№ 6 (1220), октябрь 2003

Игорь Владимирович был исключительно добрым, отзывчивым человеком – таковы главнейшие качества его натуры, его характера. С большой теплотой я вспоминаю это, вспоминаю его особенную приветливость, всегда ему присущую. Мне хочется именно об этом сказать, потому что она проверено моим длительным общением с Игорем Владимировичем. Оно началось в 1928–1929 году и продолжилось до конца его жизни в 1954 году, иначе говоря на протяжении четверти века.

Узнал я Игоря Владимировича, когда был направлен на педагогическую практику по гармонии из Рубинштейновского техникума, где я учился у И. И. Дубовского, в Скрябинский – там тогда преподавал Игорь Владимирович. Он приветливо встретил меня и давал мне всякого рода советы и указания на педагогической работе, а в дальнейшем доверял мне иногда и проведение занятий с учащимися. У нас установились очень тесные взаимоотношения, которые привели даже к тому, что Игорь Владимирович приглашал меня в гости. В этих встречах нередко мы с ним играли в 4 руки – ведь в то время не было звукозаписи и знакомиться с литературой приходилось путем проигрывания на рояле. Такие четырехручия практиковались и позднее, когда я был уже в консерватории.

В нашу группу, где я занимался в техникуме, входили впоследствии известные музыковеды – В. А. Вахромеев, И. Я. Рыжкин, Н. Р. Котлер и некоторые другие. Фотография нашей группы красовалась в холле Музыкального училища при консерватории, – не знаю, осталась ли она до сих пор или ее убрали.

По некоторым объективным причинам я поступил в консерваторию в 1933 году, спустя три года после окончания техникума и за это время нередко бывал дома у Игоря Владимировича. Игорь Владимирович с радушием встретил меня в консерватории и, доверяя моим познаниям, освободил меня на первом курсе от занятий по гармонии и сольфеджио, так что я проходил у Игоря Владимировича гармонию только один семестр на втором курсе и сдавал экзамены за весь курс.

После гармонии была полифония, которую тоже вел Игорь Владимирович, и я прошел у него весь курс. Игорь Владимирович не любил строгий стиль и занимался только по свободному стилю, начиная с Баха. Писали фуги, других форм не было, но для экзаменационной работы нам была задана форма кончерто гроссо из трех частей – род прелюдии, фуга и заключение.

Аналитически мы изучали произведения только по свободному стилю – Баха, Моцарта, Бетховена, Шумана, Чайковского, Танеева и других композиторов. Продолжительность курса полифонии была 1,5 года, если мне память не изменяет, и таким образом в общей сложности я занимался у Игоря Владимировича два года, дипломную же работу писал под руководством Л. А. Мазеля.

И. В. дал мне исключительно много. Он очень большое внимание уделял глубине вникания в музыку, лаконичности течения музыкальной мысли, композиции – его музыкально-стилистические характеристики были изумительно тонки и глубокомысленны.

По окончании консерватории в октябре 1937 года, я полгода пробыл в аспирантуре, а с сентября 1938 года вошел педагогом в состав кафедры теории музыки под руководством Л. А. Мазеля, куда вошел и Игорь Владимирович. Общение с ним теперь приобрело другой характер – обсуждение разного рода работ, в котором постоянно участвовал Игорь Владимирович, приходилось и мне выступать. Тогда рождались труды по полифонии

С. С. Скребкова – «Полифонический анализ» и другие. С Игорем Владимировичем я участвовал в приеме экзаменов. В частности, до сих пор у меня не изгладилось воспоминание о том, как мы с Игорем Владимирович проводили вступительный экзамен у абитуриентов в день, когда началась война – 22 июня 1941 года. Представляете, какое было у нас настроение!.. Если не ошибаюсь, в тот год поступал в консерваторию С. С. Григорьев.

После войны, когда заведовал кафедрой Игорь Владимирович, он поручал мне некоторые работы. В частности, помню, подбирал какие-то примеры для книги «Музыкальная форма», которую писал тогда Игорь Владимирович.

Общение с ним всегда доставляло большое удовлетворение. Игорь Владимирович обладал чувством юмора. В разговоре нередко шутил, изобретал острые словечки, на что был большой мастер.

Я не хочу касаться научной деятельности Игоря Владимировича – у всех она на виду, все высоко ее оценивают. Укажу лишь на ее всесторонность. Труды Игоря Владимировича охватывают весь комплекс музыкально-теоретических вопросов; сольфеджио, гармонию, полифонию, музыкальную форму, по всем этим предметам он сказал свое слово, которое до сих пор сохраняет свое значение в музыкально-теоретическом образовании.

Светлый облик Игоря Владимировича Способина запечатлелся у меня навсегда, с ним я живу и буду жить до конца своих дней.

Май 2000 года
Вл. Протопопов

Поделиться ссылкой: