№ 4 (1269), апрель 2009

Каковы они, стратегии музыкального творчества? Задай этот вопрос любому музыканту, и он тут же предложит насколько сценариев, основанных на знании музыкально-теоретических предметов. Но, как выяснилось на собственном опыте (из области немузыкального, но все же творчества), все не так-то просто. Я – еще не заматеревший, но уже вполне состоявшийся музыкальный обозреватель одной солидной газеты – пишу материал для «Российского музыканта» и… робею. Почему? Казалось бы, обычное дело, но мой текст прочтет, возможно, каждый профессор дорогой мне alma mater… Вот тут, кажется, мы уже вторглись в область психологии.

«Стратегии музыкального творчества» – так называлось очередное заседание Междисциплинарного клуба из цикла: «Консерватория + Университет», прошедшее в конце марта в Конференц-зале. Профессор М. В. Карасева – организатор и руководитель клуба – в процессе преподавания в консерватории, а также в Московском университете и Высшей школе экономики (где она ведет авторские курсы по психологии и социологии музыки) остро почувствовала, что для обсуждения многих вопросов, связанных с музыкальным творчеством, часто не хватает мнения психологов и социологов. И наоборот.

Встречи клуба начались в 2007 году с небольшой горстки студентов. Сегодня среди участников – не только студенты, но и преподаватели консерватории, МГУ, ГУ-ВШЭ, даже любители, которые, узнав о существовании цикла, «вышли на связь» через Интернет. Круг обсуждаемых в клубе вопросов касается особенностей восприятия музыки, ее содержания, стиля, критериев оценки музыкального качества, исполнительских манер, а также воздействия музыки на разные категории слушателей.

Пожалуй, ключевое слово последней встречи – интрига. Стратегии музыкального – а точнее, композиторского – творчества обсуждались в форме ролевой игры. На суд «режиссера», «продюсера», «звукорежиссера» и остальных слушателей была представлена музыка к кинофильму, название и сюжет которого не разглашался. В результате напряженной и даже острой, критической дискуссии были определены мотивы, которыми руководствовался композитор при сочинении этой музыки. Сам автор, который инкогнито находился в зале (заметим, с достоинством выдержавший как хвалебные, так порой и нелицеприятные отзывы в свой адрес) наконец раскрыл карты: к удовлетворению присутствующих большинство синестезийных ощущений слушателей и сделанных в процессе обсуждения выводов оказались верными.

О прошлом и настоящем цикла «Консерватория + Университет» мы поговорили с его идеологом:

— Марина Валериевна, какие задачи вы преследовали, когда начинали этот цикл, и как он развивается?

— Пожалуй, самое главное – это стремление преодолеть разобщенность между музыкантами и представителями других профессий. С обеих сторон я наблюдала большую заинтересованность в том, чтобы понять, какие они – музыканты (и наоборот – психологи и социологи). Есть распространенная точка зрения, что общество классических музыкантов в силу изолированности их обучения (человек попадает в замкнутую систему) достаточно «герметично», в него трудно проникнуть извне. И прежде всего, трудно проникнуть в систему их ценностей и убеждений.
По этой же причине самим консерваторцам явно не хватает не только общекультурных дисциплин, но и междисциплинарного общения с их сверстниками из других гуманитарных вузов. То, что я делаю, коротко можно назвать попыткой преодолеть традиционную для нашей системы образования изолированность консерватории от университета. Поэтому встречи цикла начались как продолжение моих занятий в МГУ и «Вышке» (в моих курсах есть темы, связанные с социально-психологическим профилем классического музыканта) и оказались взаимно интересными.
Развивается цикл по восходящей, участников становится больше, да и круг их существенно расширился: кроме уже названных вузов, на последней встрече были студенты из Гнесинки и МГПИ, ученики ЦМШ. Пришли также профессиональные психологи и социологи, причем не только из Высшей школы экономики, но и из Института психологии РАН, пришли философы и литераторы… Важно, что избранный для встреч жанр «круглого стола» пополняется элементами тренингов креативности и личностного роста. Все более разнообразной становится тематика. И всегда звучит живая музыка.
Между прочим, большим подспорьем в организации такого рода встреч для меня оказываются социальные сети Интернета (например, сайт vkontakte.ru). Они же, кстати, не дают потерять участникам заведенные новые знакомства. Я знаю, что межвузовское студенческое и педагогическое общение продолжается и после наших встреч, и это я считаю одним из важнейших следствий. У меня есть надежда, что со временем можно будет вырастить социологов, психологов, менеджеров, которые будут более адекватно понимать, что есть серьезное музыкальное искусство, в чем его смысл.

— Возникает ли диалог между представителями разных специальностей, или внутри дискуссии все-таки остаются группы по «профпринадлежности»? Какой вывод можно сделать из обратной связи – кто от кого больше берет: музыканты от психологов и социологов или наоборот?

— Диалог, безусловно, возникает. По ходу его, правда, требуется уточнять термины, часто по-разному понимаемые разными группами. Профпринадлежность сказывается, конечно, очень сильно, особенно в оценочной части. Именно поэтому одна из задач таких встреч – познакомить одну группу со взглядами другой. Такое знание можно получить только в личном общении. Поскольку тематика обсуждения связана с музыкой, думаю, что психологи с социологами от музыкантов берут много, они к этому и стремятся. Но и музыкантам тоже очень интересно, так как у их собеседников неплохо поставлено системное (университетское!) мышление.

— Вы выполняете функцию модератора и, по сути, остаетесь ключевой фигурой дискуссии. Поделитесь, пожалуйста, вашими впечатлениями от последней встречи.

— Такие форматы встреч очень сложны, так как процесс, в отличие, например, от конференций, развивается во многом непредсказуемо. Главная задача модератора, на мой взгляд, – умение быстро встать на место выступающего, понять его ценностные установки, уточнить смысл высказывания, а иногда и адаптировать его для других. У меня в этом жанре опыта вполне достаточно – не раз проводила психологические тренинги, в том числе и в консерватории.
Порадовала очень большая дискуссионная вовлеченность: никого не надо было стимулировать на ответ. Кстати, в разговоре активно участвовали как раз немузыканты (из практики знаю, что они часто стесняются выступать; в этом отношении наши коллеги держатся свободнее – видимо, дает о себе знать артистический характер профессии). Может быть, этому поспособствовали элементы ролевой игры. Удалось уйти от одностороннего обсуждения и выйти в дискуссию не только с узкопрофессиональной (музыкантской) точки зрения, но и с позиций психологии, социологии и эстетики. И это я, конечно, считаю большой удачей.
Что можно было бы сделать лучше? Добавить динамизма, разнообразить информационные блоки… У меня были заготовки также и с другим материалом, но обсуждение оказалось слишком широким и не позволило на них выйти.
Хотя в итоге, я думаю, все вышло органично. Все участники говорили, что им особенно понравился формат встречи – клуб, с особой аранжировкой пространства (убирающей, например, академическую рассадку «затылок – в затылок»). Это симптоматично: главенство жанра лекций и письменных тестов во многих вузах (я, конечно, сейчас говорю не о консерватории) практически привело к утрате культуры серьезных дискуссий, устного общения студентов с преподавателями. А многочисленные интернет-чаты и форумы этого никогда не заменят. Профессор Г. В. Иванченко (ГУ-ВШЭ), присутствовавшая на вечере, заметила: «Редкая для наших дней атмосфера встречи чем-то даже напомнила известные по литературе 20-е годы, с их поиском и новыми формами. И замечательная музыка».

Материал подготовила Марина Гайкович,
музыкальный обозреватель «Независимой газеты»

Поделиться ссылкой: