Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Достоевский на музыкальной сцене

№5 (1388), май 2022 года

Благодаря Музыкальному театру имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко зрители в течение одного сезона смогли познакомиться с девятью операми на прозаические сюжеты Ф.М. Достоевского. Имя писателя, 200-летие которого отмечает весь мир, объединило два абсолютно разных проекта: вечер одноактных опер под режиссурой Людмилы Налетовой и первый спектакль Лаборатории молодых режиссеров «Круг внимания». Оба проекта были представлены на Малой сцене под музыкальным руководством дирижера театра, выпускника Московской консерватории Арифа Дадашева.

Первыми в ноябре 2021 года были сыграны две одноактные оперы – «Н.Ф.Б.» Владимира Кобекина(либретто Алексея Парина, первое исполнение в России) и «Кроткая» Алексея Курбатова (либретто Людмилы Налетовой, мировая премьера). С тех пор этот Диптих был показан еще дважды и, по словам Арифа Дадашева, запланирован на следующий сезон. А через месяц, в декабре, в театре состоялась премьера спектакля «Достоевский. Дневник сострадания», подготовленного творческой Лабораторией молодых режиссеров «Круг внимания».

«Круг внимания» – новый уникальный проект Театра, рассчитанный на привлечение молодых талантов. Шесть режиссеров, прошедших строгий конкурсный отбор, получили возможность поработать с музыкантами театра и представить на суд публики свои прочтения опер на сюжеты Достоевского. В спектакль, посвященный юбилею писателя, вошли семь отрывков из опер русских и зарубежных композиторов ХХ века: «Раскольников» Генриха Зутермейстера (реж. Анна Салова), «Князь Мышкин» Александра Балтина (реж. Дмитрий Отяковский), «Братья Карамазовы» Александра Холминова(реж. Антон Оконешников), «Белые ночи» Юрия Буцко (реж. Яна Селезнева), «Преступление и наказание» Арриго Педролло (реж. Грета Шушчевичуте), «Елка» Владимира Ребикова (реж. Виктория Агаркова) и «Игрок» Сергея Прокофьева (режиссер – куратор лаборатории Алексей Смирнов). 

Своими впечатлениями от работы над воплощениями прозы Достоевского в оперном жанре делится музыкальный руководитель обоих спектаклей, дирижер-постановщик Ариф Дадашев.

– Ариф, так сложилось, что в насыщенной программе театра именно ты был музыкальным руководителем всех «достоевских» событий. А какие у тебя лично отношения с творчеством писателя?

– Для меня Достоевский – один из наиболее значимых писателей России. Я ежегодно стараюсь обязательно что-то из него перечитывать, находить в его сочинениях какие-то детали, которые до сих пор от меня ускользали. На мой взгляд, в его работах есть эффект определенного очищения души – и словом, и образами героев, которых он создает.

– Музыкальные сочинения по его прозе до сих пор не обрели широкого признания за исключением, пожалуй, нескольких самых известных. И вдруг перед нами предстает ретроспектива целой группы опер… Можно ли по ней понять, как с течением времени менялась интерпретация творчества Достоевского в мире?

– Еще с консерваторских лет я был знаком с «Подростком» Бориса Чайковского, с «Идиотом» Вайнберга… И, конечно, с «Игроком» Прокофьева. И Диптих одноактных опер – это была запланированная работа, я к ней готовился целенаправленно. А вот Лаборатория молодых режиссеров досталась мне «по случаю» – я подхватил ее по просьбе Александра Борисовича Тителя. Там оперы уже были выбраны, я не вносил в этот список какие-то новые сочинения, единственное, что поменял – выбор некоторых сцен.

Ощущение «достоевской атмосферы», авторской речи, духа времени, – все это меняется от оперы к опере, от фрагмента к фрагменту. Понятно, что есть черты, присущие конкретному композитору, что с течением времени эволюционировали композиторский язык, техника, стиль. Это, безусловно, присутствует и в произведениях на сюжет Достоевского.

