№9 (1401), декабрь 2023 года

14 ноября, в день 99-летия легендарного скрипача Леонида Когана, в Конференц-зале консерватории состоялась презентация второго издания книги «Леонид Коган. Письма». Издание было подготовлено к публикации профессором Е.Д. Кривицкой – составителем, автором научных комментариев и текстологической подготовки писем. В собрание включены письма и телеграммы от многочисленных корреспондентов, среди которых известные деятели искусства XX века. Многие материалы публикуются впервые.

Дата презентации была выбрана не случайно: именно 14 ноября родился Леонид Борисович Коган – известный скрипач, внесший огромный вклад в развитие отечественного исполнительского искусства. Посетители презентации удивительным образом оказались вовлечены в празднование 99-летия великого скрипача прямо в стенах Консерватории. За торжественными словами следовали теплые воспоминания, а реплики перемежались с демонстрацией редких архивных фото- и видеоматериалов. Сейчас, в век цифровых технологий с мелькающими синими экранами и молниеносными интернет-сообщениями, письма кажутся нам осколками ХХ века. Это эпоха с уникальной культурой, от которой со временем остается лишь еле видимая дымка, подобно чуть заметному виньетированию пленочных фотографий. Мы, люди современности, открываем хрупкие бумажные письма и неизбежно погружаемся в прошлое.

Слова, выведенные аккуратным почерком на плотной бумаге, сразу же побуждают нас к воспоминаниям, дискуссиям, творческим исканиям. 

«Как важно, что в век стремительно развивающегося технологического прогресса, когда переписка перешла в электронный формат, сохранились подлинные письма гениальных личностей, погружающие нас в ту удивительную атмосферу! Круг общения отца был уникальным. <…> Что показательно, его не только ценили и восхищались им как непревзойденным артистом, но также искренне любили как человека» – сказал в своем видеообращении Павел Коган, сын Л.Б. Когана. «…Талант этого музыканта сопрягал полярные творческие личности, все возможные исторические и художественные явления» – отметила директор Государственного института искусствознания Наталия Сиповская. 

Переписка Л. Когана не оставляет и малого шанса пройти мимо себя не только в силу редкости материалов, но и благодаря самому Леониду Борисовичу. Его магнетическая личность интересна очень многим, а манера общения – уникальна и притягательна. Вспомним, что его всегда окружали выдающиеся деятели музыки, политики, искусства, науки, почитатели его таланта. Среди них Дмитрий Шостакович и Арам Хачатурян, Мстислав Ростропович и Эмиль Гилельс, Родион Щедрин и Майя Плисецкая.

Нам же сейчас «познакомиться» с ним (пусть и косвенно) помогает изучение писем. Оно позволяет не только погрузиться в общую атмосферу второй половины XX века, но и стать ближе легендарному музыканту, которого многим молодым людям довелось знать только по фото и видео. Многого стоит и открытие для себя Л. Когана как человека, который практически не расставался с видеокамерой даже на гастролях. Поэтому книга «Леонид Коган. Письма» так важна: она позволяет обрисовать полноценный портрет его личности «глазами непосредственных очевидцев».

Многочисленные мнения обобщила музыковед, профессор Е.Д. Кривицкая, которая 14 ноября представила публике второе издание книги. А резюмировал выход нового издания ректор Консерватории, профессор А.С. Соколов: «Это образцовый научный труд, а не просто сборник писем, составленных по хронологии: все документы серьезно прокомментированы, привлечено много дополнительной информации, есть хорошая вводная статья, подобраны редкие фотографии».

С выходом книги в свет составителя поздравили ректор, профессор А.С. Соколов, зав. кафедрой скрипки, профессор С.И. Кравченко, декан НКФ, профессор И.А. Скворцова, профессор С.Ю. Сигида, директор ГИИ Н.В. Сиповская, скрипач и дирижер, сын Л.Б.Когана П.Л. Коган. Презентацию также посетили преподаватели и сотрудники Консерватории: А.А. Баранов, Н.В. Гурьева, А.А. Дамарская, И.А. Савельева, Н.Д. Свиридовская, Р.Н. Трушкова. В конце у участников появилась возможность свободно высказаться в традиции своеобразного «открытого микрофона». Тогда свое искреннее восхищение личностью Леонида Когана и теплые поздравления с выходом книги выразили давние выпускники Московской консерватории: главный дирижер Театра оперы и балета Екатеринбурга Константин Чудовский и главный дирижер Северо-Кавказской филармонии Николай Шугаев.

Завершить повествование хотелось бы словами Е.Д. Кривицкой: «Это большая научная удача – получить возможность работать с такими документами. И в то же время – ответственность перед семьей, перед самим Леонидом Коганом. <…> Во втором издании добавился список записей Леонида Когана с QR-кодами, ведущими в каталог фирмы «Мелодия». Теперь можно не только почитать письма, но и послушать игру легендарного музыканта. Впереди планы сделать третье издание к грядущему 100-летию музыканта – уже сейчас обнаружились новые письма, материалы, которые ждут своего читателя».

София Фокина, III курс НКФ, музыковедение

Фото Дениса Рылова

№7 (1399), октябрь 2023 года

Если антологией принято называть сборник избранных произведений, то в данном случае это не произведения, а блестящий творческий монолит портретов авторов музыки к художественным фильмам России за столетие с 1920 по 2020 год. Бесценные исторические страницы книги «Столетие отечественной киномузыки», изданной в 2020 году Союзом кинематографистов РФ, Гильдией композиторов и Российским фондом культуры, – ветви древа, посаженного и выращенного одним человеком – композитором Владимиром Константиновичем Комаровым. По аналогии с фильмом эту книгу можно назвать авторской. 

Яркие образы талантливых людей, создававших новый вид синтетического искусства – киномузыку – являются основным богатством антологии. Это не научный труд, а эмоциональный сплав творческих мыслей и чувств. Автором интуитивно используются необычные и в то же время яркие полиграфические приемы, способствующие привлечению интереса к альбому читателей разных поколений, наглядно оценить вклад каждого композитора в историю кинематографа.  Понятно, что В. Комарову стоило немалых трудов создать удачную форму для «объятия необъятного» – столетнего пути отечественной киномузыки.  Не так легко, например, уговорить коллег композиторов поделиться своими сокровенными мыслями и размышлениями о любимом искусстве. Одни их автографы, специально написанные от руки, являются ценнейшим вкладом в сохранение памяти о выдающихся представителях российской культуры. Для такого доверительного контакта автору книги нужно было иметь безграничное уважение своих коллег, тонко ощущающих нюансы и не склонных зачастую к публичному откровению. 

В книге есть и фрагмент, посвященный кинокомпозиторам, которые так или иначе связаны с Московской консерваторией: они либо учились в ней, либо в ней преподавали. Даже их простое перечисление (от классиков и до наших дней) занимает солидный объем, что говорит о постоянном интересе консерваторцев к искусству кино. Особый акцент в книге сделан на современной ситуации в нашей Консерватории: встречи студентов-режиссеров и студентов-композиторов, их совместные работы, создание курса «Основы киномузыки».

По словам В.К. Комарова, президента Гильдии композиторов СК РФ, окончательный вид книги автор видел еще на стадии проекта. Получился оригинальный образ книги-альбома – глубокий и одновременно с этим доступный, трогательный и возвышенный, с элементами кинематографического приема монтажа.

Комаров заполняет альбом художественными эссе композиторов, режиссеров, своими собственными очерками о развитии киномузыки, о друзьях и коллегах, изобразительным рядом с прекрасными картинами и фотографиями художников кино. Их более тысячи, включая постеры фильмов, со вкусом и с любовью размещенных в книге. Только представить себе, что каждому из бесчисленных героев страниц альбома восьмидесятилетний Владимир Константинович искал в Интернете постеры кинофильмов, выбирая десятки лучших, чтобы поставить рядом с портретом автора музыки! 

В завершении этого огромного проекта В.К. Комаров сам создает конечный макет книги-альбома для печати. Прекрасно владеющий компьютерной техникой, он с первой страницы до последней делился с коллегами файлами своих макетов, советовался по поводу содержательной стороны этой грандиозной работы. Краткий биографический справочник в конце альбома заполнялся по мере работы над книгой. В нем указаны даты жизни российских композиторов, места учебы, награды и названия их кинофильмов. 

Поразительно, что этот проект придуман и реализован одним человеком – сколько в нем молодой солнечной энергии и сил! Рекомендую прочитать этот замечательный труд всем тем, кто интересуется киномузыкой: музыковедам, искусствоведам, студентам-композиторам и любителям музыки.

Профессор А.А. Кобляков, научно-композиторский факультет, кафедра композиции

Фото Карины Аванесовой

№5 (1397), май 2023 года

18 апреля 2023 года в Конференц-зале МГК состоялась презентация книги «Стиль Рахманинова» – коллективной монографии кафедры истории русской музыки Московской консерватории, подготовленной к юбилею композитора.

С.В. Рахманинов – один из самых исполняемых композиторов как в России, так и за рубежом. Почти невозможно представить себе человека, который бы никогда не слышал его сочинений. Тем не менее, несмотря на популярность музыки композитора, ее мелодическую красоту и эмоциональную открытость, кажущуюся понятность, легкость для восприятия, задача вербализовать авторский стиль Рахманинова представляется весьма непростой, а многие особенности его музыкального языка остаются непроясненными. «Я никогда не делаю сознательных усилий во что бы то ни стало быть оригинальным», – говорил композитор. Но самобытность, неповторимое своеобразие его письма очевидны. В чем же заключается феномен стиля Рахманинова? Ответ на этот вопрос содержится на страницах книги – первого в русском музыкознании комплексного исследования, посвященного именно стилевым аспектам творчества композитора.

«Мы стремились создать целостную картину композиторского стиля, реконструировать и проследить его онтогенез», – отмечает заведующая кафедрой истории русской музыки, профессор И.А. Скворцова в предисловии к книге. В ее семи главах с разных сторон освещается специфика музыкального письма Рахманинова: претворение стиля модерн в его творчестве и эволюция авторского стиля; модели, на которые ориентировался композитор – их круг необычайно широк, от барокко до позднего романтизма; особенности формообразования и звуковысотной организации его произведений; идиостиль на примере фортепианных концертов; стилевые особенности духовных сочинений – соотношение в них степени следования принципам православного церковно–певческого канона и авторской свободы; проблемы стиля симфонических опусов.

Авторский коллектив монографии – доктора искусствоведения, профессора И.А. Скворцова, К.В. Зенкин, Т.А. Старостина, кандидаты искусствоведения, доценты Н.В. Гурьева, Н.Д. Свиридовская, Д.И. Топилин – обеспечили ее научную ценность. Но важно и превосходное художественное оформление, разработанное совместно художественным руководителем проекта И.А. Скворцовой, главным художником Консерватории С.А. Бароновым и редактором книги Н.В. Гурьевой. Каждая из глав открывается портретом композитора, а в центре монографии находятся цветные иллюстрации, изображающие Рахманинова в разных жизненных ситуациях: за корректурой своих сочинений и за рулем автомобиля, на репетициях и во время летнего отдыха в любимой Ивановке. Украшением книги явился портрет Рахманинова на обложке: проникновенный взгляд композитора будто бы приглашает к вдумчивому, серьезному чтению.

Настоящим праздником стала презентация монографии в Конференц–зале Консерватории. Открывая собрание, ректор, профессор А.С. Соколов подчеркнул значимость выхода книги в контексте юбилейных торжеств и заметил, что ее возникновение стало «подведением итогов очень большой предварительной работы, связанной с традициями науки Консерватории и ее кафедр». С видеопрезентацией книги выступила профессор Скворцова, указав в своем докладе на особое значение, которое в наше время приобретает творчество Рахманинова: «музыка Рахманинова своей человечной теплотой и чувственной эмоциональностью становится в высшей степени востребована». Сходную мысль высказал и профессор Зенкин, автор одной из глав книги: «Рахманинов оказался очень современным, теперь никому в голову не придет говорить, что он ретроград или эпигон». Отметил ученый и эстетизм ее оформления: по его словам, «это именно такая книга, которую хочется читать».

Уникальность исследования, в котором вопросы стиля Рахманинова занимают центральное место, подчеркнула его рецензент, профессор Н.И. Ефимова (Академия хорового искусства им. В.С. Попова): «Книга впервые поднимает емкий вопрос стиля Рахманинова и открывает широкие возможности для его дальнейшего углубленного изучения». Поддержали новое издание и другие выступавшие профессора: Н.И. Тарасевич,М.А. Сапонов, Е.Д. Кривицкая. А заведующий кафедрой хорового дирижирования, профессор Л.З. Конторович и ректор Академии хорового искусства им. В.С. Попова, профессор А.В. Соловьёв, неоднократно обращавшиеся к хоровым сочинениям композитора в своей дирижерской деятельности, указали на значимость книги не только для ученых-музыковедов, но и для практиков-исполнителей.

Конечно, презентация такого издания не могла обойтись без живого звучания музыки. В завершении вечера перед собравшимися выступил Молодежный хор Научно-творческого центра церковной музыки при кафедрах хорового дирижирования и истории русской музыки, который под управлением дирижера Вячеслава Половянова (солистка Алена Кузнечикова) вдохновенно исполнил фрагменты из «Всенощного бдения» и «Литургии Иоанна Златоуста». Был представлен и знаменитый «Вокализ» – квинтэссенция поэтической лирики Рахманинова. Звучание этой музыки в стенах родной композитору Московской консерватории подтвердило главную мысль большинства выступавших на презентации: ВРЕМЯ РАХМАНИНОВА ПРИШЛО.

Анна Горшкова, преподаватель кафедры истории русской музыки

Фото Дениса Рылова

№1 (1393), январь 2023 года

Недавно в музыкальном мире произошло значимое событие. Силами Московского издательства «Композитор» и Российского музыкального союза состоялось переиздание и перевод на английский язык «Строения музыкальной речи» Болеслава Яворского (1877–1942) – одного из самых оригинальных отечественных теоретических трудов начала XX века. Презентация прошла 21 ноября в узком кругу профессионалов. Одновременно она ознаменовала открытие нового пространства фирмы «Мелодия», которое называется «Нелекторий» (по аналогии с одноименным проектом Союза композиторов России) и предназначено для событий нелекционного формата.

Будничным вечером, недалеко от центра Москвы собрались неравнодушные к судьбе отечественного музыкально-теоретического наследия. Публика была совсем немногочисленная (под стать месту) и состояла преимущественно из композиторов, музыкальных журналистов и музыковедов разных поколений – от профессоров вузов до студентов.

Обстановка была удивительно живой и неформальной. Ожидалось что-то вроде «мини-конференции», а получилось почти семейное собрание единомышленников. Выступающие не были отделены стеной от публики, и каждый из присутствующих был равноправным участником этого камерного действа. Вероятность не встретить знакомого в и так малочисленном сообществе интересующихся была крайне невысокой. Поэтому гости собрались перед началом самой презентации немного заранее, а после ненадолго остались, чтобы пообщаться.

Отдельно стоит рассказать о самом пространстве. Оно разделено на две части. В первой можно свободно перемещаться и разговаривать, а вторая отведена под небольшой концертный зал – с отреставрированным роялем Estonia и лежащим рядом дагестанским винтажным ковром, на который участники ступали как на сцену. На стенах развешены фотопортреты известных музыкантов, самые значимые фигуры эпохи: это выставка фотографа Виктора Ахломова, подготовленная совместно с Союзом композиторов.

После дружеского общения началась официальная часть: несколько речей и музыкальный подарок. Речи были больше похожи на диалог – знающая публика чутко реагировала на слова выступающих. Генеральный директор Союза композиторов России Карина Абрамян представила и «Нелекторий», и «Строение музыкальной речи», и саму встречу. «У нас нет формата. У нас собрались люди, которые понимают о чем речь, и мне очень важно, что именно сегодня, в этой аудитории, с этими людьми мы открываем эту историю».

Затем к гостям обратился композитор, шеф-редактор издательства «Композитор» Пётр Поспелов. «Я воспитывался на том, что авангардист должен отрицать все предыдущее; что следующий этап отрицает то, что было до него. Но есть люди, которые счастливым образом являются связующими фигурами, которые объединяют эпохи и дарят преемственность». По словам П. Поспелова, таким человеком был Болеслав Яворский: он создал новую теорию музыки, не порывая с предыдущей. «Он разбирался в физике и математике, что сказалось на его теории – подчеркнул композитор. – Он объединил разные города, в которых жил. И теперь мы хотим, чтобы он стал всемирным – для этого его книга будет распространяться среди англоязычной аудитории тоже». П. Поспелов рассказал и об Ильдаре Ханнанове – редакторе, комментаторе и переводчике издания, который не смог присутствовать на презентации. А также – о планах издательства на 70 двуязычных книг, в ряду которых «Строение музыкальной речи» Яворского станет первой.

Ярослав Тимофеев – музыковед, лектор и главный редактор журнала «Музыкальная академия», – дал обширную историческую справку о самом Яворском и его жизни, поведал о его месте в музыковедении и подчеркнул, что хотя мы и хотим познакомить западную публику с Яворским, нам самим не мешало бы с ним познакомиться. А новое издание Ярослав прокомментировал так: «Главное завоевание моих уважаемых коллег –это то, что теперь у нас есть доступный уртекст Яворского, причем билингвальный. И вместе с уртекстом выведен контекст – это и архивные материалы в огромном количестве, и еще более огромные комментарии Ильдара Ханнанова. На самом деле эта книжка представляет собой дуб, выросший из желудя».

В завершении вечера открылась еще одна грань дарования Яворского – композиторская. Его «Три песни Мориса Метерлинка» исполнили участница Молодежной оперной программы Большого театра Анна Юркус и пианистка Екатерина Вашерук. После этой «маленькой торжественной мессы» (по словам Я. Тимофеева) к единственному экземпляру «Строения музыкальной речи» выстроилась очередь. Все хотели полистать или хотя бы подержать в руках раритетный том. Приятный сюрприз для поклонников Яворского: всем участникам встречи была выслана PDF-копия. Бумажную версию книги можно приобрести на официальном сайте издательства «Композитор».

Дана Денисова, студентка НКФ, музыковедение

Фото Вероники Скворцовой

№7 (1390), октябрь 2022 года

Кто такие композиторы миллениалы? О чем, для чего и «из чего» их музыка? – эти и многие другие вопросы были затронуты в книге Сергея Уварова «Голос миллениалов». 15 сентября в ЦЭАМ (Центр электро-акустической музыки) Московской консерватории состоялась презентация нового литературно-музыкального проекта Союза композиторов России. Сочетание письменного и живого разговора, нотированной и звучащей музыки – вот, что представляет собой презентация и ее предмет. «Звучащая книга», «современные композиторы» – понятия растяжимые, а вот «миллениалы» – уже более конкретное определение. Так называют тех, кто появился и реализовал себя на музыкальной арене за последние два десятилетия.

Автор книги – музыковед, музыкальный критик и журналист Сергей Уваров – постарался дать максимально целостное представление о своем поколении композиторов, их музыке и воззрениях. Собственно, эти три пункта и стали основой презентации: за лаконичным вступительным словом автора последовал небольшой, и весьма противоречивый концерт из трех произведений героев книги, а далее композиторам была дана возможность «ответить за содеянное» перед слушателями и потенциальными читателями.

После традиционных слов благодарности организаторам и участникам проекта, автор решил ответить на главный вопрос: «Что представляет собой эта книга, и о чем она вообще?». Надо отдать должное Сергею Уварову за простоту и ясность описания. В кратком спиче были освещены как предмет размышлений, так и средства его постижения. Попытка понять, что же принесло в музыкальный мир поколение 30-летних, стала импульсом к поискам и рассуждениям. Да и вообще, сначала нужно выяснить, какое оно, современное музыкальное пространство и кто задает тон его звучанию. Из этих соображений были отобраны 12 интервью с наиболее яркими композиторами современности. Автор делает своего рода срез, показывающий текущее состояние русской музыки.

Помимо бесед, в книгу вошли авторские эссе и 12 полных партитур музыкальных произведений, что действительно не часто встречается в литературе о музыке. Новинкой для читателя станут и QR-коды: во-первых, они позволят послушать записи произведений, а во-вторых, познакомиться с биографией композиторов и следить за обновляющейся (!) информацией о каждом из них. Более того, они дают книге возможность самообновляться и оставаться актуальной даже спустя время! Как сказал автор: «Эта книга, своего рода, задел на будущее», а поскольку будущее любой книги во многом зависит от читателей то, чем шире их круг, тем лучше. В данном случае об этом не стоит беспокоиться, поскольку она может удовлетворить интерес как меломана, так и специалиста-музыковеда. Конечно, отбор героев книги – субъективен, о чем сказал сам Сергей Уваров, но в таком комплексе разножанровых источников (эссе, интервью, партитура, звучащий и беззвучный QR-коды) есть и большая доля объективности, которая с лихвой компенсирует невозможность объять необъятное — современную академическую музыку.

Заинтриговав слушателей содержанием книги, участники проекта все же решили приоткрыть завесу и исполнить несколько опубликованных в ней произведений. В небольшом концерте прозвучали произведения Александра Хубеева, Анны Поспеловой и Николая Попова. Несмотря на многократно подчеркнутую индивидуальность стиля каждого автора, организаторы не заметили или намеренно отобрали произведения очень схожие по некоторым параметрам. Например, вся музыка оказалась для струнных и электроники – по очереди прозвучали скрипка, виола да гамба и виолончель. Да, конечно, они отличаются и трактованы по-разному, но все-таки инструменты разных эпох очень объединяет нейлоновая струна XXI века и боязнь прозвучать обычно.

Последнее попыталась преодолеть Анна Поспелова в своем Bzzz для виолы да гамба, вводя вполне традиционные трезвучия, где-то ближе к середине произведения, но кого сегодня удивить путем от диссонанса к консонансу? Остатки бетховенской лодки «от мрака к свету», давно разбились о быт XX века. Вторым объединяющим фактором стал расчет на визуальную сторону. Наиболее прямо об этом заявлено в KCI 23/11 для виолончели, электроники и видео Николая Попова. Здесь он использовал полюбившийся ему видео-арт, те, кто были в прошлом концертном сезоне на фестивалях «Московский форум» и «Биомеханика», могут вспомнить предыдущие опыты. Попытка визуализировать звук, подчеркнуть особенности артикуляции через параллельное движение рук виолончелиста в реальности и на экране, хорошо концентрирует слушателя на происходящем, обостряет впечатление, но какое именно – понять очень сложно. Мелькающий видеоряд, с частым монтажным ритмом, в сочетании с острыми музыкальными углами и хрустящей электроникой производят неоднозначное впечатление. Слишком эффектное, это произведение практически не рассчитано на обычного слушателя, не готового к слегка агрессивной манере, в которой оно выполнено. Пьеса буквально атакует и слух, и зрение.

Визуальная сторона произведений Поспеловой и Хубеева заключается в самих исполнителях, инструментах и приемах игры. Поспелова для своих экспериментов выбрала нетривиальную виолу да гамба. Более того, как она призналась в ходе public talk, ее произведение не только музыка, но технически впечатляющее зрелище, «эквилибристический этюд». Чего стоят многочисленные переброски смычка из руки в руку. Интересно наблюдать, что еще может акустический инструмент, звук которого пускай и пропущен через усилитель. Визуал «Голоса Феникса» наименее выразителен, но наперстки вместо смычка вызывают некоторое оживление. Каков же он – голос феникса? При касании к струнам наперстки вызывают синтетический, действительно немного ирреальный звук. Сразу отметим, что эффектное название из мира фэнтези наталкивает на мысль о желании композитора изобрести голос неведомой, способной к самовозрождению птицы, которая может петь вечно. Ирония в том, что музыкальные произведения имеют свойство заканчиваться… Если же оставить смысловые вопросы, часто неуместные в современном искусстве, то окажется, что мы имеем дело со все той же романтической программной пьесой, но с измененным типом образности и модернизированными средствами звукоизвлечения.

