесина, профессору Н.Н. Гуреевой, а также выдающемуся мастеру своего дела – заведующей органной мастерской Н.В. Малиной.

Viva «Кастальский»!

Мария Макарова
Фото Анатолия Шишкина

№4 (1360), апрель 2019

В этом году исполняется 215 лет со дня рождения Владимира Федоровича Одоевского (13 августа 1804 года) и 150 лет со дня его кончины (11 марта 1869 года). Так удивительно сложилось… Литераторы, философы, музыканты чтут нашего выдающегося соотечественника – князя Одоевского, его огромный вклад в развитие русской культуры. Нам, музыкантам, В.Ф. Одоевский известен, прежде всего, как основоположник русского музыкознания, музыкальной критики и музыкальной лексикографии.

Владимир Федорович Одоевский был последним потомком старинного княжеского рода – одной из старших ветвей Рюриковичей. Все мы, конечно, читали в школе «Городок в табакерке», роман «Русские ночи», знакомы с Одоевским как с русским писателем-романтиком, философом и мыслителем. Он был общественным деятелем, издателем ряда журналов и альманахов, директором Румянцевского музея, помощником директора Императорской публичной библиотеки, с молодых лет активно занимался благотворительностью. В годы службы в Цензурном комитете Министерства внутренних дел в Петербурге он выступал за облегчение в стране цензурных правил, явился одним из авторов либерального цензурного устава и первых в России законов об авторском праве.

Будучи членом кружка великой княгини Елены Павловны, Одоевский горячо приветствовал отмену в России крепостного права. Став в 1861 году сенатором, он продвигал тюремную реформу, ратовал за введение в России суда присяжных и за другие преобразования. О кругозоре и масштабе личности князя говорит и тот факт, что он был одним из учредителей Русского географического общества, а также одним из основателей Русского музыкального общества. В.Ф. Одоевский участвовал в Комиссии по введению церковного пения в народные школы, был активным деятелем Общества древнерусского искусства.

Князь постоянно поддерживал молодых писателей, безошибочно распознавал в них талант и побуждал к достижению новых вершин. Одно из ярких свидетельств тому – дарственная надпись В.Ф. Одоевского в книге, отданной 26-летнему М.Ю. Лермонтову: «Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам, и всю исписанную». По роковому стечению обстоятельств поэт не смог вернуть эту книгу сам, так как через несколько месяцев был убит на дуэли.

В.Ф. Одоевский был одним из идеологов создания Московской консерватории. Его музыкальный архив – ноты, рукописи о музыке, энгармонический клавицин – послужили ядром созданного в начале XX века (11 марта 1912 года) Музея имени Н.Г. Рубинштейна. Одоевский был дружен со священником Димитрием Васильевичем Разумовским – исследователем древнерусской церковной музыки, который по его рекомендации возглавил новую кафедру истории и теории церковного пения в открытой в 1866 году Московской консерватории. Протоиерей Димитрий Разумовскийбыл духовником князя, именно он исповедал и причастил Одоевского перед смертью.

На церемонии открытия Московской консерватории В.Ф. Одоевский произнес речь «Об изучении русской музыки не только как искусства, но и как науки». Он говорил о будущем русской музыки, которая должна соединить творчество и научное знание, призывал к этому профессоров и студентов. Князь ратовал за сохранение исконно русской самобытности, за изучение и исполнение народных мелодий и церковных напевов. Вместе с тем, считал важным соединять национальное с фундаментальными основами общеевропейской музыки.

Начиная с 1850-х годов, Одоевский был увлечен историей и теорией «исконной великоросской музыки». От народной музыки он перешел к исследованию древних церковных ладов и понял, что и здесь традиция не укладывается в рамки, задаваемые равномерной темперацией. Он стал изучать возможности энгармонических музыкальных инструментов, опубликовав много работ и статей на эту тему. Наиболее значимы: «К вопросу о древнерусском песнопении», «Русская и так называемая общая музыка», «Об исконной великорусской песне», «Музыкальная грамота или основания музыки для немузыкантов», «Музыка с точки зрения акустики».

Долгое время князя Одоевского считали поборником официозной «народности». Между тем, он называл народность наследственной болезнью, «которою умирает народ, если не подновит своей крови духовным и физическим сближением с другими народами». Он полностью разделял идеи Шеллинга и всю жизнь был занят приобщением русской культуры к европейской. В своем романе «Русские ночи» он называл философа «Колумбом XIX века», который открыл человеку неизвестную часть его мира – его душу.

Одоевский считал, что в человеке слиты три стихии: верующая, познающая и эстетическая. Отстаивая свои общественные и философские взгляды, Одоевский полемизировал как с западниками, так и со славянофилами. В письме лидеру славянофилов А.С. Хомякову в 1845 году он писал: «Странная моя судьба, для вас я западный прогрессист, для Петербурга – отъявленный старовер-мистик; это меня радует, ибо служит признаком, что я именно на том узком пути, который один ведет к истине».

Литературный талант Одоевского восхищал многих. Известно, что Пушкин лично пригласил Одоевского к сотрудничеству в затеянном им «Современнике», издание которого продолжалось некоторое время и после смерти поэта только благодаря усилиям Одоевского, а позднее – Белинского. В статьях периодического сборника «Сельское чтение», издаваемого Одоевским, он (под маской дяди, а позднее «дедушки» Иринея) говорил о сложнейших вопросах простым народным языком, которым так восхищался В.И. Даль. В доме князя Одоевского был литературный салон, где собирались выдающиеся писатели, музыканты, издатели, ученые, путешественники. Там регулярно бывали Пушкин, Крылов, Грибоедов, Гоголь, Лермонтов, Кольцов, Тургенев, Достоевский, Островский, Гончаров, Глинка, Даргомыжский, Балакирев, Рубинштейн…

Музыка занимала в жизни Одоевского огромное место. Одоевским-писателем написано несколько романтических повестей с «музыкальными» сюжетами: «Последний квартет Бетховена», Opere del Cavaliere Giambattista Piranesi, «Себастиян Бах». Знаменита его «российская гофманиана» – повести «Сегелиель», «Косморама», «Сильфида», «Саламандра». Любовь к музыке возникла у него в раннем детстве. «Я могу припомнить своих первых учителей грамоты; но кто обучил меня нотам – положительно не знаю. С тех пор как я себя помню, я уже читал ноты», – рассказывал он А. Фету. В период обучения в Университетском благородном пансионе юный князь серьезно и с большим увлечением занимался музыкой, проявил себя как талантливый композитор и пианист.

Сохранились газетные сообщения о выступлениях Одоевского в качестве пианиста. Из «Воспоминаний» Е.В. Львовой мы знаем о незаурядных пианистических способностях Одоевского: «Мы… видели во Владимире какое-то чудо артиста, потому что он тогда уже играл с удивительной быстротой и беглостью на фортепиано самую трудную музыку, между прочим, Баховы фуги, сам сочинял и посвятил своего сочинения вальс сестре моей». В.Ф. Ленц – пианист, автор книги о Бетховене, свидетельствует, что Одоевский «был ученый музыкант… Бахова музыка была ему как своя. На Фильдов лад играл он превосходно, прямо читая ноты». Ю.К. Арнольд говорил, что «Глинка, князь Одоевский и Даргомыжский были хорошими пианистами». Сам Одоевский признавался в письме к Глинке: «Никакая партитура меня не пугает и всякая удобно ложится под пальцы». Антон Рубинштейн считал, что у Одоевского были выдающиеся, замечательные теоретические познания: «…он сочиняет органные фантазии, фуги, каноны и т.д., которые отвечают самым строгим требованиям искусства».

Успехи Одоевского-композитора не получили общественного признания, в отличие от его писательской и исполнительской деятельности. Между тем, он – автор многочисленных сочинений, из которых наиболее известны: «Сентиментальный вальс», канон, колыбельная, Andante grazioso памяти Й. Гайдна и «Молитва без слов» для органа, Сарабанда для органа в 4 руки. «Перо пишет плохо, если в чернильницу не добавить хотя бы несколько капель собственной крови» – эти слова, сказанные Одоевским о процессе литературного творчества, думаю, можно и должно отнести и к музыке – как к процессу создания научных текстов, так и к композиторскому творчеству.

Одоевский также сочинял экспериментальные пьесы для своего «энгармонического клавицина». Этот инструмент был заказан им по собственным чертежам у мастера Кампе, проживавшего в Москве и содержавшего в Газетном переулке фортепианную фабрику. Сохранилась расписка от 11 февраля 1864 года о выплате 300 рублей серебром за изготовление этого инструмента. Хотя Одоевский называл его «клавицином», это было молоточковое фортепиано, у которого каждая черная клавиша делилась надвое. Кроме того, у клавицина было по одной черной клавише там, где их на фортепиано нет – между «си» и «до» и между «ми» и «фа». Вместо обычных 12 полутонов в одной октаве на инструменте Одоевского было 17 «микротонов». Этот инструмент хранится сейчас в Российском национальном музее музыки в Москве.

Московская консерватория в год юбилея В.Ф. Одоевского посвящает его памяти конференции, заседания и творческие вечера. Совсем недавно, 3–4 апреля 2019 года, совместно с Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия мы организовали Международную научно-практическую конференцию «Владимир Федорович Одоевский и развитие церковно-певческой практики в России». Стало доброй традицией проводить научную конференцию в рамках Международного Великопостного хорового фестиваля.

Организаторы конференции – кафедра истории русской музыки и Научно-творческий центр церковной музыки при кафедре хорового дирижирования МГК – пригласили к участию ведущих музыковедов, историков, филологов, священнослужителей из разных городов России и из-за рубежа. Идею проведения конференции наиболее полно отражают слова В.Ф. Одоевского: «В нашем Отечестве искусство церковное непрестанно входит в интересы текущей жизни… это не прошедшее, а великое дело настоящего и будущего России».

Портрет нашего выдающегося соотечественника был бы неполным без его мудрого высказывания: «Мысль, которую я посеял сегодня, взойдет завтра, через год, через тысячу лет: я привел в колебание одну струну, оно не исчезает, но отзовется в других струнах».

Доцент Н.В. Гурьева

№3 (1359), март 2019

Многие знают о том, как трудно найти своего учителя. Трудно вдвойне, чтобы его профессиональные качества органично сочетались с личной добротой и отзывчивостью, порядочностью и принципиальностью. Ведь хороший человек – это тоже профессия! Особенно в таком деле как музыкальная педагогика, где нужно любить не только искусство, но и тех, кто им занимается. Всеми этими качествами обладает педагог Межфакультетской кафедры фортепиано, заслуженная артистка России, профессор Наталья Донатовна Юрыгина.

Наталья Донатовна – человек уникальный. За 60 лет концертной и преподавательской деятельности через ее руки прошло бесчисленное количество студентов. И каждого она сумела поднять на новый уровень, подковать технически, раскрыть индивидуальный творческий и артистический потенциал. После курса фортепиано, пройденного у Натальи Донатовны, студент приобретает своего рода знак качества высшей пробы. Уроки Н. Юрыгиной подобны редкостным жемчужинам и запоминаются на всю жизнь: в них и профессиональная работа над сочинением, и беседы о музыке, о литературе, об искусстве вообще, и ценные жизненные советы… Глубокая мудрость ее сочетается с задорным жизнелюбием и прекрасным чувством юмора. Но главное, конечно, – это любовь к ученикам и огромная радость от их успехов. Наталья Донатовна искренне любит нас всех как своих детей – и мы ощущаем себя членами одной большой семьи. Семьи, где царит Она – единственная и неповторимая – Королева.

Юбилейный вечер, состоявшийся прямо в день рождения Натальи Донатовны 24 февраля, вылился в грандиозное чествование выдающегося музыканта, артистки, педагога, чудесного и душевного человека. Ректор консерватории А.С. Соколов (поздравление зачитала проф. И.В. Коженова), сын Илья Гноенский, дочь Анна Гноенская, специально прилетевшая из Америки, педагоги кафедры во главе с заведующей проф. Е.С. Карпинской, бывшие и сегодняшние студенты – все по очереди признавались Наталье Донатовне в любви.

Среди ее учеников – теоретики и композиторы, дирижеры и инструменталисты. Многие из них стали известными музыкантами, некоторые освоили орган и даже… терменвокс. В концерте принял участие прекрасный виолончелист и пианист Э. Мартиросян, исполнивший два произведения А. Бабаджаняна; теле- и радиоведущий А. Сканави, сыгравший прелюдии Рахманинова и Гершвина, «Ворота Альгамбры» Дебюсси. С фортепианными произведениями классиков выступили также М. Макарова (Баллада соль минор ор. 118 Брамса), М. Иглицкий (Прелюдия соль-диез минор Рахманинова) и В. Чуб («Ель» Сибелиуса). Знаменитая Аve Maria Баха – Гуно прозвучала в интерпретации О. Ростовской для терменвокса под аккомпанемент В. Лосевичевой (фортепиано). Органистка и музыковед, доцент консерватории А.Е. Максимова исполнила Прелюдию ре минор, а С. Иглицкая сыграла первую часть Трио-сонаты Баха.

Яркое впечатление оставили сочинения учеников-композиторов. Т. Бородина (партия фортепиано) вынесла на суд публики свою Фантазию на темы русских народных песен, которые прозвучали в исполнении Д. Антоновой (сопрано). Т. Исмагилов сыграл свободную обработку башкирской народной песни «Азамат» и Вариации на народную тему. Слушателям запомнились фортепианный дуэт Т. Андриановой и А. Петровой (Ноктюрн К. Майера) и остроумное выступление органисток М. Черепановой и А. Спириной, которые сумели вплести в музыкальную ткань Сонаты фа мажор И.К. Баха мелодию Happy Birthday.

Зал имени Н.Я. Мясковского был полон. Одна из организаторов концерта – музыковед, преподаватель Я.А. Кабалевская два года назад порекомендовала любимому педагогу абитуриентку В. Лосевичеву, которая вдохновенно провела концерт, сумев не только объединить всех участников, но и создать радостную атмосферу совместного музицирования. Вечер прошел с огромным успехом благодаря деятельной поддержке концертного отдела и лично Т.Г. Пан, а также администратора зала Г.Т Гариповой.

Восторг слушателей стал еще одним подтверждением тому, что попасть в класс к Наталье Донатовне – большая удача. После концерта состоялась фотосессия с участием главной героини вечера. Общение продолжилось и дальше, уже за пределами концертного зала. Все хотели прикоснуться к своему кумиру, высказать Наталье Донатовне слова безмерного уважения и благодарности: Дорогая Наталья Донатовна, мы счастливы, что Вы есть на этом свете! Желаем Вам крепкого здоровья и долголетия во славу нашего великого музыкального искусства!

Любящие Вас ученики

№3 (1359), март 2019

3 марта в Концертном зале им. Н.Я. Мясковского состоялся авторский концерт Анатолия Санько. Вечер был приурочен к его юбилею. В консерваторских кругах Анатолий Константинович больше известен как преподаватель музыкально-теоретических дисциплин – сольфеджио, гармонии, анализа. Также мы знаем его как музыковеда, защитившего кандидатскую диссертацию, ставшую первой и единственной монографией о творчестве его учителя – композитора, профессора Е.К. Голубева. А.К. Санько, автор исследования «Становление композиторских школ в Московской и Санкт-Петербургской консерваториях», уже много лет работает на кафедре теории музыки МГК.

В программе концерта были представлены произведения камерных жанров. Слушатели cмогли познакомиться с вокальным творчеством композитора: прозвучали глубоко патриотичные «Ода Родине», «Тишина над тихим Доном», «Над высоким золотом полей» на слова В. Фирсова. Камерная музыка А.К. Санько, которую услышала публика, очень разнообразна: это и фортепианная соната (ее исполнил Олег Худяков), и соната для фортепиано и виолончели, где чудеса виртуозности продемонстрировал Григорий Кротенко, и миниатюры «Пейзаж» и «Скерцо» для флейты, фагота и арфы (Владислав Яшев, Владимир Елистратов и Олеся Худолей). А пьеса «Три портрета: Скрябин, Шопен, Дебюсси» стала своего рода музыкальной данью автора великим композиторам.

Проникновенно были спеты замечательным Камерным хором Храма Христа Спасителя под руководством регента Светланы Соколовской отрывки из кантаты «Душа на перепутье», написанные на стихи русских поэтов. И, наконец, открытием вечера стал блестящий «Романтический концерт» для фортепиано с оркестром в переложении для двух фортепиано, вдохновенно воплощенный Натальей Соколовской и Олегом Худяковым. Отдельная благодарность – замечательным солистам: Алёне Розкопе, Жаргале Цырендагбаевой, Фёдору Сидякову и солисту МАМТ им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко Сергею Николаеву.

Авторский концерт, несомненно, удался и получился очень творческим – Анатолий Константинович сам комментировал каждое произведение. Многочисленные слушатели остались под большим впечатлением от душевной музыкальной встречи в стенах Московской консерватории.

Доцент Л.Р. Джуманова
Фото Дениса Рылова

№1 (1357), январь 2019

Его музыка – интеллектуально тонкая и поэтически чувственная, балансирующая на грани смысла и парадокса, логики и абсурда, серьезного и ироничного, – одно из самых ярких воплощений современной художественной культуры. Сын Кара Караева, навсегда связанный с именем своего знаменитого отца, но так не похожий на него в музыке, он – его ученик, которого в то же время трудно назвать прямым преемником и непосредственным продолжателем своего Учителя. Научившись у отца современной композиторской технике, восприняв его глубокую культуру, эрудицию и тонкий интеллектуализм, сын никогда ему не подражал, всегда оставаясь самим собой – оригинальным, самобытным, неповторимым.

Биография Фараджа Караева складывалась на пересечении разных миров. Его творческий modus vivendi – это постоянная жизнь «между», «неизменное напряжение времени», как говорит коллега и друг композитора В.Г. Тарнопольский. «Это жизнь между Москвой и Баку, между собственным выбором и всегда присутствующим авторитетом отца, между жизнью для себя и жизнью для учеников, родных, друзей. Это две различные жизни – между верой и неверием, между безнадежностью вопросов и иллюзорностью ответов, в конце концов, западным новаторством и традицией Востока!».

Благодаря этому в его творчестве удивительным образом переплетаются языки этих миров. Э. Денисов отмечал: «Фарадж Караев – один из самых интересных композиторов своего поколения. Прекрасно владея всеми приемами современного композиторского письма, он индивидуально ярко соединяет их с широко понимаемой национальной традицией».

Конечно, Караев – «европеец», глубоко усвоивший западную музыкальную специфику и последовательно нацеленный на языковые инновации. Он соединяет в своем творчестве стройность форм и импровизационную свободу алеаторики, серийную технику и экспрессивную свободу ритма, почти ювелирную тонкость оркестрового письма и «растворяющую» тембр сонорику. Но рожден он на Востоке, вот почему его музыка – это остановленное время, тишина и медитация. «Родившийся в Азербайджане, выросший под его солнцем и с молоком матери впитавший в себя прихотливую логику мугама, с детства слышавший волшебные звуки тара и каманчи, неумолимо развивающийся в русле национальных музыкальных традиций не может стать иным», – констатирует сам композитор.

Возможно, именно в этом секрет его совершенно особого, сверхчуткого отношения к самой материи звука, которая предстает в его сочинениях как «живая» субстанция. В «удивительно проникновенном и трепетном отношении Караева к красоте музыкального звука – отмечает В.Г. Тарнопольский, – находит отражение сентиментальность и чувственность его музыкального мира. Пожалуй, в этом, предельно честном и искреннем восхищении звуком и заключен основной смысл его творчества. И красота эта настолько ясная, зримая, что у меня часто возникает впечатление, что композитор не столько слышит свою музыку, сколько представляет как звучащий объект».

В каждом сочинении композитора соприкасаются языки различных культурно-исторических, жанровых и стилевых кодов в виде многочисленных интертекстуальных отсылок: посвящений, аллюзий, анаграмм или прямых цитат и автоцитат. Круг «внутреннего» творческого общения Караева необычайно широк, а имена, с которыми ведется этот «диалог», парадоксально разнообразны: от З. Фрейда и С. Беккета до А. Тарковского и И. Ахметьева, от Д. Скарлатти, В.А. Моцарта и Э. Грига до А. Шенберга, Дж. Крама, Э. Денисова и Н. Корндорфа.

В своем творчестве Караев обращается к ушедшему и уходящему, «говоря» на русском, азербайджанском, турецком, латинском, немецком, английском, французском, итальянском и испанском языках. За универсальным многоязычием (в самом широком смысле этого слова) прячется множественность контекстов каждого сочинения. В этом и уникальность, и главный парадокс его творчества, которое «столь многогранно и неоднозначно, вызывает такое множество ассоциаций и параллелей, что порой кажется, что речь идет не об одном, а о нескольких авторах одновременно». (Р. Фархадов).

Действительно, круг интересов Караева очень разнообразен: «чистая музыка» в его творчестве сочетается с искусством кино, литературной прозой и саунд-поэзией, театром абсурда и живописью разных стран и эпох. Жанры, ставшие традиционными еще во времена классики – соната, концерт, симфония, балет, а также более поздние постлюдии и моноопера, – соседствуют с теми, для которых он находит нетипичные, интригующие определения: «музыка для исполнения на театральной сцене», «фрагмент», «не-спектакль», «редакция» (или «вариант»).

Музыка Караева становится тонким воплощением экзистенциального мироощущения. Композитор словно живет в особом пространстве, в котором все иллюзорно, все события происходят в воображаемом времени, а «реальностью» становится внутренний мир бессознательного. Время в его сочинениях состоит из множества отдельных моментов, которые не всегда связаны «линейной» логикой, такое расслоение основано на парадоксальном соединении несоединимого. Спонтанность потока мгновений, «скрепленных» путем монтажа, точно передает спутанность и неупорядоченность ощущения мира как хаоса.

Такое мироощущение ярко отражает характерный постмодернистский феномен радикальной чувствительности. Он проявляется и в фрагментации музыкальных структур, и в «рваном» синтаксисе речевых элементов, воспроизводящих все тот же «хаос жизни». Тем не менее, в музыке за этой внешней хаотичностью всегда стоит строгий и рациональный порядок в организации композиции и всех элементов языка.

Музыка Фараджа Караева – это бесконечный «роман о любви», невыразимо печальный и ностальгический, наполненный напряженным ожиданием. Это мир тишины, одиночества, и, вместе с тем, внутренних волнений, необъяснимых тревог и колебаний. Это театр абсурда, игра знаков и цитат, маска, за которой скрывается тонкий и уязвимый поэтический мир автора. Такая музыка не зависима от «текущей реальности» и не подвластна историческим катаклизмам. Она глубоко интровертна и не отражает событийности внешнего мира, хотя ее называют «обжигающе современной, единичной, неповторимой, порой пугающе своеобразной» (В. Барский).

Композитор формирует в своих сочинениях эмоционально подвижную, «мерцающую» атмосферу, ускользающую от точных и банальных определений. Она проникнута то легкой иронией, то искусной мистификацией, то щемящей сентиментальностью. В его творчестве нет скуки «академического мастерства», но есть красота и изысканность высоко профессионального искусства!

Профессор И.И. Сниткова,

А.Р. Попцова, РАМ им. Гнесиных

№7 (1354), октябрь 2018

Студии новой музыки исполнилось 25 лет. Говорить о юбиляре и легко, и сложно. Легко потому, что концертную жизнь консерватории (да и Москвы в целом) уже невозможно представить без деятельности этого ансамбля, созданного в 1993 году. Сложно потому, что трудно перечислить все достижения коллектива – сотни концертов по всей стране и за ее рубежами, участие в крупнейших музыкальных фестивалях. В конце 90-х годов исполнительская деятельность ансамбля получает концептуальную поддержку: создается Научно-творческий центр современной музыки – структура, позволяющая совместно с Кафедрой современной музыки вести теоретические изыскания в области современной музыкальной культуры.

Главное детище Студии новой музыки – проводимый с 1994 года фестиваль Московский форум. Один только перечень титульных тем форума свидетельствует о том, что для исполнительских амбиций коллектива нет культурных преград и временных препятствий. Вот лишь некоторые из них: «Россия – Германия: ретроспектива – перспектива (к 50-летию окончания Второй мировой войны)» /1995/; «Авангард на пересечении этно и техно» /2001/; «Новая музыка на старых инструментах, старая музыка на новых инструментах» /2003/; «Свобода звука» /2007/; «Франкофония: Россия − Франция» /2010/; «Россия – Италия: искусство перспективы» /2011/; «Россия – Германия: за колючей музыкой» /2013/.

Форум стал площадкой, на которой прозвучали сотни премьер сочинений композиторов разных стран, побывали самые именитые коллективы современной музыки и самые известные композиторы современности. Благодаря активной деятельности Студии, у отечественных композиторов появилась возможность слышать премьеры своих сочинений в год их написания.

За четверть века ансамбль (в связке с сопутствующими консерваторскими структурами) стал также генератором развития культурных связей между Россией и Западом. Вспомним проект под названием «Европа глазами россиян, Россия глазами европейцев» (сезон 2011–2013), для которого специально было заказано 18 сочинений российским и европейским композиторам. А в рамках Года России в Германии и Германии в России был реализован другой проект – Звуковой поток (2012–2013), в который вошли четырнадцать программ из произведений русских и немецких авторов. Но важнейшим достижением Студии новой музыки следует считать синхронизацию культурных процессов в России и на Западе, когда колебательные движения смены разных направлений приобретают одну и ту же конфигурацию и происходят одновременно.

О славном пути ансамбля, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться на разных этапах его становления, рассказывает бессменный художественный руководитель коллектива профессор В.Г. ТАРНОПОЛЬСКИЙ:

– Владимир Григорьевич, в юбилейные дни стоит вспомнить об исторических обстоятельствах появления Студии новой музыки?

– При всех сложностях 90-х тогда, как ни странно, было достаточно легко претворять в жизнь какие-то новые начинания. В воздухе висела острая необходимость обновления, создания нового направления, нового коллектива, специализирующегося на современной музыке. Своего рода прелюдией к образованию ансамбля послужил проект Ростроповича, который пригласил консерваторский оркестр выступить на его фестивале в Эвиане. Для фестиваля он предложил мне написать новое сочинение (это была опера-пародия «Волшебный напиток» на либретто И.И. Масленниковой в постановке Б.А. Покровского), и я уже тогда решил, что напишу его не для оркестра, а для ансамбля солистов, который может стать остовом нового коллектива современной музыки. После гастролей в Эвиане А.С. Соколов, в то время проректор по научной работе, выступил на Ученом совете с предложением о создании ансамбля Студия новой музыки. Для реализации этого плана в консерваторскую программу был введен новый аспирантский класс – ансамбль современной музыки.

Главным дирижером коллектива стал профессор И.А. Дронов. Хорошо помню нашу первую встречу с ним в консерваторском буфете: мы определили программу первого концерта ансамбля – это были мало кому известные произведения композиторов раннего русского авангарда. За 25 лет он провел несколько сотен мировых и российских премьер. Это что-то уже подходящее для Книги рекордов Гиннеса!…

К сожалению, потом все стало сложнее. Огромный интерес к современной музыке, который наблюдался в конце 80-х, к середине 90-х почти сошел на нет. Сказалась эмиграция двух поколений самых ярких и творчески активных российских композиторов. Не только «корифеи» – Шнитке, Денисов, Губайдулина, но и следующее поколение – Николай Корндорф, Елена Фирсова, Дмитрий Смирнов, Александр Раскатов, Леонид Грабовский, Владислав Шуть и ряд других – оказались за рубежом. Уехал и Александр Ивашкин – выдающаяся личность, автор уникальных концертных проектов современной музыки 80-х, идеолог и организатор известного Ансамбля солистов Большого театра. А в конце 90-х эпидемия эмиграции захватила и многих только закончивших консерваторию талантливых студентов. Приходилось несколько раз начинать все сначала.

В 2000-е ситуация начала стабилизироваться и скоро в Москве сформировалась уже новая композиторская среда: несколько групп интересных молодых композиторов, музыка которых теперь уже была в равной степени представлена как в России, так и за рубежом. Сегодня это уже известные авторы, и я очень рад, что практически всем из них путевку в жизнь дала наша Студия.

– Можно ли считать, что сегодня современной музыке у нас комфортно?

– В наши дни в московских афишах современная музыка представлена довольно широко, в первую очередь, работами самих молодых российских авторов. Такого ранее не наблюдалось десятилетиями, и это, безусловно, позитивный процесс. Но, с другой стороны, для широкой публики складывается ситуация, напоминающая нечто вроде небезызвестного «импортозамещения»: наша новая музыка словно выпадает из мирового контекста – произведения крупнейших композиторов (зачастую даже их имена!) по-прежнему мало кто знает. Да что там сегодняшние лидеры – у нас почти не представлена даже классика модерна – как российского, так и зарубежного! Вне этого историко-культурного контекста наши концерты легко могут превратиться в провинциальные игры для самих себя. Я давно замечаю, что даже некоторые наши известные критики не могут оценить, что в сочинении собственно авторского, а что заимствовано. Что уж говорить о широкой публике!

Поэтому одна из главных стратегических линий Студии как раз и заключается в том, чтобы представлять единую панораму современной музыки. В наших проектах мы стараемся показывать сочинения российских авторов не в отрыве, а в широком интернациональном контексте. Мы совсем не стремимся к модным сегодня гламурным сенсациям и «ивентам», а пытаемся честно и последовательно делать свое дело. Мне кажется, что именно этого – терпеливой, ежедневной, даже рутинной работы сегодня в нашем обществе очень не хватает.

– Созданная вами триада – Студия новой музыки, кафедра современной музыки и Центр – как раз иллюстрирует профессиональное отношение к организации музыкального пространства. Какова была сверхзадача ее создания?

– Вначале у нас была простая просветительская идея, уходящая корнями, наверное, в философию ХVIII века. Сам феномен просветительства в наше время, конечно, проявляется в иных формах, но и сегодня идеи просвещения, мне кажется,  востребованы не в меньшей степени, чем это было во времена Дидро. Я смотрю на российских сайтах, сколько предлагается интересных лекций по самым разным вопросам и какой к ним большой интерес! За рубежом я нигде не наблюдал такой острой потребности в познании нового.

Тогда, в консерватории начала 90-х, мы стремились в рамках отдельно взятой «институции» организовать полный «социо-динамический» цикл функционирования музыки ХХ века – изучение (Кафедра современной музыки), исполнение (Ансамбль) и просвещение (реализация Центром различных инновационных проектов – фестивалей, симпозиумов, лекционных циклов). Мы исходили из того, что эта модель будет подхвачена государственными (а может быть и частными) структурами и распространена, в конце концов, на другие музыкальные вузы страны (а может не только на вузы). К сожалению, нужно признать, этого не произошло. Успешный опыт Московской консерватории пока остается уникальным. Сегодня, когда так много говорят о важности сохранения и изучения отечественного культурного наследия, только в нашей консерватории имеются записанные и собранные нами уникальные аудиоматериалы и нотные издания важнейших произведений русского авангарда первой трети ХХ века! Без них история отечественной музыки выглядела бы очень искаженной.

– Например?

– Первое в мире додекафонное сочинение – Струнное трио Zwölftondauermusik Ефима Голышева (1914), музыкальными инновациями которого гордилась бы любая страна, в России существует лишь в виде мифа – никаких материалов нигде нет! Первая русская Камерная симфония – Симфония Рославца – то же самое! И этот список очень большой. Мы разыскали эти и многие другие незаслуженно забытые произведения, которые были практически запрещены с 30-х годов и записали их в наш аудиоархив. Но за пределами Московской консерватории этих сочинений не существует. И вся эта своеобразнейшая эпоха остается «бесхозной» и сегодня, сто лет спустя! Я говорю об этом из года в год, но ничего не меняется. У нас просто нет структуры, которая должна была бы заниматься этими проблемами. Взгляд Министерства культуры настолько «глобален», что для видения «мелочей» – судьбы конкретных композиторов и их конкретных произведений (даже шедевров) у них просто не существует «оптики»!

Но негативный результат – тоже результат и он вызывает соответствующие последствия. В условиях полной пассивности со стороны государственных организаций мы наблюдаем бурный расцвет инициатив «снизу», за пределами официальных институций. Посмотрите, сколько в одной только Москве возникло новых молодежных объединений, новых интересных проектов! Их инициаторы, наученные горьким опытом, a priori с недоверием относятся ко всему «институциональному». Такова цена этого вопроса.

– Каковы критерии отбора в формировании программ Студии? Музыка всегда должна быть хорошей или просто интересной?

– Поскольку у нас в стране пока очень мало ансамблей, оркестров, которые играют современную музыку, мы вынуждены быть «универсальными», т.е. исполнять едва ли не всю современную камерно-оркестровую музыку – от  относительно традиционных сочинений начала ХХ века до экспериментальных работ молодых авторов. Поэтому, несмотря на огромное количество программ (около 60 ежегодно!), я живу с постоянным ощущением того, что тот или иной пласт современной музыки у нас представлен недостаточно. Так, например, И.А. Барсова пожелала нам больше исполнять музыку раннего русского авангарда. Молодые композиторы столь же справедливо хотели бы чаще видеть на афишах свои имена. А посмотрите, кто из наших сверх-многочисленных оркестров исполняет музыку Э. Денисова или Н. Сидельникова (я называю лишь самые известные имена композиторов-профессоров консерватории)?! Или зарубежную классику – от Шенберга до Лютославского? Вот и получается, что оркестров в Москве много, а «всю современность» играем, в основном, только мы. Конечно, есть замечательные исключения – В. Юровский в Москве, Т. Курентзис в Перми, ну и, конечно, В. Гергиев, который находится, кажется, везде одновременно. Но в масштабах нашей самой большой страны в мире – это капля в море. Хотя в одной Москве работают больше 50 оркестров и проживает больше 600 композиторов!

– Но при таких исполнительских масштабах вы должны быть достаточно универсальными в плане стилистики играемой музыки?

– Да, мы играем сочинения всех стилей – от «новой сложности» до минимализма, от модерна начала ХХ века до сегодняшних сочинений с live electronic. Стилистический охват программ ансамбля совершенно не сводится к моим личным музыкантским вкусам. Главное при формировании программ – индивидуальная идея каждого концерта, каждого проекта, ведь в Москве конкуренция музыкальных событий – одна из самых высоких в мире, и за публику нужно бороться.

Если же говорить о моих личных предпочтениях, то, может быть, самым важным для меня является единство тех качеств, которые сегодня часто противопоставляются друг другу, но которые уже по своей этимологии образуют синкретическое единство – я имею в виду латинские sensus (смысл) и sensitivus (чувственность). «Красивые звуки» сами по себе мне ни о чем не говорят, равно как неинтересен и концептуализм, оторванный от работы со звуком. Только настоящее мастерство способно соединить эти две стихии воедино и переплавить их в Искусство. Латинское ars как раз и означает «мастерство, искусство»!

– Для вас важен вопрос соотношения художественной практики и общественной жизни, то есть вопрос культурных институций. Проблема подчинения или не подчинения им актуальна для современного музыкального социума, особенно – для радикально настроенного молодого поколения. Каковы они, современные институции, и какая она – современная молодежь?

– Любое новообразование имеет свой формат и свою инерцию. И ансамбль современной музыки – тоже не исключение. Разумеется, мы работаем над проектами, в которых традиционные возможности музыкального ансамбля качественно расширяются. Например, каждый год мы проводим проекты, связанные с современным музыкальным театром, с инструментальным театром, с электроникой и мультимедиа. Мы сотрудничаем едва ли не со всеми крупными музеями и выставочными залами Москвы. Так, в декабре в Пушкинском музее в рамках фестиваля «Декабрьские вечера», посвященного творчеству Пикассо, мы исполним три балета – Сати, Мийо, Де Фальи, – которые когда-то оформлял великий испанский живописец. Музыка будет исполняться под трансляцию видеозаписей этих исторических постановок. А в Третьяковке мы дали большой концерт, посвященный музыке русских футуристов.

В «Гараже» и в Центре им. Мейерхольда мы проводим более экспериментальные проекты, но все равно любая институция – это определенные ограничения, и форматные, и в чем-то стилистические. Но ведь вне конкретных организационных структур серьезная деятельность невозможна! Кстати, любопытно отметить, что в Москве очень многие молодые артисты категорически выступают против любого институционализма вообще. Пожалуй, в таком масштабе я столь антиинституционального движения больше нигде не встречал.

Мне кажется, что лучшее средство от застылости – конкуренция. Формы функционирования современной музыкальной культуры должны быть разными: ансамбли и консерватория, культурные центры и многообразные выставочные пространства, филармонические залы и альтернативные «неконцертные» площадки. Мы должны стремиться услышать и осмыслить вызовы нашего времени. А чтобы развиваться – быть самокритичными и не бояться менять самих себя.

С проф. В.Г. Тарнопольским

беседовала А.А.  Амрахова

Фото Олимпии Орловой

№5 (1352), май 2018

Ректор А.С. Соколов:

Нечасто говорится в чей-либо адрес – «педагог от Бога». В этой высокой оценке человека, оставляющего добрый след на земле, совмещается многое. Это не только оснащение учеников тонкостями ремесла, привитый им истинный вкус и способность самостоятельно мыслить. Это и нравственные уроки, преподносимые на своем личном примере в сложных жизненных ситуациях.

Камерный ансамбль – сфера, где была сосредоточена творческая деятельность Т.А. Гайдамович, выдающийся педагогический дар которой сочетался с богатейшей эрудицией, проницательностью ученого. Будучи доктором искусствоведения, заслуженным деятелем искусств РФ, профессор Гайдамович многие годы возглавляла кафедру истории и теории исполнительского искусства в Московской консерватории, работая параллельно на кафедре камерного ансамбля. Из ее класса вышло немало первоклассных ансамблей, получивших широкую известность. Воспитанники Т.А. Гайдамович не только перенимали у нее секреты ремесла, приобщаясь к знаменитой московской школе, которую она унаследовала и ярко продолжила. Главное, чему учила своих питомцев Татьяна Алексеевна, это беззаветная преданность искусству, бескомпромиссность в восхождении к его вершинам.

Такой была Татьяна Алексеевна Гайдамович. Такой мы ее помним и любим. И лучшая дань ее светлой памяти, приносимая учениками, коллегами, последователями – это те творческие встречи на фестивалях, конкурсах, конференциях, где особенно ценится духовная атмосфера, неизменно окружавшая Татьяну Алексеевну, где и сегодня ощутимо ее незримое присутствие.

Александр Бондурянский, Владимир Иванов, Михаил Уткин:

Татьяна Алексеевна Гайдамович навсегда осталась в памяти своих воспитанников. Ее преданность Alma mater, верность своим учителям – носителям великих традиций – являла собой яркий пример служения делу воспитания молодых музыкантов.

Она поражала глубокими знаниями в области музыкального искусства, живописи, литературы, истории и, вместе с тем, относилась к своим ученикам как к младшим сотоварищам по искусству. Отсюда особая атмосфера класса, близкая по духу «боттеге» эпохи Возрождения.

Для нас, участников «Московского трио», она сделала невероятно много. И сегодня, когда мы отмечаем 100-летний юбилей педагога и 50-летний юбилей нашего ансамбля, мы переполнены чувством глубочайшей благодарности: Татьяна Алексеевна царила в классе, царила в консерватории, она продолжает царить в нашей памяти.

Татьяна Садовская:

Я была первой ученицей Татьяны Алексеевны в Московской консерватории. Вспоминаю о моментально возникшей симпатии. Ее темперамент, увлеченность музыкой не могли оставить равнодушными меня и моих партнеров. К каждому она относилась как к родному человеку. Уроки в камерном классе доставляли удовольствие и вызывали восхищение. Татьяна Алексеевна была удивительным музыкантом и мудрым педагогом, тонко чувствующим заинтересованность и стремления ученика. Я очень люблю Татьяну Алексеевну и всегда с теплотой вспоминаю о ней.

Ирина Красотина:

Мой горячо любимый Учитель был со мной в студенческие годы, в период совершенствования в ассистентуре-стажировке, в пору первых шагов в педагогике. Именно Татьяна Алексеевна заинтересовала меня научно-исследовательской работой, настоятельно рекомендовала преобразовать мой исполнительский опыт в диссертационное исследование. Именно она, в том числе и собственным примером, убедила в том, что административная деятельность тоже может быть творческой. Разделяя с нами тревоги и радости, Татьяна Алексеевна во многом определила наши мировоззренческие ориентиры, воспитала преданность к славным традициям Московской консерватории, навсегда увлекла любовью к искусству камерного исполнительства.

Наталия Рубинштейн:

Я помню первый урок, как и все последующие, в мельчайших деталях, почти дословно. Татьяна Алексеевна рассказывала так ярко, что, казалось, сама была свидетелем и участником всех событий и судеб. Она говорила с нами о Бетховене, перед которым преклонялась, и Александре I, о Наполеоне и Габсбургах, о Чайковском, которого обожала. Она рассказывала нам про Шостаковича – «ДД», как она его называла, про Свиридова, Амосова и Голованова, которых хорошо знала, про Елену Фабиановну Гнесину, у которой училась. Она будто протягивала нам эти нити, связывающие сегодняшних консерваторцев с великой традицией, частью которой была; с ошеломляющей щедростью делилась своими знаниями, передавала из рук в руки, в уши, в души свой восторг перед неизъяснимостью божественного дара и мощью человеческого гения, перед музыкальными сокровищами, наследницей которых она себя ощущала.

Почти тридцать лет назад я впервые вошла в 15-й класс. Сегодня мне страшно подумать, что этого могло не случиться…

Алексей Селезнев:

На моей книжной полке на видном месте находится книга «Т. Гайдамович. Избранное» с трогательной дарственной надписью автора «С искренней симпатией и неизменно дружескими чувствами». Свыше 30 лет я учился у этого Человека с большой буквы. Чему? С годами все лучше понимаю, что главным были отнюдь не только ее блестящее знание мирового искусства, великолепная музыкальная одаренность и незаурядный педагогический талант. Татьяна Алексеевна была подлинным наставником в жизни, в профессии, в этике отношений с коллегами и учениками.

Тамара Оганезова:

Она всегда работала на максимуме. Поразительной была ее энергия, трудоспособность, не было предела выдержке и такту, дружеской поддержке и неистощимому терпению, желанию максимально приблизиться к высокому качеству игры ансамбля. Ее знания камерной литературы, музыки, да и искусства в целом казались безграничными. И в то же время – ни следа высокомерия и демонстрируемого профессионального превосходства.

Наталия Липкина:

В классе Гайдамович нельзя было делать что-то вполсилы. К музыке Татьяна Алексеевна относились с трепетом и уважением, а заслужить ее уважение можно было только самым честным служением музыке.

Гугули Ревазишвили:

В юбилейный год 100-летия со дня рождения мы благодарно вспоминаем ее добро и то, как заработанный всей жизнью авторитет она умела направить на содействие благим начинаниям. Многочисленные ученики не могут забыть педагогической щедрости Татьяны Алексеевны и сегодня. Закономерно, что к юбилею заслуженного деятеля искусств РФ Т.А. Гайдамович приурочен праздник музыки – фестиваль «Дань почтения мастеру».

Валерий Попов:

Т.А. Гайдамович – значительная личность в истории Московской консерватории и, в частности, оркестрового факультета. В деятельности Гайдамович-декана сказались стратегические свойства ее склада ума, колоссальное дипломатическое умение налаживать контакт с людьми. Как обычно, большое видится на расстоянии, и сейчас, спустя много лет, можно сказать, что в подборе кадров и в умении руководить ими ошибок у нее практически не было. Будущее подтвердило верность ее выбора. Оглядываясь назад, понимаю, что было чрезвычайно трудно сочетать руководство факультетом, преподавание камерного ансамбля с научной и общественной работой… Я благодарен Татьяне Алексеевне за ту роль, которую она сыграла лично в моей судьбе.

Сергей Кравченко:

Я знал Татьяну Алексеевну с момента поступления в консерваторию. Она только стала деканом, это был 1965 год. И с тех пор мы шли по творческой жизни вместе. От нее я получил огромное количество тепла, буквально материнского. По любому вопросу, не только профессиональному, она всегда шла навстречу, и всегда это было искренне, от всего сердца. Она была великолепным человеком, замечательным педагогом, прекрасным справедливым деканом с характером. Это осталось у нас на всю жизнь.

Феликс Коробов:

Татьяна Алексеевна – тот человек, который тебя по жизни ведет. Речь, конечно, не о какой-то протекционной помощи. Просто у каждого, наверное, в жизни есть кто-то, перед кем может быть стыдно. И я всегда проверяю себя: не будет ли потом неловко попасться случайно на глаза Татьяне Алексеевне?

Владислав Агафонников:

Это был очень одаренный человек – и как музыкант, и как организатор. Она была замечательным деканом, к ней с огромным уважением относился А.В. Свешников – ректор консерватории. Трудно поверить – 100 лет со дня рождения, это ведь целая история! Но Татьяна Алексеевна и была этой историей – историей жизни и творчества человека, отдавшего много таланта, сил и здоровья воспитанию молодых музыкантов и созданию русской музыкальной культуры в том виде, в котором она является образцом для всех стран и народов мира.

Ольга Галочкина:

Мои первые воспоминания о Татьяне Алексеевне относятся к разряду детских впечатлений – я росла в семье музыкантов, в стенах Московской консерватории. Детские глаза всегда выхватывают из жизни все самое яркое. Татьяна Алексеевна была личностью неординарной: высокая, красивая дама, всегда одетая с безупречным вкусом и обладающая волевым характером… Человеком, к мнению которого прислушивались самые выдающиеся профессора консерватории. И, пожалуй, самый главный урок жизненный – это ее необычайная преданность нашей Alma mater. С огромной благодарностью храню память о выдающемся учителе.

Борис Лифановский:

Татьяну Алексеевну отличала невероятная серьезность и бескомпромиссность в отношении к музыке и музыкантам, нежелание делать скидки. Многие считали ее жесткой. Да, она умела быть такой: резкой, язвительной, «неудобной». Но это не было капризом – за каждым ее словом всегда была видна четкая позиция. В основе этой позиции лежало неумение и нежелание прощать «половинчатость» как в игре, так и в жизни. Она часто говорила на уроках: «Не надо себя беречь!» Сама не умела быть равнодушной, и не способна была вынести, когда кто-либо проявлял равнодушие по отношению к профессии и вообще к музыке.

Максим Пурыжинский:

Как точно несколькими словами она могла направить наше исполнение в правильное русло, помочь найти музыкальное решение в каждом непонятном для нас случае! Ее советами мы пользуемся и по сей день, понимая, что лучшего не придумаешь, как ни старайся…

Наталия Купцова (Злобина)

Татьяна Алексеевна не признавала халтуры. И, не умея учить спустя рукава, прекрасно обучила меня ни при каких жизненных обстоятельствах не снижать заданной профессиональной планки. За это я благодарна – судьбе, консерватории, и… ей.

Борис Петрушанский:

Это был поистине удивительный человек – в ней сочеталась твердость, без которой невозможно было руководить оркестровым факультетом, и, в то же время, чуткость, почти что нежность к каждому своему ученику. Она никогда себя не жалела, полностью отдаваясь искусству в любой своей ипостаси – педагогической, научной, организаторской, административной. И эта любовь к Музыке навсегда передалась её ученикам.

Ирина Коженова:

Татьяна Алексеевна – яркое явление. Мне кажется, ее присутствие в консерватории ощущается по сей день. И когда мы вспоминаем любимую ею, вечно актуальную чеховскую фразу «Всякое безобразие должно иметь свое приличие!»… И когда я прихожу на лекцию в 15-й класс, где висит ее портрет, и красивая гордая голова оказывается так близко…

Татьяна Алексеевна обладала очень сильным, мужественным характером. Но при этом была настоящей женщиной. И когда она выходила на сцену Большого зала, чтобы произнести вступительное слово, ее статная фигура и блистательная речь – все производило прекрасное впечатление. В ней гармонично сочетались самые разные таланты, и эта многогранность приносила несомненный успех. Она была победитель.

№4 (1351), апрель 2018

70-летний юбилей – важная веха в человеческой жизни. Это время мудрости и свершений, период подведения предварительных итогов собственного бытия, всеохватный взгляд назад, в прошлое, и осторожные размышления о грядущем. Это время достижения зримых результатов собственных трудов, утверждения определенного общественного статуса, всеобщего признания и уважения. В полной мере эти слова относятся и к нашему нынешнему юбиляру – Владимиру Михайловичу Иванову.

Великолепный скрипач, замечательный педагог, ученик и продолжатель школы выдающегося профессора Ю.И. Янкелевича, откуда в разное время вышли многие выдающиеся музыканты Советского Союза, Владимир Михайлович воплотил в своем творчестве все самое ценное из наследия своего наставника. В игре – это удивительно теплый, летящий звук, высочайшее качество исполнения, редкая стильность концепций. Автор этих строк был на многих концертах мастера и может констатировать цельность и обдуманность предварительного замысла, и совершенство его воплощения.

В его педагогике обращают на себя внимание тщательная, серьезная и качественная работа, огромное внимание к мелочам, опора на грамотную физиологию, «хорошие» руки и абсолютный самоконтроль ученика. Профессор полностью готовит студентов к дальнейшей самостоятельной творческой жизни, воспитывает в них на собственном примере самозабвенное отношение к любому выступлению, максимальную требовательность к себе и никаких поблажек из-за недомогания, чем пробуждает их исполнительскую совесть и артистическую волю.

Человек на редкость организованный, с «шахматным» стилем мышления, Владимир Михайлович умеет прекрасно «обустроить» все учебное пространство вокруг себя. Профессор многие годы руководит одной из скрипичных кафедр, при этом являясь деканом самого крупного факультета консерватории – оркестрового. Под его началом находится практически половина студенчества и профессуры консерватории, причем, он, человек по природе своей честный, принципиальный и справедливый, пользуется безоговорочным авторитетом как в той, так и в другой среде.

В последние годы, когда начались разного рода эксперименты в устоявшейся десятилетиями системе музыкального образования страны, Владимир Михайлович всем своим влиянием встал на защиту специалитета, чем снискал себе еще больше уважения и одобрения среди коллег как поборник и защитник традиционных методов и принципов обучения, давших в свое время столь выдающиеся результаты.

Есть такое понятие в жизни – опора, стержень. Это особая когорта людей, сохраняющих и приумножающих сам дух, основу консерватории, двигающих ее в будущее, не дающих ей свернуть в тупиковом направлении. Они всегда точно знают, что принесет вузу пользу, а что вред. Это тот костяк профессоров, что обеспечивает преемственность поколений, поддерживает высший уровень обучения в Московской консерватории, предъявляет точные и ясные требования, как к абитуриентам, так и к новым молодым сотрудникам. Среди этих людей В.М. Иванов – народный артист РФ, лауреат премии Правительства Москвы, участник уникального Московского трио, солист-скрипач, профессор.

От всего сердца пожелаем юбиляру, прежде всего, здоровья, долголетия и успехов в его многогранной деятельности во благо отечественного искусства.

Профессор М.А. Готсдинер

№ 2 (1349), февраль 2018

Какие чувства испытываешь в кругу родных людей? Прежде всего, любовь, защищенность. А также – душевное спокойствие от того, что близкий нам человек искренне радуется успехам и всегда готов придти на помощь. Все это мы ощущаем, когда заходим в класс к профессору Зинаиде Алексеевне Игнатьевой. Сегодня наш любимый Учитель отмечает свой юбилей.

Исполнительская деятельность З.А. Игнатьевой началась в 1960 году. Гастролируя с сольными и симфоническими концертами, она выступала как в городах бывшего СССР, так и за рубежом – в Польше, Венгрии, Франции, Германии, Японии, Южной Корее и других странах. Обширный репертуар Зинаиды Алексеевны включает музыку от эпохи барокко до наших дней, но самым любимым до сих пор остается творчество Фредерика Шопена. Не случайно, будучи студенткой III курса Московской консерватории, она стала лауреатом VI Международного конкурса пианистов им. Шопена в Варшаве.

В консерватории З.А. Игнатьева оказалась в классе профессора С.Е. Фейнберга, который считал ее одной из своих ярких учениц. И теперь она воспитывает молодых дарований в лучших традициях русской фортепианной школы. Но речь идет не только о чисто профессиональных качествах. По рассказам Зинаиды Алексеевны, Фейнберг был для нее вторым отцом – на уроках она с большим теплом вспоминает своего горячо уважаемого профессора.

Занятия с З.А. Игнатьевой всегда проходят в оживленной творческой атмосфере. Зинаида Алексеевна старается развить образное мышление студента, направить его на самостоятельные поиски в интерпретации. Большое внимание профессор уделяет работе над звуком, учит относиться к инструменту как к живому существу, которое умеет чувствовать и отвечать исполнителю взаимностью. Работая над тем или иным произведением, Зинаида Алексеевна приводит яркие и удивительно точные ассоциации, иногда рассказывая целые истории, полные юмора и непосредственности.

Наверное, для каждого ученика З.А. Игнатьева стала второй мамой. К своим студентам она всегда относится с поистине родительской заботой и теплом. Не было урока, во время которого она бы не поинтересовалась, все ли у нас хорошо. Не было случая, когда бы она отнеслась равнодушно к нашим проблемам, всегда стремясь помочь их решить. Между студентами ее класса установились очень дружеские отношения – и, это, безусловно, заслуга нашего профессора.

Однажды Зинаида Алексеевнаева сказала: «При поступлении в Московскую консерваторию не педагог выбирает ученика, а ученик выбирает педагога». Мы, студенты её класса, ни на минуту не усомнились в правильности своего решения. Искренне поздравляем нашего дорого Учителя, желаем ей крепкого здоровья, вдохновения, терпения!

Наталия Бастатская, студентка ФФ

№9 (1347), декабрь 2017

Сегодня мировая пресса называет Родиона Щедрина одним из самых значительных русских композиторов последнего полувека. Как заметил Михаил Плетнев, неоднократно исполнявший музыку нашего соотечественника, живого классика мировой культуры: «Сочетание блестящего остроумия и глубокого чувства драмы, тонкой мысли и мощной конструкции, смелого, подчас дерзкого эксперимента и неизменности русской национальной традиции, помноженное на высочайшую технику письма, – это всегда восхищало и восхищает меня в творчестве Родиона Щедрина». В 2017 году почетный профессор Московской консерватории Р.К. Щедрин отмечает двойной юбилей: 85-летие со дня рождения и 70-летие с начала композиторской деятельности.

Родион Константинович – коренной москвич. Родился 16 декабря 1932 года в Замоскворечье, на улице Мытной. Отец его, Константин Михайлович Щедрин, окончил Московскую консерваторию по специальности композиция, но был известен в столице как замечательный музыкальный лектор. Преподавание было его вторым призванием, ученики его обожали и память о нем жива до сего времени. В конце 1944 года отец отвел мальчика в Московское хоровое училище, которое основал и которым руководил А.В. Свешников. «Александру Васильевичу Свешникову я обязан тем, что стал музыкантом», – напишет Щедрин через много лет.

В 1950 году будущий композитор поступил в Московскую консерваторию по двум специальностям: сочинение проходил в классе известного советского композитора, тонкого знатока русской поэзии и литературы Юрия Александровича Шапорина. В класс специального фортепиано его взял один из лучших отечественных музыкантов того времени Яков Владимирович Флиер. С первых лет обучения в консерватории произведения Щедрина обратили на себя внимание оригинальным мышлением, интонационной свежестью и ритмической яркостью.

В годы консерваторской учебы Щедрин написал Первый фортепианный концерт, который сам и исполнил 7 ноября 1954 года в Большом зале (студенческим оркестром дирижировал Г. Рождественский). «Каждый из моих фортепианных концертов всегда совпадал с новым этапом в моем творчестве», – скажет потом Щедрин. Действительно, Первый фортепианный концерт – это открытие для отечественной композиторской школы ярких интонационных, ритмических и формообразующих возможностей русской частушки. До Щедрина частушка считалась низменным жанром русского народного творчества. Еще Шаляпин не жалел бранных слов, называя ее не песней, «а сорокой, и даже не натуральной, а похабно озорником раскрашенной!» Консерваторские профессора также поначалу не оценили дерзкой смелости молодого автора. Однако уже в 1955 году сочинение было отмечено премией на V Всемирном фестивале демократической молодежи и студентов в Варшаве. А «частушечный период» дал такие блестящие опусы, как опера «Не только любовь» и первый концерт для оркестра «Озорные частушки».

В том же 1954 году 22-летний студент начал сотрудничать с Большим театром. Итог этого сотрудничества уникален в истории отечественного музыкального театра: на первой музыкальной сцене страны состоялись семь (!) премьер произведений, созданных композитором. Пяти балетов – «Конек-горбунок» (1955), «Кармен-сюита» (1967), «Анна Каренина» (1971), «Чайка» (1980), «Дама с собачкой» (1985), – посвященных жене, блистательной прима-балерине театра Майе Плисецкой. И первых двух опер: «Не только любовь» (1961) и «Мертвые души» (1977).

На яркое дарование московского композитора обратили внимание ведущие отечественные и зарубежные исполнители. Н. Аносов осуществил запись Первой симфонии (1958). К. Кондрашин исполнял «Озорные частушки» (1963), именно по его настоянию Щедрин сделал сюиту из оперы «Не только любовь», которую выдающийся дирижер записал на пластинку. Многие премьеры Щедрина провели Е. Светланов, Г. Рождественский, Ю. Темирканов, Д. Кахидзе, В. Синайский. В середине 1960-х великий Л. Бернстайн сыграл «Озорные частушки», после чего Нью-Йоркская филармония, оркестром которой он руководил, заказала композитору сочинение к своему юбилею. Им стал второй концерт для оркестра «Звоны», исполненный Бернстайном в 1968 году.

Долговременное сотрудничество связывает композитора с ведущими дирижерами и исполнителями мира М. Янсонсом, С. Озавой, М. Венгеровым, О. Мустоненом. «Я люблю его музыку слушать, я люблю его музыку исполнять. Я думаю, что его творчество является важнейшим вкладом в современное искусство», – сказал художественный руководитель Нью-Йоркской филармонии Лорин Маазель.

С именем Л. Маазеля связаны громкие премьеры третьего концерта для оркестра «Старинная музыка российских провинциальных цирков» (1989, Чикаго), Концерта для трубы с оркестром (1993, Питсбург), Третьей симфонии «Лица русских сказок» (2000, Мюнхен). По предложению Маазеля Щедрин написал своего «Очарованного странника». Премьера четвертой оперы, созданной композитором на сюжет одноименной повести Н.С. Лескова, была представлена Л. Маазелем в декабре 2002 года в Нью-Йорке. Дирижер охарактеризовал музыку одним словом – «шедевр» (masterpiece).

Особая и значительная страница в жизни Щедрина связана с Мариинским театром и его художественным руководителем В. А. Гергиевым. Сегодня музыканты «Мариинки» исполнили, кажется, все крупные театральные, оркестровые, кантатно-ораториальные и концертные сочинения композитора. Его оперы и балеты получили новую жизнь на замечательной сцене. Ежегодно театр проводит абонемент произведений композитора. Но самое главное – Мариинский инициирует рождение новой музыки Щедрина. Две последние оперы – «Левша» и «Рождественская сказка» – обязаны своим появлением В.А. Гергиеву. По его инициативе камерный зал театра получил имя Щедрина.

В течение всей своей жизни обращался к хоровой музыке композитора его большой друг, профессор Б.Г. Тевлин. Исполнение им поэмы «Казнь Пугачева» непревзойденно. «Пиши для хора!», – неизменно повторял Тевлин. Именно для него и Камерного хора Московской консерватории Щедрин создал хоровую оперу «Боярыня Морозова».

Общеизвестно, что жизнь художника – это его произведения. Творческая судьба Родиона Щедрина редкостно богата и разнообразна. Казалось, нет в ней каких-то особых предпочтений, все существующие в современности музыкальные жанры подвластны «хранителю Ордена профессионализма», «Великому Мастеру», как образно и точно назвал его поэт Андрей Вознесенский. Итог творческой деятельности композитора впечатляющ. Двенадцать произведений для музыкального театра: помимо названных сочинений для Большого театра – оперы «Лолита» для Стокгольма, «Очарованный странник» для Нью-Йорка, «Боярыня Морозова», «Левша», «Рождественская сказка». Три симфонии, пять концертов для оркестра, множество инструментальных концертов – шесть фортепианных, скрипичный, альтовый, два виолончельных, концерты для трубы и для гобоя, двойной для скрипки и трубы, двойной для фортепиано и виолончели, а также симфонические, хоровые, камерно-инструментальные, фортепианные сочинения…

К юбилейным для композитора декабрьским дням приурочен большой фестиваль его музыки под названием «Запечатленный ангел», инициатором которого стал профессор Московской консерватории А.В. Соловьёв. В Нижнем Новгороде, Калуге и Боровске, в Саратове и Туле, Красноярске и Сургуте, во Владивостоке и Улан-Удэ, в Санкт-Петербурге и Москве состоятся концерты, на которых будут звучать сочинения композитора разных жанров и времени создания. М.В. Плетнёв и В.А. Гергиев со своими коллективами также подготовили интереснейшие концертные программы-приношения юбиляру, которые пройдут в Концертном зале им. П.И. Чайковского в Москве.

70 лет музыка Щедрина с нами. Созданный им художественный мир огромен, разнообразен и неповторим. Его искусство уже неотделимо от отечественной истории и культуры. Наша благодарность Мастеру неизменна.

Играем музыку Щедрина!

профессор Е.С. Власова

№9 (1347), декабрь 2017

Бег времени неуловим, и когда страницы календаря указывают на круглое число прожитых лет, возникает естественная необходимость осмыслить пройденный этап и подвести итоги. 1 декабря 2017 года Заслуженный артист России, профессор кафедры оперно-симфонического дирижирования Анатолий Абрамович Левин отмечает свой 70-летний юбилей.

Консерватории по своей природе органически присуща передача традиций от поколения к поколению, от учителя к ученику. Левин принадлежит к воспитанникам одного из корифеев московской дирижерской школы – Л.М. Гинзбурга, и отрадно, что музыкант сохраняет и приумножает эти славные традиции. К моменту своего возвращения в лоно Alma Mater в качестве руководителя студенческого оркестра в начале 2000-х годов дирижер уже обладал ценным опытом, приобретенным в прославленном Камерном музыкальном театре, осуществив там за десятилетия своей деятельности немало оперных постановок и накопив солидный театральный репертуар.

Само собой разумеется, что общение с Б.А. Покровским и Г.Н. Рождественским оказало самое благотворное влияние на художественные вкусы музыканта. Постановками опер Стравинского и Шостаковича Камерный театр обрел мировую известность, и интерес к творчеству этих и других современных композиторов постоянно подчеркивается концертными программами дирижера.

Деятельность в консерватории наполнила творческий багаж Левина большим числом симфонических полотен, в числе которых особенно выделяются самые разнообразные инструментальные концерты, поскольку дирижер и руководимые им коллективы постоянно принимают участие в выступлениях с известными солистами в рамках различных фестивалей, юбилеев и других творческих проектов.

Но кроме исполнительского таланта, Левин обладает еще одним даром, особенно ценным в стенах учебного заведения – умением приобщать молодежь к оркестровому музицированию, прививать вкус к искусству симфонического дирижирования. Достойна удивления его способность распознавать и поддерживать юные дарования, давать им «путевку в жизнь». Сказанное касается не только будущих дирижеров, но и огромного числа музыкантов симфонического оркестра. Многие из них стали профессионалами благодаря длительному общению с маэстро. Так, учащиеся оркестрового отделения Мерзляковского училища, приобретая навыки игры в оркестре под его руководством, затем совершенствуют свое мастерство в консерваторском студенческом оркестре, а по окончании уже работают в оркестре Концертном. Дирижер находит время и силы также на то, чтобы «ковать кадры» не только в столице, но и в других российских регионах. Вызывает восхищение его деятельность как художественного руководителя и главного дирижера Молодежного симфонического оркестра Поволжья.

С Анатолием Абрамовичем удивительно интересно общаться. Благодаря присущему музыканту оптимизму и чувству юмора, беседа с ним никогда не кажется скучной. Его артистический темперамент и постоянная готовность к творчеству неизменно притягивают к нему музыкантов. Он способен заразительно эмоционально говорить о мануальной технике, штрихах, нюансах, вопросах инструментовки и всем том, что составляет дирижерскую «кухню». И не только говорить, но и демонстрировать преимущества того или иного приема студентам, проходящим под его руководством практику работы с оркестром. Чрезвычайно полезным оказывается не только его собственный опыт, которым он всегда щедро готов поделиться, но и глубокое знание проверенных временем традиций, как и умение убедить студентов в необходимости следовать им. Обладая приветливым и дружелюбным характером, за дирижерским пультом Анатолий Абрамович, как всякий подлинный художник, способен проявить неукротимую волю и твердость характера.

В свои 70 лет А.А. Левин полон сил и энергии. Думается, причина этого заключается в его горячей любви к музыке и музыкантам, к искусству и жизни во всех ее проявлениях. Дирижер не останавливается на достигнутом и покоряет новые художественные вершины. Коллектив кафедры оперно-симфонического дирижирования, педагоги и студенты дирижерского факультета, сотрудники Московской консерватории, поклонники искусства Анатолия Левина от всей души поздравляют юбиляра с 70-летием и желают ему крепкого здоровья и дальнейших успехов в творчестве!

доцент С. Д. Дяченко