Симфоническая фантазия
№6 (1371), сентябрь 2020
Конец марта 2020 года. В Московской консерватории объявлены внеплановые каникулы, а это означало, что все студенты и педагоги нашего музыкального университета вынуждены прекратить уроки. Временно прервались и индивидуальные занятия по органу – я была крайне расстроена столь неожиданной новостью. Однако не все оказалось настолько печально, ведь благодаря возникшему проекту «Московская консерватория онлайн» появилась уникальная возможность слушать концерты, не выходя из дома. Одним из наиболее знаменательных событий в рамках этого фестиваля стал первый онлайн-вечер органной музыки в исполнении Константина Волостнова, прошедший 23 марта.
Концерт включал в себя традиционный репертуар органиста, но с одной особенностью: фигурировал только жанр фантазии. Перед исполнением каждой пьесы ведущая программу Самира Латып весьма доступно и увлекательно рассказывала небольшие факты из жизни того или иного композитора. Поэтому в целом могло сложиться впечатление скорее домашнего органного спектакля, нежели концерта в традиционном понимании. На протяжении всего музыкального вечера публика имела возможность наблюдать и восхищаться виртуозным владением инструментом маэстро, а расторопные ассистентки аккуратно помогали исполнителю.
Жанр фантазии предстал у каждого композитора в различном преломлении. Прозвучали две барочные фантазии Баха («Приди, Святой Дух, Господь Бог» BWV 651 и «Грядет язычников Спаситель» BWV 659) и Фантазия в манере «Эхо» Я. Свелинка (SwWV 275). Две романтические: Фантазия ля мажор С. Франка и Фантазия и фуга Ф. Листа на тему хорала «К нам, к спасительным волнам» из оперы Дж. Мейербера «Пророк» (S 259). Особняком стояла «русская» Фантазия соль мажор А.К. Глазунова (ор.110).
Идея программы концерта связана с историей инструмента. В середине XIX столетия, в пору победоносного шествия симфонического оркестра по Европе, выдающийся французский органостроитель Аристид Ковайе-Коль создал уникальный тип органа – большой симфонический. Как известно, в позапрошлом веке значительное число инструментов, создававшихся в Германии, Франции и Англии, стало заимствовать оркестровые принципы, однако лишь французу Ковайе-Колю удалось воссоздать идеал оркестрового звучания в органостроении. Именно благодаря ему этот инструмент стал обладать звучанием, полным гибкости, экспрессии, красочности, проникновенности и естественности.
Изобретения и технические усовершенствования французского органостроителя в дальнейшем способствовали созданию образа современного большого концертного органа. Он словно создан для того, чтобы воплощать замыслы композиторов-романтиков, отраженные в свободных и развернутых музыкальных формах. Особенно заметно выделяется жанр фантазии, который и встречался у всех вышеупомянутых авторов. Однако весьма интересно было проследить его характер у каждого композитора.
Так, Фантазия Глазунова, по словам ведущей, «представляет собой редкий в органной музыке русский религиозный эпос». В последние годы жизни композитор открывает для себя новый тип французского органа. Само произведение чистое и возвышенное, при этом не лишенное колористичности, а жанр развернутой фантазии позволяет использовать многие возможности инструмента. По сути это своего рода русский реквием Глазунова, так как именно данная фантазия была его последним сочинением.
Фантазию в манере «Эхо» Яна Свелинка, я когда-то исполняла сама на одном из концертов в Малом зале Московской консерватории, и мне было любопытно послушать интерпретацию данного сочинения. Исполнение Константина Волостнова полностью осуществило именно оркестровое звучание, благодаря задействованию педали. Также сохранился и более красочно был изображен тот самый эффект «эха». Сочинение как нельзя точно демонстрирует тонкость и изысканность вкуса своего создателя, самого крупного из органных мастеров Голландии.
В завершении вечера прозвучало культовое произведение органного репертуара, а именно Фантазия и фуга Ф. Листа на тему хорала «К нам, к спасительным волнам» из оперы Дж. Мейербера «Пророк». Она всегда получала исключительно восторженные эпитеты как со стороны публики, так и критиков, в отличие от самой оперы. Здесь воплотилось все, что заложено в выдающейся симфонической композиции, созданной гением: совершенство формы, яркость тематизма, оригинальность композиторских приемов, виртуозное использование инструмента, глубина и многомерность образов. Само произведение подобно романтическому роману, повествующему о многогранной жизни героя. Оно делится условно на три части: первый, вступительный раздел, с главной темой в суровом звучании, второй исполнен действия и развития, третий – мир грез и любви героя, четвертый – схватка героя со зловещими силами и его победа, «озаренная лучами божественного света». По отношению к некоторым частям органного полотна невольно возникают ассоциации с другими произведениями Листа: так, общее настроение, да и сам образ третьей части отсылает к циклу ноктюрнов «Грезы любви», а именно к третьему из них; образ героя, борющегося со злодеями, воссоздает аллюзию на небезызвестную симфонию Бетховена, но на этот раз со счастливым финалом.
У меня, как и у многих слушателей в тот вечер, была прекрасная возможность в рамках дистанционного органного концерта насладиться полным, оркестровым звучанием органа Кавайе-Коля в Большом зале консерватории – одного из величайших инструментов в мире.
Наталья Григорьева, студентка ИТФ