Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Праздник молодости и фантазии

Авторы :

№5 (1361), май 2019

Долгожданным событием консерваторской жизни стал очередной Весенний бал. В этом году он проводился в седьмой раз. Уже на протяжении нескольких лет студенты-участники бала и приглашенные гости собираются в украшенном фойе Большого зала, чтобы продолжить традицию «праздника молодости и фантазии», как назвал его в своем приветствии ректор Московской консерватории, профессор А.С. Соколов.

Традиционно бал делится на две части. Историческая часть в этом году оказалась посвящена испанской тематике и носила название «Ночь в Мадриде». Белоснежные платья дебютанток дополнились яркими веерами, а в волосы были вплетены красные цветы. Яркий выход дебютантов под музыку увертюры из оперы «Кармен» Жоржа Бизе сразу создал атмосферу красочной Испании. А завораживающий танец «Хосе и Кармен» в исполнении Анастасии Локтевой и Германа Эрлиха добавил в происходящее испанский пыл и страсть.

Настоящим украшением бала явились выступления студенток вокального факультета Марины Ярской и Светланы Секретарь, «куплеты Тореадора» из оперы «Кармен» (Алхас Ферзба), а также уже ставший традиционным номер оркестра курсантов Военного университета под управлением подполковника Максима Фёдорова.

Музыка первой, исторической части бала, звучала благодаря Симфоническому оркестру Московской консерватории (художественный руководитель – профессор А.А. Левин) под управлением молодых дирижеров – Ивана Черемухина, Артемия Великого и Азима Каримова. Пары легко кружились под звуки вальса и польки, пускались в стремительный галоп, дружно и весело танцевали кадриль до самого фуршета. А когда историческая часть бала подошла к концу, девушки и кавалеры ушли переодеться, чтобы сменить свой образ. На что?

Вторую часть бала, «латино», открыл джаз-бэнд Московской консерватории под управлением Максима Минцаева. Сложно представить, что спустя всего лишь несколько часов танцев под музыку Гуно, Штрауса, Дворжака, Бизе, Пуччини участники с неиссякаемой энергией продолжат танцевать под зажигательные ритмы румбы, ча-ча-ча, самбы, джайва, фокстрота и квик-степа.

Приятным сюрпризом оказалось самостоятельно подготовленное мужским составом дебютантов выступление «в стиле Майкла Джексона», а также презентация студенческой танцевальной студией Ивана Пономарёва тематических номеров, которые уже не первый год становятся украшением второй части вечера.

Весенний бал – запоминающееся, очень волнующее событие для всех его участников. Не только сам бал, но и репетиции, проходившие вечерами, после учебных занятий, оставили много положительных впечатлений и эмоций. И за это, конечно, большое спасибо танцмейстеру бала Ольге Шальневой, которая трудилась на репетициях, неустанно поддерживая и вдохновляя.

Идея проведения Весеннего бала принадлежит Студенческому совету. Ее сразу поддержал ректорат Московской консерватории. Хочется поблагодарить как помощницу ректора, координатора VII Весеннего бала Ярославу Кабалевскую, которая из года в год является связующим звеном между ректоратом и нашим студенчеством, так и председателя Студенческого совета Марту Глазкову и всю ее дружную команду за подготовку и проведение прекрасного вечера. На протяжении семи лет студенческий актив всегда осуществлял большую организационную работу по оформлению бала. И, конечно, уже сложно представить Весенний бал Московской консерватории без наших друзей и партнеров, среди которых компании Yamaha Music Россия, Nestle, «Кофемания», «Святой источник».

Отзвучали последние аккорды. Уставшие, но счастливые участники и гости бала расставались с надеждой на новую встречу в будущем году – на VIII Весеннем балу в Московской консерватории.

Антонина Чукаева,
студентка, муз. журналистика
Фото Эмиля Матвеева



«Будьте рыцарем своего искусства…»

Авторы :

№9 (1356), декабрь 2018

4 ноября в рамках всероссийской акции «Ночь искусств» в заполненном до отказа Малом зале консерватории состоялся концерт Камерного оркестра под руководством Ивана Никифорчина. Этот коллектив, существующий с 2017 года, по праву называют одним из самых амбициозных молодежных оркестров Москвы. Его изысканные и неординарные программы отличает редкая для нашего «эстрадного времени» смысловая насыщенность.

Монографической содержательностью был отмечен и этот концерт, в котором прозвучали «Просветленная ночь» А. Шёнберга (сочинение, давшее наименование всему концерту), «Sospiri» Э. Элгара для струнных и арфы, «Маленькая ночная серенада» В.А. Моцарта и практически не исполняющийся в России «Концерт для пяти» О. Респиги. Даже «бис» – своеобразное «оркестровое стихотворение» Э. Грига «Последняя весна» – стал частью тонко выстроенной поэтической и живописной архитектоники концерта.

Каждое из произведений, включенных в программу, требует эксклюзивного мастерства. Трактуя оркестровую версию секстета Шёнберга, дирижер раскрыл многомерный подтекст сложнейшей, обманчиво «монотембровой» партитуры. То же можно сказать о «Концерте» Респиги, который интерпретируется И. Никифорчиным не в концертно-сюитном плане, а с пониманием воистину симфонического размаха композиции. Чувством живого оркестрового дыхания отмечена интерпретация религиозно возвышенной партитуры Э. Элгара, являющейся «камнем преткновения» для многих опытных дирижеров. И. Никифорчин нашел первозданный тип надметрономического движения всех оркестровых линий, добившись скульптурной рельефности звуковой палитры. В опусе Моцарта, особенно в I части «Серенады», оркестранты порадовали аутентичной адекватностью агогики и тембровой нюансировки, что случается весьма редко даже в практике самых известных отечественных академических коллективов.

После концерта мне удалось побеседовать с профессором Московской консерватории, композитором Ю.Б. Абдоковым, наблюдавшим жизнь коллектива с первых его шагов:

– Юрий Борисович, как Вы оцениваете творчество Ивана Никифорчина и созданного им оркестра?

– Это творчество, на мой взгляд, только начинает обрастать судьбой. Конечно, я радуюсь, понимая, что без какой-либо околомузыкальной алхимии – не благодаря, а вопреки внешним обстоятельствам – рождается настоящий художник. Подобное всегда завораживает. Я не единожды наблюдал репетиционную работу Ивана и музыкантов, которых он объединил для сотворчества. Объединил не для себя или вокруг дирижерского подиума как пародийного центра музыкального мироздания, что не редкость, а для музыки, добывать которую – отнюдь не гедонистический, но и не механический труд. Мне кажется, что фантастическая самоотдача молодого дирижера, так увлекающая оркестрантов, да и слушателей, – это не возрастная условность, а естественное выражение его дарования.

В том, что делает Иван есть какая-то безоглядная, по-рыцарски отчаянная самозабвенность. Вместе с возрастающим знанием и вкусом это уже дает зримые результаты. Имею в виду не аншлаги, с которыми неизменно проходят концерты молодежного оркестра, а степень стилевого, профессионального самостояния музыкантов-единомышленников.

Достаточно вспомнить как качественно была возрождена этим оркестром почти забытая, восхитительная партитура Германа Галынина – «Сюита для струнного оркестра», его же «Ария» для скрипки с оркестром. Когда я знакомил с этими выдающимися сочинениями Ивана, видел, какой отзвук вызывает в нем музыка, никак не вписывающаяся в реалии «актуального» концертного менеджмента. Это была реакция настоящего художника. Я давно понял, что услышать не музыкально-прозаический подстрочник, а, так сказать, поэтический оригинал в музыке сегодня с большей вероятностью можно на концертах таких вот – свободных и мыслящих, обладающих эстетическим стыдом, молодых людей.

– Что вы подразумеваете под эстетическим стыдом?

– Все очень просто: до тебя тоже сочиняли, играли на скрипке, пели, писали стихи, дирижировали. И делали это иногда весьма прилично. Это к чему-то обязывает. Не надо делать вид, что до тебя Генделя не исполнял Арнонкур и Гардинер, Брукнера – Йохум и Ванд, а о Моцарте всю свою жизнь не размышляли Бём, Хогвуд или Мааг. Когда понимаешь, что не с тебя все началось, приходит и другая полезная мысль: на тебе все не закончится. Здесь и начинается настоящая работа – борьба с собой, а не с тем, что тебе мешает извне.

В весьма ответственный период своего профессионального становления Никифорчину удалось сконцентрироваться на самом важном: на нестяжательном отношении к звуку, образу, мысли, к музыке вообще. До него (за многие годы) я встречал лишь двух молодых дирижеров (если говорить только об экстраординарных дарованиях), которые, придя в эту профессию с чистыми намерениями, добились подлинных творческих высот – это Николай Хондзинский и Ариф Дадашев. Я слышал, как Хондзинский делает «Подростка», «Знаки Зодиака», Фортепианный концерт Бориса Чайковского, а также Моцарта и Бетховена, Уствольскую и Свиридова с оркестром Мариинского театра, не говоря уже о Зеленке, Бахе, Телемане, Бибере, Пизенделе, Вивальди, Генделе в «Русской Консерватории».

Конечно, оркестру Ивана Никифорчина предстоит еще огромная работа, чтобы приблизиться к уровню «Русской Консерватории», но он, как мне кажется, не на обходном или ложном пути. И я уверен – ему не придется играть личиком, экстравагантно украшать себя или стоять в какой-нибудь «административно-метафизической» позе, чтобы сказать свое, запоминающееся и чистое слово в искусстве. Во всяком случае, я надеюсь на это.

– Заметна забота руководителя оркестра о динамической палитре как о драматургии. Что можно сказать о его дирижерской манере, о его почерке?

– Для Никифорчина оркестровые штрихи и динамика – не разрозненные сегменты синтаксиса, то есть не формальные элементы ремесла, а нераздельные слагаемые живой музыкальной текстуры. Умению Ивана транслировать свое понимание музыки в оркестр радуешься тем больше, чем сталкиваешься с двумя самыми распространенными типами современного «капельмейстерства»: с одной стороны – почти балетный эпатаж, нисколько не сказывающийся на звуковых реалиях, с другой – ремесленное начетничество, инфантильно-отвлеченное тактирование.

Никифорчин всецело контролирует рождающуюся под его руками звучность. И при этом осознанно не расположен к школьной эквилибристике, выдаваемой иногда за мастерство. Его жест ярок и точен. Мануальная техника молодого дирижера может показаться чрезмерно подробной, но степень пунктуализации жеста определяется у него задачами исключительно музыкальными, то есть, работой здесь и сейчас с конкретными музыкантами, над конкретной музыкой.

Если бы мы оценивали качество дирижерской работы не по качеству замысла и его реализации, а по какой-то унифицированной системе «мануальных ценностей», то за бортом остались бы Фуртвенглер и Шолти, Митрополус и Орманди, Брюгген и Антонини… Список можно продолжать еще долго. По счастью, большинство нормальных людей ориентировано, все же, не на мануальные фокусы, а на то – что и как звучит.

– Что бы Вы пожелали оркестру и его руководителю?

– За год до «исторического постановления 48-го», которое Мясковский остроумно назвал «истерическим», мой гениальный учитель Б.А. Чайковский, тогда 22-летний молодой человек, показывал в консерватории свою Первую симфонию. Ее премьеру готовил Е.А. Мравинский. По этому поводу была даже собрана «расширенная» кафедра. Симфонию разнесли в пух и прах, несмотря на восторженные отзывы Мясковского, Шостаковича, Шебалина. Автора обвинили в «формалистическом отрыве от действительности…» Утешая своего ученика, Д.Д. Шостакович произнес слова, которые тот исполнил как завет: «…будьте рыцарем своего искусства». Того же я хочу пожелать замечательным молодым артистам, открывающим для себя и других музыку самого высокого достоинства.

Беседовала Антонина Чукаева,

Студентка бакалавриата

Встреча в стиле импровизации

Авторы :

№ 3 (1341), март 2017

25 февраля в зале имени Н. Я. Мясковского состоялась творческая встреча с известным педагогом и музыкантом, замечательным человеком, выдающимся композитором нашего времени, профессором Санкт-Петербургской консерватории Сергеем Михайловичем Слонимским. Совсем недавно он вновь приехал в Москву и, не теряя времени, посетил Московскую консерваторию, ее педагогов и студентов. В начале вечера со вступительным словом к присутствующим обратилась профессор Е. Б. Долинская, близкий друг Сергея Михайловича, поздравив его с 85-летием. После чего «ответственность» за беседу взял на себя гость и до конца встречи отвечал на вопросы, беседовал на различные темы и импровизировал за роялем.

Сергей Михайлович предложил следующие тезисы для обсуждения: взаимоотношения Петербургской и Московской школ, а также совместимость мелодии и современной музыки. Композитор, будучи человеком остроумным, вставлял в разговор забавные истории из жизни, интересные случаи, которые очень живо и радостно воспринимали присутствующие, аплодируя Мастеру. Вопросы задавали и студенты, и педагоги – все хотели услышать точку зрения Сергея Михайловича на интересующие их темы. Композитор успел остановиться на каждом проблемном моменте и дал развернутые комментарии.

Наверное, самой ожидаемой частью встречи стала импровизация. Все, кто знаком с творчеством Сергея Слонимского, наслышаны о его удивительном таланте. Как известно, что не раз подтверждал и сам композитор, большая часть его сочинений начиналась с простого подбора мелодии.

«Виновник» вечера попросил написать ему темы для импровизации. Были предложены две музыкальные, а также литературные и художественные темы (одна из них – Сальвадор Дали «Искушение святого Антония»). Публика была в восторге! В последовавшей импровизации автор задействовал не только клавиши, но и струны и крышку рояля. Известно, что такие приемы присутствуют во многих произведениях Слонимского. Творческий вечер дал возможность услышать также и его некоторые пьесы в авторском исполнении. Каждая миниатюра сопровождалась небольшой предысторией, связанной с этой музыкой.

Завершением вечера стало прослушивание кантаты «Голос из хора» на стихи А. Блока. Сочинение было довольно длинным, и композитор беспокоился, не будет ли это трудно для аудитории, все время порывался выключить запись, но публика его останавливала, желая дослушать до конца.

Творческая встреча прошла более чем успешно. Невероятным оказалось количество желающих увидеть и пообщаться с Мастером. Пришло так много людей, что не все поместились в зале: многие стояли у дверей, в проходах, в коридоре. Это стало подтверждением того, что композитор Слонимский и его творчество интересны современной молодежи. А это ли не прекрасно?! Московское студенчество надеется еще неоднократно встретиться с этим выдающимся художником современности.

Антонина Чукаева,
бакалавриат