Завершающий презентацию public talk расставил некоторые точки над і. Начали с очевидного вопроса о новизне и вкладе миллениалов в музыку нашего времени. Ответ дал Александр Хубеев, выразив мысль, что новое создать невозможно, но настоящая новизна в индивидуальности каждого композитора. Скепсис по поводу новизны выразила и Анна Поспелова. Вот только встает вопрос: тогда зачем нам нужен «Голос Феникса»? Нет ли противоречия между действиями и словами?

Второй вопрос был выражен словами Станиславского: «Какова сверхидея?» Суммируя весьма пространные ответы, сложилось впечатление, что цель есть «поиск материала». Об этом напрямую заявил Николай Попов, а Анна Поспелова уделила большое внимание многочасовым поискам приемов и звука, проведенных совместно с исполнителем Антоном Изгагиным. Но материал всегда найдется, особенно во время, когда им может быть все, что угодно, а разговоры о новых музыкальных мирах, принципах, методах и системах, перестают быть столь увлекательными, как только из предложения стоит убрать «новое». Без этого прилагательного все, что к нему было привязано, становится неопределенным и бесцветным.

Был затронут и вопрос слушательского восприятия, которое было решительно отвергнуто: «Традиционно, ты вообще не думаешь о публике… все зависит от какого-то индивидуального воспитания, восприятия слушателя», – говорит Николай Попов. Подобными вещами эпатировал публику еще Эрик Сати, но вот вряд ли Сати возлагал всю ответственность за свои действия на слушателя, хотя если развернуть этот же факт как «сотворчество» – результат будет иным. Впрочем, тема столь пространна, что естественно заплутать в лесу пяти концептуальных вопросов – это и произошло, когда к диалогу подключились гости презентации.

Книга и презентация в комплексе дают вполне объективную картинку, открыто выражают разнообразие сосуществующих в музыкальном мире позиций и взглядов на искусство. Опыт непосредственного общения сегодня крайне ценен. И пусть живая речь в письменном варианте всегда пестрит шероховатостями, в книге Сергея Уварова «Голос милениалов» – непременно останется главное.

Анна Фарбак, студентка НКФ музыковедение

Фото Дениса Рылова

№6 (1389), сентябрь 2022 года

Дневниковые записи Сергея Васильевича Евсеева (1894–1956), опубликованные совсем недавно Московской консерваторией – документ большой исторической важности. В этих заметках живо запечатлена история Московской консерватории и художественная жизнь столицы на протяжении 20 лет – с 1922 по 1941 годы.

Многие музыканты (не только молодые), если и помнят имя Евсеева, то лишь как одного из авторов известного, так называемого «бригадного» учебника по гармонии, вышедшего впервые в 1930-е годы. Но знать о нем только это, значит, знать слишком мало. В юности Евсеев учился теории музыки и композиции у С.И. Танеева и Г.Л. Катуара, игре на фортепиано – у Н.К. Метнера и А.Б. Гольденвейзера, в итоге окончив Консерваторию по двум специальностям. Одновременно с этим он прошел курс обучения на юридическом факультете Московского университета. Такие большие способности и столь широкое образование сформировали уникальную личность музыканта, блестяще разбиравшегося в различных вопросах, формулировавшего свои мысли предельно ясно и точно. Все это придает его дневнику необычайную ценность. В сферу внимания Евсеева попадают самые разные события, относящиеся и к жизни Консерватории (особенно ее историко-теоретические кафедры), и к работе композиторских творческих организаций, и к сфере деятельности филармонии, оперных, а также драматических театров, и к области кино, и, не в последнюю очередь, к проблемам собственного композиторского творчества.

Немало занимали Евсеева вопросы исполнительского искусства, отчего он постоянно посещал (и кратко рецензировал в дневнике) выступления выдающихся советских и зарубежных артистов – пианистов, дирижеров, скрипачей, вокалистов… Такая «стереофоничность звучания» записок обусловливает их огромное и неоспоримое значение. 

Особенную ценность разнообразным наблюдениям Евсеева придает его устойчивая центристская творческая позиция. В качестве композитора он представлял собой как бы «золотую середину» и находился между радикально настроенными художниками и композиторами-традиционалистами, академистами. Будучи музыковедом, он стремился серьезно вникнуть в доводы сторонников различных новых теорий и уяснить для себя не только их позитивные моменты, но и уязвимые стороны, содержащиеся, например, во взглядах, как он называл, «киевских ладо-ритмистов» (приехавших из Киева Б.Л. Яворского, автора теории ладового ритма, и его сторонников).

Как исполнитель-пианист (и невольно – музыкальный критик) он также занимал промежуточную позицию между артистами ярко романтического плана, как Альфред Корто или Владимир Софроницкий, и художниками классицистко-академического толка (Гольденвейзер и стилистически близкие ему инструменталисты), отдавая должное представителям и того, и другого направления.

Такой широкий взгляд и позиция равноудаленности от противостоящих творческих «партий» при наличии собственного мнения сообщает суждениям Евсеева редкостную взвешенность и объективность, что необычайно важно для осмысления событий столь сложного и противоречивого времени. Привлекает независимый и нередко критический взгляд музыканта, всегда аргументированный и доброжелательный, на сочинения самых разных композиторов, включая Мясковского, Прокофьева, Шостаковича, и выступления самых знаменитых исполнителей.

Дневниковые записки Евсеева можно поставить (с понятными оговорками) в ряд с дневниками С.И. Танеева, А.Б. Гольденвейзера (последние опубликованы лишь частично) или с «Летописью жизни и творчества» В.И. Сафонова и собранием его писем. Известно, что публикация любых исторических документов неизбежно упирается в необходимость создания серьезного научного комментария. Дело это необычайно трудное и хлопотное, за которое редко кто берется. В данном случае эта тяжелая задача была блестяще решена редактором-составителем записок – доцентом кафедры теории музыки, старшим научным сотрудником института искусствознания Олесей Анатольевной Бобрик (при участии Г.А. Моисеева).

О.А. Бобрик выступает если и не как соавтор книги, то в немалой степени как ассистент Евсеева, поясняя и конкретизируя многие его мысли и помещая их в историко-культурный контекст с помощью многочисленных комментариев и вставок. Таких примечаний свыше тысячи (!), причем ни одно из них нельзя назвать лишним. Государственных и общественных организаций, в рамках которых ведется повествование, насчитывается 125 (!), о чем свидетельствует составленный редактором список их сокращенных названий. Нередко примечания составителя занимают половину страницы, и оба текста идут параллельно, создавая единый информационный поток. К характеристике творческого и человеческого облика Евсеева привлечены, в частности, материалы из неопубликованных дневников Гольденвейзера, неизменно высоко оценивавшего композиторскую деятельность своего консерваторского ученика.

Всю эту огромную изыскательскую работу редактора-составителя нельзя квалифицировать иначе как образцовую. Необходимо, конечно, сказать и о том, сколько душевных сил отдала данному изданию внучка Сергея Васильевича – Марина Сергеевна Евсеева, профессор межфакультетской кафедры фортепиано, некоторые коллеги и ученики которой (и, разумеется, прежде всего, она сама) неустанно исполняют сочинения Евсеева. Содержательное интервью с ней удачно венчает публикацию дневника ее деда.

Замечательно, что в книге собственно текст дневниковых записей Евсеева дополнительно обогащен публикуемыми рядом высказываниями выдающихся современников по тем же самым творческим поводам. Чрезвычайно интересны и поучительны, например, параллельно приводимые рецензии других критиков на те же концерты, о которых писал музыкант. Так, впечатления Евсеева от концерта Г.Г. Нейгауза дополнены рецензией Г.М. Когана на тот же самый концерт; или наблюдения Евсеева о выступлении другого артиста оттенены фрагментом статьи А.Б. Гольденвейзера по тому же случаю и т. д. Такое обогащение оригинала, особенно в части рассмотрения концертов, можно только приветствовать.

Публикация записок Евсеева, несомненно, вызовет интерес у разных читателей – прежде всего, специалистов-музыковедов и культурологов. Автор дневника, преподававший музыкально-теоретические дисциплины, живо описывает творческие (и не только) «баталии» 1920–1930-х годов представителей противоборствующих музыковедческих «лагерей». К примеру, в мае 1931 года он откровенно пишет, что «изучение теории ладового ритма проходит в необычайно резкой форме, в сумасшедшей критической возбудимости и горячности, вплоть до морального, научно-теоретического “мордобоя”». По стилю изложения видно, что автора дневника выводит из себя ситуация, когда некоторые его коллеги, совсем недавно всячески поддерживавшие и пропагандировавшие данную теорию и «получившие благодаря этому хорошие места в МГК и других учебных заведениях», теперь «повернулись или повертываются спиной и задницей к этой теории, стараются доказать, что в будущем музыкознании эта теория не останется и бледной тенью».

Весьма много нового и поучительного почерпнут из дневниковых записей Евсеева и исполнители разных специальностей. Дело в том, что в объемной записной книжке Евсеева – не только музыковеда-теоретика и плодовитого композитора, но и превосходного пианиста, с успехом выступавшего в концертах со своими сочинениями, – много внимания уделено освещению выступлений в Москве выдающихся советских и зарубежных артистов. В мини-рецензиях Евсеева на выступления исполнителей непринужденно и беспристрастно воссоздается многообразная стилевая панорама концертной жизни той поры.

Зафиксированные впечатления и профессиональные суждения автора записок добавляют новые штрихи в характеристику манеры игры выдающихся артистов, обогащают источниковедческую базу истории и теории исполнительского искусства. Иногда они вносят и некоторые разъясняющие моменты в острые творческие столкновения корифеев отечественного искусства той поры. Известен конфликт Гольденвейзера и Нейгауза в связи с итогами Третьего Международного конкурса пианистов им. Шопена в Варшаве (1937). Тогда первый из упомянутых публично обвинил второго (участвовавшего в судействе) в сговоре с некоторыми членами жюри с целью не дать первую премию его ученице Розе Тамаркиной, а присудить ее Якову Заку, ученику Нейгауза. Ярко романтический стиль пианистки, непосредственность и открытость высказывания, большой эмоциональный размах и накал игры делали Тамаркину, как полагало большинство соотечественников, явной фавориткой состязания, но победу одержал более уравновешенный, утонченный, более классичный по исполнительскому стилю Зак. Таковы в общем были вкусы ведущих польских музыкантов (не случайно, что и в 1927 году победил Оборин, в искусстве которого всегда были сильны «классицизирующие», по терминологии К.-А. Мартинсена, моменты).

А вот мнение Евсеева, зафиксированное в записной книжке 19 апреля 1937 года после концерта лауреатов этого конкурса: «Разумеется, самым зрелым из них нужно признать Зака – блестящий мастер фортепиано и настоящий, тонкий, весьма культурный художник и поэт; у него особенно очаровательное piano. <…> У Тамаркиной в музыкальном смысле нужно отметить огромную волю, темперамент, так сказать, большое дыхание всего исполнения и, как минус, небольшую форсировку звука; поэтому Шопен у нее должен выйти не так удачно, как Лист, где ее виртуозно-эстрадные особенности должны найти полное приложение». Показательно, что это написано воспитанником Гольденвейзера и человеком, хорошо знавшим об указанном скандале. И этот факт свидетельствует о том, что ученик проявил принципиальность и не согласился с мнением учителя, подтвердив тем самым (правда, не публично) справедливость решения жюри конкурса и сняв, таким образом, обвинения в адрес Нейгауза.

Нелицеприятность и, судя по всему, справедливость критики Евсеевым игры выдающихся пианистов касалась в разное время и Гольденвейзера, и Нейгауза, и Гилельса и других. Мысли Евсеева по этим поводам весьма интересны, поучительны и злободневны. Можно было бы из фрагментов его дневника составить сборник «С.В. Евсеев об исполнительском искусстве»…

Укажем еще, что С.В. Евсеев был потрясающим преподавателем, лекциями которого заслушивались студенты-пианисты. М.А. Смирнов восхищался: «Свой предмет – гармонию – он так одухотворял, что показы за инструментом приобретали чуть ли не зримый образ». В.К. Мержанов, статью которого о Пятой сонате Скрябина ему помогал усовершенствовать Евсеев, писал о нем в своих воспоминаниях: «Замечательный музыкант, ученый, исследователь русской музыки, человек редкой духовной красоты – вот кем был профессор Сергей Васильевич Евсеев».

Нельзя не сказать в заключение об идеальном справочном и полиграфическом оформлении книги. Здесь и список сочинений Евсеева, и указатель имен (около полутора тысяч фамилий!), и высокого качества цветные иллюстрации, и твердая обложка, и разнообразные шрифты. В это и другие подобные масштабные издания сотрудниками редакционно-издательского отдела вуза вложено много сил и души.

Несомненно, что столь достойной публикацией дневника С.В. Евсеева Консерватория почтила память одного из самых выдающихся ее представителей.

Профессор А.М. Меркулов

№3 (1377), март 2021 года

Exegerunt monumentum – воздвигли памятник… Эти слова звучат, быть может, излишне высокопарно, но, на мой взгляд, как нельзя лучше характеризуют вышедший недавно солидный сборник материалов о Мстиславе Анатольевиче Смирнове (1924–2000). На протяжении четырех десятилетий – с 1960-х годов – он был одним из ведущих профессоров и руководителей Московской консерватории.

Представителям старшего и среднего поколений консерваторцев фигура М.А. Смирнова хорошо известна – на протяжении многих лет он преподавал на кафедре концертмейстерской подготовки и возглавлял ее, был проректором по научной работе, деканом фортепианного факультета, писал глубокие и оригинальные статьи и монографии и т.д. Однако в наши дни – с момента кончины музыканта прошло более 20 лет – память о Смирнове постепенно уходит, поэтому выход книги весьма актуален. Мало того, личность музыканта, органично укорененная в музыкальной и общественной жизни второй половины 20-го столетия, по-своему освещает для нас этот период, наполненный драматическими событиями. Это время, кажется, было совсем недавно (многие из нас сами в значительной степени жили в нем), но оно уже стало историей…

В учебных и научных учреждениях разного профиля публикуется немало мемориальных сборников. При этом не все рождают упомянутые выше «монументальные» ассоциации. Таковые обусловлены не только исключительной полнотой (более 600 страниц) и научной добросовестностью представляемой книги – помимо самих текстов, подробно отредактированных и откомментированных, она включает замечательные приложения: ноты нескольких его романсов, списки его учеников и аспирантов, научных трудов, музыкальных сочинений, именной указатель, богатый иллюстративный материал.

Некие архитектурные аллюзии вызывает сама конструкция тома. Он открывается своего рода парадной триумфальной аркой – или, придерживаясь музыкальных аналогий, торжественной увертюрой – «Во славу мастера: по страницам поздравлений и юбилейных статей». Со своими здравицами тут выступают крупнейшие отечественные музыканты – И.С. Козловский, С.Л. Доренский, В.К. Мержанов и многие другие. Вступительный раздел содержит также две статьи К.Л. Виноградова, в которых дается подробный разбор деятельности и заслуг юбиляра.

Пройдя сквозь «триумфальную арку», читатель с разных сторон обозревает фигуру героя книги. Второй раздел, «М.А. Смирнов – пианист, рецензент, исследователь, композитор», представляет нам разные грани его творческой личности, увиденной глазами других музыкантов. Третий, озаглавленный «Учитель, коллега, друг», являет собой череду кратких мемуарных текстов, принадлежащих перу людей, общавшихся с Мстиславом Анатольевичем в разные периоды его жизни. При этом отдельно выделен четвертый небольшой блок – «О родном человеке», состоящий из двух проникновенных очерков, написанных его дочерью и зятем.

Так постепенно мы все глубже погружаемся в личность героя книги. Дальнейшая часть сборника заключает в себе размышления и тексты самого музыканта. Здесь мы можем удостовериться в смелости и оригинальности его мысли, непосредственности и яркости высказываний. Это «Интервью с М.А. Смирновым», взятые в разные годы, где речь идет о насущных проблемах музыкального образования, и шире – современного искусства. Отдельный раздел составляют живо написанные воспоминания Смирнова – об отце, учителях (В.В. Нечаеве, М.С. Неменовой-Лунц, Г.Г. Нейгаузе), коллегах и консерваторских друзьях.

Часть книги, озаглавленная «М.А. Смирнов – оратор: выступления и доклады» дает нам почувствовать замечательную образность и убедительность его речи. Музыковедческие работы, составляющие раздел «М.А. Смирнов – ученый: избранные статьи и исследовательские материалы» в значительной степени печатались ранее, однако тут многие из них предстают в полных авторских редакциях. В том же разделе впервые публикуются фрагменты обновленного варианта его книги «Эмоциональный мир музыки» (М., 1990), над которым автор работал в последние годы жизни, но так и не успел завершить.

Приведенные статьи и выступления Смирнова дают читателю представление об основной проблематике его научного творчества. Отец музыканта, Анатолий Александрович, был известным психологом, и важнейшей сквозной темой для его сына стала психология музыкального и музыкально-исполнительского творчества в разных национальных преломлениях.

Наконец, еще большему проникновению во внутренний мир музыканта с его характером, взглядами, привычками способствует раздел «Из дневников и записных тетрадей М.А. Смирнова (1967–2000)». Тексты тут самые разные – в том числе автобиографические заметки, включающие трогательные житейские мелочи (марки машин, на которых он ездил, имена друзей детства, телефоны и адреса квартир, где жила семья Смирновых и т. д.). Немало среди записей глубоких философских и эстетических афоризмов, тонких наблюдений над исполнительским искусством и творчеством отдельных музыкантов. Записи, оставленные по, казалось бы, случайным поводам, фрагментарные, исполненные недоговоренности, заставляют читателя сердцем почувствовать их автора…

Понятно, что за столь обширным материалом стоит грандиозный редакторский, исследовательский и организаторский труд – всем известно, как сложно бывает сподвигнуть музыкантов, особенно исполнителей, письменно высказаться о своем коллеге (сколь бы уважительно и сердечно они к нему ни относились), как бывает непросто придать их текстам литературный характер, как нелегко оказывается тактично и корректно снабдить текст необходимыми разъяснениями, уточнениями и т.д. И тут самое время воздать хвалу составителям книги А.М. Меркулову (ответственный редактор) и В.Н. Никитиной, воздвигнувшим этот замечательный памятник своему консерваторскому коллеге.

Профессор С.В. Грохотов

№2 (1376), февраль 2021 года

В Санкт-Петербургском издательстве «Планета музыки» вышло второе издание учебного пособия по музыкальной журналистике профессора Т.А. Курышевой. В свое время наша газета рассказывала о нем своим читателям (РМ, 2007, №9), однако за прошедшие годы книга, которая создавалась в Московской консерватории на рубеже XX–XXI веков, не только не утратила своей актуальности, но, напротив, оказалась более чем востребованной в масштабе всей страны и не только. А сегодня, естественно, новое издание предлагает будущим читателям уже двойное пользование «на равных»: и в печатной, и в электронной версиях.

Проблемы журналистики сегодня волнуют очень многих – и профессионалов, и «потребителей» результатов журналистской деятельности. Тем более, что интенсивная жизнь в соцсетях сделала участниками информационного обмена очень и очень многих во всем мире, а «умения» делать эту работу, увы, не достаточно. Количество забивает качество, поэтому спрос на профессионалов в разных сферах, особенно в области культуры, неуклонно растет.

Высшая школа по-своему отзывается на этот процесс – открываются факультеты журналистики, вузы культуры, со своей стороны, пытаются расширить журналистскую составляющую. В их числе и музыканты.

Музыкальная журналистика, включая музыкально-критическую, – это не только область в журналистской сфере, направленная на музыкальные события и их участников. Это, одновременно, и эстетико-философский взгляд на современный музыкально-культурный процесс. Здесь нужны и музыкальные знания, и писательское дарование, и культурологическая, философская оснащенность. Учебное пособие профессора Курышевой ведет студента, выбирающего эту творческую стезю, сразу в трех названных направлениях. И хотя научить, по большому счету, подобной творческой деятельности сложно, показать «направление движения» для развития – вполне. В этом ценность и необходимость заслуженно востребованного издания.

Приветствуя переиздание созданной в Московской консерватории серьезной книги о музыкальной журналистике, хочется привести важное наблюдение о ней профессора В.Г. Тарнопольского: «Это редкая удача, что музыковед-теоретик по образованию и научным пристрастиям, направленным на современную музыку, доктор искусствоведения и профессор, преподающий в Консерватории почти что с первых трудовых шагов, сочетает все это с многолетним опытом практической журналистики, печатной и телевизионной. Логика мысли, концептуальная выстроенность глав, разделов и всей насыщенной разнообразной информацией книги выдают масштаб ученого, а «легкое перо» журналиста делает внушительный методический опус увлекательным чтением». Дорогие студенты, читайте и учитесь!

Собкор «РМ»

№4 (1369), апрель 2020

В Зеркальном зале Государственного института искусствознания в декабре ушедшего года состоялась презентация книги профессора Ларисы Валентиновны Кириллиной «Театральное призвание Георга Фридриха Генделя» и заключительных выпусков «Музыкально-исторического наследия Ромена Роллана» под ее же редакцией. Дата презентации была выбрана вовсе не случайно: 16 декабря – день рождения Людвига ван Бетховена – праздник для всего человечества.

Сначала Л.В. Кириллина рассказала о вышедшей в консерваторском издательстве своей новой книге «Театральное призвание Георга Фридриха Генделя», подчеркнув, что Гендель – самый репертуарный композитор домоцартовской эпохи. По словам автора, целью этой книги было «познакомить читателя с миром генделевского театра», обрисовав быт Англии XVIII века, условия и задачи, поставленные временем композитору. «Магическое притяжение личности Генделя, универсальность его гения, фантастическая продуктивность и неиссякаемая энергия превратили этого композитора в фигуру мирового масштаба», –пишет Лариса Валентиновна.– Иногда Генделя сравнивают с Шекспиром, что следует расценивать не только как знак высшей признательности (особенно в устах англичан), но и как определенную эстетическую параллель между двумя гениями, выбивавшимися из общего ряда».

Затем разговор перешел на обсуждение «Музыкально-исторического наследия Ромена Роллана», первый том которого вышел еще в 1986 году. Изначально его научным редактором была В.Н. Брянцева, тонкий знаток французской культуры, но на пятом выпуске серия, к сожалению, оборвалась. И только сейчас, при финансовой поддержке Леонида Тумаринсона, последние три тома увидели свет в издательстве «Центр гуманитарных инициатив».

Со времени первых публикаций Роллана прошло много времени, в печать вышли письма и разговорные тетради Бетховена, полное собрание его сочинений и новый двухтомный указатель его произведений. Все это требовало дополнительного исследовательского и источниковедческого комментария к переводу французского классика. Этот труд был выполнен Л Кириллиной. Л. Тумаринсон подчеркнул, что решился на возобновление выпусков, только заручившись поддержкой Ларисы Валентиновны – «исследователя, работающего на очень высоком уровне».

В предисловии заключительного тома Лариса Валентиновна написала: «Книги Роллана о Бетховене –явление уникальное. Они высвечивают не только творческий и человеческий портрет великого композитора, но и личность самого Роллана – яркого беллетриста, мыслящего зачастую поэтическими метафорами, тонкого музыканта, чутко слышащего и любовно смакующего все детали бетховенских партитур, начитанного знатока всей европейской культуры, предполагающего в потенциальном читателе равного себе собеседника. И хотя во многом эти тексты принадлежат своей эпохе, их смысловая и эмоциональная насыщенность способна увлечь и читателей нашего времени». Оригинальный французский текст был переведен усилиями М.А. Акимовой и Н.В. Кисловой, также присутствовавших в зале.

В заключение вечер украсил небольшой концерт. Сначала выступила известная молодая певица Мария Остроухова. Под аккомпанемент Анны Арзамановой она спела две арии Генделя: Ариоданта из его одноименной оперы и плач Альмирены из оперы «Ринальдо». Затем пианистка Мария Двоскина исполнила очень сложную программу, состоявшую из Вариаций B-dur и Е-dur Генделя, «К далекой возлюбленной» Бетховена – Листа и Сонаты Бетховена, op. 109.

Несмотря на дождь, публики в зале было много, и слушатели насладились блестящим мастерством исполнителей. Яркий, насыщенный голос певицы и строгая, умная и в высшей степени профессиональная интерпретация М. Двоскиной утвердили изначально заданную высокую планку вечера.

Валерия Лосевичева, студентка ИТФ

№1 (1357), январь 2019

В конце прошлого года вышел сборник статей «Жизнь в науке: Ал.В. Михайлов – исследователь литературы и культуры», посвященный 80-летию со дня рождения выдающегося ученого. Монографическое издание подготовлено коллективом ИМЛИ РАН им. А.М. Горького и было представлено там же, на ежегодной конференции «Михайловские чтения», на которой, по традиции, выступили коллеги и друзья исследователя. Вышедшее из печати приношение памяти Михайлова – попытка осмыслить научное наследие Александра Викторовича, круг гуманитарных проблем, которые он затрагивал в своей деятельности как филолог, литературовед, историк культуры и музыковед. Вместе с тем, сборник содержит личные воспоминания об ученом его единомышленников и даже родителей.

Александр Викторович Михайлов (1938–1995) оставил значительный след в гуманитарной науке. Подобно Платону, он постоянно находился в мире идей, занимался поиском смыслов, рассматривая культуру в неразрывном синтезе ее видов – как нечто целостное в широком историко-стилевом контексте. Будучи филологом-германистом, Михайлов, прежде всего, обращался к трудам немецкой литературы (ему принадлежат переводы Гёте, Шопенгауэра, Ницще и других), одним из первых начал изучать работы философа и социолога музыки Адорно, интересовался различными метаморфозами и переходными процессами в культуре.

Не менее важное место в публикациях Михайлова занимала музыка. Лекции и статьи ученого, не имевшего музыковедческого образования – о природе музыкального творчества, о сочинениях Вагнера, Сен-Санса, Шёнберга и Веберна – уже сами по себе были музыкальны. Он настаивал на тесном сближении литературы и музыковедения, между которыми, по его мнению, существует «общее поле исследования, методологические проблемы, ибо и те, и другие занимаются текстом». Именно Михайлов стал инициатором конференций «Слово и музыка», отражающих вышеупомянутую идею.

Большая часть трудов Михайлова была опубликована уже после его кончины. Помимо коллег Александра Викторовича из Института мировой литературы, существенную роль в сохранении его наследия сыграли энтузиасты из Московской консерватории – еще одного «пристанища» ученого. В новом сборнике, о котором идет речь, содержится целый раздел, посвященный Михайлову-музыковеду. Так, проф. Е.И. Чигарёва дает подробный обзор наблюдений Михайлова о музыке в общегуманитарном значении (статья «Взгляд Ал.В. Михайлова на музыку в истории культуры»); проф. Е.М. Царёва рассматривает вопросы романтизма в поле исследований Александра Викторовича; К.А. Жабинский – его музыкально-критическую деятельность и восприятие музыки Шнитке (статья «Художественные миры Шнитке в умозрениях»); доц. Д.Р. Петров, который также подготовил полный библиографический список трудов Михайлова – его «неосуществленную программу музыковедения». А проф. К.В. Зенкин в своей статье «О смысловом пространстве понятия «интонация» в музыковедческих и литературоведческих текстах» анализирует, каким образом сближаются эти две родственные дисциплины.

Значительную часть сборника занимают публикации ведущих литературоведов и филологов – В.П. Визгина, Д.Л. Чавчанидзе, Т.А. Касаткиной, О.А. Овчаренко, Г.И. Данилиной и других. Объектами внимания авторов становятся ключевые аспекты литературоведения сквозь призму мышления Михайлова: «К вопросу о теории образа в трудах А.В. Михайлова», «Проблема авторского написания в статьях А.В. Михайлова по текстологии», «Гоголевские штудии А.В. Михайлова» и т.д.

Третий раздел сборника посвящен воспоминаниям людей, которые лично знали Александра Викторовича. К примеру, М.И. Свидерская пишет об их «неслучайных встречах», имея в виду совместные открытия, подкрепленные порывами вдохновения. Или примечателен эпизод, пересказанный Н.С. Павловой о Михайлове как о человеке «вне науки»: «Спросонья и непричесанные, мы [с мужем] рассаживались с ним на кухне. Говорил по преимуществу он. Речь шла всякий раз о каких-нибудь казусах – забавных и примечательных из немецкой и не только немецкой культуры. Посидев с полчаса, он вставал и пускался дальше. Куда он шел? – Об этом не говорилось, да и цель могла быть неопределенной. Проработав ночь, не то что мы, сонные его хозяева, он чувствовал, очевидно, потребность выйти на улицу и идти и идти дальше…». Особую ценность в этом разделе представляют воспоминания проф. Е.И. Чигарёвой о преподавании Михайлова в Московской консерватории в должности профессора кафедры междисциплинарных специализаций музыковедов, а затем и существовавшего в 1990-е годы Центра гуманитарных знаний музыковедов.

Изданный коллективный труд объемом 616 страниц свидетельствует о необходимости сохранения и продолжения научной мысли Александра Викторовича Михайлова. Его огромный вклад в мировую и отечественную культуру, зафиксированный в многочисленных работах и оставшийся в памяти единомышленников, еще не один год будет привлекать и литературоведов, и музыковедов. Известный историк культуры С.А. Аверинцев однажды заметил: «Он принадлежал не просто миру науки. Он принадлежал миру нашей культуры в наиболее общем и наиболее широком значении слова, как принадлежат ему личности творческие…»

Надежда Травина,

Ответственный редактор «РМ»

№6 (1353), сентябрь 2018

В советской музыке, начиная со второй половины XX столетия, как бы ни противилась этому власть, всё больше ощущалось воздействие современных зарубежных течений, которые в СССР не знали. Эдисон Денисов и Сергей Слонимский неизбывно обнаруживали в себе внутреннее несоответствие многому в происходящем. Читая их письма, понимаешь, как много для них значило художественное воображение, то есть, своя версия мира. При этом у каждого было индивидуальное чувство веры, что музыкальные дела улягутся, не будет неприятностей или публичных скандалов. Последнее они воспринимали, скорее, как нечто совершенно естественное для тягот социума. Они прекрасно понимали, что определяющим становится то, что ты делаешь сам, а не то, что время и социум делают с тобой (то есть, обществом выдвинутое и навязанное ощущение). Оба писали музыку, условно говоря, от первого лица.

Многие строки в переписке С.М. Слонимского и Э.В. Денисова свидетельствуют о цельности и во многом схожести их художественно-мировоззренческих позиций. В письмах, хотели они этого или нет, можно наблюдать процесс автопортретирования. Даже ирония, чаще всего, направлялась на самого себя, но порой и на представление того или иного события в культуре и жизни.

Они прекрасно знали цену, которую приходилось платить за жизнь в несвободной России. При этом в мире музыки каждый из них чувствовал себя абсолютно свободным. Вероятно, оба могли бы разделить мысль И. Бродского, большого друга С. Слонимского, высказанную о положении творящей личности: «На каком-то этапе я понял, что я – сумма своих мыслей, действий, поступков, а не сумма чужих намерений».

