№ 1 (1215), февраль 2003

Вспоминая Нину Петровну Емельянову, бывшую легендой в тридцатые-сороковые годы ушедшего века, можно позволить себе поэтическую метафору сказав, что эта, сотканная на небесах из голубизны и титана, божественного облика маленькая женщина за роялем становилась гигантом, с естественным чувством конструкции исполняемого, четкостью замысла, яркостью темперамента, всегда сдерживаемого сильным волевым началом. Сегодня Нина Емельянова – одна из прекрасных страниц истории русского пианизма и снова легенда.

Проф. Римма Хананина

Проф. Виктор Мержанов,
народный артист СССР:

Нина Петровна Емельянова – замечательный человек, выдающийся деятель музыкального искусства, яркая концертирующая пианистка, профессор, давший миру многих талантливых музыкантов, достойно представляющих русскую фортепианную школу. Ее имя по праву выгравировано на мраморной Доске почета. Ее яркие, содержательные концерты слушали в 24-х странах. Незабываемым стало ее выступление со знаменитым дирижером Шарлем Мюншем, с которым с удивительным совершенством был исполнен Четвертый концерт Бетховена. Особенно хочется вспомнить о ее работе, как в классе, где всегда было много студентов, так и на факультете, лучшим, справедливейшим деканом которого она была в то время. Особенностью ее деятельности было понимание традиций Московской консерватории, традиций, связанных с именами Рахманинова, Скрябина, Игумнова, Оборина, Софроницкого, Серебрякова, Николаевой, Флиера, Гилельса, Фейнберга, Гольденвейзера, всех создателей русской школы пианизма…

Нина Петровна прекрасно понимала значение этих традиций внутри нашей Консерватории, понимала их значение для родного (да и мирового) искусства. Ею проводились факультетские вечера воспоминаний и концерты памяти основателей консерватории. В программах экзаменов по специальности наряду с сочинениями западных композиторов важную роль играли произведения Рахманинова, Скрябина, Прокофьева. Тщательно изучалась и новейшая современная русская и западная музыка. Серьезное внимание уделялось и конкурсам (объективные отборы). Нина Петровна оставила записи высокого класса, которые вполне могут служить ценным ориентиром для изучения студентами этих сочинений. Особенно хотелось бы отметить запись Прелюдий Рахманинова, «Исламея» Балакирева.

Александр Безруков,
директор Московской филармонии:

В класс Нины Петровны Емельяновой я попал в 1967 году после внезапной кончины моего преподавателя, замечательного музыканта и педагога М. Я. Сивер. Для меня, еще не оправившегося от утраты любимого учителя, привыкшего к училищной «родительской» опеке, приглашение в класс Нины Петровны было не только обретением нового педагога и наставника, но и довольно непростым переходом в атмосферу вузовского образования, и конечно, головокружительным прорывом в мир большого пианистического искусства. Это был ее жизненный, творческий принцип – помогать начинающим пианистам обрести себя, достичь поставленной цели, поверить в собственные силы, раскрыть данный природой потенциал. И самое главное и драгоценное качество – то, чего я тогда просто не понимал, – это ее необычайная ответственность за своего ученика, за его творческое и человеческое будущее.. В ее стремлении передать громадный пианистический и жизненный опыт, терпимости к ошибкам и ложным ценностям молодости проявлялась мудрая душа Нины Петровны – доброй, отзывчивой, понимающей, любящей и многое нам прощающей. Нина Петровна всегда начинала урок, сидя в кресле за небольшим столиком. Прослушав, сделав пометки в нотах и прокомментировав исполнение (или то, что хотелось назвать «исполнением»), она садилась за второй инструмент и… начинался урок мастерства. Ее игра была ярче, убедительней, зримее любых слов и наставлений. Оставалось только вслушаться, точнее – услышать и осмыслить, как должны звучать пассаж или фраза, как должны двигаться пальцы, руки, плечи и попытаться достичь того же совершенства, той же красоты. На уроках в классе Нины Петровны всегда поражало отсутствие какой-либо дистанции, превосходства педагога над своими воспитанниками. Она всегда добивалась обратного – самостоятельности и личностной творческой определенности. Было главное: совместное музицирование, кропотливая работа над постижением тайн исполнительского творчества, настойчивое продвижение к вершинам мастерства. И нескрываемая радость открытия, вдохновляющая и окрыляющая.

Проф. Анатолий Катц,
художественный руководитель Саратовской филармонии:

1960-й год. Я закончил Саратовскую консерваторию у прекрасного музыканта и педагога, профессора Александра Оскаровича Сатановского. Мне предложили класс В. В. Софроницкого и класс Н. П. Емельяновой. Я предпочел Емельянову – мне нужна была крепкая педагогическая рука и трезвое отношение к моим скромным способностям. Главное, пожалуй, чему я научился за три года аспирантуры у Нины Петровны – строгая творческая и педагогическая дисциплина. Мне было удивительно, что один из ведущих профессоров Московской консерватории, выдающаяся пианистка никогда не позволяла себе опоздать на урок в класс. Так во всем. На кафедральные академические концерты она приходила первой. С такой же дисциплиной она относилась и к работе со студентами. Никогда не кричала на них, не выгоняла из класса, не швыряла вслед ноты (я иногда это наблюдал в классах других профессоров), но, сжав губы, произносила одну-две убийственных реплики, после которых студент ретировался самостоятельно.  Еще один пример: я выучил сюиту Равеля «Гробница Куперена» и пришел с ней к Нине Петровне. Сыграл. «Знаете, Толя, я никогда ее ни с кем не проходила и сама не играла, – сказала она, – дайте мне три дня и придите еще раз с сюитой». Когда через три дня я пришел, Нина Петровна села за второй рояль и чрезвычайно подробно, с массой тончайших деталей не только разобрала всю сюиту, но и показывала отдельные эпизоды в настоящем темпе. Особенно, помню, поразили меня аппликатурные решения, предложенные ею в Токкате. Я понял: все эти три дня она дома занималась сюитой Равеля!

Проф. Борис Печерский,
заслуженный деятель искусств России:

Я попал в класс Нины Петровны Емельяновой в 1961 году, будучи студентом 4-го курса. Наверное, я был «трудным студентом». Хотя бы потому, что «обрушил» на профессора такой мало- или совсем неизвестный репертуар, как Второй концерт Прокофьева, сонаты Барбера и Копленда, да и 29-я соната Бетховена была в то время не слишком популярна среди студентов и аспирантов Консерватории. Остановлюсь на одном эпизоде, связанном со Вторым концертом Прокофьева. Я совершено неожиданно для профессора выучил это сочинение. Пришел на урок. Нина Петровна взяла в руки ноты и слегка улыбнувшись, сказала: «Ну, что ж, давайте знакомиться». Села за второй рояль, и мы сыграли концерт от начала до конца. Любой музыкант понимает, что аккомпанировать это сочинение не подарок. А дальше началась спокойная планомерная работа. Отмечу лишь одно методическое обстоятельство. Нина Петровна, работая с учеником над огромными сложными произведениями, никогда не сваливала все проблемы «в кучу». На каждом уроке выбиралась главная задача, решая которую, все остальные, казалось, решались сами собой.

Наталия Консисторум,
пианистка (Германия):

Меня судьба связала с Ниной Петровной с юношеского возраста: сначала я была в ее классе в ЦМШ, позже в консерватории. Занималась она, не считаясь со временем, допоздна задерживаясь в консерватории, а когда это было необходимо, назначала занятия у себя дома. Меня всегда восхищало и поражало то, что любое произведение, «проходимое» со студентом, она исполняла так, как будто долго готовилась к этому, с высочайшим пианистическим мастерством и точностью. Она никогда не бравировала своими успехами, никогда не отменяла уроков даже накануне ответственных гастролей.

Шли годы, я окончила консерваторию, позже эмигрировала. А когда после огромного перерыва приехала в Москву и позвонила Нине Петровне, то услышала в ответ приветливый, совсем не изменившийся голос. Я навещала ее во все свои приезды, и она, по-прежнему необыкновенно красивая, как всегда гостеприимная, угощала чаем, подробно расспрашивая меня о жизни. Узнав, что мне предстоит играть с оркестром Первый концерт Рахманинова, Нина Петровна сразу же предложила придти к ней поиграть. И как в былые времена, сидя за вторым роялем, с безупречной точностью исполнила партию оркестра. Как-то в очередной раз будучи в Москве, я привычно набрала ее номер, предвкушая услышать «Наташенька, здравствуй… Ты насколько приехала?»… Но к телефону никто не подошел. Никто не снимал трубку и в мои последующие приезды. А позже я узнала, что ее не стало…

Лариса Лобкова,
заслуженная артистка Литвы:

Она была изумительно красива. Ее называли «Камея» . Точеный профиль, наклон головы, необыкновенной доброты взгляд, мягкая, нежная и в тоже время с большой волей игра на фортепиано очаровали меня . За годы учебы Нина Петровна стала не только моим педагогом, но и большим другом . Всегда интересовалась моими жизненными проблемами, давала прекрасные дельные советы. Когда я уже закончила Московскую консерваторию и работала концертмейстером в классе профессора Д. М. Цыганова, а затем у профессора И. С. Безродного, мы с Ниной Петровной иногда встречались в профессорском буфете, с удовольствием шептались и вспоминали прошедшие чудесные годы.

Проф. Елена Долинская:

18-го декабря 2002 года, в Рахманиновскои зале Московской консерватории состоялся концерт памяти Н. П. Емельяной. В зале – аншлаг, несмотря на стресс после консерваторского пожара.

В торжественной тишине звучат фонозаписи Нины Емельяновой. На сцене ее красивый портрет, цветы, в программке подробная аннотация творческой биографии выдающейся пианистки.

Волнение встреч… Преодолев расстояния и границы, приехали бывшие ученики Нины Петровны, ныне видные музыкальные деятели, профессора. находясь в прекрасно       й пианистической форме, они составили основной стержень концерта.

Сердечность, красота, искренность вечера, разнообразие прекрасно составленной программы (от Баха-Фейнберга, Моцарта, Бетховена, Шопена, Фильда до Рахманинова, Прокофьева, Крестона, Гранадоса), участие в концерте фортепианного дуэта Елена Сорокина и Александр Бахчиев, , ансамбля солистов консерватории ALMA MATER, дуэта Марина Яшвили и Валерий Пясецкий, Юрия Слесарева, арфистки Олеси Худолей, аспирантки Веры Каменевой захватили зал. Со вступительным словом о значении в истории русского фортепианного искусства Нины Емельяновой выступил профессор Виктор Мержанов, также как нина Петровна воспитанный уникальным музыкантам С. Е. Фейнбергом.

90-летие Н. П. Емельяновой отмечено не только вечером Памяти. Собраны все ее сохранившиеся фонозаписи 40–50-х годов, составившие два СD. Бывшими учениками написаны воспоминания. Все это – венок памяти замечательному музыканту, отдавшему жизнь фортепианному факультету Московской консерватории и внесшему немалый вклад в историю русского пианизма.

Публикации подготовила проф. Р. А. Хананина

Поделиться ссылкой: