№3 (1350), март 2018

«Дорогой Теодор! То, что мы сейчас ощущаем – не просто восторг. Это – потрясение. Для Московской консерватории этот март был особенным, потому что почти неделю вы с нашим оркестром разговаривали на языке, который открывает горизонты профессии, горизонты смысла в музыке. И я вам, прежде всего, благодарен за эти репетиции – это было не просто мастерство, это было духовное общение…». Проникновенные слова ректора Московской консерватории, профессора А.С. Соколова, завершавшие концерт в Большом зале 9 марта, были обращены к дирижеру Теодору Курентзису, который выступал в этот вечер во главе симфонического оркестра студентов Московской консерватории. Молодые музыканты исполнили Первый концерт для скрипки с оркестром Прокофьева (солировал Айлен Притчин) и Седьмую симфонию Бетховена.

Новость о том, что популярный дирижер, стремительно покоряющий концертные залы мира, знаменитый худрук Пермского театра оперы и балета начнет работать со студентами Московской консерватории, мгновенно вызвала небывалый ажиотаж. Конечно, за плечами оркестра, руководимого профессором А.А. Левиным, уже был небольшой опыт сотрудничества с выдающимися дирижерами (Ю. Темирканов, В. Гергиев, А. Лазарев, В. Федосеев, В. Юровский…). Но все, кто хоть немного слышал о Курентзисе, прекрасно понимали, что это будет не просто подготовка концерта, не просто мастер-класс или творческая встреча, это будет незабываемое общение.

Репетиции, которые продолжались несколько дней с утра и до позднего вечера, напоминали мастерскую, в которой Курентзис подобно Пигмалиону лепил из юношей и девушек «своих» музыкантов. Поначалу мешала скованность оркестрантов, студенческая боязнь, однако маэстро выбрал правильный психологический подход, сразу обратившись к ним как к своим друзьям – просто, с улыбкой и шутками. «Устройте вечеринку, выйдите из своего скафандра» – предложил дирижер, репетируя ликующий финал Седьмой симфонии Бетховена. – Не будьте как старички!» Органично соединяя требования к штрихам и ритму с образными комментариями (например, «Бетховен здесь написал джазовую музыку» или «сыграй пиано так, будто тихо рассказываешь сплетню»), Курентзис реально пропевал каждый такт, озвучивая, как это должно быть сыграно. И снисходительно закрывал глаза на то, что украдкой из-под пульта кто-то снимает все это на телефон…

Концерт имел феерический успех. Всего за несколько дней Курентзис нашел ключ к сердцу каждого, предлагая пойти вслед за ним. И ребята сделали это, вдохнув в музыку новую жизнь. В конце под несмолкающие овации ректор вручил гостю памятный подарок – ювелирную серебряно-золотую статуэтку работы «Галереи Михайлов» – символ Московской консерватории.

Ранее на творческой встрече с маэстро собралось почти все музыкальное студенчество: по словам ректора, таким наполненным Рахманиновский зал еще не бывал. Поздним вечером, в полумраке Курентзис говорил о музыке и красоте, о том, что любит исполнять «4’33»» Кейджа, поскольку нам всем так не хватает тишины. Признавшись, что его речь ему напоминает грузинский тост, маэстро принялся отвечать на вопросы студентов, занимавших долгую очередь к микрофону.

Заключительным событием «студенческой весны с Курентзисом» (выражение, которое появилось среди его поклонников) стал мастер-класс для дирижеров. По решению маэстро были отобраны три участника – Джереми Уолкер (класс проф. Г.Н.  Рождественского), Даяна Гофман (класс проф. С.Д. Дяченко) и Дмитрий Матвиенко (выпускник МГК, класс проф. В.А. Понькина). Почти 5 часов (!) без перерыва Курентзис делился с ними своим пониманием партитур Пятой и Шестой симфоний Чайковского, ставил дирижерский жест и шлифовал фразировку подобно тому, как это больше двадцати лет назад показывал своим студентам его великий петербургский учитель И.А. Мусин… А после, уже в артистической, смог ответить на несколько вопросов для читателей нашей газеты, поставив философское «многоточие» в почти недельном празднике Музыки:

– Уважаемый маэстро! К нашей великой радости в последнее время вы стали частым гостем Большого зала. Мы до сих пор вспоминаем незабываемые ночные концерты с музыкой Прокофьева, Рамо, Шостаковича, Берио, которые вы представляли нам со своим коллективом musicAeterna. Но в этот раз все было иначе: вы готовили программу прямо на наших глазах, в стенах консерватории со студенческим оркестром Московской консерватории. Каковы ваши впечатления?

– Что такое оркестр? Это всего лишь инструмент. Мы играем музыку, и через нее можем приблизиться к Высшему. В целом, я хотел, чтобы они могли поискать что-то сами. Чтобы их музыка была живой, свободной. Я сделал с ними концерт и симфонию, и на этой «базе» пытался сказать простую мысль: более трепетно относитесь к своему творчеству, вдохновляйтесь, достигайте больших глубин… Каковы мои впечатления от оркестра? Боюсь сглазить, но перспектива есть… А вот вы что скажете?

– Я думаю, что этот концерт им запомнится на всю жизнь. Так же, как и всей консерватории…

– Дай Бог. Я буду очень рад.

– На сцене Большого зала выступали великие музыканты. Многие считают это место волшебным, мистическим. А что чувствуете вы, когда выходите на эту сцену?

– Я считаю, что в нем есть нечто духовное. Объясню почему. Бывают места с очень хорошей акустикой, но они тебя «не приглашают» играть. Сам зал энергетически не расположен к духовному общению. Хотя там ты можешь сделать много хорошего, но он не «намоленный». В Большом зале я ощущаю эту «намоленную» атмосферу внутри. И важно, что она не пропала после ремонта. Например, мы недавно играли в Большом зале филармонии в Петербурге, и мне показалось, что после реконструкции исчезла его энергетика. Это странно. А здесь она сохранилась. Я это очень сильно чувствую – особенно на сцене.

– Что дает такое ощущение? Может быть, портреты великих композиторов, расположенные на стенах, вас поддерживают?

– Это не зависит от портретов. В Большом зале собралась энергетика и мечты людей, которые более столетия в него многое вкладывали. Это можно сравнить со старинным храмом – ты чувствуешь, что люди очень много молились в этом месте. В Московской консерватории, в ее главном зале – особая атмосфера. То же можно сказать и про Musikverein в Вене. Я вообще большой поклонник старинных вещей, которые несут какую-то память. Мне это очень близко. Если мы возьмем какой-то современный зал, который построили вчера, то там никогда не будет такого ощущения – станет ясно, что там просто сделали хорошую работу за большие деньги.

– Практически целую неделю вы находились среди студентов Московской консерватории. Что бы вы им пожелали?

– Я хочу пожелать, чтобы они были влюбленными в музыку. Ты не можешь подписать контракт с искусством и договориться с музыкой. Ты должен быть в нее влюблен. И тогда есть надежда, что она тебя тоже полюбит. Учиться в консерватории, ее закончить еще не означает дать людям свет. Это было бы очень легко. Я должен сказать, что мы всю жизнь учимся. И мы все с вами студенты – до последнего. Я бы хотел, чтобы каждый научился открывать аккумулятор в своем сердце. Чтобы их музыка говорила, и это были бы не просто звуки и тональность, а настоящее лекарство.

Надежда Травина,

ответственный редактор «РМ»

Фото Дениса Рылова и Эмиля Матвеева

 

Поделиться ссылкой: