№ 5 (1235), сентябрь 2005

В газете «Российский музыкант» (№ 2, 2005), была напечатана рецензия студентки IV курса Олеси Кравченко на спектакль Оперного театра Московской консерватории «Орфей» Глюка (дирижер — П. Б. Ландо, режиссер — В. Ф. Жданов, хормейстер — В. В. Полех, балетмейстер — Т. К. Петрова).

Можно было бы только приветствовать, что в семье критиков появился еще один профессиональный рецензент. Но по некоторым аспектам критических высказываний молодого рецензента у педагогов кафедры оперной подготовки статья вызвала, мягко говоря, легкое недоумение. Меня особенно удивило следующее высказывание О. Кравченко: «…просчетов в постановке было достаточно много. Начать с того, что опера была исполнена на русском языке. И это тогда, когда во всем мире давно уже завоевана традиция исполнения опер на языке оригинала».

С каких это пор стало традицией считать просчетами исполнение иностранных опер на русском языке? Откуда взялась эстетическая потребность исполнять иностранные оперы обязательно на языке оригинала?

Видимо, О. Кравченко так заразилась модой исполнения опер на языке оригинала, что не потрудилась ознакомиться ни с историей развития оперного искусства в России, ни с публикациями отечественной и зарубежной периодической печати, ни с современной теоретической литературой по вопросам музыкального театра. Похоже, рецензент даже не интересуется тем, что происходит в настоящее время в нашей стране и за рубежом. А в результате она отстает от бурной жизни постоянно меняющихся тенденций развития мирового музыкального театра и призывает Московскую консерваторию плестись вместе с ней в хвосте у западных «законодателей моды».

Да будет известно О. Кравченко, что западные деятели музыкальных театров уже более трех лет назад начали переосмысливать целесообразность принципа исполнения опер на языке оригинала и в настоящее время там все больше предпочитают играть иностранные оперы на языке той страны, где ставится спектакль. Проходит мода и на пресловутую актуализацию (переноса действия из прошлых веков в современность), уменьшается и диктат режиссеров-постановщиков, делающих акцент не актерской игре, а на всяких постановочных нововведениях типа эстрадных шоу, нивелирующих индивидуальность актера.

А в России ситуация на сегодняшний день складывается следующим образом: не все в наше время потакают моде петь оперы на языке оригинала. Совсем недавно произошло чрезвычайно приятное событие: Московский государственный театр «Геликон-опера» под руководством Д. Бертмана постановкой оперы А. Берга «Лулу» на русском языке (премьера 26.06.02) решил радикально изменить моду исполнять оперы на языке оригинала, моду, превратившуюся в клише.

Автор русского текста либретто оперы «Лулу» М. Жилкин в буклете к спектаклю пишет: «12 лет назад новорожденный “Геликон”, пожалуй, впервые в практике… российского музыкального театра, возвел в принцип исполнение опер на языке оригинала… Однако принципы только тогда и приобретают смысл, когда от них за какой-то надобностью отступают. Театр мужественно решился на этот шаг, посчитав, что он вправе встать над диктатом мировой оперной моды».

Оправданность такой позиции сегодня понимают даже деятели эстрады. Например, «появился уникальный шанс услышать блюз на родном языке. Группа “Аура” под руководством А. Колосова рискнула заменить английские слова русскими, только выиграв от этого». Даже мюзикл Уэббера «Кошки», главным сценическим «языком» которого является пластическая выразительность, у нас играют на русском языке.

А теперь проследим, как на эту тему высказываются современные деятели оперного театра. В книге «Моя жизнь — опера» Б. А. Покровский пишет: «Шаляпин не позволял себе петь в России на иностранном языке. В частной опере С. Мамонтова пели только по-русски» (несмотря на то, что как сам хозяин, так и большинство его гостей прекрасно владели иностранными языками!). Уместно привести и цитату критика Н. К. Ончуровой из статьи «Музыкальные премьеры… на чужом языке»: «В императорских театрах все оперы шли на русском языке, а для “просвещенных” меломанов специально приглашалась итальянская труппа». Е. Е. Нестеренко в интервью газете «Культура» № 46 2000 г. заявляет: «Исполнение на языке оригинала… Раньше думал, что это необходимо, теперь так не думаю».

Еще одно недопонимание критика О. Кравченко. Взявшись писать рецензию на учебный спектакль, ей следовало учесть, что театр Консерватории имеет свою специфическую особенность и его нельзя приравнивать к стационарным профессиональным театрам. Это учебный театр, и у него совсем другие задачи: он занимается не исполнением опер на языке оригинала, а освоением ремесла, точнее учит студентов-вокалистов сценическому мастерству. И с точки зрения методики студентам-вокалистам, пока они еще не овладели ремеслом сценического творчества, петь оперы на иностранном языке противопоказано. Озабоченные проблемами произношения иностранных слов и запоминанием сложных синтаксических конструкций чужого языка, они физически не в состоянии сосредоточить свое внимание ни на наполнении слов своего персонажа нужным содержанием (подтекстом), ни на правильном психофизическом действии героев в музыкальном спектакле. Главным объектом их внимания становится не поиск смысла, заложенного в тексте, а судорожные попытки удержать в памяти иностранные слова, значения которых они часто даже не осознают. Ведущие педагоги консерваторий понимали это еще в ХIХ веке и решали эту проблему следующим образом: «Особую роль играло освоение певцами учебного репертуара на русском языке, сильно влиявшее на методику обучения».

Вызывает удивление еще одно замечание О.Кравченко: «…стоит ли при таких скромных средствах стараться воссоздать полноценное театральное действо или имеет смысл ограничиться качественным концертным исполнением». Прежде чем давать такой совет, рецензенту следовало бы ознакомиться со следующим утверждением П. И. Чайковкого: «Опера, не поставленная на сцене, не имеет никакого смысла», — а главное, задуматься над тем, что концертное исполнение просто не дает возможности обучить певцов сценическому мастерству.

Исходя из вышеуказанных условий и игнорируя «советы» О. Кравченко, кафедра оперной подготовки, планируя в этом учебном году постановку оперы Моцарта «Свадьба Фигаро», решила представлять ее не в концерном, а в сценическом исполнении и играть на русском языке. Ведь кроме гениальной музыки В. А. Моцарта в этой опере имеет огромное значение не менее гениальный прозаический текст П. Бомарше в переводе еще одного гениального оперного деятеля — П. И. Чайковского.

Смеем надеяться, что рецензент О. Кравченко не сочтет это просчетом Оперного театра Московской консерватории.

Профессор Н. И. Кузнецов

ОТ РЕДАКЦИИ

Полемика в прессе всегда привлекательна для читателя. Столкновение мнений, различие позиций наглядно показывает многообразие «пониманий», характерное для художественно-критической мысли во все времена. Особенно, если оценочная позиция убедительно аргументируется. В данном случае мы видим различие подходов молодого музыкального критика, студентки О. Кравченко в ее учебной рецензии «Новый взгляд на классическую оперу?» и профессора вокального факультета, режиссера Н. И. Кузнецова.

Главное, что взволновало оппонента студенческой рецензии — ее упрек в исполнении оперы Глюка в Большом зале не на языке оригинала. Но разве это только «мода», «в хвосте» которой, по мнению профессора, «плетется» студентка? В мире сегодня эта тенденция завоевала широчайшее признание (и не только на Западе, но и у нас) — слушатель слышит музыку речи, отраженную в интонации композитора. А сюжет, фабулу, можно узнать из буклета с приведенным либретто, из бегущей строки, доски на сцене с переводом (как обыгрывал подобную ситуацию Б. А. Покровский, ставя Генделя в Камерном театре). Есть разные приемы… Особенно, если ставится клиссицистское или барочное произведение, где музыка доминирует. И еще более, если исполнители — студенты. Выходя из стен Московской консерватории. Они должны быть во всеоружии — владеть разными исполнительскими стилями, а значит и разными языками вокальной музыки, что нередко трудно расторжимо.

К счастью, в искусстве единого рецепта нет. И один подход не должен отменять другой. Всегда радостно, когда готовится «Свадьба Фигаро». Возможно, по-русски ребятам будет легче играть веселый сюжет Бомарше, а залу воспринимать происходящее. Ведь «Свадьба Фигаро» на театральной сцене — это не только Моцарт. Чего нельзя сказать об «Орфее» Глюка.

Оперное рецензирование — важная составляющая учебного процесса на курсе музыкально-критической журналистики. Студенты пишут о разных театрах как на основе живых спектаклей (в поле зрения студенческой «Трибуны» только в последние годы попадали и Большой, и Мариинский, и Станиславского, и «Геликон», и Новая опера, и гастролеры), так и видеозаписей, среди которых мировые шедевры. Высокая оценочная планка рецензента — на пользу творчеству, хуже, когда вокруг не видят, не слышат, не говорят. Редакция благодарна за полемику и готова в любой момент открыть дискуссию по волнующим творческим проблемам. Пишите!

Поделиться ссылкой: