Отзвуки театра
№9 (1410), декабрь 2024 года
8 ноября в Рахманиновском зале Московской консерватории состоялся концерт «Отзвуки театра», посвященный 95-летию со дня рождения Эдисона Денисова. Исполнял программу ансамбль «Студия новой музыки», в роли чтеца и актера выступил Вениамин Смехов, в качестве певицы– Алена Верин-Галицкая. Музыкальную часть возглавил бессменный художественный руководитель и дирижер «Студии» профессор И.А. Дронов.
Помимо «Голубой тетради» Эдисона Денисова, центрального сочинения концерта, прозвучали Пятая симфония Галины Уствольской «Amen» для скрипки, гобоя, трубы, тубы, деревянного куба и солиста на текст молитвы «Отче наш»; «Мелодекламации» Владимира Ребикова и Сюита из музыки к кинофильму «Маленькие трагедии» Альфреда Шнитке в переложении Юрия Каспарова.
Открывала концерт Симфония Уствольской. Минимум выразительных средств. Погруженность в пространство ритуала. Размеренное движение времени, которое стоит на месте. Ритмический параметр предельно ослаблен. Однако концентрация проживания момента времени и гипнотическая сила музыки зашкаливает благодаря энергии тембра — сгустком выразительности становится именно он. В нынешнем концерте Симфония стала мощным зачином-эпиграфом к иным мирам: «Мелодекламациям» Ребикова, которые живут где-то между шумановским порывом и скрябинским парением (иногда — в опасной близости от последнего), трагикомедии Сюиты Шнитке и, наконец, абсолютному одиночеству денисовской «Голубой тетради». Голос Смехова объединял разные художественные миры, одновременно представ и «инструментом» того или иного ансамбля (за исключением сочинения Шнитке), и проводником к пониманию музыки, вносящим в звучащее собственную личную «ноту».
Если «белых пятен» в наследии Уствольской и Шнитке почти нет (те же, что есть, активно заполняются музыковедами и исполнителями), то фигура Ребикова, чьи «Мелодекламации» оказались в роли скромного романтического интермеццо в драматургии концерта, заслуживает пояснений. Выпускник филологического факультета Московского университета, знаток философии, талантливый литератор, в чьих текстах уже порой звучит абсурд почти хармсовского толка, Ребиков рядовому меломану известен разве что своей «Елкой» и репутацией декадента со знаком минус. Между тем Владимир Иванович был активным общественным деятелем и плодовитым композитором, причем не только миниатюристом, но автором десяти опер, а его меломимики, мелодекламации, мелопластики, мелопоэзы и прочие жанровые изыски (например, музыкально-психографическая драма) стали заметными явлениями культуры Серебряного века, хотя фигура их создателя и была позже заслонена в глазах последующих поколений опытами радикальных экспериментаторов эпохи.
Мировая премьера «Голубой тетради» на тексты Хармса и Введенского для сопрано, чтеца, скрипки, виолончели, двух фортепиано, трех групп колоколов и световой проекции состоялась в апреле 1985 года в Ростове-на-Дону. Московская – в декабре того же года в Малом зале консерватории; в ней солировали Елена Комарова (сопрано) и Вениамин Смехов (чтец), также участвовали Евгения Алиханова (скрипка), Александр Ивашкин (виолончель), Людмила Голуб и Тигран Алиханов (фортепиано); дирижировал Александр Лазарев.
В «Голубой тетради» образца 2024 года было много всего того, за что мы любим музыку поэта «хрупкой, исчезающей красоты мира». Исполнение было эталонным: хороши были и выразительный контрапункт с необычными акцентами певицы и чтеца в истории о Рыжем-человеке-которого-не-было (или это «томился в клетке Бог без очей без рук без ног»?). И скупо инструментованная миниатюра про Калугина («Сон»), сквозь нарочитую будничность которой то и дело «просвечивает» метафизический абсурд бытия и становится непонятно, где сон, а где – уже нет. И «галлюциногенное» звучание ансамбля, сопровождающее сценку про Машу и Гриб («Кассирша»). И, наконец, «Тюк» в жанре инструментального театра, который с абсурдистской невозмутимостью разыграли Алена Верин-Галицкая и Вениамин Смехов. Выдающийся актер, личность большого масштаба, ставший своего рода «голосом вечера», и молодая певица, активно и всесторонне осваивающая музыкантскую профессию (причем и в теоретическом ключе тоже – как музыковед и журналист), создали на сцене великолепный дуэт. Проза Хармса и поэзия Введенского перемежались репликами самого Вениамина Борисовича, создававшими второй план сочинения с акцентами и дыханием сегодняшнего дня, которому абсурд тоже далеко не чужд.
К концу «Тетради» атмосфера заметно сгустилась, и напряжение нашло выход в последнем номере цикла «Мне жалко что я не зверь», этой исповеди Введенского с ее монотонной магией, полной темного огня мрачных откровений. В 1934 году поэт, показав только что написанное стихотворение приятелям, заметил: «Тут все имеет для меня значение, так что, пожалуй, о нем можно было бы написать трактат». Трактат – не трактат, но кажущийся абсурд текста здесь оборачивается как минимум сжатой в стихе философией, как максимум – личной молитвой. И какая молитва ближе к Духу, начальная «Отче наш» или будничное до прозрачности слово Введенского в финале концерта – остается вопросом. Дух, как известно, дышит, где хочет. Впрочем, обэриуты никогда и не ставили чистый эксперимент во главу угла, спустя сто лет их тексты звучат ровно так, как были задуманы. При всей своей внешней интеллектуальной надуманности и кажущейся «неконтактности» они остаются документами эпохи, полными бесконечной любви к жизни, ко всему живому и настоящему – вопреки всему.
Концерт памяти Э. В Денисова, эталонный по своему замыслу и его воплощению, прошел с большим успехом. Умный и понимающий слушатель, заполнивший в тот вечер Рахманиновский зал, тепло приветствовал исполнителей благодарными овациями.
Мария Кузнецова,
кандидат искусствоведения,
Ответственный редактор газет МГК