№ 6 (1213), ноябрь 2002

Профессор Н. Н. ШАХОВСКАЯ
Народная артистка СССР, Лауреат I премии II конкурса,
член жюри IV–XII конкурсов имени П. И. Чайковского

Наталья Николаевна! Вам уже довелось обстоятельно высказаться о прошедшем конкурсе на страницах сентябрьского номера «Музыкальной жизни». Но сегодня в нашей беседе — свой «консерваторский» угол зрения. Ведь конкурс Чайковского всегда был под патронажем Московской консерватории, в нашем ощущении они как бы — неразделимы… И Вы, быть может, более чем кто-либо олицетворяете это единство. Хотя сейчас все и осложнилось. Как на конкурсе была представлена Россия, как Московская консерватория?

Начну с начала, С тех изменений, которые у нас произошли уже при отборе. К конкурсу Чайковского, который родился у нас, мы всегда относились очень бережно, очень серьезно и очень ответственно. Мы болели за него. В свое время он получил в мире такой огромный резонанс, именно благодаря тем фигурам, что на нем родились. И мы не допускали такое огромное количество наших участников, делали очень серьезный предварительный отбор. Он производился членами жюри, которые потом и сидели на прослушиваниях. И уже изначально, с первого тура мы понимали, с кем имеем дело. Бывало, что кто-то неудачно выступил на первом туре, но мы знали, что его сильная сторона — в другом, и он себя еще покажет. То есть мы знали этот контингент.

На данном конкурсе все происходило совершенно иначе. Шел свободный состав. Мы ни приехавших не знали, ни своих. И нет ничего удивительного, что среди наших российских исполнителей были люди, абсолютно не готовые — ни творчески, ни профессионально.

А наших много было?

Много. Российских ребят было почти половина участников — 23 человека. И многие — низкого уровня. Мы не привыкли к этому. А консерваторцев — человек семь. Но в такой массе конечно растворяются настоящие личности, по-настоящему подготовленные исполнители. Я с грустью вспоминаю советское время, когда были возможности прослушать, дать им обыграть программу, причем не только сольную, но и симфоническую. Тогда те, кого отбирали, выходили на конкурс во всеоружии.

А что, приехавшие музыканты были более опытными?

Просто эта немецкая команда — они теперь участвуют во всех конкурсах. Для них это был не первый конкурс. Это люди обыгранные. В отличие от наших. Хотя и у нас были такие сильные, опытные музыканты как Александр Бузлов. Но он не прошел в финал.

Почему он не прошел? Плохо выступил на втором туре?

Вы знаете, нет. И многие другие наши музыканты очень неплохо выступили на втором туре. Но жюри было составлено так, в процентном отношении, что, к сожалению, другая сторона просто побеждала. Там был Герингас, Пергаменщиков — бывшие наши люди, представлявшие Германию, еще представитель из Кельна, швейцарец и француз Филипп Мюллер, они командой из конкурса в конкурс ездят. Они выступали как единый кулак.

Сколько же наших людей было в жюри?

А наших — Наталья Гутман, Александр Рудин, Кирилл Родин и я.

Но ведь жюри прежде всего формирует его председатель. Значит это было решение А. Рудина?

Очевидно это была его воля. Он тоже очень много гастролирует в Германии, Н. Гутман тоже работает в Германии, в Мюнхене. Здесь, к сожалению, очень много привходящих моментов. Я ничего не хочу сказать против прошедших на третий тур учеников Д. Герингаса, они были хорошо подготовлены, хотя победитель, получивший II премию, не представляет собой звезду первой величины. На финале он выиграл тем, что был более стабилен, организован. Некоторые фигуры, прошедшие на третий тур, для меня вообще удивительны. Я считаю, что, например, такой как Саша Бузлов должен был быть на третьем туре. Почему он не прошел — особый вопрос!

(далее…)