У Педролло в «Преступлении и наказании», например, музыка, продолжающая эпоху веризма, очень чувственная. У Зутермейстера в опере «Раскольников» есть определенная жесткость и мистицизм, даже ощущение присутствия сатаны в музыке – подавляющая музыка, хотя и очень интересное сочинение. А наши композиторы в большей мере воссоздают атмосферу города, который описывает Достоевский. И в нем присутствует какая-то тайна, пустота и постоянная тревога… Я могу сказать огромное спасибо всем режиссерам, они показали высокий класс: все сцены были очень яркими и точными, ни одна не осталась проходной!

«Кроткая»

– В отличие от Лаборатории, Диптих одноактных опер остался в репертуаре театра. Как в рамках одного вечера объединяются две совсем разные оперы? Насколько, с точки зрения дирижера, в них выходит на первый план «достоевское» начало и выходит ли?

– «Достоевское начало» обозначено режиссером Людмилой Налетовой – это была ее идея, и она также автор либретто «Кроткой». Несмотря на диаметрально противоположный музыкальный язык опер, Налетова объединяет их непростой женской долей, различием женских образов у Достоевского. И как бы задает себе вопрос: почему эти женщины обречены на гибель, самоубийство в одном случае и убийство в другом? Почему они не достигают счастья, не достигают радости?

«Кроткая»

Сам по себе процесс работы был интересным, хотя и очень сложным. У Курбатова более широкий состав исполнителей, там есть и деревянные духовые, и медные духовые, рояль, арфа, ударные и струнные. Его музыкальный язык близок киномузыке, хронике. У Кобекина же состав более камерный – валторна, фагот, флейта, орган (электропианино в нашем случае) и струнные. Сочинение Кобекина – непростое и по музыкальному языку, и по атмосфере. Это безостановочное движение, монотонное и отчасти остинатное, которое вдруг сменяется эмоциональными взрывами. Сложный клубок с беспрерывной вроде бы нитью, внезапно подверженной резким выпадам – музыка совершенно не звукоизобразительна, как у Курбатова, а скорее психологически окрашена.

Сложно говорить о музыке словами, а о музыке Кобекина говорить вдвойне тяжелее. Мир, в который он тебя погружает – это пространство, где нет свободы, не хватает кислорода… Это определенное состояние транса, вакуума, в котором и артисты, и даже дирижер могут утонуть. И тут, конечно, нужны артисты такого высокого уровня, которые смогли бы это все донести. Не только спеть, хотя и это безумно сложно, но и сыграть актерски, причем на Малой сцене, где все прямо перед глазами зрителей. Поэтому в этих операх у нас всего один состав. Конечно, в этом есть и сложность, потому что репетировать одним составом безумно тяжело – люди устают, репетиций нужно много. Но есть и большие плюсы, потому что можно успеть более качественно отрепетировать все.

«Преступление и наказание»

– Что тебе, как дирижеру, особенно запомнилось в работе над операми по текстам Достоевского?

– Честно говоря, абсолютным открытием для меня стала опера Педролло «Преступление и наказание». Мне кажется, что композитору абсолютно удалось понять, осознать то, что хотел сказать своим романом Достоевский. Откровением для меня была и сцена из «Преступления и наказания», самобытно и ярко поставленная режиссером Гретой Шушчевичуте.

Лаборатория – очень хороший проект, которого не хватало ранее. Я надеюсь, что он будет продолжен, может быть, уже с другими писателями или, наоборот, с другими композиторами, эпохами, жанрами. Это очень интересно – разные люди со своими взглядами работают с артистами театра – происходит очень хороший творческий обмен. Конечно, осуществить полномасштабные постановки в рамках Лаборатории сложно, особенно сейчас. Но желание такое есть.

Публикацию подготовила Ольга Ординарцева, выпускница МГК (2014), член Международного общества Достоевского

Фото со спектаклей Сергея Родионова; Фото Арифа Дадашева – Наталья Гарцева

Поделиться ссылкой: