№ 3 (1332), март 2016

Щедрин не перестает удивлять. Менее двух лет прошло с памятной премьеры оперы «Левша» на Мариинской сцене. И вот новый подарок любителям оперы – мировая премьера «Рождественской сказки», посвященной В. А. Гергиеву и коллективу Мариинского театра, данная 26 декабря, прямо под Новый Год.

Посвящение не случайное. Уже сейчас Гергиев сделал для продвижения музыки Щедрина в мире больше, чем сотворил С. Дягилев для Стравинского, С. Кусевицкий для Прокофьева, Ф. Сток для Мясковского, Е. Мравинский для Шостаковича. Гергиев и его огромное театрально-филармоническое мариинское царство поставили, исполнили и записали, кажется, все, что могли из обширного списка сочинений композитора.

Щедрин сам написал либретто «Рождественской сказки». Это стало правилом для него с оперы «Мертвые души» (1977). В премьерном буклете автором указано, что текст создан «по мотивам сказки Божены Немцовой (в переводе Николая Лескова) и русских народных сказок». Лесков сделал перевод с чешского сказки Немцовой «О двенадцати месяцах» осенью 1862 года. От него в либретто осталось немного: треугольник взаимоотношений падчерицы, мачехи и злой дочери, сюжеты о фиалках и корзине ягод. И еще, что важно: само присутствие имени Лескова, как некий символический знак духовного родства. Ведь Лесков для Щедрина величина дорогая хотя бы по количеству связанных с его темами сочинений.

Больше в либретто сюжетных ходов от пьесы «Двенадцать месяцев» поэта, переводчика, издателя С. Я. Маршака, созданной в 1942-м и навеянной той же сказкой Немцовой в переводе Лескова. Ко всему этому Щедрин добавил новые сюжетные повороты и написал свой литературный текст, яркий, живой и сатирический. Написал сказку для взрослых и детей. И, что важно, сказку «про сегодня».

Впрочем, что бы и когда бы он ни писал, это непременно нацелено в современность. Его искусство всегда социально, всегда публицистично, оно «привязано» к конкретному времени, в котором живет художник. И в «Рождественской сказке» Щедрин обозначил время действия магическим заклинанием, за которым должно последовать чудо: «Два ноль один пять!» Год ушедший, в котором злая Мачеха и ее Злыдня-дочь мечтают «жить в шоколаде». Щедрин смеется над убогостью желаний «купить весь мир», иронизирует над царством, в котором взбалмошная Царица издает нелепые указы «в целях демократизации». Текст насыщен цитатами и намеками. Тут и название когда-то популярной американской кинокомедии о безумной жажде денег «Nothing But the Truth» («Ничего, кроме правды»), и «Соловей-пташечка, эх, жалобно поет» гвардейцев Царицы, которые согласно ремарке автора «вламываются словно ОМОН» в дом Замарашки, и жалобы хоровым шепотом придворных про «права человека», и реплика месяцев «В этот год из-за санкций мы подзадержались»… И, наконец, «Обнимитесь, миллионы…» Шиллера-Бетховена, цитата, которую он настойчиво, несколько раз проводит через всю оперу, помещая и в финал.

В «Рождественской сказке» Щедрин впервые в своем оперном театре написал откровенный Happy End. Всякие в его операх бывали финалы: открытые, многозначные, финалы-колыбельные. Но такого, чтобы злодеи вмиг превратились в праведников и желали друг другу добра и счастья – еще не было. Здесь и солисты, и хор – все сошлись в грандиозном апофеозе с колокольным звоном. Словом, как в старой доброй опере и как никогда не бывает в действительности. Но ведь на то и сказка, феерия, которую он обещал!

А стало быть, вот вам лейтмотивы – только узнавайте: царской власти, Замарашки, зимнего леса, волшебного кольца. А вот россыпи ярких мелодий – Каватина Апреля, Дуэт Мачехи и Злыдни, Тронная ария Царицы… Великолепно выписаны хоровые сцены придворных и гвардейцев, не менее интересны тембровые характеристики главных героев. Блистателен, как всегда у Щедрина, оркестр с маримбой, клавесином, синтезатором, домбрами и прочими тембровыми находками, например, с волшебными 12 ударами месяцев, которые воспринимаются как невольное соревнование с Прокофьевым и его знаменитым боем часов в «Золушке».

И конечно – большое разнообразие оперных форм. Первым это приметил еще Е. Ф. Светланов, назвав ансамбли Щедрина «феноменальными»: «По правде говоря, современные композиторы в своих операх редко обращаются к ансамблям. У Щедрина же, наоборот, торжество ансамблей». Но и здесь он превзошел себя в ансамблевой технике, написав дуодецимет (!) Месяцев (напомню, что «Мертвые души» открывал децимет «Обед у прокурора»). Нельзя не выделить блестящую буффонную скороговорку Мачехи и Злыдни, виртуозны фиоритуры Царицы, Замарашки и Апреля.

Как всегда, вокальные партии в его операх исключительно сложны, виртуозны и имеют широкий диапазон. Кроме того, Щедрин любит нежнейшее пианиссимо (в этом он абсолютный эстет), что в принципе противоречит природе вокалистов, воспитанных обычно на вердиевской эстетике с желанием «пореветь» на публику. Здесь же приходится филигранно отделывать звук, а так как это еще и сказка, то есть эмоции носят мистический характер, то и звук в идеале должен быть словно неземным, полетным, как, например, в Эхо-дуэттино «Волшебное кольцо», которое замечательно провели П. Куренная (Замарашка) и юный А. Михайлов (Апрель).

Особо хочется выделить исполнительниц партий Мачехи и Злыдни А. Кикнадзе и Л. Юдину, мастерски показавших себя в дуэтах и речитативных сценах и исполнивших свои роли с настоящим азартом. Чего стоит только наказание Месяцев – превращение «зловредных дам» в собак, сыгранное чисто артистически, без грима. Но и Царица (Е. Сергеева), и ее хромой Канцлер (С. Романов), и Дровосек (О. Сычев), и Месяцы в их сольных и ансамблевых сценах произвели яркое впечатление. Полагаю, что отдельной благодарности заслуживает концертмейстер И. Соболева, подготовившая весь вокальный состав оперы.

Настоящее наслаждение получаешь также и от исполнения хоровых сцен (главный хормейстер А. Петренко), особенно от хорового контрданса («Тише, тише… танцуем, поем, указ ждем») и «Церемониального марша» гвардейцев («Мать-государыня во всея Руси»), орущих здесь, как и предписано автором, «во всю глотку».

Короче: «Рождественской сказке» в Мариинском явно уготована долгая жизнь.

Профессор Е. С. Власова
Фото Наташи Разиной

№ 2 (1331), февраль 2016

«Большая музыка для маленьких» – так именуется цикл Московской консерватории, представляющий собой серию ежемесячных бесплатных концертов для маленьких слушателей и их родителей. Организаторы не ставят перед собой задачу отмечать круглые даты композиторов, но так уж вышло, что первое мероприятие цикла было посвящено Моцарту (см. «РМ» 2015, № 7 – ред.), 2016-й год открылся программой на музыку Прокофьева, а в февральском концерте речь пойдет о Шостаковиче. Пожалуй, дети – как никто способны оценить настоящий «деньрожденческий» праздник: веселый, красочный, с музыкой, танцами и сюрпризами. А названные мероприятия именно таковы. Юбилярам бы понравилось!

Зал им. Н. Я. Мясковского

Проект стартовал в октябре прошлого года при поддержке компании «Хендэ Мотор СНГ». Автором идеи и режиссером является Ксения Бондурянская, исполнителями – профессиональные музыканты, танцовщики и актеры, а также учащиеся музыкальных школ и студий. Каждая программа объединяет и детей, и взрослых как на сцене, так и в зрительном зале. За этот короткий промежуток времени проект успел обзавестись многочисленной аудиторией, младшим представителям которой едва исполнилось три года.

Дважды в месяц на двух концертных площадках – в зале имени Н. Я. Мясковского Московской консерватории и в брэнд-центре «Hyundai MotorStudio» – проходят интерактивные концерты-лекции, включающие удивительные истории о композиторе и его сочинениях, фрагменты из мультфильмов, слайды, танцы, увлекательную викторину и, конечно же, музыку. Тематика лекций – самая разная. Объединяющим является кредо: классическая музыка способна перещеголять в увлекательности любое другое занятие, милое сердцу маленького человека. Нужно лишь знать, как к ней подступиться. И организаторы проекта раскрывают все ее секреты.

Зал им. Н. Я. Мясковского

Симфоническая сказка «Петя и волк» С. С. Прокофьева, разыгранная в консерватории 22 января, а в «Hyundai MotorStudio» – 23 января, познакомила публику с главными действующими лицами – Петей, Волком, а также с другими персонажами и их инструментальными интерпретациями. Это прокофьевское сочинение, пожалуй, – лучшее из всего музыкального калейдоскопа, где инструменты симфонического оркестра так наглядно дефилируют перед слушателями. Кстати, «Петя и волк» в наступившем году отмечает свой восьмидесятилетний юбилей – сказка была написана Прокофьевым в 1936 году по инициативе Натальи Ильиничны Сац.

Музыкальное представление прошло с большим успехом. Присутствующие воочию увидели, а главное, услышали «обитателей» оркестровой ямы, которые не так часто солируют на концертной сцене. Рассказчик (Александр Шляхов) познакомил юных слушателей с занимательными историями о происхождении инструментов, рассказал про детство и юность Прокофьева, а затем поведал удивительную сказку про мальчика Петю. Последняя сопровождалась видеорядом из детских рисунков, иллюстрирующих события «Пети и волка». Получился своеобразный мультфильм под живое звуковое сопровождение. А в конце программы юные участники азартно отвечали на вопросы про музыкальные инструменты. Верится, что гобой, кларнет, валторна и прочие уже не вызовут недоумение в глазах ребенка, – что за неведомый зверь такой? – а станут близкими, понятными и узнаваемыми.

Hyundai MotorStudio

Прокофьевский юбилей, который музыкальный мир будет отмечать в течение всего 2016-го года, у нас стартовал с чудесного детского праздника. И праздник будет продолжаться! В апреле «Большая музыка для маленьких» снова обратится к творчеству Прокофьева, на этот раз к его волшебной балетной феерии про Золушку. Спутницей прокофьевской героини станет другая Золушка, появившаяся на свет в начале XIX века, благодаря «веселой драме» Джоаккино Россини.

А для взрослых любителей музыки, помимо множества концертов, приуроченных к годовщине великого русского композитора, Московская консерватория приготовила сюрприз – фестиваль «Музыкальный поезд», курсирующий по прокофьевским местам – концертным площадкам столицы, имеющим непосредственное отношение к жизни и творчеству Сергея Сергеевича. На протяжении фестиваля известные музыканты представят антологию фортепианной музыки Прокофьева и, помимо этого, исполнят другие камерные сочинения. Композитор, помнится, обожал поезда, а уж музыкальный, из собственной музыки, полюбил бы и подавно!

Hyundai MotorStudio

Но это в ближайшем будущем. А пока что на повестке дня – другие занимательные музыкальные истории для детей и взрослых. Февральская программа «Большой музыки для маленьких» посвящена истории игрушек, лучезарным «Танцам кукол» Д. Д. Шостаковича. Юные слушатели смогут увидеть, как и во что играли их бабушки и дедушки, когда были маленькими. Праздник продолжается!

Яна Любимова, собкор «РМ»
Дизайн афиши Сергея Баронова
Фото  Марии Аксеновой

№ 1 (1330), январь 2016

16 декабря исполнилось сто лет со дня рождения Георгия Васильевича Свиридова. Ранние детские годы он провел в Фатеже – маленьком городке под Курском. Здесь весной слышны звонкие соловьиные трели. Сотни соловьев заливаются в кустах по берегам речек. А в окрестных селах поныне звучат самобытные русские песни. И все это богатство звуков впитывал будущий композитор.

Музыкальную школу мальчик закончил в Курске. Затем жил и учился в Ленинграде. В том числе – у Д. Д. Шостаковича. Искал свою индивидуальную композиторскую манеру. Помнится, он говаривал: «Сложно может написать каждый. Ты попробуй написать просто!».

К песням родного края Георгий Васильевич обратился в начале 1960-х годов. Поводом к тому послужил выход в свет нотного сборника А. В. Рудневой «Народные песни Курской области» по результатам музыкально-этнографических экспедиций известной собирательницы и исследовательницы музыкального фольклора. И тут мы впервые встретились с композитором в деловой обстановке.

Я тогда был молодым лаборантом кабинета народной музыки Московской консерватории. А Свиридов пришел к Анне Васильевне послушать звучание записанных ею песен. И мне довелось присутствовать при этом. Следует отметить, что в годы работы А. В. Рудневой в курских селах звукозаписывающая аппаратура была несовершенной. И звук воспроизводился с неприятным шипением. Думается, на композитора такое прослушивание не произвело особого впечатления. Анна Васильева предложила ему тему сочинения «Времена года». Но, подумав, он не принял такой совет. Ему ближе оказалось отражение в кантате судьбы русской женщины. Тогда Георгий Васильевич сказал мне, что ему не нравится, как писал на русскую тему Стравинский. И заметил, что напишет иначе.

Исполнение своего нового сочинения Свиридов поручил Республиканской капелле под управлением А. А. Юрлова. В то время мой близкий знакомый тенор Александр Дунаев работал в капелле. И говорил, что его коллегам очень нравится музыка кантаты «Курские песни». Когда сочинение было исполнено и записано на магнитофонную ленту, Юрий Александрович Фортунатов, курировавший тогда Студенческое научное общество, попросил меня охарактеризовать студентам новую кантату Свиридова, что я и сделал. Не очень удачно, как понимаю сегодня.

Прошли годы. И вот недавно меня пригласили в Магнитогорскую консерваторию выступить с сообщением на ту же тему на пленарном заседании научной конференции, посвященной юбилею Г. В. Свиридова и озаглавленной «Родина в творчестве композитора». Предложенная мною тема  «О кантате “Курские песни” Георгия Свиридова» оказалась уместной и была принята организаторами. В современных условиях стало возможным привлечь видеоматериалы из интернета и показать, как по-разному подходят ныне музыканты к интерпретации кантаты. К тому же можно было «почистить» звукозаписи А. В. Рудневой на компьютере и сопоставить народные образцы с их претворением в произведении Г. В. Свиридова.

В некоторых случаях композитор радикально упростил и заметно «высветлил» фольклорный первоисточник. Так, в первой части «Зеленый дубок» Свиридов обратился к песне, которая в подлиннике изложена жестко, с применением диссонирующих созвучий, что особенно рельефно проявляется в звонкой народной вокализации. В кантате же тема воспроизводится мягко, в унисон, в окружении прозрачных «свиридовских» созвучий. Кстати, А. В. Руднева неверно нотировала начальные слова песни, из-за чего меняется ее смысл:

Зелен дубок –
Липа зеленее.
Отец с матерью роднее –
Дружочек милее.

Именно не «зеленый дубок», а «зелен дубок». Желательно сделать исправление в партитуре, чтобы сберечь подлинное содержание народного оригинала.

Свиридов сохраняет целотонное строение темы, типичное для ряда курских образцов, а также характерные народные приемы изложения словесного текста во взаимосвязи с напевом – так называемые «огласовки» согласных, паузы в середине музыкально-стиховой фразы, необычные для европейского музыкально-поэтического искусства. А в разделе кантаты «Ты воспой, воспой, жавороночек» происходит иное преобразование сельского оригинала, который изложен мужским голосом соло, неспешно и задумчиво. В кантате же, после насыщенного энергичного оркестрового вступления, имитирующего трели жаворонка, и аналогичных интерлюдий следует развитое многоголосное хоровое звучание в подвижном темпе. Это своего рода гимн солнцу, свету, весне. Но гармонически все это достаточно просто. И действительно далеко от Стравинского, тяготевшего к остроте ритма, резкости звукосочетаний, изломанности мелодической линии.

В музыкальной жизни произошли многочисленные модификации инструментального изложения этого яркого сочинения. Существует собственная оригинальная версия композитора для хора, двух фортепиано, органа и группы одиночных оркестровых музыкальных инструментов. В музыкальном училище Кривого Рога привлекли к исполнению оркестр андреевского типа. Юрий Колесник в музыкальном училище имени Гнесиных перед исполнением кантаты воспроизвел нотные записи А. В. Рудневой в интерпретации народного студенческого вокального ансамбля. Все это дает кантате новые формы существования, обогащает наше представление о ней.

Георгий Васильевич проявлял живой интерес к народной музыке еще и в том, что присутствовал на музыкально-этнографических концертах, проводимых мною в Доме композиторов в конце 1960-х годов. После концерта обычно подходил и поздравлял меня с успехом. Вероятно, знакомство с моей фольклористической деятельностью послужило основанием для его решения, когда он был избран в 1968 году Первым секретарем правления Союза композиторов РСФСР, пригласить меня, тогда молодого человека, не бывшего членом организации, на должность заместителя председателя фольклорной комиссии Союза. Ему, видимо, в работе нужна была «свежая кровь». К сожалению, деловые взаимодействия с Георгием Васильевичем у меня не сложились. В общении с подчиненными он был непростым человеком – резким, деспотичным. Но отношение к нему как к великолепному музыканту у меня осталось и остается неизменным.

В 1990-м году Свиридов снова обратился в своем творчестве к русской песне. И опять к родной, создав цикл «Три старинных песни Курской губернии» для хора в сопровождении фортепиано и ударных. Здесь заметно развитие его композиторского стиля, хотя во многом он остается верен устоявшимся принципам, в первую очередь – простоте хорового изложения. Особо экспрессивно звучит заключительная часть – ее основу составляет обрядовая курская песня «У ворот сосна раскачалася», ладово напряженная (острая тритоновая рамка), ритмически импульсивная (переменный метр 3+5 восьмых в подвижном темпе). Свиридов снова использует однородный либо октавный унисон. Однако фортепиано во взаимодействии с ударными создают жесткий, изобилующий секундовыми созвучиями и импульсивными ритмами аккомпанемент. Это уже отдаленно напоминает манеру Стравинского. Вероятно, все это происходило помимо воли композитора. Просто современность диктовала свои законы.

Композиторское творчество Г. В. Свиридова многогранно. Но русская, а особенно кровная – курская – песня заняла в нем значительное и достойное место.

Профессор В. М. Щуров

№ 9 (1329), декабрь 2015

«Архитектурный совет согласился с предложенным проектом Оперного театра-студии в Среднем Кисловском переулке» – такое судьбоносное для нас заключение вынес авторитетный синклит города Москвы.

Заседание Архитектурного совета столицы состоялось 7 октября. Интернет-сайт консерватории известил своих пользователей о столь важном событии, причем, благодаря ссылке, привел полностью повестку дня, где наряду с положительным решением по консерваторскому проекту фигурирует и отрицательное по другому, аналогичному по сложности вопросу (тоже историческая среда городской застройки), что, естественно, повышает градус нашего удовлетворения.

На обсуждении проекта главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов (он же председатель Совета) высказал свои соображения: «Объект находится в центре города, здесь много ограничений с точки зрения охраны культурной среды. И в очень непростой ситуации коллеги, надо сказать, нашли интересное, нетривиальное решение. Да, оно вызывает много вопросов, но в диалоге с архитектором Совет склонился к тому, что с этим надо соглашаться, потому что в этой ситуации, видимо, принципиально улучшить ничего нельзя».

Действительно, перед проектировщиками (ФГУП «Центральные научно-реставрационные проектные мастерские», ООО «Архструктура») задача стояла крайне сложная – при минимуме места следовало вписаться в исторически сложившуюся композицию зданий и разместить не что-нибудь, а современный театр!

Вот как описывается этот замысел: «В центре участка располагается один из таких исторических домов, который по проекту восстанавливается в прежних габаритах. Однако, поскольку они не позволили вместить необходимый объем помещений (а помимо театра, техническое задание предусматривало размещение администрации, вокальной студии, двух больших репетиционных залов, мастерских по ремонту инструментов и проч.), архитекторы предложили убрать основной массив в подземную часть. Таким образом, под землей оказались непосредственно оперный зал и колосниковая сцена. Помещения, требующие дневного света, расположились в наземной части, увеличенной за счет надстройки из матового стекла. За стеклянным фасадом предусмотрена светодиодная матрица, транслирующая изображения оперных сюжетов».

Предложенное решение уже не кажется невероятным после того, как рядом с консерваторией возник другой современный оперный театр: новый большой зал «Геликон-оперы», который получил имя И. Стравинского, – первая и главная среди нескольких игровых площадок единого театрального комплекса, – «врыт в землю» двора бывшей усадьбы. В утвержденном проекте консерваторского театра зрительный зал – тоже располагается на подземном уровне. Причем зал на 500 человек!

Как заметил один из членов Архитектурного совета: «Единственной альтернативой сложившемуся объемно-планировочному решению перевернутого театра, где зал находится в самой нижней точке здания, могло бы быть абсолютно новое здание, построенное на месте исторического в новых габаритах. Однако, я понимаю, что сделать так нельзя, поэтому считаю представленное решение чистым и аккуратным».

Обсуждение сложного театрального проекта касалось и собственно театральных возможностей, которые особенно волнуют нас, и окружающей городской среды, которая, естественно, волнует архитекторов. Возникали и неожиданные параллели: «…Пока в проекте ощущается недостаточной та среда, которая формируется вокруг нового здания… Планировочная структура выполнена вполне остроумно. Этот небольшой зал вполне соизмерим с внутренней площадью, которая там образована, и, в общем-то, в Европе, в той же Венеции есть множество примеров функционирования подобных объектов».

Принятое решение, будем надеяться, окончательно переворачивает страницу многочисленных поисков выхода из, казалось бы, абсолютно безнадежной ситуации, вспыхивавших надежд и многократных разочарований. Мы хотим иметь свой настоящий оперный театр – этим желанием окрашены несколько десятилетий! Теперь осталась самая малость – театр надо… построить. Подождем еще пару лет. И тогда наши сегодняшние первокурсники смогут не только спеть, но и разыграть свои дипломные партии на родной театральной сцене.

Пусть все получится! – самое оптимистичное пожелание всем на пороге Нового, юбилейного для Московской консерватории года!

Главный редактор «РМ»

№ 8 (1328), ноябрь 2015

10 октября  2015 года в Большом зале консерватории было праздничное оживление. Люди, знакомые и незнакомые, улыбались друг другу, с особым волнением ожидая начала концерта: в его программе стояла российская премьера Третьей симфонии Николая Корндорфа. Концерт из серии «юбилейных сезонов» был посвящён памяти Лео Морицевича Гинзбурга (1901–1979), крупного дирижёра, много лет отдавшего педагогической работе в стенах консерватории (1930–1979). Его учениками были и Николай Корндорф, и Анатолий Левин, дирижировавший первым отделением, и Александр Лазарев, дирижировавший во втором.

Действительно, российская премьера крупного сочинения Николая Корндорфа – всегда событие. А здесь практически никому не известная симфония. Даже те, кто более или менее хорошо знал короткий, но насыщенный  жизненный и творческий путь композитора, кто не пропускал немногочисленные концерты, где исполнялись его сочинения, либо знакомился с его творчеством по записям и партитурам, даже они не могли представить себе, что их ожидает. А ожидало их настоящее чудо, откровение Мастера.

В программке концерта был приведен текст «Учитель музыки», посвящённый Лео Гинзбургу, с таким пояснением: «Н. Корндорф написал этот текст по просьбе А.  Лазарева для программки концерта к 100-летию со дня рождения их общего учителя Л. М. Гинзбурга, который был должен состояться осенью 2001 года в Большом зале консерватории. Сегодняшний концерт – реприза того, осеннего, концерта, дань памяти и благодарности знаменитых воспитанников – Н. Корндорфа, А. Лазарева и А. Левина – дорогому учителю».

