Бархатные голоса
№5 (1379), май 2021 года
Центр «Музыкальные культуры мира» Московской консерватории в апреле организовал серию концертов иранской музыки «Те бархатные голоса». Певец Хосейн Нуршарг, мастер иранского классического вокала, выступил с солистами Тохидом Вахидом (каманче) и Амирхосейном Мохтари (канун), специально приехавшими из Ирана. Также в концертах принял участие московский камерный ансамбль Anno Domini.
Вечера проходили в залах Москвы, Пушкино и Ярославля. Два отделения этой программы были контрастными: в первом отделении звучала собственно иранская классическая музыка, во втором – привычный для европейского слушателя песенный репертуар.
Первая часть концерта представляла неразрывную композицию в традиции иранского искусства бэдахэ, структура которой создается исполнителями спонтанно из строгих канонических мелодико-ритмических формул. Каждая из формул соотносится с определенным состоянием человеческого духа, и в этом наиболее ярко ощущается влияние древней жреческой практики иранской культуры. Несмотря на совпадение «крупного плана» первых отделений, проявившееся в чередовании двух саз-о авазов (спонтанных «диалогов» певца и инструменталиста) и таснифов (песен с канонической ладовой структурой) с предваряющим их пишдарамадом (инструментальным вступлением), композиция каждый раз звучала по-новому.
Так, на концерте в Ярославле тихое начало пишрамада с первых секунд увлекло слушателя проникновенным монологом каманче, смычкового инструмента, далекого предка современной скрипки. Его несколько хрипловатый тембр с носовым оттенком благодаря традиционной настройке струн был максимально близок к звучанию человеческого голоса. Немного позднее к каманче присоединилась иранская цитра канун. Хотя Хосейн Нуршарг и выступал совместно с различными иранскими ансамблями, однако именно в этой группе концертов канун был представлен российскому слушателю впервые.
В разделах саз-о аваз, напоминающих беседу двух людей о сокровенном, замирало все: не подчиненная регулярной метрике свободная декламация в разных регистрах голосового диапазона «лилась», изредка перемежаясь виртуозными тахрирами (специфическая техника межрегистрового «тремолирования» голоса), настолько естественно, что не могла не достичь глубин души каждого слушателя. Стоит отдать должное мастерству каждого иранского музыканта во владении своим инструментом, однако настоящая ансамблевая свобода и органичность достигалась именно во взаимодействии Хосейна Нуршарга и Тохида Вахида (сказывается их многолетнее творческое содружество).
В основу композиции легли тексты широкого временного диапазона, начиная с поэзии XIV века Хафеза Ширази и завершая сочинениями XX века Хосейна Монзави. Безусловно, преобладающее большинство слушателей не владело персидским языком, поэтому в программах к концерту были даны профессиональные переводы текстов.
Вторая часть концерта состояла из песен программы Гольха («Цветы») Национального радио Ирана 1960–1970-х гг. Программа имела мировую известность, всего было выпущено 1578 передач. Эти песни были написаны иранскими композиторами ХХ века на персидскую поэзию разных веков.
Конечно, для ценителей классической иранской музыки переход к эстраде европейского типа – нелегкий процесс. Как каманче требует перенастройки на европейский темперированный строй во второй части концерта, так же и для восприятия необходима перестройка. В этой музыке собственно иранское заменяется на музыку с иранским колоритом. Струнный квартет временами уподобляется то струнным щипковым, то струнным смычковым инструментам иранского инструментария. Гобой имитирует звучание единственного встречающегося в иранской музыке высокой традиции духового инструмента нэя.
Концертный зал Ярославской филармонии вобрал в себя максимально разрешенное в условиях пандемии количество публики. Большинство стремилось послушать именно иранскую музыку, были и те, кого заинтересовало название ансамбля Anno Domini. В зале было немало людей, связанных с Востоком, начиная с исследователей, и заканчивая представителями культур, соседствующих с Ираном.
Не будет ошибкой сказать, что сила воздействия пения Хосейна Нуршарга была столь велика, что большая часть слушателей, даже не владея персидским языком, при возможности ему бы подпевала. Однако лишь маленькие дети, более свободные чем «зажатые» формами приличия родители, могли себе позволить еле слышным голосом вторить пению Хосейна Нуршарга. Наверное, именно так и выражается высшая благодарность публики артисту.
Каждый из концертов завершался продолжительными аплодисментами, что потребовало от музыкантов исполнения одного или двух произведений на бис.
Фархад Бахтияров, студент НКФ, музыковедение