№ 5 (1297), май 2012

Отрадное событие имело место на одной из ведущих отечественных сцен – в Московском музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко четыре вечера подряд с аншлагами шла премьера «Войны и мира» Прокофьева. Ныне этот коллектив едва ли ни рекордсмен по одномоментному воплощению прокофьевского театрального наследия: в афише – балеты «Каменный цветок», «Ромео и Джульетта» и оперы «Обручение в монастыре» и «Война и мир». Последняя поставлена здесь не в первый раз, но достаточно давно не присутствовала в репертуаре.

Скажу честно, что шла на премьеру с волнением, опасаясь двух вещей, к которым нас приучила как отечественная, так и мировая практика постановок. Речь идет, с одной стороны, об обычном значительном сокращении и перекомпоновке авторского текста оперы, с другой – о широких привнесениях в постановочную партитуру спектакля новых действующих лиц, несуществующих у композитора ситуаций, произвольно избранного времени и места действия и т. д.

Признаюсь сразу: ни того, ни другого в масштабах, меняющих смысл оперы, к счастью, не произошло. Зрителю был явлен подлинный Прокофьев, открывший оперному театру Толстого через его гениальную эпопею. Композитор начал работу над фреской Льва Николаевича в первые дни Великой Отечественной войны, почувствовав особую созвучность «Войны и мира» текущему моменту: важно было показать, как наш «бесподобный», по выражению Толстого, народ, поднимаясь над всем миром, становится непобедимым.

Безоговорочно приняла я общий драматургический абрис спектакля – с одном антрактом, который был предопределен самой огромной двухчастностью партитуры: мир – 7 картин и война – 6. В свое время такое деление было положено в основу двухвечернего варианта, который, например, имел место в постановке Пермского оперного театра. В постановке Театра им. Станиславского общая двухчастность дополнялась континуальностью каждого акта, где все его картины шли без перерыва, уподобляясь в чем-то эпизодам единой киноленты. Как тут не вспомнить компетентное мнение совсем «не театрального» Мясковского! Известно, что он посещал не только все московские спектакли Прокофьева, но и их репетиции и воистину страдал от… антрактов в опере, которые, на его взгляд, нарушают сквозное действие и прерывают ток симфонического развития. Словно услышав Мясковского, Евгений Колобов поставил «своего» «Евгения Онегина» в виде семи картин, идущих без перерыва. Свидетельствую, что общее впечатление было новым и очень сильным.

Прокофьев, как известно, всегда избирал все возможные пути, чтобы изгнать статику из оперного или балетного спектакля. Исполнение же «Войны и мира» в виде двух суперактов с единым, все нарастающим внутренним развитием как раз и привносит в спектакль необходимый внутренний динамизм. Уже в этом вижу большую заслугу режиссера-постановщика Александра Тителя. Важнейшей составляющей оперы, как искусства синтетического, является ее музыкальная сторона: дирижер Феликс Коробов и хормейстер Станислав Лыков заслуживают благодарности за тщательную отделку партитуры, за убедительное темповое и тембровое решение массовых сцен, за гибкость переходов от засценной музыки к реальному звучанию оркестра и солистов, большинство из которых достойны благодарности, прежде всего главные герои.

Мы знаем, что Толстой собирался назвать начальную часть эпопеи «Наташа Ростова», определяя ей ведущую роль в череде лиц и событий. Наталья Петрожицкая в образе Наташи пленяет не только вокальной стороной роли, но и ее драматическим воплощением, особой трепетностью и искренностью чувств. Их ансамбль с Дмитрием Зуевым (князь Андрей) убедителен, включая и пластически воплощенный наплыв вальса любви в предфинальной картине. В этом легком скольжении-мираже в очередной раз предстала «прерванная песнь» лирических героев русских опер: счастье было таким «возможным и близким». Николай Ерохин прекрасен своим визуальным попаданием в образ Пьера. Его голос, как и у исполнителя роли Кутузова Дмитрия Ульянова, привлекал достоверностью интонаций русской вокальной речи.

Спектакль интересно решен визуально (сценограф Владимир Арефьев): пустая коробка сцены с помощью конкретной детали или легко прочитывающейся метафоры быстро преображается в нужный интерьер. Кроме того, артисты оперы и балета красиво и стильно «одеты»; военные костюмы не противоречат, а, напротив, подчеркивают свои исторические прототипы.

Так что же, скажет иной сердитый критик, неужели не было недостатков? Спорные моменты есть всегда, но, к счастью, они не повлияли на оценку увиденного и услышанного. Возможно, высокие и шаткие с виду «балкончики» без перил вызывали страх не только у зрителей, но и у самих исполнителей; таинственным остался смысл выведения живого коня в сцене у Долохова; несколько недоведенными показались дансантные эпизоды… Но, господа, спектакль ведь только начинает свою жизнь и мелкие коррективы могут возникнуть в процессе его роста!

«Война и мир» – одна из самых многофигурных опер на русской сцене, хронологически не последняя, но итоговая опера композитора. Славно, что для такой мощной работы театр обошелся без заемных действующих лиц и исполнителей. Двойной юбилей – Прокофьева и Отечественной войны XIX века – отмечен в высшей степени достойно.

Профессор Е. Б. Долинская
Сцена из спектакля. Наташа Ростова – Наталья Петрожицкая, Пьер Безухов – Николай Ерохин. Фото В. Лапина

Поделиться ссылкой: