№3 (1368), март 2020

…В освещенном портале появляется одинокая фигура правителя Всея Руси: шапка Мономаха тяжела, ее надо не просто удержать, но и подчинить своей воле всех: бояр, солдат, простой люд. Он, прихрамывая, медленно спускается по высокой лестнице – все ближе и ближе, словно пересекая границы времени и пространства. А вокруг него – жизнь, певцы хора, одетые в серые балахонистые рубахи, выстроились по бокам на ступенях амфитеатра. «Вышгород, собирайся, новый князь, окончательный, собирайся народ, князь из Киева зовет» – толпа бурлит, волнуется на авансцене, и охрана в кольчугах пытается сдержать натиск толпы…

В Москве и в Сочи прошли премьерные показы новой оперы Александра Чайковского «Сказание о Борисе и Глебе, братьях их Ярославе Мудром и Святополке Окаянном, о лихих разбойниках и добром народе русском». Чтобы писать оперу на исторический сюжет, тем более на такой древний, нужна творческая смелость и живой интерес к теме. Но Александру Чайковскому – ни смелости, ни тем более опыта не занимать. Из композиторов нашего времени его, пожалуй, единственного можно сравнить с классиками прошлого – у него в активе уже три исторические оперы (в 2011-м он создал «Легенду о граде Ельце, деве Марии и Тамерлане», а в 2019-м – оперу «Ермак»), а еще – оратории «Государево дело» (2013) к 400-летию Дома Романовых и «Слово о полку Игореве» (2018). 

Когда А. Чайковский берется за подобную тему, то ему важно найти ниточку, связывающую «дела давно минувших дней» с современностью. Как правило – это прием ретроспекции, герои сегодняшнего дня перелистывают страницы прошлого, переживая его вновь вместе с действующими персонажами. В «Сказании о Борисе и Глебе» все немножко по-другому.

Сюжет, описанный в XII веке Нестором-летописцем, сам по себе оказался острым и проецируемым на нашу действительность. Политические дрязги, подставы и убийства – этой тематикой забиты новостные ленты и телевизионные выпуски. И нет принципиальной разницы, в какой точке мира и в какую эпоху это происходит. «Ничего не изменилось, и все страсти, какие были в XII веке, происходят и сейчас, – объясняет Александр Чайковский – Манипуляция общественным мнением, борьба за власть, толкающая на преступления. Тогда просто все было грубее и проще: не нравился человек – его сразу убивали…». Поэтому повествование ведется от первого лица, устами князя Ярослава Мудрого, который взялся за расследование убийств своих двух младших братьев – Бориса и Глеба, совершенных старшим – Святополком (хорошо, что их отец – Владимир Красное Солнышко, – не дожил и не увидел, кого породил!).

События происходят в двух временных планах: Ярослав ищет убийц и одновременно «диктует» Нестору-летописцу узнанные им страшные подробности, переживая все на наших глазах. Ярослав пытается и посулами, и угрозами покорить бояр и народ, а главное – добиться признания своего законного права на престол и легитимность власти. 

Либретто по заказу инициаторов этого проекта – Юрия Башмета и его соратника, директора «Русского концертного агентства» Дмитрия Гринченко – написал драматург Михаил Дурненков. И перед ним была поставлена нелегкая задача – создать народную политическую драму, где нет ни любовной интриги, ни каких-либо побочных линий. Даже привычных персонажей, по сути, нет: все комментарии и переживания вложены в уста хоров. Они – и толпа, и слуги, и убийцы. Им приходится и молиться, и бунтовать, и сопереживать.

Ансамблево «сводить» всю эту разноголосицу пригласили профессора А.В. Соловьёва, чья хормейстерско-дирижерская репутация очень высока. Как художественный руководитель Камерного хора Московской консерватории, а с 2016 года и Тульского государственного хора, он подготовил уже не один десяток новых партитур, включая и опусы Александра Чайковского. Интонация, голосоведение, артикуляция текста, темпо-ритм, коммуникация разных групп – все было «поставлено на рельсы» и доведено Соловьёвым до такого автоматизма, что на первой сценической репетиции пели с таким качеством, что впору было публику звать!

По его предложению в состав сводного коллектива вошли хоры из разных регионов: в Филармонии-2 в Москве к упомянутым выше присоединился Муниципальный камерный хор «Нижний Новгород». Группу Народного хора РАМ имени Гнесиных (внесшего фольклорный колорит) и Мужской хор Центрального пограничного ансамбля ФСБ России (с их брутальным монолитным звучанием) выдвинули на авансцену, и они активно принимали участие в действии.

Для исполнения в рамках XIII Зимнего Международного фестиваля искусств в Сочи присоединилась также Капелла Абхазии. В дальнейшем это будет еще одной «фишкой» проекта – уже запланированы показы в Ярославле, Самаре, Клину, и везде местные коллективы будут добавляться к основной части хора. Понятно, что стояла задача не только «выучить ноты», но осмыслить образную сторону, а главное – добиться единой манеры пения, что было решено главным хормейстером проекта блестяще.

Жанр хоровой оперы – особый. Популярная в эпоху Возрождения, мадригальная комедия была быстро вытеснена опытами флорентийской камераты, опусами Монтеверди и всем ходом музыкальной истории. И вновь заявила о себе в XXI веке, единичным примером в творчестве Щедрина. Его «Боярыню Морозову» Александр Чайковский конечно же слышал, но сделал все по-своему. Например, у Щедрина из инструментов только ударные и труба, тогда как в «Борисе и Глебе» на сцене расположился ансамбль (дирижер Денис Власенко), включавший цимбалы, домру, духовые, ударные и даже такой экзотичный инструмент, как цуг-флейта. Поскольку сочинение было написано для Юрия Башмета, то не обошлось без соло альта. Это тоже персонаж – его монологи то дополняют речь Ярослава Мудрого, то корреспондируют с голосами Бориса и Глеба.

Да, оговорки нет – это не персонажи, а бесплотные аллегории чистоты и невинности, «совести», как считает композитор, и поручает выразить сакраментальные слова двум контртенорам. Это очень выразительные, мистические моменты оперы, потому что андрогинные тембры певцов «завораживают», переводя людские страсти в метафизическую плоскость. «Узри, что я заповеди Твои возлюбил» – с этой фразы начинается опера, а завершается мольбой об упокое. Борис и Глеб оказываются проводниками Божественного Слова, высшей силы, которая подчиняет народы. 

Приглашенные в проект Владимир Магомадов и Олег Рябец не сразу нашли верный образ. В Москве их голоса звучали резковато, слишком конкретно, но на фестивале в Сочи они пели гораздо пластичнее, добиваясь красоты звуковедения – пространство сочинского Зимнего театра оказалось для них более благоприятным.

Кристаллизовался от спектакля к спектаклю и образ Ярослава Мудрого в исполнении Андрея Мерзликина. Актер рассказывает: «Мне никогда в голову не приходило, что смогу принять участие в хоровой опере. Когда поступило такое предложение – это было как извержение вулкана, стало вызовом. Пока мы репетировали, я принимал уверенный вид, но внутри трепетал, переживал. Я был обескуражен, забыл про текст, про то, что я драматический актер, оказавшись внутри. Это совсем иное восприятие, нежели из зала. Но в то же время с первой репетиции я ощутил огромную радость, когда услышал музыку, прекрасное исполнение». 

Действительно, Александр Чайковский сумел написать захватывающее, драматургически точно выстроенное сочинение. С первого раза даже все и не расслышишь, не вычленишь слухом, настолько много деталей и смыслов в этой многофигурной партитуре. Будучи современным композитором, постоянно общаясь с молодежью и наблюдая за реакцией публики, Александр Чайковский прибегает (возможно, интуитивно) к кинематографическому формату: короткие эпизоды, панорама, отдельные группы и крупные планы – фокус его «камеры» все время держит внимание в напряжении.

С точки зрения хоровой фактуры – это энциклопедия приемов и контрастов. Есть имитационные эпизоды, сменяющиеся хоральными, использован говорок, скандирование слогов с постепенным крещендо, эффектно примененный композитором для изображения «ползущих по земле слухов», встречаются тутти, доходящие (как гласит авторская ремарка) до крика.

Остроту действию добавил танцевальный коллектив Алишера Хасанова «Мим-оркестр». Именно они создают динамику в развитии действия, перевоплощаясь то в разбойников, то в прислужников, то в бесов. Они кружат вокруг Ярослава, их пластика, выросшая из массовок мюзикла, выразительна и ясно читаема. Идея режиссера Павла Сафонова «разделить» функции поющих и двигающихся оказалась удачной и правильной, она позволила добиться выразительных мизансцен не в ущерб качеству исполнения (сценограф Алексей Трегубов).

Андрей Мерзликин признался: «Мечтаю, чтобы эта постановка не осталась только фестивальной, чтобы спектакль постоянно где-то шел. Я бы приглашал друзей, всех, кто любит ходить ко мне в театр, моих подписчиков в Инстаграме, всем бы говорил: приходите, послушайте эту замечательную оперу».

Профессор Е.Д. Кривицкая

Фото Виталия Пустовалова

Поделиться ссылкой: