№ 2 (1224), март 2004

Это предисловие к уже готовой книге должно было быть написано в кратчайший срок, чтобы тот, кому она посвящена, тяжело больной, смог еще увидеть собранный в целое материал. Мы не успели. Алексея Александровича не стало. Осталась его музыка и эта книга о ней и о нем…

Память уносит в далекие 50-е уже прошлого века. Тогда вместо привычной сегодня всем «тройки»: Денисов – Губайдулина – Шнитке знали другую: Эдисон Денисов – Алексей Николаев – Александр Пирумов – очень молодые композиторы, друзья, однокашники, близкие по духу и музыкальным вкусам. Но и разные. И судьбы их в искусстве разделились. Экспансивный Денисов стал одним из лидеров мирового авангарда, жадно погружаясь в кипучие волны необузданных экспериментов. Медлительный Пирумов и упорный Николаев продолжали развивать свое. Они оставили разное наследие; оценки впереди, но суждения предварительные, приближенные – мы вынашиваем сегодня.

Алексей Александрович Николаев рос в высокоинтеллигентной семье и, казалось, с детства его путь – в музыку. Он и пришел в нее, но после гуманитарного образования в Московском университете. Я и сейчас помню его светлый юношеский квартет, который был тем зерном, от которого потянулись ветви творчества Николаева, в котором проявились его характерные черты, узнаваемые в дальнейшем.

За его немалую и очень продуктивную жизнь музыка шла потоком, он писал во всех жанрах – от опер до детских пьес, кругозор его был чрезвычайно широк, фантазия часто неожиданна и парадоксальна, плодовитость завидна.

Он был художником гармоничного склада, то есть видел и слышал в искусстве и сам искал прежде всего красоту, ясность, свет и присутствие человеческого духа. Его целью было общение с широкой аудиторией на понятном ей языке.

И в этом седле он сидел крепко, не кренясь на поворотах, потому что, в отличие от многих других, у него крутых поворотов и не было. Росло мастерство, тяжелел портфель, и не корежился язык, не кружилась голова от узнавания неслыханных техник.

Такова была его натура – прямая, непритворная, ценящая искусство, но не искусственность, признающая подлинное, а не наносное. Образованность его была громадной, заключенной в нем, не выпирающей напоказ, обнаруживаясь постоянно в уровне его разговора, широте тематики, изысканности стиля, иногда в подчеркнуто старомодных, слегка ироничных формах.

Он любил и прекрасно знал литературу, поэзию, живопись, естественно, музыку, был в курсе всех новинок. С ним было интересно говорить обо всем, потому что обо всем он обычно знал больше собеседника.

Жизнь его была хорошо, рационально организованна и отводила ему много времени для работы, посещения концертов, спектаклей, выставок, для вечеринок-посиделок, которые он любил. Здесь блистал он. Сильнейшее чувство юмора, которым он обладал, не давало ему затеряться ни среди знатоков анекдотов (он и сам знал их много и умел рассказывать), ни среди чрезмерно серьезных собеседников. Мгновенная реакция на ситуацию или реплику рождала отклик, замечание, вызывающее всеобщее веселье. Он оживлял застолья, пикники. Но засиживался редко, внутренний сигнал напоминал ему о железном распорядке. Он был точен, пунктуален, никогда не опаздывал и опоздания других часто измерял, глядя на часы и комментировал взглядом, в котором был легкий укор. Расхлябанности, уверток не терпел, здесь был строг.

Жил по чести, был человеком высшей надежности, выполнял без промедления различные обещания и просьбы, да и без просьб помогал. Высокий авторитет, всеобщее уважение – награда за достойную, полезную жизнь. Алексей был стоек, никогда ни на что не жаловался, все преодолевал сам. Запас крепости был в нем велик, и казалось, что медицина со всеми ее разветвлениями не имеет к нему никакого отношения. Довольно серьезное повреждение позвоночника, которое он получил еще в студенческие годы, катаясь на лыжах и, кажется, перелом руки или ноги – вот вроде бы и все его неприятности по этой части. Было впечатление, что такой могучий организм – целую систему неуязвимых, здоровых органов, управляемую крепкой волей – никак не подточить. Но это случилось и стало для многих сильным потрясением.

Его любила молодежь. С момента окончания аспирантуры Алексей Александрович постепенно втягивался в педагогическую деятельность, где раскрылись его дарования и в этой области. Из его класса вышло много способных, обретших завидное мастерство молодых музыкантов, получивших серьезное воспитание и профессиональные навыки.

Откройте эту книгу, она сулит вам впечатления о жизни и творчестве одной из исключительно интересных личностей нашего музыкального времени – талантливейшем композиторе, педагоге, общественном и культурном деятеле, добром товарище, человеке, оставившем яркий след в музыкальном искусстве нашей страны.

Профессор Р. С. Леденев
для книги Камиллы Урмановой о А. А. Николаеве,
готовящейся к печати

Поделиться ссылкой: