Дыхание музыки
№ 1 (1239), январь 2006
Конец ушедшего года был отмечен еще одним неординарным творческим событием: в Рахманиновском зале состоялся авторский концерт профессора Владимира Тарнопольского. Прозвучали четыре произведения: «Кассандра» для камерного оркестра (1991), «Чевенгур» для голоса и ансамбля на тексты Андрея Платонова (2001), фантазия по Дж. Джойсу «Отзвуки ушедшего дня» для кларнета, виолончели и фортепиано (1989) и российская премьера новой работы композитора «Маятник Фуко» для камерного оркестра (2004, первое исполнение в Амстердаме в Concertgebouw).
Ансамбль «Студия новой музыки» во главе с профессором Игорем Дроновым в тот вечер был «в ударе». Это было редкое слияние мастерства и воодушевления, которые отличают эксклюзивное творческое событие. Вместе с дирижером И. Дроновым, постоянным исполнителем произведений В. Тарнопольского, в том вечере приняли участие солисты Светлана Савенко (сопрано), Ольга Галочкина (виолончель), Олег Танцов (кларнет), Михаил Дубов (фортепиано, синтезатор). Музыка постепенно подчиняла себе переполненный зал, всех слушателей — от маститых профессионалов до любителей музыки, от студента-консерваторца до министра культуры, — достигнув вершины напряжения в последнем сочинении. Ее дыхание стало дыханием понимающего зала. Огромный успех и долгие аплодисменты, не часто сопровождающие концерты новой — сложной! — музыки, стали заслуженной наградой всем участникам и, главное, автору, так красиво встретившему свой 50-летний юбилей.
Т. К.
Маленькое послесловие к концерту
Вообще-то музыка Владимира Тарнопольского — традиционна. В высшем смысле этого слова. В том его значении, которое подразумевает выполнение музыкой, как и вообще искусством, своего долга перед человечеством — преображения хаоса в космос. Хаоса все прибывает в нашей жизни, и художник, открытый миру, вслушивается в его шумы, всматривается в колебания маятника, отмеряющего разнонаправленные и разноскоростные потоки времени, которые нужно попытаться привести к единству. Сама вселенная говорит его устами, и перипетии субъективных переживаний уже не могут занимать его. Субъективным переживанием становится звук, его материя и его судьба.
Но способен ли звук забыть о своей человеческой истории? Можно попытаться сделать это — снять культурные слои, обнажив саму физиологию звучания. Такие опыты были. Но у Тарнопольского все же иное — его звук, уходящий в бесконечность оттенков инструментальных и вокальных звучаний, в шумы и призвуки, несет в себе богатство культурной традиции во всей ее мыслимой широте и разнообразии. И речь здесь может идти не только о давних сочинениях, которые сам автор назвал «культурологическими» — практических композиторских исследованиях разных сфер европейского художественного и религиозного наследия, — но и о более поздних опусах, составивших программу юбилейного вечера. Сомнамбулическое кружение «Кассандры» — вокруг изумительно найденного лейтаккорда, где слышится набат всех прошлых и будущих российских бедствий. Выжженная земля «Чевенгура». Сюрреалистический поток «Отзвуков ушедшего дня», материализованное время «Маятника Фуко», подобное живому организму… Везде — богатые, разветвленные, подчас неожиданные культурные ассоциации, уходящие вглубь прошлого и пророчествующие о будущем.
Светлана Савенко