Письма сохранили постоянное возмущение обоих «вольной редактурой» их статей. 1-го августа 1965 года Слонимский пишет другу: «В сентябре журнал «СМ» дает мою статейку о студентах ЛГК. Прислали на визу, уже сдав в типографию (т. е. для проформы). Вымарали фразы типа: «Для современного певца понимать только классику XIX века и то, что на нее похоже, – это очень мало» – и все в этом духе. Зато вставили всякие демократические фамилии (Орфа вместо Стравинского и пр.). Ну, это как всегда. Мои поправки явно не внесут. Терплю ради того, чтобы поддержать печатно хороших ребят – Фалика, Мнацаканян, Лаул, Кнайфеля, Баневича и других (хотя и тут приходится маневрировать)». В следующем письме, 8 августа, через неделю, возникает категорическое резюме: «Статей больше решил вообще не писать, надоело уступать и приспосабливаться и подписывать смысловую правку. Читать тебе мою статью не нужно: суть ее в фамилиях, а ты их уже знаешь».

Два очень разных мастера в те годы общались на волне полной искренности, взаимного доверия и притяжения. Они постоянно ощущали необходимость личного общения, знакомства с новыми композициями и, разумеется, через эпистолярное слово обобщали свои взгляды – честно, нелицемерно. Вот один из многочисленных примеров –        20 ноября 1971 года Денисов пишет Слонимскому из Москвы: «… я тебя еще раз хочу поздравить с твоим прекрасным вечером. Это было во всех отношениях прекрасно: ты отлично играл на рояле, прекрасно держался и очень – как всегда – умно говорил. Молодец! Из музыки, я тебе сказал уже, мне больше всего понравились «Антифоны». Это, конечно, – извини меня, но я стараюсь говорить всегда правду – намного выше, чем все остальное, что ты показывал. И дело здесь не в оригинальности общей идеи, а в том, что это просто очень хорошая музыка».

Периодом «бури и натиска» в истории отечественной музыки характеризовались 1960-е годы и первая половина 1970-х. Именно к нему относится книга «Эдисон Денисов и Сергей Слонимский: переписка (1962–1986)» (публикация Е. Купровской и Р. Слонимской. Комментарии выполнены ими, а также С. Слонимским и А. Вульфсоном). Это было время, когда противостояние новаторов и консерваторов достигло, пожалуй, одной из высочайших точек, а авторы переписки еще не обрели статуса выдающихся русских композиторов XX века, но уже смело бросили вызов рутине и ретроградству.

Некоторые характеристики персон из окружения молодых композиторов не лишены субъективности. Однако, непосредственность наблюдений, свойственная Денисову и Слонимскому, приоткрывают и новое в облике современников. Естественно в орбиту внимания попадают оценки не только отечественных музыки и музыкантов, но и зарубежных. С особой прямотой отражаются в письмах переживания обоих композиторов по поводу услышанного, увиденного, прочитанного (в частности, многих партитур, тогда озвученных лишь глазами).

Подчеркнем главное. Авторы переписки обладают редкой глубиной и точностью наблюдений, не превращаясь при этом в холодных регистраторов болезней времени. Рекомендую всем, кто был свидетелем описанных событий, или, кто скорее, формировался в совершенно иное время, изучить этот источник самостоятельно. В музыкальной истории минувшего столетия многое поучительно.

Профессор Е.Б. Долинская

№3 (1350), март 2018

Об Эдисоне Денисове, с именем которого связана одна из ярких страниц в истории отечественного музыкального авангарда 1960-80-х годов, написано немало – это и серьезные научные исследования, и обширная мемуаристика. Вышедшая недавно книга Г.В. Григорьевой «Мои тридцать лет с Эдисоном Денисовым: Воспоминания. Документы. Статьи», посвященная композитору и близкому человеку, гармонично сочетает оба ракурса. Она позволяет в значительной степени расширить представления о личности и музыкальном мире Денисова, зафиксировать сущностные черты художника и его эпохи.

Долгие годы Галина Владимировна, по ее собственному признанию, не считала себя вправе писать о бывшем муже, его музыке, а тем более – о непростой совместной жизни, чаша которой была испита сполна. Однако в 2014 году    к 85-летию композитора состоялась публикация воспоминаний его второй жены Е.О. Купровской, и брошенный таким образом «вызов» был принят. Благодаря прерванному обету молчания мы имеем уникальную возможность проследить детали жизненного «интертекста» супружеского тандема, тесного союза незаурядных творческих личностей, преданных «искусству из искусств», и просто – двух очень красивых людей. Вызывает восхищение та удивительная стойкость, внутренняя самодисциплина и мудрость, которая помогала обоим преодолевать многочисленные жизненные препоны, и даже в самых остродраматических ситуациях сохранять человеческое достоинство и нравственный стержень.

Сдержанно и тактично описывает Галина Владимировна то «трудное счастье», которое выпало ей в браке, условно деля тридцатилетие (1957–1987) на три этапа. Безоблачным и самым счастливым, несмотря на бытовые неурядицы и неприятности, было первое десятилетие. Но чем комфортней и успешней становилась жизнь, тем больше возникало поводов для взаимного непонимания, что и привело в дальнейшем к болезненному разрыву.

А начиналось все с романтического знакомства двух студентов теоретико-композиторского факультета на овощной базе Краснопресненского района в далеком 1954-м и подаренных на день рождения моцартовских клавиров, бережно хранимых и по сей день. Память выхватывает простые детали повседневности и примечательные эпизоды невероятно насыщенной артистической жизни, которые говорят сами за себя. Персонажи «живых картин» – Шостакович, Рихтер, Вишневская, Ростропович, Юдина, Фальк, Любимов, Ноно, Булез… Какие имена, какие лица!

Чередуются «кадры» семейной кинохроники. Вот крупным планом – набор столовых приборов, подаренный Д.Д. Шостаковичем на свадьбу… Ночные купания в ялтинском санатории «Курпаты» в компании с Галиной Вишневской… А вот – подрастающие Митя и Катя. «Эдисон и дети – это особая тема – замечает Галина Владимировна, – он считал детей смыслом своей жизни, безмерно баловал и всё прощал».

«Интерьерные съемки» – квартира в композиторском доме на Студенческой, ставшая центром артистических собраний и знаменитые художественные «квартирники» Бориса Биргера, запечатленные на известной картине «Красные бокалы» (1978)… Любимые дачные пейзажи Рузы, Абрамцева, Сортавалы… Многочисленные зарубежные вояжи – Варшава, Загреб, Штутгарт, Кёльн… И Париж, ставший местом последнего пристанища.

Особую ценность в книге представляет интереснейшая подборка фотографий, писем и документов из семейного архива, а также из личного дела Эдисона Васильевича, хранящегося в Московской консерватории. Своей Alma mater Денисов отдал более 30 лет, работая на кафедре инструментовки, и лишь в начале 1990-х получил класс композиции как один из лидеров «академического поставангарда» (по своеобразному определению А.С. Лемана).

Вторую часть книги составили статьи Галины Владимировны о музыке Денисова, написанные уже после его смерти – это доклады на конференциях, публикации из сборников in memoriam. Собранные вместе, они образуют стройную циклическую композицию, призванную обозначить и конкретизировать главные парадигмы авторского стиля. С одной стороны – это абсолютная приверженность идиомам и методам авангарда, а с другой – прочная опора на историческую культурно-музыкальную традицию, что особенно заметно в зрелом и позднем творчестве Денисова. Необычайно интересна подборка «двойных портретов» – Денисов + (Андрей Волконский, Альфред Шнитке, Роман Леденев, Борис Тевлин), для каждого из которых найдена особая «тональность».

Книга Г.В. Григорьевой – прекрасная дань памяти Эдисону Васильевичу Денисову, для которого движение вперед было главным жизненным вектором. Конечно, многое осталось «за кадром», однако каждое слово этой исповеди – правдивое свидетельство времени, квинтэссенция прожитых вместе лет, искреннее выражение Любви и Прощения.

Доцент Е.А. Николаева