№5 (1379), май 2021 года

Исполнение музыки национальных школ, организация концертов, связанных с конкретной страной, уже немало лет является одним из направлений и одной из традиций деятельности ансамбля «Студия новой музыки». Концерт «Три гения венгерской музыки» состоялся 18 марта текущего года в связи со знаменательным поводом: годовщинами, связанными с жизнью трех великих венгерских композиторов. Недавно Дьёрдь Куртаг (1926 г. р.) отметил свое 95-летие; исполнилось 140 лет со дня рождения Белы Бартока (1881–1945); приближается 15-летие со дня смерти Дьёрдя Лигети (1923–2006).

Музыка трех венгерских гениев не только сделала венгерскую музыкальную культуру общепризнанной во всем мире, но и оказала огромное влияние на творчество многих композиторов других стран в ХХ веке. Барток первым из венгерских авторов разрушил прежние ограниченные представления о венгерском фольклоре, замыкающиеся лишь на творчестве Листа, где народное искусство базировалось исключительно на городской культуре. Барток ушел в самую глубину народных музыкальных традиций и стал дерзко воплощать их в своей музыке. Он начал делать это даже раньше, чем Стравинский. Но, в отличие от последнего, Барток не стремился воссоздавать фольклорное наследие с гротескно-ироничным оттенком.

Лигети и Куртаг принадлежат уже следующему поколению, поколению послевоенного авангарда. Но у каждого из них по-своему проявился «отпечаток» стиля Бартока. У Лигети неистощимое многообразие сонорных масс, нередко превращающих партитуру в графическое полотно, исходит из стремления придать фактуре некое геометрическое свойство, что ранее проявилось в фугированной первой части Музыки для струнных ударных и челесты Бартока. Куртаг перенял от Бартока стремление к синтезу стилей. Обо всем этом интересно рассказали во вступительном слове художественный руководитель ансамбля «Студия новой музыки» Владимир Тарнопольский и композитор, музыковед Фёдор Софронов.

Программа концерта строилась на разного уровня стилистических взаимосвязях трех венгров. Структура первого отделения, скорее всего, была обусловлена противопоставлением миниатюризма Куртага и долгой широты Лигети. Открывший концерт камерный цикл Куртага Hommage a R. Sch. для кларнета, альта и фортепиано (по аналогии со «Сказочными повествованиями» Шумана) является типичным образцом, во-первых, веберновской краткости и лаконичности партитуры, а во-вторых, великолепного претворения ассоциаций (что тоже отсылает ко многим циклам шумановских миниатюр). В исполнении особо запомнилась последняя часть «Прощание» (маэстро Раро открывает Гийома де Машо), где синтез средневековой изоритмической техники, барочной пассакалии и квазисерийности театрально передан в духе фантасмагорического похоронного марша. Особенно выделялась партия альта с завораживающими тремоло, подобными «замогильному» ветру и грозные стучащие ритмы у фортепиано.

Иного рода ассоциации, связанные со старинными жанрами, возникают в следующем номере Дьёрдя Лигети – в трех пьесах для клавесина: «Венгерский рок» (чакона), «Венгерская пассакалия» и Continuum в исполнении Моны Хабы. В интерпретации чаконы исполнитель великолепно передал радостное и при этом гротескное настроение пьесы, обусловленное специальной настройкой инструмента, где терции почти превращались в натуральные. Особенно хорошо удались ловкие, «пружинистые» короткие гаммообразные фигуры на фоне ритма регтайма. Несмотря на внешнюю статичность сочинения, исполнитель умело наполнил музыкальное полотно разными красками. Исполнение пассакалии, напротив, было суровым, слегка суховатым, что обусловлено строгостью самого жанра. Continuum – пример сонорной техники в интерпретации для клавесина. Тревожный дух сочинения, передающийся в застывшей и одновременно подвижной сонорной полосе, был воплощен органично.

Завершавший первое отделение Камерный концерт для 13 инструментов (в исполнении ансамбля под управлением Игоря Дронова) резко контрастировал с предшествующими номерами, поскольку, по словам В.Г. Тарнопольского, «слуху здесь не за что уцепиться». Тут слушатель не отыщет никакой стилизации, никакого намека на ассоциацию. Это уже чистый образец техники Лигети, строящейся исключительно на разного рода кластерах, сквозь которые прорезаются короткие мелодические фразы, сливающиеся с общим звуковым массивом.

Второе отделение открывалось Четвертым квартетом Бартока вовсе не случайно: именно здесь слушатель мог почувствовать творческую связь классика с двумя младшими коллегами. В одном из самых популярных произведений композитора раскрывается фактически вся энциклопедия его стиля. Тут есть и бартоковская симметрия формы, и индивидуальное претворение 12-тоновости, и «варварские» диссонансы, своеобразная манипуляция с шестизвучиями, а также красочная имитация народных инструментов посредством бартоковских пиццикато. Все это музыканты струнного квартета (С. Малышев, И. Зильберман, А. Бурчик, О. Калинова) передали органично, с увлечением.

Стилевой репризой всего концерта явилась …quasi una fantasia Куртага для фортепиано и ансамбля – миниатюрный фортепианный концерт, где можно найти аллюзии на циклы венских классиков, в частности, Бетховена. Возможно, хорошо было бы, если бы в программе прозвучало еще одно сочинение Бартока, но, тем не менее, благодаря удачному подбору программы в целом публика смогла ощутить все разнообразие венгерской академической музыки ХХ века.

Андрей Жданов, студент НКФ, музыковедение

Поделиться ссылкой: