Щедрое сердце
№ 6 (1280), сентябрь 2010
В дыму пожаров ушедшего тяжкого лета мы потеряли выдающегося ученого, блистательного лектора и замечательного педагога, широко образованного и просто прекрасного человека – профессора Василия Григорьевича Кисунько. Его трепетно пульсирующее, всегда обращенное к людям и к искусству сердце не выдержало. Эта утрата никак не поддается осознанию, его имя несовместимо с прошедшим временем.
Для меня еще в юные годы это имя было окружено легендарным ореолом. Известный литератор, латинист, переводчик, незабвенный Сергей Александрович Ошеров, оказавший на многих искусствоведов большое влияние, иногда задумчиво произносил: «Этой книги у меня нет, но она, наверное, есть у Васи Кисунько». В воображении возникал удивительный образ счастливого обладателя редких книг. А спустя много лет, весной 1996 года, он появился в Московской консерватории и действительно оказался удивительным знатоком литературы, изобразительного искусства, кино, музыки, эстетики и философии. При этом как истинный русский интеллигент очень непосредственным и простым.
Казалось, Василий Григорьевич знает ответы на любые вопросы. Я нередко обращалась к нему за советом в области смежных искусств; он прекрасно чувствовал параллели и взаимосвязи музыки и живописи, литературы, философии, никогда не уходил в сферу абстрактного умствования, а все наполнял живым конкретным содержанием. Он любил и «искусство в себе», и «себя в искусстве», а главное – обладал не всем подвластным даром любить студентов, легко погружаясь в их искания, заботы и «заморочки», умея быть снисходительным к их невежеству. Он напоминал мне Ю. А. Фортунатова крупной и значительной фигурой и еще одним, таким ценным для педагога даром – даром общения и желанием делиться всем, что накоплено годами.
Василий Григорьевич любил консерваторию, ее атмосферу и сам создавал вокруг себя атмосферу творческого горения. На него легла трудная, может быть, даже непосильная ноша: в связи с отсутствием в консерватории подлинно университетского гуманитарного образования ему пришлось целиком закрывать эту «амбразуру». И он это делал с большим мастерством – осторожно и вдумчиво формировал свою многострадальную кафедру, прямо скажем, не всегда встречая понимание и «зеленую улицу». Хорошо помню, как долго пришлось «выбивать» такую несложную вещь, как проектор для 21 класса, какие бумаги мы писали для убедительности. Зато студенты дружно среагировали сразу – на его занятиях 21 класс всегда был переполнен до отказа даже в самые неудобные субботние часы.
Хорошо зная характер и творческий потенциал студентов, он умел найти подход к каждому, направить его мышление в нужную для его развития сторону, подобрать такую тему реферата, которая связана с его художественными интересами. Да и кафедра выстроилась и даже обрела свое помещение.
Безусловно, на консерваторском небосводе Василий Григорьевич был одной из ярких звезд, создававших зону мощного притяжения. Все, кто его знал, пронесут в своем сердце благодарную память о нем и искру духовного огня, зажженную его светом. Так он и ушел, как сказал поэт, – «не глухим коридором, а Млечным путем».
Профессор И. В. Коженова