№ 9 (1302), декабрь 2012

Когда в феврале 2012 года в Большом театре давали оперу Родиона Щедрина «Мертвые души», которую Валерий Гергиев с труппой Мариинского театра привез на показ москвичам, случился конфуз, совсем как у Гоголя. Группа активных зрителей на финальных аплодисментах спектакля начала кричать, обращаясь к Царской ложе: «Чуров! Верни мертвые души!!» Политизированная часть публики приняла сидевшего в ложе польского композитора Кшиштофа Пендерецкого с его окладистой бородой за председателя Центризбиркома Владимира Чурова. После просмотра спектакля в новой режиссерской версии Василия Бархатова, где Собакевич предстал коммунистическим бюрократом, а Коробочка держательницей подпольного швейного цеха, стало очевидно, что опера Щедрина и через 35 лет с ее премьеры оказалась невероятно отзывчивой к проблемам дня сегодняшнего. А что это как не признак истинно классического искусства, которое одно и способно с меняющимся временем открывать людям все новые и новые смыслы? Собственно об этом и сказал В. Гергиев, назвав композитора Щедрина в своем интервью «Российской газете» (7.12.2012) классиком современной русской музыки.

Как известно, классическое искусство, обращаясь к человеку и воздействуя на него, желающим дает бесценные уроки. Чему же учит нас художнический опыт Щедрина?

Щедрин – великий труженик. По количеству созданных опусов он уже превзошел Прокофьева и приближается к Шостаковичу. И Прокофьев, и Шостакович работали не покладая рук, высоко ценили жизненное время, отпущенное им на творчество. И так же, как они, Щедрин в музыке может все – его искусство носит универсальный характер. Он с одинаковой легкостью пишет развернутые театральные, симфонические полотна и миниатюрные сольные композиции, как, например, виртуозную «Балалайку», маленькую пьеску на бис, на которой может «споткнуться» не один скрипач-виртуоз. О том, в какое направление «записать» Щедрина, спорят хоровики (он получил начальное образование в Хоровом училище им. А. В. Свешникова и начинал как композитор хоровых сочинений) с пианистами (широкую известность принес уже Первый фортепианный концерт, блистательно исполненный автором, – дипломная работа на окончание Московской консерватории). Когда-то Щедрина определили в так называемое «неофольклорное направление», однако сшитый музыковедами «почвенный» костюм сравнительно быстро лопнул по швам. Композитор уже прошагал в музыке тысячи новых дорог. И уже давно стало ясно, что искусство Щедрина – это мир неизмеримо более широкий, чем наши представления о нем.

В современном мировом музыкальном искусстве Щедрин сегодня носитель русского национального сознания. Пожалуй, наиболее точное и широко распространенное западное суждение о нем сформулировано в названии нового фильма Вольфа Риземанна «Родион Щедрин – русский композитор», подготовленного к юбилею композитора немецкой кампанией ART HAUS MUSIK (Берлин). Не случайно к Щедрину обратился Лорин Маазель, желавший получить к своему первому выступлению в качестве художественного руководителя Нью-Йоркской филармонии сочинение о «загадочной русской душе». Им и стала опера для концертного зала «Очарованный странник» (2002), одна из вершин в искусстве композитора. Характерно, что мюзикл «Нина и 12 месяцев» (1988), написанный Щедриным в рекордный месячный срок, был заказан для постановки в Японии с той же мотивацией (забавно, но автора «русской музыки» японской стороне подсказал компьютер!). А само это вдохновенное, написанное легким пером сочинение, больше похожее на комическую оперу, все еще ждет новой сценической жизни на родине. Она, уверена, скоро наступит.

Пожалуй, самый важный для нас урок Щедрина – это то, что на протяжении всей своей творческой жизни он поразительно свободен и одинок. Он никогда не примыкал ни к каким художественным направлениям, не создавал новых теорий. В отличие от многих своих коллег он удивительно немногословен в том, что касается его собственных творческих и профессиональных позиций. Он предпочитает высказываться в своих произведениях.

Музыке Щедрина всегда была свойственна публицистичность. В 1963 году после посещения крымского санатория «Курпаты» с характерным для советской системы полутюремным стилем обслуживания Щедрин написал виртуозную сатирическую курортную кантату «Бюрократиада». В начале «Мертвых душ» (1977) в своем первом ариозо Чичиков обращается к губернатору: «В губернию вашу въезжаешь, как в рай, дороги везде бархатные»… А пятый номер оперы назван «Шибень» (вдребезги раздолбанная, в ямах и ухабинах дорога) – неотъемлемая принадлежность российского пейзажа от века и до дней сегодняшних. Или в первой опере «Не только любовь» (1961) Щедрин устами героев насмехается над советской дурью – суровые моралисты из колхозной самодеятельности нападают на поющего студента со словами: «За дураков считаешь? Свистишь да мычишь? Сумбур вместо музыки!» Это прозвучало со сцены Большого театра в 1961 году, задолго до официальной реабилитации «Леди Макбет Мценского уезда». Так смехом композитор прогонял прошлое, так своим оружием – искусством – он воздействовал на время.

Герои Щедрина, вне зависимости от географического пространства и исторического времени, в которое он их помещает, фактически – наши современники, трансляторы волнующих автора идей. Главная из них – стражданье (говоря языком этих героев) за отечество, за его трудную судьбу и тревожную действительность. «Выпросил у Господа светлую Россию сатона, сатона…» – одна из тишайших кульминаций «Боярыни Морозовой» (2006). «О Русь святая!..» – исступленно молится Иван Северьянович Флягин, главный герой «Очарованного странника» (и случается чудо его освобождения из десятилетнего плена).

Сегодня Щедрин – безусловная величина мировой музыки. А место композитора, достигшего своего 80-летия, в отечественной культуре столь значимо, что позволяет уже сейчас сделать вывод: по Щедрину, по его творческим поискам и свершениям будут исследовать историю русского музыкального искусства на протяжении более чем полувека.

Профессор Е. С. Власова

Поделиться ссылкой: