Прощай, Лёва Гришкин!
№ 8 (1319), ноябрь 2014
Консерватория – это не только блистательные выступления на сцене, овации и цветы. Подводная часть этого айсберга – закулисная работа в классах и аудиториях, кабинетах и читальных залах, клавишной и инструментальной мастерских, без чего учебный процесс останавливается. Всё это вместе и создает особый, ни с чем не сравнимый дух нашей Alma mater. Лев Иосифович Гришкин был незаметной, но органичной частью консерватории. Его приветливость и дружелюбие, желание сделать для любого человека все, что в его силах, вливалось в общую консерваторскую атмосферу.
Я познакомился с Лёвушкой, как звали его близкие друзья, в 1952 году, на репетициях Сводного гарнизонного оркестра. Мы оба играли на трубе и стояли в одном строю, почти рядом. В перерывах рассказывали друг другу о наших военно-музыкантских школах: он учился в Третьей, на Таганке, я – в Первой, в Томилине. Всю жизнь мы шли параллельными дорогами. Уже в зрелые годы мы часто вспоминали о тех далеких, мальчишечьих временах, когда в одиннадцать лет надели военную форму с погонами, чем очень гордились: совсем рядом, за спиной, оставалась война и наша Победа, и мы, мальчишки, как будто приобщились к ней. Вероятно, эти юношеские воспоминания привели его в Совет ветеранов консерватории, в работе которого он принимал активное участие.
Лёвушка был отзывчивым человеком, он искренне переживал достижения и неудачи всех своих коллег. Он не был знаменит, но его любили все, кто его знал. Сейчас, когда его не стало, я чувствую, как вместе с ним ушло
нечто неуловимое, но очень важное, доброе. Лёва Гришкин любил жизнь, ему было интересно жить. Далеко не все знают, что он был поэт, писал милые и трогательные стихи; что он был художник, и его дружеские
шаржи могли бы украсить страницы глянцевых журналов, будь он агрессивнее, жестче, «оборотистее» по характеру. Он не искал славы, но жил естественно и просто, любовно заботился о коллекции инструментов, которые были под его опекой, имел собственную коллекцию инструментов, мог подолгу говорить о каждом ее экземпляре – с увлечением и хорошим знанием предмета.
Лев Иосифович Гришкин ушёл от нас очень рано. В истории нашей консерватории он останется фигурой светлой, радостной, теплой. Пока мы живы, и он жив.
Профессор В. С. Попов