Как известно, Корндорф был не только замечательным композитором, но и интересным дирижёром и прекрасным преподавателем, о котором до сих пор вспоминают его ученики. Но одно не было отделено от другого: главное  – понимание Музыки, и в этом отношении Гинзбург оказал на него значительное влияние. Вот как об этом пишет Николай Сергеевич в своем тексте для программки: «Будучи не только дирижёром и учителем дирижирования, сколько учителем Музыки, Гинзбург постоянно обращался к проблемам  философии музыки». От своего учителя, которого он бесконечно уважал, которым как музыкантом и дирижером восхищался, он воспринял мысль о том, что форма произведения рождается во время исполнения. Именно такова форма-процесс у Корндорфа. В ней живой движущийся поток звучаний, естественное развёртывание музыкальной ткани – отсюда излюбленный композитором волновой принцип организации сочинения. В этом можно было убедиться, слушая и его Третью симфонию.

Как обычно, концерт состоял из двух отделений, выстроенных исторически. В первом отделении прозвучал довольно редко исполняемый двойной концерт Брамса для скрипки и виолончели с оркестром (ор. 102). Высокий профессионализм продемонстрировали как солисты – лауреаты международных конкурсов Айлен Притчин (скрипка) и Александр Бузлов (виолончель), так и Концертный симфонический оркестр Московской консерватории, которым дирижировал Анатолий Левин.

Однако «центр тяжести» пришёлся на второе отделение – им стала Третья симфония Николая Корндорфа для большого симфонического  оркестра, хора мальчиков, мужского хора и чтеца (1989). В 1992 году она была исполнена под руководством Александра Лазарева на фестивале во Франкфурте-на-Майне, но в России ещё не звучала.

Перед началом дирижёр зачитал письмо композитора к нему, в котором тот рассказывает о замысле симфонии. Это произвело очень сильное впечатление: Лазарев, давний друг Корндорфа, повернувшись лицом к залу, произносит слова автора, которого уже почти 15 лет нет с нами! Там были и такие слова: «Эта симфония – как бы три попытки достичь… Рая».

После такого вступления слушатели с особым напряжением ждали начала звучания, но все равно первый аккорд tutti fff показался неожиданным и буквально потряс всех. Ощущение апокалиптическое – причём совершенно реальное: здесь, сейчас! И вдруг всё стихло, и зазвучали ангельские голоса (детский хор)… преддверие Рая. Невозможно  описать эту музыку, её надо слушать, пропустить через себя, «прожить». Симфония длилась полтора часа, когда всё окончилось, наступило недолгое молчание, а потом –  гром оваций. Это был настоящий триумф!

Публика не хотела отпускать исполнителей, вызывая вновь и вновь. Им всем, прежде всего, следует сказать слова огромной благодарности. Это Александр Лазарев и консерваторские коллективы – Симфонический оркестр студентов (художественный руководитель проф. А. А. Левин), Хор студентов (художественный руководитель проф. С. С. Калинин) и Камерный хор (художественный руководитель доц. А. В. Соловьёв), а также детский хор «Весна» им. А. С. Пономарёва (художественный руководитель проф. Н. В. Аверина)…

Все долго не расходились после концерта – и слушатели в фойе Большого зала, и оркестранты во дворе консерватории. Не хотелось расставаться друг с другом, с объединившей всех музыкой…

Профессор Е. И. Чигарева
Фото Игоря Каверина

№ 8 (1328), ноябрь 2015

Московская консерватория имени П. И. Чайковского уже открыла свои эффектные юбилейные программы. Обрамляя праздничный день 150-летия – 13 сентября 2016 года, – два насыщенных концертных сезона («до» и «после») предлагают любителям музыки и преданным слушателям целый букет уникальных художественных событий. Среди задуманного и ожидаемого – выступления выдающихся дирижёров и исполнителей, в основном – всемирно известных выпускников Московской консерватории.

5 ноября в переполненном Большом зале состоялся именно такой концерт под заголовком «Денис Мацуев и друзья…». Это был благотворительный вечер в дар готовящейся к своим торжествам Московской консерватории, музыкальное приношение Маэстро и его друзей своей Alma Mater. «Друзьями» популярного музыканта в тот вечер были: другой именитый выпускник Московской консерватории Михаил Плетнёв и Российский национальный оркестр. «Я преклоняюсь перед этим выдающимся музыкантом, знаю все его записи, много ходил на его концерты. Это легендарный пианист и дирижёр», – говорит о Плетнёве Денис Мацуев. В результате тандем двух блестящих консерваторцев превратил музыкальный вечер в подлинный праздник к восторгу всех присутствующих.

В первом отделении дирижер Михаил Плетнёв, известный своим просветительским энтузиазмом, познакомил столичную публику с Симфонией «Возрождение» (1902) классика польской музыки Мечислава Карловича (1876–1909). Композитор и скрипач, проживший короткую жизнь (он погиб в Татрах под снежной лавиной в возрасте 32 лет), предстал перед слушателями тонким романтиком и богатым мелодистом. Дирижер тщательно и с вниманием к нюансам прочел это выразительное и классически выстроенное сочинение.

Во втором отделении царил Денис Мацуев. В программе стояли Третий фортепианный концерт Бетховена и «Пляска смерти» Листа (парафраз на тему «Dies irаe» для фортепиано с оркестром). «Мы записали с РНО и Плетнёвым четыре года назад монографический листовский диск – два концерта и “Пляску смерти”, и переиграли с ним эти сочинения во многих странах мира, – рассказывает Д. Мацуев. – Где-то в прессе появились отзывы, что я лучший исполнитель Листа в наше время. Это приятно. Третий концерт Бетховена мы, напротив, вместе никогда не исполняли: это будет наша премьера, и я очень жду встречи на сцене».

Именно Концерт Бетховена стал абсолютной вершиной музыкального вечера. Музыканты буквально священнодействовали. Мацуев был серьёзен, глубок и точен в каждой детали бетховенского текста, завораживая графикой воспроизводимых мелодических плетений, четкостью формы и тончайшим пианиссимо медленной части. Оркестр аккомпанировал очень чутко и ярко выходил на авансцену только в моменты своего одиночества. Зал буквально не дышал, пока «на глазах», словно впервые, рождалась так хорошо известная и, казалось, совсем новая музыка…

Купаясь в волнах слушательского признания, пианист с нескрываемым удовольствием играл на бис, завершив музыкальное выступление искрометной и как всегда блестящей джазовой импровизацией. А за ней последовали обращенные в зал его теплые слова любви и благодарности великой Московской консерватории, несравненному Большому залу, чьи совершенные портреты благосклонно наблюдали за всем происходящим, и своему Учителю – профессору С. Л. Доренскому, свидетелю феерического успеха знаменитого Ученика.

Профессор Т. А. Курышева
Фото предоставлены пресс-службой Дениса Мацуева

№ 7 (1327), октябрь 2015

Александр Васильевич Свешников (1890–1980) – великое имя для русской музыкальной культуры. Дирижер, хормейстер, педагог, выдающийся общественный деятель, он в течение 30 лет был ректором Московской консерватории. Оценить в полной мере значение творческого наследия Свешникова невозможно. Всю свою жизнь он посвятил сохранению и преумножению русской певческой культуры, и пронес великое наследие мастеров Синодального хора – своих учителей – через самые трудные годы нашей страны. Имя Свешникова с гордостью носят основанное им Московское хоровое училище мальчиков, детская хоровая школа его родного города Коломны и Государственный академический русский хор, которым Александр Васильевич руководил более 40 лет. Среди учеников Свешникова такие крупные хоровые деятели, как В. Н. Минин, Л. Н. Павлов, В. С. Попов, К. Б. Птица, В. В. Ровдо, Б. Г. Тевлин, А. А. Юрлов, С. С. Калинин…

Московская консерватория широко и с гордостью отмечает день рожденья Александра Васильевича. В фойе Большого зала разместилась экспозиция к 125-летию со дня рождения музыканта. Традиционную поездку студентов и профессоров дирижерского факультета к могиле Свешникова на Новодевичье кладбище возглавил ректор, профессор А. С. Соколов, а кафедра хорового дирижирования почтила память Мастера крупной научно-практической конференцией «Хоровая культура современной России: традиции и современность. К 125-летию со дня рождения А. В. Свешникова» и концертом-открытием II Международного хорового   конгресса Московской консерватории.

Об Александре Васильевиче Свешникове написано и сказано много слов, живы его ученики. Но до сих пор при обращении к великой личности находятся новые, неопубликованные ранее страницы… Таким открытием стала давняя дипломная работа главного хормейстера Московского мужского камерного хора под руководством В. М. Рыбина, выпускника консерватории Д. Д. Семеновского «Методические основы вокально-хоровой работы в Государственном академическом русском хоре СССР» (1972, МГК). В ней содержатся уникальные свидетельства живого репетиционного процесса А. В. Свешникова с Госхором. Цитаты непосредственных рассуждений Мастера позволяют не просто проникнуть в его профессиональную лабораторию, но как бы услышать его голос.

Вот некоторые из них:

О «механике» взятия дыхания: «Дыхание берется быстро, /Он положил свои руки на пояс./ Вы расширили бока и воздух пошел, получается открытое горло, не нажимая…»

О работе над произношением слов:  «Как разговариваете, такими интонациями и поёте».

О качестве произношения слов, понимании их значения: «Пойте, пойте, смысл поётся, ведь вы не клавиши рояля!»

О красках и оттенках в голосе для передачи образных и сюжетных линий сочинения: «Решает не голос, а каждый из вас – артист».

О творческом настрое: «Дрессировкой у нас с вами ничего не выйдет, а нужно, чтобы каждый хотел спеть это с удовольствием, со смыслом…   Испытайте удовольствие, без этого ничего не получится!»

О начале хора Р. Щедрина «К вам, павшие»: «Так тихо запеть, как будто стоят у могилы и ничего не говорят… »

О начале русской песни «Пойду ль я» в обработке А. Гречанинова: «Вы начинаете так, как растягивает меха удалой баянист».

Но главным, непременным требованием А. В. Свешникова к хоровому пению всегда было одно: спеть красиво. А «красота никогда себя не выставляет напоказ, не бывает громкой, крикливой. Она в радости от переливов голосов…»

Ольга Ординарцева

Из коллекции Валентина Витебского

Время неумолимо. Оно отдаляет нас от великих учителей – тех, кто определил твою судьбу. Наша задача – помнить их ежедневно.

Александр Васильевич Свешников – выдающаяся личность, выросшая на традициях великого хорового певческого искусства, которые достались нам в наследство от «синодалов». Свешников жил в той атмосфере, у него был сертификат об окончании регентских курсов Синодального училища, подписанный великими синодальными мастерами, основателями нашей кафедры. В годы, когда происходили необратимые изменения государственных устоев в России, очень важно было не потерять основы, и именно Свешников сохранил ту великую русскую певческую традицию, которая была свойственна Синодальному хору.

Чем больше проходит времени от общения с ним, тем больше понимаешь, какой это был гигант в хоровом искусстве.  Я помню Александра Васильевича в работе, в живом действии. Помню его в Хоровом училище, в консерватории, в хоре, где я работал у него 11 лет – он всегда удивительно умел дисциплинировать. При нём нельзя было быть расслабленным, позволить себе лишнее, он умел заставить быть чрезвычайно собранным во всем. Даже облик, походка Свешникова при встрече с ним всегда мобилизовала.

Он организовывал, как сам любил выражаться, «и лаской, и таской». От него доставалось очень многим. Были жесткие моменты и в учебе, и в работе… Если раньше я иногда внутренне обижался, то с годами понимаешь, как он был прав, как он взращивал в тебе все то, что необходимо хормейстеру. Потому что это – дело общественное, и если дашь себе поблажку, дальше ничего не пойдет.

У нас работает семь учеников Александра Васильевича, окончивших хоровое училище, знающих традиции певческого дела Свешникова. Думаю, для всех наших педагогов важно всё время учить молодых деятелей хорового искусства, будущих профессионалов тому, что предшествовало нам. Они должны знать, из какого корня всё растет. Это важно передать молодому поколению.

Казалось бы, мы его хорошо помним живым, сохранились записи, кинокадры его работы. Но для нового поколения это все равно уже мифическая фигура. Книжная. А нам, его последователям, необходимо показать его в живом действии. Слава Богу, что сохранились записи! Но мы в огромном перед ним долгу: сколько фондовых записей было сделано, это же ещё не на один десяток дисков! Надо собрать все его наследие и выпустить большими тиражами под названием «Искусство Свешникова».

Мы подготовили большой концерт, который открывал Второй международный хоровой конгресс, где хор Московской консерватории исполнял в первом отделении сочинения, которые были в репертуаре Александра Васильевича. Это и народные песни в его обработках, и Чайковский, Кастальский, Данилин, Чесноков, Голованов, Свиридов, и «Всенощное бдение» Рахманинова, конечно. Всё то, что пелось Свешниковым. Возродить то звучание невозможно, но стремиться к этому надо! Во втором отделении звучала музыка его учеников и последователей. Это Р. Щедрин, В. Кикта, А. Эшпай, молодые композиторы А. Висков и А. Комиссаров…

Что значит традиции и преемственность? Наверное, они в том, чем сейчас живет хор Московской консерватории, в том, чтобы хор пел в такой вокальной манере, которую преподавал Свешников, которую мы впитали в себя. Это трудно, для этого нужно понять его методику, культуру вокала. Я стараюсь это сохранять.

Хор – самое демократическое искусство, самое необходимое, народное. Человек рождается с песней, колыбельной, и уходит из жизни – его отпевают. Вслед за Александром Васильевичем мы должны нести идею соборности нашего хорового дела!

Профессор С. С. Калинин,
зав. кафедрой хорового дирижирования

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче – гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

Владимир Высоцкий

В дни празднования 70-летия Великой Победы студенты, аспиранты и сотрудники Московской консерватории вновь посетили с «Вахтой памяти» Смоленскую область. Сюда в первый год Великой Отечественной войны в составе 8-й стрелковой дивизии народного ополчения Краснопресненского района были мобилизованы более 100 консерваторцев. Многие из них здесь и погибли.

Этой важной традиции уже более 10 лет. В 2004 году студентами консерватории была заложена памятная плита в городе Воинской славы Ельне. С тех пор каждый год весной к ней едут все новые и новые поколения консерваторской молодежи, отдавая дань памяти мужеству музыкантов, ценой своих жизней задержавших наступление врага.

В этом году в «Вахте памяти» участвовал Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель и главный дирижер – доцент Александр Соловьев), лауреаты международных конкурсов Алексей Мельников (фортепиано), Петр Гладыш (виолончель), Константин Сучков (баритон), солистка молодежной программы Большого театра России Дарья Давыдова (сопрано) и солист Московской государственной академической филармонии Гайк Казазян (скрипка), который месяцем позже получил Третью премию на XV Международном конкурсе имени П. И. Чайковского. Организаторы «Вахты памяти» – Ярослава Кабалевская, Роман Остриков и Ирина Голубенко.

С каждым годом программа «Вахта памяти» становится все более интересной и насыщенной. В этот раз консерваторцев пригласили принять участие в знаменитом Международном музыкальном фестивале имени М. И. Глинки. Концерт в Смоленской областной филармонии в рамках фестиваля вызвал большой положительный резонанс у публики и в прессе. По сообщению информационного ресурса «Современный Смоленск», «насыщенная программа не давала скучать зрителю не секунды». Глубокое впечатление произвело выступление Камерного хора под управлением Тараса Ясенкова и Алексея Степанова (концертмейстер – Михаил Кривицкий), о котором читаем: «ряд произведений был не только спет, но и сценически “сыгран” молодыми консерваторцами, в том числе и обработки русских народных песен». Много добрых слов сказано и о других исполнителях: «Игра пианиста Алексея Мельникова, его интонирование – все было продуманно и четко, филигранно выстроено. Музыкант звуковыми потоками взрывал души слушателей… Поразила слушателей своим прекрасным сопрано и солистка Большого театра Дарья Давыдова. Она покорила не только виртуозным исполнительским мастерством, но и удивительным обаянием…».

Консерваторцы также посетили военно-мемориальный комплекс Ельни, возложили цветы к Вечному огню на Аллее Славы. Здесь в 2009 году были захоронены останки неизвестных защитников Родины, найденные поисковиками в двадцати районах Смоленщины. Позднее произошли еще две остановки в Смоленской области, чтобы возложить венки к памятнику 8-й Краснопресненской дивизии, в которой воевали студенты и педагоги Консерватории, и на Памятную плиту, установленную Московской консерваторией. В «походных условиях», Камерный хор исполнил несколько миниатюр, подходящих к ситуации, таких как «Эх, дороги»…

Консерваторская делегация побывала и в Мемориальном музее-усадьбе М. И. Глинки «Новоспасское» в 40 километрах от Ельни. Музей и Консерваторию объединяют многолетние дружеские и творческие связи, здесь в очередной раз состоялся традиционный концерт. После него директор усадьбы Татьяна Михайловна Чибисова показала гостям музейную экспозицию, основу которой составляют переданные родственниками М. И. Глинки подлинные предметы из родового дома в Новоспасском и мемориальные вещи, принадлежавшие композитору.

Сложившаяся замечательная традиция ежегодной «Вахты памяти» никого не оставляет равнодушным. Пока во всех нас жива память о трагических днях военного прошлого – никто из героев не будет забыт.

Ярослава Кабалевская

№ 5 (1325), май 2015

Явление Чайковского – уникально. Причем уникален он всем. И тем, что был первым русским композитором, единственным из своего поколения, получившим профессиональное музыкальное образование в Петербургской консерватории, и тем, что стал первым русским профессиональным композитором, профессором почти 12 лет прослужившим в Московской консерватории и не порывавший с ней связи более никогда. И тем, что, поступив на службу, с головой окунулся в консерваторскую жизнь, в ущерб занятиям композиторским творчеством, усердно составлял учебные программы, инструкции, участвовал в заседаниях Совета профессоров, в составлении Устава, о чем с гордостью, сообщая о своих успехах, писал в письме своим младшим братьям Модесту и Ипполиту: «У нас теперь все комитеты и прения по поводу здешней консерватории. Прения эти очень бурны. Я участвовал на днях в составлении устава и написал огромную инструкцию инспектора, которая была принята без изменений»… Но прежде всего, конечно, Чайковский уникален своей музыкой. Его божественный мелодический дар, демократичность музыкального языка, яркая открытая эмоциональность, чуткость «к интонационному словарю эпохи» и вместе с тем способность к диалогу с различными культурными традициями (в том числе и с «прошлым-минувшим», как писал А. Бенуа), коммуникативные особенности его музыкального мышления – все это сообщает музыке Чайковского неповторимые свойства, высочайшую степень индивидуальности и своеобразия. Он актуален всегда, и в эпоху авангардных течений, и в периоды традиционализма. Во все времена и для всех народов.

Чем для нас сегодня является Петр Ильич Чайковский? Прежде всего он – олицетворение русской музыки. Русского менталитета. Русской души. Он сам писал о своей генетической русскости. «Я еще не встречал человека, более меня влюбленного в матушку-Русь вообще и в ее великорусские части в особенности… До страсти люблю русский элемент во всех его проявлениях, я русский в полнейшем смысле этого слова. Страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи… Я люблю путешествовать в виде отдыха за границу – это величайшее удовольствие. Но жить можно только в России».

С Чайковского многое начинается в русской музыке. Его гений, его дар так велик, а мастерство столь совершенно, что привело к рождению множества шедевров, великих музыкальных открытий и откровений. Вспомним одно из многочисленных высказываний Игоря Стравинского, который будучи воспитанником петербургской школы Римского-Корсакова, тем не менее, всегда подчеркивал свое восхищение музыкой Чайковского и, что самое главное, свое духовное и творческое родство с ним. В предисловии к «Поцелую феи» он писал: «Я посвятил этот балет памяти Петра Чайковского. Балет имеет аллегорический смысл – ведь муза Чайковского сродни этой фее. Подобно фее, муза отметила Чайковского своим поцелуем, печать которого лежит на всех творениях великого художника». Чайковский был и остается самым популярным и самым любимым композитором в России и самым популярным и любимым русским композитором за ее пределами.

В мире, думаю, нет человека, который бы не слышал его музыки. Как и нет людей, особенно в цивилизованных странах, которые бы никогда не слышали его имени. И 175-летие великого русского композитора отмечают повсюду. Его музыка фантастически популярна. Она была популярна уже при жизни композитора, и остается такой же популярной и в ХХ веке, и в нашем ХХI. Можно привести множество примеров, свидетельствующих об особом месте, которое Чайковский занимал в мировом музыкальном пространстве, в культуре ХIХ века еще при жизни. Вот один из них. Когда в 1891 году открывался в Нью-Йорке новый крупнейший концертный зал, известный теперь Карнеги-холл, то на открытие для участия в музыкальном фестивале решено было пригласить наиболее известного прославленного музыканта мирового масштаба. И хотя в это время во многих странах было множество замечательных композиторов, приглашен был именно Чайковский. Концерты прошли с огромным успехом. Публика и пресса восхищенно отзывались о великом русском гении. Сам Чайковский был несказанно рад такому восторженному приему. Поездка в Новый свет обернулась для него в прямом смысле «новым светом». Она вывела из кризисного состояния, в котором он пребывал в Руане и озарила последующим мощным выплеском творческой энергии, результатом которого стало создание «Иоланты» и «Щелкунчика».

Другой пример – реакция царского правительства на болезнь Чайковского в 1893 году. По распоряжению правительства бюллетени о состоянии его здоровья ежедневно печатались в «Санкт-Петербургских ведомостях». Так поступали только с крупнейшими государственными фигурами. К этому же ряду относится и большое количество заказных произведений Чайковского, написанных по поводу важных политически событий. Среди них Сербско-русский марш, Торжественная увертюра «1812 год», Коронационный марш, кантата «Москва»…

Чайковский уникален своей универсальной позицией в музыке. Его творческое наследие огромно и многообразно. Во всех жанрах им созданы непревзойденные образцы – оперные, камерные, инструментальные, концертные и вокальные шедевры. Его симфонии – открытие русского лирико-драматического симфонизма, его балеты – лицо и эталон  русского балета, его духовная музыка – путь к духовному возрождению, к новому направлению в области церковной музыки, которое связано с именем Кастальского, Смоленского, Никольского, Чеснокова, наконец, Рахманинова. Он писал абсолютно всякую музыку: для детей и для взрослых, для театра и для домашнего музицирования, духовную и светскую, для профессионалов и для любителей, по заказу, на случай и по внутренней потребности, как исповедь души.

Все мы из племени, порожденного Чайковским… Несколько перефразированное высказывание Стравинского относится ко всем русским музыкантам, но прежде всего к нам, воспитанникам Московской консерватории. Все мы – прямые потомки Петра Ильича Чайковского, великого русского композитора, имя которого гордо носит лучшая консерватория в мире. Можно без особого труда провести линию художественного генеалогического древа от Чайковского до наших дней, и мы рады и горды этой преемственностью. В унаследованной от Чайковского традиции преданного служения Московской консерватории залог оптимистичного взгляда в будущее и самого нашего будущего.

Профессор И. А. Скворцова

№ 3 (1323), март 2015

После тщательной реставрации, продолжавшейся полгода, торжественно открылся Малый зал – одна из архитектурных жемчужин Московской консерватории. 8 февраля прошел первый после перерыва музыкальный вечер под названием «Prima Donna», посвященный памяти Елены Образцовой. А 20 февраля состоялось главное событие – торжественный концерт в честь открытия МЗК. В обновленный Малый зал вернулась музыка.

Вспомним историю. Строительство Малого зала, расположенного на третьем этаже  первого учебного корпуса, завершилось в 1898 году. Освящение и открытие одного из лучших, камерных залов города Москвы и всего мира состоялось 25 октября / 7 ноября 1898 года и ознаменовалось «музыкальным утром памяти П. И. Чайковского» – в связи с пятилетием со дня смерти великого русского композитора. Как писал очевидец, Иван Липаев, оно позволило проверить и акустику: «Она оказалась положительно прекрасной: слышно было отовсюду каждый звук. С этим драгоценным качеством нельзя консерваторию не поздравить».

Малый зал консерватории предназначался для концертных целей, но должен был служить также актовым залом учебного заведения. В «Отчете по постройке и торжественному открытию здания консерватории» написано: «в виду такого назначения зала он украшен портретами: Императора Александра II, при котором была основана Консерватория, Императора Александра III, даровавшего первые средства на сооружение здания, ныне царствующего Государя Императора Николая Александровича, первого Председателя Императорского Русского Музыкального Общества Великого Князя Константина Николаевича, и мраморными досками с датами основания Консерватории и сооружения здания. В фойе зала помещены портреты первой Покровительницы Русского Музыкального Общества Великой Княгини Елены Павловны и Августейшего Председателя Общества Государыни Великой Княгини Александры Иосифовны, а в аванзале – мраморные доски с именами питомцев Консерватории, окончивших курс с золотой медалью. В замке арки концертной эстрады помещен барельеф основателя Консерватории Н. Г. Рубинштейна».

К сожалению, портреты особ царствующего дома по сей день найти не удалось. Однако в процессе ремонта на потолке зала под побелкой было обнаружено живописное панно Н. Н. Егорьева. В советское время творение этого известного на рубеже XIX–XX веков художника, немало потрудившегося в Большом театре, закрасили, усмотрев в нем библейские мотивы. Теперь, благодаря кропотливой работе реставраторов, на плафоне можно видеть аллегорическую сцену музицирования, которому внимают великие композиторы: М. И. Глинка, М. А. Балакирев, А. С. Даргомыжский, А. Н. Серов, А. П. Бородин, М. П. Мусоргский. Их портреты, окруженные растительным орнаментом, украшают фриз, обрамляющий живописный потолок – акустическую деку Малого зала. На портале эстрады восстановлена также сусальная позолота рельефного декора вокруг барельефа с портретом Н. Г. Рубинштейна.

На сцене Малого зала в момент его открытия установили орган фирмы Фридриха Ладегаста (1818–1905). Он был построен в Германии, в Вайсенфельсе, в 1868 году. Меценат Василий Алексеевич Хлудов (1838–1913) в 1886 году подарил его Московской консерватории, когда она ещё находилась в другом здании. В 1959 году орган заменили новым, более совершенным и мощным инструментом, который был заказан в Германии фирме «Alexander Schuke» в Потсдаме. Диспозицию нового органа для Малого зала Московской консерватории составил тогдашний руководитель фирмы Ханс-Иоахим Шуке (1908–1979).

Аванзалу и ныне украшают мраморные доски, на которых золотыми буквами высечены имена выпускников Московской консерватории, окончивших её с золотой медалью (в 1949 году эта традиция прервалась). Первый среди них – С. И. Танеев, ученик Н. Г. Рубинштейна и П. И. Чайковского. В фойе издавна располагаются скульптурные портреты Баха и Бетховена работы Ц. К. Годебского (1835–1909). Сегодня его интерьер дополнил макет Малого зала, изготовленный в 2010 году для контроля за сохранением великолепной акустики во время капитального ремонта.

Малый зал тесно связан с великими именами композиторов и исполнителей, среди которых С. И. Танеев, С. В. Рахманинов, А. Н. Скрябин, Н. К. Метнер, Н. Я. Мясковский, Д. Д. Шостакович, С. С. Прокофьев, А. И. Хачатурян и многие, многие другие. За более чем вековую историю в его стенах прошло огромное количество выдающихся премьер и других знаменательных событий.

На официальном открытии обновленного Малого зала 20 февраля присутствовали министр культуры России Владимир Мединский и вице-премьер Правительства РФ Ольга Голодец. Обращаясь с приветствием к публике, высокая гостья подчеркнула: «Этот зал – один из лучших залов и Москвы, и России. Нам его очень не хватало. А учитывая приближение конкурса Чайковского, открытие зала имеет принципиальное значение». Ректор А. С. Соколов также поздравил всех присутствующих и дал старт праздничному концерту.

Е. Л. Гуревич,
директор Музея имени Н. Г. Рубинштейна
Фото Дениса Рылова

№ 2 (1322), февраль 2015

«Каждое поколение, благодарно вспоминая предшественников, стремится оставить свой добрый след на земле для грядущих потомков. В этом – суть бытия: без прошлого нет будущего. И ныне, находясь на пороге своего 150-летия, Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского свято хранит унаследованный ею храм искусства, возведенный более века назад великолепный памятник архитектуры, из которого вышли многие тысячи талантливых музыкантов, прославивших свою отчизну; и одновременно созидает новое, также во имя продолжения славных традиций и преемственности поколений. Сегодня на этом месте закладывается фундамент уникального многофункционального студенческого комплекса, в котором будут обеспечены все условия для полноценной жизни и творчества новых поколений консерваторцев. Это стало возможным благодаря всемерной поддержке государства – Правительства России и Правительства Москвы. В этом – счастливый удел нашего поколения. Мы верим в Будущее и надеемся, что и нас вспомнят добрым словом».

Это слова, обращенные к будущим консерваторцам. Морозным зимним днем 27 января 2015 года, в день начала строительства нового студенческого жилого комплекса на М. Грузинской, состоялась символическая закладка капсулы с посланием для новых поколений. В торжественном событии помимо ректора Московской консерватории Александра Сергеевича Соколова участие приняли Министр культуры России Владимир Ростиславович Мединский и Митрополит Волоколамский Иларион.

Все они говорили о необходимости подобных зданий, которые позволят привлечь новых иногородних и иностранных студентов. «С каждым годом у нас становится все больше студентов из российской провинции. Мы заинтересованы в том, чтобы сила русского искусства разносилась по миру не только нашими соотечественниками, но и иностранцами, которые все больше к нам стремятся. Все они должны жить в своем доме. И такая возможность у них появится», – отметил ректор. Он назвал будущий комплекс иностранным словом «кампус», что звучало совершенно правомерно, ведь в случае, если проект будет реализован так, как задуман, студенты обретут не новую «общагу», со всем негативом, вложенным в это слово, но настоящий, по-европейски комфортный дом.

«Можно много спорить о конкурентоспособности российского образования в разных его направлениях. Но одна вещь абсолютно бесспорна: российское музыкальное образование является мировым стандартом, является ориентиром для музыкальных школ всего мира. И Московская консерватория – это уникальный мировой бренд, который мы должны поддерживать. Поэтому мы направляем большие усилия и на реставрацию исторического комплекса зданий в центре, и на создание этого кампуса», – заявил на церемонии открытия министр культуры. Хочется верить, что подобные реставрация и реконструкция действительно помогут нашей Alma mater стать лучшей не только в сфере образования, но и в области жилищных условий для обучающихся.

Важной фигурой на торжественном мероприятии стал Митрополит Иларион, который провел обряд освящения начала строительства. Не будем забывать, что Митрополит Иларион имеет непосредственное отношение к Московской консерватории, будучи выпускником композиторского факультета и действующим композитором. «Я как человек, который учился в консерватории, хотел бы пожалеть своей Alma mater помощи Божьей в том, чтобы и дальше высоко нести знамя русской музыки, хотел бы пожелать успехов ректору консерватории, ее учащим и учащимся. Пусть Господь всех нас хранит и благословляет на многая и благая лета», – обратился он ко всем присутствующим.

Проект, который в настоящий момент существует лишь в виде макета, поражает своей грандиозностью. Кампус будет состоять из трех современных высотных корпусов разной этажности, расположенных перпендикулярно Малой Грузинской улице. В нем смогут разместиться 900 человек, к услугам которых будут предоставлены репетитории, актовый и киноконцертный залы, спортивно-оздоровительный комплекс с бассейном, медицинский блок, а также кафе и столовая. Свои транспортные средства проживающие смогут разместить в подземном паркинге на 90 автомобилей и 150 велосипедов.

Радует также то, что проектировщики нестандартно подошли и к внешнему виду здания. Архитекторы спроектировали будущие высотки таким образом, что издалека в них будут угадываться музыкальные клавиатуры, а здание, скрепляющее их, будет декорировано подобием нотного стана со звуками, интервалами и аккордами на нем…

Хорошо помню, когда началась моя студенческая жизнь в Московской консерватории – 1 сентября 2011 года, – ректор сказал нам, что скоро пойдет строительство. С тех пор мы все жили в ожидании чуда, но время шло, а привезенные на задний двор общежития сваи сиротливо лежали и смотрели на смену времен года. И вот – долгожданное строительство открыто! Его планируется вести таким образом, чтобы не отселять проживающих в общежитии студентов. Завершиться это грандиозное действо должно уже к концу 2017 года. От себя добавлю лишь то, что безмерно радуюсь и даже немного завидую тем, кто сможет провести лучшие годы своей жизни в столь чудесном месте.

Людмила Сундукова,
собкор «РМ»
Фото Дениса Рылова

№ 1 (1321), январь 2015

Мировая премьера оперы русского классика – явление не столь частое в наши дни и уж конечно не рядовое. СМИ уделили завидное внимание факту открытия, реконструкции и исполнению оперы Алябьева «Буря» по одноименной пьесе Шекспира. Так получилось, что проект нашел свое воплощение именно в перекрестный год Великобритании и России (премьера, кстати, была официально включена в рамки его культурных событий), в 450-летний юбилей великого английского драматурга. И даже партитура Алябьева отметила свое 175-летие. В общем, «созвездия расположились благоприятно», и спектакль прошел трижды на очень престижных площадках столицы: в Царицыно, ГМИИ имени А. С. Пушкина и Рахманиновском зале Московской консерватории.

Рукопись этой оперы никогда не издавалась и более столетия хранилась в архивах (сначала в Музее Московской консерватории, затем в Музее музыкальной культуры имени Глинки), пока не стала предметом изучения в кандидатской диссертации Я. Кабалевской «“Буря” Шекспира в музыкальном искусстве», написанной под руководством профессора И. В. Коженовой. На пути к ее постановке потребовалась особая исследовательская работа по восстановлению и расшифровке оригинальной партитуры. Часть ее оказалась утрачена бесследно, поэтому для целостности восприятия оперы было решено восполнить недостающие страницы с помощью включения сюжетообразующих фрагментов из шекспировского первоисточника. Так возник замысел оригинального, сложно устроенного музыкального спектакля – проект консерваторских энтузиастов, возглавляемых доктором искусствоведения, проф. Евгенией Кривицкой и кандидатом искусствоведения Ярославой Кабалевской.

Считать ли это вторжением в авторский замысел? Вопрос риторический. Важно другое: жанр семи-оперы или драматического спектакля с увертюрой и музыкальными номерами, расставляющими важнейшие смысловые акценты, существовала как в Англии (в виде «маски»), так и в России. Порадуемся историческим совпадениям. Первым заметным образцом жанра маски стал спектакль «Зачарованный остров» (1674) именно по «Буре» Шекспира. Алябьев первоначально прикоснулся к этой теме, сочинив музыку к пьесе в русскоязычной версии князя Шаховского. Для нынешнего представления российский композитор Кузьма Бодров сделал специальную редакцию «Бури» Алябьева для камерного оркестра, включив в музыкальный контент и оркестровую пьесу «Буря» (1835), созданную Алябьевым как самостоятельное сочинение.

…В Атриуме Хлебного дома в Царицыно неоготическое пространство зала – со стрельчатыми окнами, балконами и лестницами – было замечательно обустроено и обжито под руководством режиссера-постановщика и исполнителя одной из драматических ролей (волшебника Просперо) Петра Татарицкого, создавшего действительно зрелищное действо в духе шекспировского «площадного театра». Фехтовальщики в Прологе под тревожно-динамичные звуки интерлюдии, рисующей собственно бурю, разыграли сцену братоубийства, сразу настроив публику на определенную тему постановки. Красиво подобранные режиссером костюмы артистов и солистов, как и униформа для оркестра и хора – венецианские воротники «мельничные жернова» – обозначили эпоху «стародавних времен», а придуманный им «дубль» оперных и драматических персонажей позволил создать нелинейную композицию со своим особым хронотопом. Действие то стремительно раскручивалось, то психологически замедляло ход, и каждый зритель мог по-своему расставить акценты и отдать симпатии тем или иным героям этой музыкально-драматической истории.

Белый зал Музея им. Пушкина стал следующим серьезным этапом в премьерном шествии. Попасть в программу фестиваля «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» – заветная мечта любого артиста. Навстречу 100-летию прославленного пианиста дирекция фестиваля во главе с Президентом музея И. А. Антоновой решила украсить афишу театральной постановкой, учитывая то, как обожал Рихтер театр, как сам ставил ряд опер. Сюжет «Бури», только с музыкой Перселла, при жизни Святослава Теофиловича также был реализован на «Декабрьских вечерах».

Наконец, третий раз «Бурю» Алябьева сыграли 22 декабря уже в Alma Mater. «Родные стены» Рахманиновского зала не просто помогли, но и позволили представлению заиграть новыми красками. Его кубатура оказалась идеальной как для музыкальной части, так и драматической – артисты смогли работать без микрофонов, что создало необходимый тембровый баланс.

Трижды «брали высоту» Камерный оркестр и Камерный хор Московской консерватории. Музыкальный руководитель постановки и дирижер оркестра Феликс Коробов подчеркнул прежде всего «западничество» Алябьева, его вписанность в европейский мейнстрим первой трети XIX века, категорически отметая «сусальность». Может быть, поэтому столь привлекательной показалась, наконец, услышанная партитура: ведь ноты – это неодушевленные знаки, и лишь воля музыканта, его интерпретация раскрывают истинный смысл творения композитора! Идеально вписался в музыкальную концепцию Камерный хор (художественный руководитель – доц. Александр Соловьев).

Проф. И. В. Коженова со своей стороны дополнила общее впечатление: «Меня радует успех этого уникального проекта. Я как никто знаю все этапы движения к нему: как родилась идея обратиться к этой самой загадочной, волшебной и самой музыкальной драме Шекспира. Как шли поиски ее различных музыкальных воплощений и как “вышли” на оперу Алябьева, о которой были только упоминания. Сейчас нередко явления нашей культуры проходят реставрацию, реконструкцию и получают новую жизнь. Так и с “Бурей” Алябьева. Большим достоинством данного спектакля является то, что он выстроен вокруг музыки, которой оказалось не так уж и много. Автор инсценировки П. Татарицкий достаточно корректно подобрал шекспировский текст для сценической версии, что сделать было нелегко. Очень удачен актерский коллектив. Прелестны и молодые певцы: Дарья Давыдова (Ариэль), Сергей Радченко (Фердинанд), в разных составах – Денис Макаров и Максим Кузьмин-Караваев (Просперо), Александра Кадурина и Ирина Суханова (Миранда); и полюбившиеся всем молодые драматические актеры: Илья Боязный (Калибан) и Анастасия Малкова (Миранда). Без энергии Е. Кривицкой и творческой инициативы Я. Кабалевской всего этого не могло бы случиться…»

Большое видится на расстоянии. Нам еще предстоит осмыслить уроки «Бури»: и то, что вне театрального контекста по-прежнему остается целый пласт отечественного музыкального наследия, и то, насколько театр – опера и драма, сопоставленные напрямую, входят в резонанс и обогащают друг друга.

Профессор И. А. Скворцова
Фото Елены Артюшенко из Рахманиновского зала МГК