А вы помните?..
№ 1 (1293), январь 2012
16 сентября 2011 года в Малом зале по инициативе Композиторского факультета и его декана профессора А. А. Коблякова состоялся концерт, посвященный столетию со дня рождения профессора Юрия Александровича Фортунатова. Впервые прозвучали произведения Фортунатова-композитора.
Нотный материал любезно предоставила вдова Юрия Александровича Элеонора Петровна Федосова. Подготовка, подбор музыкантов, сценарий концерта – все это было прекрасно выполнено кафедрой инструментовки во главе с ее заведующим профессором В. Г. Киктой.
Произведения Фортунатова-композитора, не исполнявшиеся многие годы, стали настоящим открытием. В исполнении Артема Ананьева прозвучала Прелюдия и фуга для фортепиано (редакция 1958 года), Анна Евстисова спела Два романса на слова А. С. Пушкина (1931) – «Эхо» и «Цветы последние» (партия фортепиано – Евгений Щербаков), а Романтическое трио «Памяти С. И. Танеева» для кларнета, фагота и фортепиано (1940) и первую часть Второго струнного квартета (1934) представили солисты Ансамбля «Студия новой музыки». Запомнились воспоминания о Ю. А. Фортунатове профессора Ю. М. Буцко, а также проникновенное исполнение профессором В. Г. Агафонниковым собственной транскрипции для фортепиано «Вокализа» Рахманинова.
Общее впечатление от концерта я бы сформулировал так: «Очень жаль, что рядом с молодым композитором Юрием Фортунатовым не было такого наставника, каким стал профессор Юрий Александрович Фортунатов! Зато как повезло тем, кому судьба подарила общение с Великим педагогом, для которого музыка была целью и смыслом жизни!»
***
C Ю. А. Фортунатовым я начал заниматься инструментовкой в начале 1980-х. Мне, уже окончившему Московскую консерваторию по классу контрабаса и работавшему в симфоническом оркестре, явно не хватало знаний и навыков для переложения произведений для камерных ансамблей, с которыми я выступал. Занятия проходили неофициально, и после трех или четырех уроков у меня возник естественный вопрос: сколько я должен и как мы будем строить наши отношения в дальнейшем? Юрий Александрович внимательно посмотрел на меня и сказал: «Твое отношение к музыке и прилежание мне дороже денег. Приходи, когда сможешь».
О лекциях Фортунатова в 38 классе много написано, но мне кажется, это были не лекции, а моноспектакли – остроумные комментарии, поэзия, сравнение музыкальных партитур с живописью и вдохновенная игра на фортепиано с его коронным: «А вы помните?..» – все это превращалось в живое действо и надолго оставалось в памяти.
Юрий Александрович говорил, что серьезно изучал вопросы дирижирования, даже консультировался с известным ленинградским дирижером-педагогом И. Мусиным. Мои первые дирижерские опыты не обходились без его советов. Однажды я сказал, что его совет помог мне на репетиции с камерным оркестром. Юрий Александрович был рад как ребенок: «Надо же, и здесь я оказался полезным!» – сказал он.
Особая заслуга Фортунатова-ученого – в реставрации и популяризации неизвестных произведений русской музыки XVIII – начала XIX веков. Юрий Александрович предлагал дирижерам копии отреставрированных им и неизданных партитур, состоящих из фрагментов опер Д. Бортнянского, Е. Фомина, В. Пашкевича, театральной музыки О. Козловского.
Запомнились наши беседы о Моцарте. Юрий Александрович считал, что основное влияние на юного гения оказало творчество Иоганна Михаэля Гайдна (младшего брата Йозефа Гайдна), который жил и работал в Зальцбурге. На мой вопрос, как так получилось, что один стал всемирно известным, а творчество второго сегодня знакомо немногим, Юрий Александрович ответил: «Все объясняется очень просто. У жены Йозефа Гайдна был скверный характер, он уходил от нее в горы, уезжал за границу, много сочинял и стал известным. У Михаэля жена была красавица-певица, и он с удовольствием проводил время дома за кружкой пива. Пределы Зальцбурга покидал редко, поэтому был менее популярным, чем Йозеф».
За многими утверждениями Фортунатова иногда стояли годы кропотливых исследований. Юрий Александрович утверждал, что Моцарт первый использовал в оркестровых произведениях кларнеты и фаготы на равных с флейтами и гобоями. Для этого он изучил произведения Моцарта, а также его наиболее значительных современников и математическими расчетами доказал свою правоту.
Фортунатов в консерватории официально не был педагогом по классу сочинения, но и студенты, и уже известные композиторы приходили к Юрию Александровичу за советом. Вот рассказ Фортунатова о композиторе Ривилисе: «Однажды Ривилис пригласил меня к себе в деревню. Утром он убегал в школу – только там было фортепиано. К обеду возвращался, и моя задача состояла в том, чтобы успеть отобрать исписанные нотные листы, пока он их не уничтожил. А после обеда мы анализировали и работали над этим материалом. Очень талантливый композитор!»
Владимир Калашников