Российский музыкант  |  Трибуна молодого журналиста

Послание великим

№ 6 (1289), сентябрь 2011

Отдать дань художнику, чье имя, благодаря круглой дате, крупно всплывает на художественном небосклоне, всегда приятная задача. Чаще звучит музыка, невольно вспоминаются вехи творческого пути, и свежий взгляд неожиданно открывает новые грани казалось бы хрестоматийно исследованной судьбы. Особенно интересны неординарные музыкальные решения.

Два выдающихся мастера современности – Даниэль Баренбойм и Пьер Булез – подготовили программу, посвященную 200-летию Ференца Листа. И замысел этого музыкального приношения оказался оригинален и символичен: две масштабных фрески в облике фортепианных концертов Листа предваряли два оркестровых опуса… Рихарда Вагнера. Концерт к юбилею одного титана предстал перед публикой в виде послания сразу двум музыкантам, глубоко и неразрывно связанным узами истории.

Третий участник события – берлинская Staatskapelle – оркестр государственного оперного театра (Berliner Staatsoper Unter den Linden), которым уже почти двадцать лет руководит Д. Баренбойм. Но в этот раз «главный» был за роялем, выступая в своей первой ипостаси – пианиста, а за пультом стоял другой мэтр – знаменитый композитор-дирижер, друг и соратник в искусстве. И все трое «на равных» музыкально священодействовали.

В первом отделении Второму фортепианному концерту Листа предшествовала вагнеровская увертюра «Фауст», одно из ранних, достаточно редко исполняемых сочинений композитора. Зато второе отделение открылось популярной «Зигфрид-идиллией», тем более уместной, что посвящена она Козиме Лист-Вагнер в связи с рождением маленького Зигфрида, сына одного и внука другого. Это стало еще одним звеном в цепи «сближений» двух имен. Затем последовал блестящий Первый фортепианный концерт Листа, призванный поставить яркую завершающую точку в юбилейной программе. Весь узел взаимосплетений сделал «композицию» вечера органичной и развивающейся по нарастающей. Премьера этой программы, прошедшая в Фестшпильхаусе Баден-Бадена, через несколькот дней была повторена в Берлине, а затем в Лондоне.

Разумеется, стержнем музыкального вечера был Даниэль Баренбойм. «Его» оркестр чутко следовал руке Пьера Булеза, позволяя слушателю наслаждаться деталями вагнеровских партитур и многочисленными «кружевными» диалогами оркестровых музыкантов с солирующим фортепиано в обоих листовских концертах. Выразительность таких моментов, особенно в завершающем программу сочинении, просто завораживала. Виолончелист после Второго концерта справедливо был вызван на отделный поклон, а исполнитель на трианголо в Первом концерте просто музицировал на авансцене рядом с солистом. Все указывало на коллективный творческий процесс, душой и мотором которого оставался Д. Баренбойм.

Именно он прежде всего был интерпретатором Листа. Но это не был привычный Лист, которого современные молодые пианисты предпочитают исполнять подчеркнуто напористо, технично, бравурно, бриллиантно. Конечно, и виртуозные моменты концертов звучали убедительно. Но Д. Баренбойм захватил зал другим: глубиной философских «размышлений», замедленными темпами, романтичными рубато, фантастическим пианиссимо…

Маститые художники с высоты своего совершенства мудро и глубоко провели подготовленную ими программу. Восторженная публика не желала расходиться, требуя продолжения тонкого и романтичного музыкального общения. И была награждена сольным бисом Д. Баренбойма в виде… Ноктюрна Шопена, поэтичным многоточием завершившего музыкальный вечер.

Профессор Т. А. Курышева
Фото Йохена Кленка

Поделиться ссылкой: