Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

В честь профессора Бюхнера

Авторы :

№ 7 (1336), октябрь 2016

Субботним вечером, 3 сентября в Рахманиновском зале состоялся концерт, в котором прозвучали сочинения давних профессоров Московской консерватории, корифеев отечественной школы флейтового искусства: Владимира Цыбина (1877–1949), Николая Платонова (1894–1967) и их выдающегося предшественника Фердинанда Бюхнера (1825–1906), основателя российской флейтовой школы, 190-летию которого был посвящен этот музыкальный вечер. Едва ли не все сочинения уникальной программы, были в буквальном смысле реанимированы, возвращены в современную концертную практику флейтистом Сергеем Журавлем.

Нет нужды удивляться феноменальной музыкальной культуре профессоров, заложивших основы флейтового образования в столичной консерватории. Тот же Цыбин помимо специального инструментального класса закончил Санкт-Петербургскую консерваторию по сочинению у А. Глазунова, чтением оркестровых партитур занимался у А. Лядова, дирижированием (одновременно с Прокофьевым) – у Н. Черепнина. То же можно сказать и о Платонове, сочинительство которого было отнюдь не прикладным и сугубо дидактическим по своим задачам. Соната для флейты и фортепиано, созданная Платоновым в 1958 году, не издавалась. По авторской рукописи она была восстановлена и отредактирована С. Журавлем. Сочинение это, обладающее всеми свойствами подлинной поэтической самобытности, уверен, найдет достойное место в ряду шедевров жанра.

Настоящим и весьма интригующим открытием представленной программы стала российская премьера «Grand conсerto» для флейты с оркестром фа-минор самого Фердинанда Бюхнера в инструментально-драматической версии Валерия Кикты. Клавир концерта был опубликован издательством Peters еще в 1896 году, но ни в российских, ни в немецких архивах не удалось обнаружить оркестровой партитуры. Впервые С. Журавель исполнил это сочинение в сопровождении фортепиано на государственном экзамене в 2014 году. Присутствовавший на экзамене В. Кикта был, по его признанию, пленен «потаенной загадочностью» образной драматургии неординарного произведения.

Инструментуя клавир, автор знаменитых «Фресок», ни в чем не изменил себе, не отказался от свойственных ему способов тончайшего оркестрового живописания. И дело не в том, что три части циклической композиции получили «программные» названия, а в том, что в новой оркестровке сложная тектоника концерта обрела первозданное единство. В «зримой» оркестровой живописи с ее неповторимыми тембровыми «рифмами» и сквозным становлением общей палитры преодолена очевидная образная «раздробленность» исторического артефакта – В. Кикта вдохнул в дивертисментную конструкцию сочинения новую, по-настоящему симфоническую жизнь. Его оркестровка – образец филигранной работы во всем, а главное ее достоинство – образно-драматургическое единство композиции. Сомневаться в том, что у столь яркой «драматической версии» концерта Бюхнера судьба будет счастливой, не приходится.

Все участники концерта, а это помимо солиста Сергея Журавля, камерный состав симфонического оркестра радио «Орфей» (дирижер Сергей Кондрашев), пианистка Ирина Журавель, солисты «Conoro-Quintet» Федор Егоров, Илья Ярцев, Виктор Таран и Анастасия Батракова – продемонстрировали ансамблевое мастерство, высочайшие критерии которого и были определены авторами прозвучавших сочинений.
Меня не в первый раз удивляет и восхищает колористическая и динамическая многомерность флейтовой палитры С. Журавля. Отнюдь не многим современным музыкантам удается сочетать исключительную виртуозность с тем, что я бы назвал культурой инструментального интонирования. Тембровая фонетика музыканта заставляет в звучании его флейты отчетливо распознать воплощение весьма разнохарактерных голосов-образов – от нерукотворного человеческого до инструментальных (труба, валторна, кларнет, гобой, смычковые струнные, клавесин, арфа…). Объяснить столь уникальный феномен очень трудно, почти невозможно, но то, что он является драгоценной частью ансамблевой музыкальной культуры России нового времени – бесспорно.

В тот вечер высокое искусство С. Журавля стало музыкальным приношением первому профессору по классу флейты в Московской консерватории, достойной данью его памяти.

Профессор Юрий Абдоков

Талант – это то, что будет дальше

Авторы :

№ 7 (1318), октябрь 2014

Знакомя однажды Ростроповича с новым ярким сочинением одного из своих учеников, я, как это всегда бывало в общении с Мстиславом Леопольдовичем, получил неожиданный и очень полезный урок. Реакция музыканта на неординарный опус начинающего автора была такой: «Это гениально! Но что он будет делать дальше? Придется тебе с ним повозиться!..» Эта мысль заставила задуматься: а что такое талант в его творческом выражении?

Как мне теперь представляется, талант – это не только высокие природные дарования и способности сочетать их с безукоризненным профессионализмом. Есть нечто более сложное и важное. Если продолжить мысль Ростроповича, талант – это то, что будет дальше… Мой учитель – Борис Чайковский – пришел в музыку с врожденным стилем. Но кто сказал, что от этого проще и легче? Разве не приходится отстаивать и даже отвоевывать свой стиль у времени, текущей моды, главенствующей идеологии и оберегать его от  прочих превратностей судьбы? Обо всем этом я задумался после знакомства с новым монографическим диском одного из лучших флейтистов современной России – Сергея Журавля, изданного фирмой «RUSSIAN DISC».

Когда С. Журавель, будучи еще юным воспитанником Гнесинской школы, стал победителем международного форума «Одаренные дети», профессионалы и любители музыки, покоренные его неординарностью и яркостью, вправе были задаться вопросом – что будет дальше? А дальше был рост – репертуара, мастерства, профессиональной культуры. Не восхождение по карьерной лестнице бесчисленных соревнований, как это часто случается со «спортивной» молодежью в музыке (хотя побед на международных конкурсах у Журавля достаточно), но возрастание серьезного музыканта – столь же этическое, сколь и профессиональное.

Диск, созданный С. Журавлем в сотворчестве с Национальным камерным ансамблем «Киевские солисты» (дир. В. Сиренко), И. Журавель (фортепиано), Н. Шамеевой (арфа), И. Стародуб (клавесин) и К. Волостновым (орган), можно назвать настоящим шедевром звукозаписи. Я имею в виду, естественно, не только качество звукорежиссерской работы (впрочем, идеальной), а совершенство предложенных интерпретаций музыки, которая требует и профессионализма, и большой внутренней, духовной культуры.

Все представленные в записи опусы принадлежат перу Валерия Кикты. Собрание его флейтовых сочинений можно было бы, конечно, назвать своеобразной «энциклопедией» флейтового искусства, но это для тех, кого изощренность средств выразительности привлекает больше сокровенного смысла, явленного в строке и между строк прозрачных, утонченных и поэтически многомерных композиций В. Кикты. При всей виртуозности композиционных, темброво-колористических, интонационно-линеарных и фактурно-движенческих решений в музыке этого автора напрочь отсутствует то, чем по странному обстоянию гордятся некоторые современные композиторы – в ней нет псевдонаучной «лабораторной» дистилляции. В этой музыке много неба и воздуха. И это отнюдь не «кондиционированная» в акустическом отношении атмосфера, в ней не только безопасно, но и естественно дышать в полную силу.

Все это глубоко чувствуется и безукоризненно выражается Сергеем Журавлем. Его интерпретации сочинений Кикты заслуживают серьезного исследования. Чего стоит исполнение лишь «Волынских наигрышей» – концерта для четырех видов флейт, клавесина и струнного оркестра. Не секрет, что среди выдающихся флейтистов не много тех, кто одинаково совершенно владеет не столько даже техникой игры на весьма разнородных инструментах этого семейства, сколько способностью трактовать их как некий единый мега-инструмент. С. Журавлю это удается.

Мне представляется бессмысленным восторгаться фантастической виртуозностью Сергея Журавля, как чем-то неслыханным и диковинным. Она – естественная часть общей музыкальной культуры. С. Журавель и там, где исполняет головокружительные «ноты» и «пассажи», проявляет благородство тона, никогда не продает свое искусство на музыкальной ярмарке тщеславия. Это дорогого стоит.

Когда не стало одного из лучших наших флейтистов – А. Корнеева, я невольно задался вопросом: кто из современных музыкантов мог бы гипотетически повторить его подвиг, записав с Рихтером флейтовые сонаты Генделя? Тогда быстрого и однозначного ответа не нашлось. Сегодня он есть.

Увы, для российской публики почти незаметным стал и совсем недавний (в августе этого года) уход крупнейшего европейского музыканта эпохи – Франса Брюггена. Известно, что выдающийся дирижер-аутентист, создавший изумительные трактовки религиозной и светской, старинной и классической музыки, был едва ли не лучшим барочным флейтистом своего времени. Брюгген где-то заметил, что флейта научила его прислушиваться к вечности…

Я уверен, что в лице Сергея Журавля в исполнительское искусство России пришел не только большой музыкант, но и глубоко мыслящий человек, с нестяжательным, целомудренным отношением к искусству – музыкант, способный соизмерять в своем творчестве время и вечность, прошлое и будущее.

Профессор Ю. Б. Абдоков,
руководитель Международной творческой мастерской «Тerra Musika»