№ 6 (1244), сентябрь 2006

Гавана. 17 мая 2006 года. Среда. Ректорат Высшего института искусств Кубы. До встречи с представителями музыкального факультета Института остается несколько минут. Приемная постепенно наполняется кубинскими преподавателями и профессорами. Неожиданно для себя замечаю обращенный на меня пристальный взгляд. Приятный мужчина средних лет располагается в кресле справа. Мы киваем друг другу. Ни я, ни он не решаемся начать разговор. Ситуацию спасает открытый портфель незнакомца, в котором я замечаю две книги на русском языке — «Инструменты симфонического оркестра» М. И. Чулаки и «Основы оркестровки» Н. А. Римского-Корсакова. Прочитав недоумение на моем лице, незнакомец широко улыбается: «Позвольте представиться. Хорхе Лопес Марин. Композитор.»

За сотни тысяч километров от Москвы, на тропическом острове, похожем на «длинную зеленую ящерицу с глазами из воды и камня» (Николас Гильен), я встречаю человека, говорящего по-русски! Забывается утомительный 12-часовой перелет. Забывается пьяняще душная атмосфера гаванской улицы. Мне начинает казаться, что я никуда не уезжала. Все, как дома…

На Кубе нас встречают добром. Нам доверяют, несмотря на то, что в 1990-е годы произошел обвал экономических связей между нашими странами, а взаимный товарооборот снизился с 1990 по 1994 годы почти в 16 раз. На Кубе помнят, что в советское время в нашей стране обучались десятки тысяч кубинских специалистов, а многие наши соотечественники работали на Острове, помогая кубинцам в области энергетики, машиностроения, образования, медицины, науки, культуры… На Кубе много смешанных семей, и человеческий фактор — еще одна причина для сохранения и развития гуманитарных связей с этой страной.

— В Московской консерватории занимаются по учебнику Способина? Мы хотим перевести его на испанский язык.

— Чем отличается преподавание теории в Москве и Ленинграде?

— Разрабатывают ли в консерватории проблемы семантики?

Вопросы, вопросы, вопросы летят ко мне со всех сторон… Голос переводчицы Татьяны Максименковой не умолкает ни на минуту. Как же радостно слышать, что в Гаване молодые кубинские музыканты учатся по русским учебникам, и что имена Б. В. Асафьева, В. А. Цуккермана, Ю. Н. Холопова, Е. В. Назайкинского известны им не понаслышке!

Высшему институту искусств, расположившемуся на месте бывшего загородного клуба для состоятельных американцев, в этом году исполнится 30 лет. В институте четыре факультета – музыки, пластических искусств, сценических искусств и средств аудиовизуальной коммуникации. Многие профессора получили высшее образование в Советском Союзе. Среди них проработавший в Институте более 20 лет пианист Франк Фернандес. В 1971 году он окончил Московскую консерваторию по классу профессора В. К. Мержанова, а в 1975 состоялся его дебют в Большом зале консерватории, причем Франк стал первым кубинским солистом, выступившим в БЗК в сопровождении Московского филармонического оркестра.

Мой новый знакомый Хорхе Лопес Марин преподает в Институте дирижирование и инструментовку. Получив начальное музыкальное образование в Гаване, он в 1969 году поступил в Киевскую консерваторию по классу композиции Л. Н. Колодуба и по классу дирижирования М. М. Канерштейна. А в 1975–78 гг. учился в аспирантуре Московской консерватории у А. И. Хачатуряна (композиция) и Б. Э. Хайкина (дирижирование).

Общение с кубинскими коллегами показало, что история кубинской музыки переживает сегодня волнующее время. В связи со вновь открывающимися данными будут, по-видимому, переписаны некоторые главы истории кубинского музыкального искусства, в частности, создана новая история музыки конца XVIII – начала XIX века. В свою очередь, российским музыковедам предстоит открыть для себя таких кубинских композиторов, как Франсиско Мариа Ласо де ла Вега, Кайетано Пагуэрас, Хосе Франсиско Рансоли Наварро… После выхода в свет книги Карпентьера «Музыка Кубы» центральной фигурой этого времени традиционно считался Эстебан Салас, глава капеллы кафедрального собора в Сантьяго. Однако в 1990-е годы молодой исследовательнице Мириам Эскудеро удалось обнаружить в гаванской церкви La Merced часть коллекции рукописей музыкантов, служивших одновременно с Саласом и/или чуть позже в кафедральном соборе Гаваны. Ранее эти рукописи (в общей сложности 623 манускрипта) считались утерянными.

«Кубинцы — это ахиако», объясняет Одалис Бускарон, шеф-редактор московского бюро агентства La Prensa Latina. «Ахиако — наше национальное блюдо, наподобие густой похлебки. В кубинцах, как в ахиако, все перемешано. В нас кровь испанских конкистадоров, кровь темнокожих рабов с африканского побережья Гвинейского залива и французских беженцев с Гаити…»

Алехо Карпентьер приводит данные из переписи 1827 года: в Гаване на 16520 белых мужчин приходилось 44 музыканта, а на 6754 свободных афрокубинцев — 49 музыкантов, то есть почти в три раза больше, чем среди белых. Неудивительно, что в XIX веке Европа переживала бум темнокожих виртуозов из заморских стран. Трое из них были кубинцами.

Об афрокубинском пианисте Хосе Мануэле (Лико) Хименесе я впервые узнаю от музыковеда Энрике Заяса Брингаса. Одним из преподавателей Хименеса был Мошелес. После активной концертной деятельности в Германии и во Франции Лико посвятил себя педагогике, возглавив в 1892 году консерваторию в Гамбурге.

Кубинский скрипач Хосе Уайт с блеском окончил Парижскую консерваторию. После выступлений в Соединенных Штатах, он гастролировал в Венесуэле, Перу, Чили, Аргентине, Уругвае… А в Бразилии Уайт играл перед членами королевской семьи, после чего император Педро II пригласил Уайта давать уроки его дочери, принцессе Изабель и возглавить Консерваторию в Рио-де-Жанейро. Помимо концертной деятельности, Уайт активно занимался педагогикой. Среди его учеников — Жак Тибо и Джордже Энеску.

Скрипача Клаудио Бриндиса де Саласа при жизни называли «черным Паганини», «королем октав». После обучения в Парижской консерватории он занял пост директора консерватории на Гаити и выступал с концертами в Центральной и Южной Америке. Бриндис де Салас широко гастролировал по Европе, а в 1881 году даже давал концерты в Петербурге и Екатеринбурге (!). Пожалованный титулом барона, скрипач в течение ряда лет служил при дворе кайзера Вильгельма II в Берлине.

«Я испытываю волнующее чувство ностальгии, смешанное с острым желанием вернуться в Россию», сказал мне на прощание Хорхе Лопес Марин. А я, кажется, начинаю испытывать такое же острое желание вернуться на Кубу, эту романтическую кузницу солнца, где я сразу почувствовала себя, как дома. Я благодарна моим дорогим кубинским друзьям, встретившим меня с открытым сердцем, переводчице Татьяне Максименковой, первому секретарю посольства РФ на Кубе Алексею Поликину и вдохновителя моей поездки, проректору по международным связям, проф. В. В. Суханову.

Елена Доленко
На снимке:  Хорхе Лопес Марин

Поделиться ссылкой: