№5 (1361), май 2019

22–25 апреля в столице Татарстана состоялся проект «Композиторские читки», организованный Союзом композиторов России. В событии активное участие приняли и представители Московской консерватории: композитор Николай Хруст и пианист, профессор Михаил Дубов.

Суть «Композиторских читок» такова: пьесы пятнадцати молодых композиторов из России и Ближнего Зарубежья публично исполняют, комментируют и в диалоге с автором разбирают солисты Московского ансамбля современной музыки (МАСМ). Наставники участников – более опытные композиторы – читают лекции, проводят индивидуальные занятия и делятся секретами композиторского ремесла. Впервые такой проект заявил о себе летом прошлого года в Москве, вызвав большой ажиотаж, после чего стало ясно – продолжение следует.

Подобная практика взаимодействия исполнителей и композиторов распространена в Европе, где первые давно на «ты» с современной музыкой, а в США она и вовсе входит в систему образования музыкальных университетов. В России творческое общение композитора и исполнителя практически отсутствует: как правило, один не может доходчиво объяснить свою задачу, а другой – найти ключ к пониманию, восприятию специфической музыки, или же, наконец, правильно сыграть тот или иной фрагмент партитуры. В большинстве случаев опусы студентов и выпускников консерваторий воспроизводят их друзья-исполнители (часто не имеющие опыта подобных выступлений), многие пьесы создаются для очередного зачета на кафедре и потом благополучно уходят в небытие.

«Композиторские читки» позволили молодым авторам услышать профессиональное мнение о своей партитуре, получить советы и, конечно же, стимул для дальнейшей работы и совершенствования. В Казани при поддержке Центра современной музыки Софии Губайдулиной четыре дня подряд состоялись так называемые reading-сессии. Евгений Субботин (скрипка), Иван Бушуев (флейта), Михаил Дубов (фортепиано), Илья Рубинштейн (виолончель) и Олег Танцов (кларнет) детально обсуждали с авторами аспекты их пьес – от штрихов до драматургии, задавая конкретные вопросы и призывая к беседе сидящую в зале Союза композиторов публику. После этого свое мнение высказывали кураторы-наставники – композиторы Николай Хруст, Александр Хубеев и Эльмир Низамов, желая молодым коллегам найти свой оригинальный музыкальный язык.

Из тридцати присланных заявок отобрали лишь пятнадцать. Музыка участников «читок» была самой разной, устроила бы и «авангардистов» и «традиционалистов». К последним можно отнести «Барочную фантазию» Нины Головой (Ростов-на-Дону) – хотя, как выяснилось, стиль тяготеет ближе к классицизму – и «Еврейскую» для кларнета и фортепиано Ольги Дудиной из Екатеринбурга. А вот гости из Армении, композиторы Джемма Испирян и Гор Минасян, удивили отсутствием национально-колоритных мотивов в своих опусах, предложив солистам МАСМ исполнить партитуры, типичные для эпохи послевоенного авангарда.

Сергей Шестаков (Красноярск) написал изобретательную пьесу для флейты соло, а Елена Шипова (Казань) – для скрипки, интересно переосмыслив старинный жанр Чаконы. В целом, казанцев на проекте оказалось больше всех – целых пять молодых композиторов, успевших отметиться и за рубежом: например, Роман Пархоменко представил свое сочинение «Дикий мир», написанное им во время участия в Международной резиденции искусств (США). Пьеса «Свечение» Лилии Исхаковой возникла под впечатлением от выставки работ в галерее современного искусства, а «Легенда о розе Чероки» Анастасии Костюковой – от знакомства с историей племени индейцев. Многим запомнилась симпатичная обработка Ильдара Камалова народной татарской песни в джазовом стиле.

В произведении Елизаветы Лобан (Беларусь) музыкантам пришлось выстраивать синхронизацию инструментов с фонограммой, а также баланс между записанным и звучащим в режиме онлайн. Выпускник «Ипполитовки» Кирилл Архипов заставил МАСМ не только воспроизводить сложные приемы и штрихи, но и одновременно проговаривать слоги стихотворения Окуджавы. Нелегко квинтету было и во время исполнения изящной, «шелестящей» пьесы Дмитрия Мазурова (Москва).

На «Композиторских читках» нашлись и те участники, кто преподнес публике немало сюрпризов. Вадим Генин (Саратов) выступил еще и в качестве вокалиста, харизматично спев свои «Рыцарские песни» и тряся бубном на манер средневекового менестреля. Сочинение Евгения Морозова (Ростов-на-Дону)под названием «Нравственный императив» (взято из философии Канта) поначалу не предвещало ничего странного, звучала музыка в духе минимализма, но когда в финале музыканты начали играть мотив из популярного шлягера «Мурка», у многих элементарно пропал дар речи. Что только не придумают современные композиторы!

Почетным гостем «читок» стал профессор университета Ханянь (Южная Корея) Им Чон У, который также вел занятия с участниками и прочел лекцию о деятельности Центра исследований электроакустической музыки Creama, директором которого он является. В целом, электронная музыка стала главной объединяющей темой этих дней. Николай Хруст и Александр Хубеев рассказали об особенностях мультимедийных композиций, объясняя буквально «на пальцах», в каких компьютерных программах и каким способом писать подобные произведения. Заключительный круглый стол с участием кураторов проекта и музыковедов Александра Маклыгина и Виктории Коршуновой подвел итоги размышлений о проблемах анализа и изучения электроакустики.

«Под занавес» четырехдневного погружения в мир сегодняшней музыки состоялся концерт МАСМ в Культурном центре «Смена», который подарил гостям и жителям Казани пьесы кураторов и забавную миниатюру голландца Якоба TV Lipstick («Помада»), тем самым, поставив эффектную точку на этом форуме. Будем надеяться, что «Композиторские читки» обязательно пройдут и в других городах России, и мы еще не раз откроем для себя новые молодые таланты.

Надежда Травина,
Ответственный редактор «РМ»

№4 (1360), апрель 2019

2 апреля в Рахманиновском зале состоялся концерт, объединивший московскую и петербургскую композиторские школы. Маститые педагоги консерваторий – профессор В.Г. Агафонников (МГК им. П.И. Чайковского) и профессор  А.Ю. Радвилович (СПГК им.  Н.А. Римского-Корсакова) – представляли старшее поколение. От лица молодых выступила преподаватель Московской консерватории Т.Ю. Шатковская. От учащихся – студентка V курса Мария Аникеева.

Концерт открылся сочинением Т. Шатковской «Carolina Rediviva» («Восставшая из пепла») для струнного оркестра и фортепиано. Пьесу отличало гармоничное сочетание рационального и эмоционального, неспешное развертывание, напряженное вслушивание в каждый звук, концентрированность на одной идее-теме (удар-отзвук, заявленной у рояля в самом начале). Эта тема подхватывалась струнными, и, пройдя ряд стадий, рождала флажолетный «оазис прекрасного». Интересна трактовка рояля: использование призвуков сближало его со струнными инструментами.

Далее прозвучало «Музыкальное приношение» (памяти Н.Я. Мясковского) профессора В.Г. Агафонникова. Сочинение демонстрировало богатый композиторский опыт автора. Четкая структура, великолепная оркестровка, мастерская проработка тематического материала – все это обретало звуковой мир, отсылающий к традициям русского симфонизма. Эпическое начало в первой части и финале создало арочную композицию, скрепляя воедино форму целого. Лирико-драматическая кантилена второй части и скерцозность третьей – словно отклик композитора, взволнованный диалог-приношение великому музыканту.

Третьим номером было исполнено произведение «Арктическое солнце» для камерного оркестра М. Аникеевой, в этом году заканчивающей Московскую консерваторию в классе профессора А.А. Коблякова. Тонкая вязь линий, поиск «современной красоты» в сочетании со строгой архитектоникой формы, постепенное заполнение пространства, кульминация и спад-завершение – все это слышалось в сочинении студентки. Струнные инструменты воспринимались свежо и оригинально за счет смещения акцента с чувственного, которое обычно главенствует в трактовке данных тембров, на несколько отстраненное, аскетичное, «холодное». Возможно, арктическое солнце «звучит» именно так.

Завершил программу Концерт для скрипки и камерного оркестра представителя петербургской композиторской школы проф. А.Ю. Радвиловича. Запомнились чередование разреженных и сгущенных звуковых пластов, перетекания мотивов из голоса в голос, проникновенное соло скрипки, диалоги солиста со струнными и ударными и, наконец, тонкое и оригинальное окончание. Все сочинение, отличающееся глубиной философского высказывания, сдержанностью и вместе с тем искренностью (когда крик рождается через немые уста), пронеслось словно на одном дыхании.

Произведения великолепно исполнили большой знаток современной музыки пианистка Мона Хаба, замечательный скрипач, профессор А.Б. Тростянский иКамерный оркестр Московской консерватории под управлением Феликса Коробова, которому и принадлежала идея организации концерта. Маэстро отметил важную роль творческих контактов между людьми: «Чем больше мы общаемся, тем больше питаем друг друга и таким образом совершенствуемся». Музыкальных диалог двух столиц – это еще и концерт-знакомство. «Если в Петербурге московских композиторов более-менее знают, то в Москве питерская музыка звучит достаточно редко», – полагает Ф.  Коробов.

В.Г. Агафонников и А.Ю. Радвилович также оценили важное значение концерта в контексте сотрудничества двух консерваторий. Композиторы отметили блестящую работу дирижера и музыкантов оркестра, особо подчеркнув дружелюбную и творческую атмосферу, царившую во время репетиций. На вопрос о дальнейшем сотрудничестве двух консерваторий маэстро Коробов ответил: «Мной сделан первый шаг. Многое будет зависеть от самих композиторов и исполнителей. Я очень рад, что этот концерт состоялся. В программе были композиторы с ярко выраженным индивидуальным началом, с совершенно разной манерой письма. Со студенческих времен я достаточно тесно связан с кафедрами композиции Петербургской и Московской консерваторий. Надеюсь, что идея концерта была интересна, и диалог двух композиторских школ продолжится».

Евгения Бриль, преподаватель КФ

№4 (1360), апрель 2019

В последние мартовские дни в Москве состоялся XVI Московский международный фестиваль-конкурс детского и юношеского творчества «Открытая планета – Открытая Европа». Вот уже 16 лет его организует Международная ассоциация содействия культуре и Центр развития фестивального движения «Открытая планета искусств» (генеральный директор – почетный творческий деятель Г.Н. Фроловская). В этом году фестиваль проходил при поддержке Комитета общественных связей города Москвы, став победителем конкурса Грантов мэра Москвы.

За все годы существования фестиваль-конкурс преодолел непростой, но впечатляющий путь от 500 до более чем 1500 участников. Конечно, это произошло во многом благодаря таланту и неутомимому энтузиазму создателя и вдохновителя фестиваля – президента Международной ассоциации содействия культуре И.А. Черкасова, которого сегодня мы вспоминаем с чувством глубокого уважения и признательности. Его вдова, Т.П. Черкасова, директор фестиваля, достойно продолжает и развивает это дело.

Как обычно, фестиваль прошел ярко и празднично, на высоком художественном и творческом уровне. В этом году в мероприятии приняли участие солисты, ансамбли и коллективы из 15 стран мира. Музыкальные конкурсы проходили в ДМШ им. А.С. Даргомыжского, а также в ДШИ им. Е.Ф. Светланова, 90-летний юбилей которого с большим размахом отметили в ноябре прошлого года в Московской консерватории.

Среди членов жюри были известные артисты, педагоги, продюсеры из России, Австрии, Германии, Испании, Италии и других стран. Бессменный член жюри – профессор МГК М.А. Готсдинер, воспитавший немало замечательных скрипачей.

Гран-при в номинации «Инструментальная музыка» получило трио Chile – студент 2 курса МГК Хуан Пабло Сануэса Торо (класс проф. С.Г. Гиршенко), учащийся ЦМШ Рауль Игнасио Сануэса Торо и Виктория Арельяно-Степанова. Лауреатом I премии в номинации «Академический вокал» стал студент 3 курса из Китая Ян Пу (класс проф. Ю.В. Григорьева), покоривший всех своей «Метелицей». Лауреатами оказались и малыши, еще с трудом поднимающиеся на большую сцену, и уже опытные профессионалы из Беларуси, Латвии, Македонии, России, Чехии и др.

В фойе концертного зала «Космос», принявшего фестиваль, можно было увидеть выставку работ юных художников. На Гала-концерте зал стоя приветствовал делегацию Московского комитета ветеранов ВОВ, рукоплескал зажигательному рок-н-роллу Петра и Алины из номинации «Равные возможности». Танцевальные ансамбли «Акварель», «Артар», «Радость» и другие продемонстрировали высочайший уровень хореографического мастерства, а оркестр русских народных инструментов из ансамбля им. C.О. Дунаевского под руководством А.А. Губарева напомнил слушателям о богатых традициях русского народного исполнительства.

Организаторам мероприятия удалось создать незабываемую атмосферу радости и доброжелательности, международного сотрудничества и единения. Участники фестиваля увезли с собой замечательные впечатления, которыми наверняка поделятся со своими друзьями и наставниками. Из года в год фестиваль объединяет давних друзей, для которых он становится местом важных встреч и живого человеческого общения, необходимого в наше непростое время.

Доцент И.А. Ушакова

№4 (1360), апрель 2019

Уютный зал Артистического центра Yamaha – одно из немногих концертных пространств, в котором практически ежедневно можно услышать молодых музыкантов, как уже завоевавших международное признание, так и тех, чья исполнительская карьера только начинается. 19 марта здесь состоялся замечательный сольный концерт известной пианистки из Узбекистана Тамилы Салимджановой.

Обаятельная пианистка, обладающая удивительным артистизмом, утонченностью и эмоциональностью, не в первый раз привлекает внимание искушенной столичной публики. За плечами Тамилы многочисленные победы в престижных международных конкурсах в Бразилии, Париже, Бирмингеме, Москве, выступления в знаменитых концертных залах с известными оркестрами. В возрасте 9 лет она дебютировала в Ташкенте с Национальным симфоническим оркестром Узбекистана под управлением ее деда, известного дирижера К. Усманова. Начав обучение в Ташкентской специальной музыкальной школе им. В.А. Успенского в классе педагога Т.А. Попович, она  продолжила свое обучение в Москве, в ЦМШ, а затем и в МГК в классе профессора И.Н. Плотниковой. Тамила также окончила бакалавриат и магистратуру Королевского колледжа музыки в Лондоне в классе Ванессы Латарш.

Серьезное профессиональное образование и огромный опыт концертных выступлений позволил талантливой пианистке сформировать собственный исполнительский стиль. Игра Тамилы отличается одухотворенностью, глубоким проникновением в художественный образ, филигранной техникой и безупречным музыкальным вкусом. Особенно хорошо она исполняет произведения композиторов-романтиков, музыка которых особенно близка ее артистической натуре.

Концерт в центре Yamaha открывали две сонаты Д. Скарлатти, которые были сыграны изящно и утонченно. В ее интерпретации виртуозная музыка эпохи рококо приобрела огромное количество тембровых и динамических нюансов. Поэтичность, гибкая фразировка, «живой» ритм, тембровое разнообразие позволили пианистке в полной мере воссоздать стиль Д. Скарлатти, не случайно названного самым «романтическим» композитором XVIII века.

Контрастным «переключением» стала известная концертная пьеса венгерского композитора Д. Лигети – Этюд «Арк-эн-Сиэль». Сложный музыкальный язык авангардного автора в прочтении пианистки оказался наполнен яркими красками, заостренными ритмическими и тембровыми контрастами.

Следующая часть программы была полностью отдана романтической музыке, позволившей Тамиле продемонстрировать все великолепие своего исполнительского мастерства. Прозвучали хорошо известные публике сочинения: Первая баллада Шопена, Экспромты Шуберта соч. 90, Мефисто-вальс Листа и, «на бис», – Этюд-картина Рахманинова es-moll. Все произведения, представленные пианисткой с невероятным блеском и яркостью, воспринимались очень свежо. Романтическая экспрессия ни разу не нарушила общую логику и драматургическую стройность пьес. Уважение к авторскому замыслу, глубокое понимание стилевых и содержательных особенностей этой музыки свидетельствовали о высокой культуре, интеллектуализме и художественном вкусе пианистки.

Именно эти качества Тамилы Салимджановой создают особую атмосферу в зале. Вот и на этот раз завораживающий артистизм и мощная энергетика Тамилы заставили восторженных и благодарных слушателей буквально забыть о времени довольно продолжительного концерта, который прошел словно на одном дыхании. Хочется пожелать незаурядной и талантливой пианистке дальнейших творческих успехов, блестящих выступлений. Надеемся, что взыскательная московская публика еще не раз сможет побывать на ее концертах.

Доцент О.А. Левко

№3 (1359), март 2019

«Репетиция весны» – именно таким необычным названием привлекла жителей столицы крупная выставка тюльпанов и других весенних растений в Ботаническом саду МГУ «Аптекарский огород». В этом году она прошла здесь уже в пятый раз.

23 февраля состоялось открытие этой ежегодной выставки, приуроченное к празднованию Дня защитника Отечества, а также к 313-летию старейшего ботанического сада России. В связи с этим первые 313 гостей «Аптекарского огорода» получили в подарок по тюльпану из рук главных мужчин сада, среди которых – директор Алексей Ретеюм и ландшафтный архитектор Артём Паршин.

Москвичи начали занимать очередь на посещение выставки уже с самого утра. И это, действительно, того стоило. Цветочный рай в Выставочной оранжерее не оставил никого равнодушным. Тысячи тюльпанов, нарциссов, крокусов, гиацинтов, лилий, ландышей и других цветов разных видов и сортов, а также прочие растения, среди которых сирень, сакура, цитрусовые, яркими красками расцвели в стенах Рассадной оранжереи.

Посетители с восхищением разглядывали всю представленную экспозицию, наслаждаясь не только ее красотой и эффектным оформлением, но и головокружительными ароматами, витающими в воздухе. Растения пахли карамелью, арбузами, яблоками, какао…С утра и до самого вечера ажиотаж вокруг выставки не прекращался.

Завершился этот зимний февральский день праздничным концертом «Романтики в саду. От Шуберта до Шопена» в Субтропической оранжерее XVIII века, среди пальм, фейхоа, магнолий, цитрусовых и исторических фасадов. В исполнении музыкантов из консорциума Simple Music мы услышали несколько фортепианных сочинений Шопена, а также Октет Шуберта для двух скрипок, альта, виолончели, контрабаса, фагота, кларнета и валторны. Такое приятное завершение выходного дня подогрело романтическую атмосферу, царившую в Ботаническом саду. Люди, хоть и ненадолго, окунулись в весеннюю сказку, подаренную им организаторами цветочной выставки. Репетиция весны прошла успешно!

Екатерина Лубова, студентка ИТФ
Фото цветов автора

№3 (1359), март 2019

28 февраля в концертном зале «Зарядье» была представлена опера почетного профессора Московской консерватории Родиона Щедрина «Очарованный странник». Дирижер Валерий Гергиев, оркестр, хор и солисты Мариинского театра во второй раз привезли в столицу постановку режиссера Алексея Степанюка, созданную в 2008 году. До своего сценического воплощения произведение исполнялось лишь в концертном варианте в соответствии с изначальным замыслом.

Опера «Очарованный странник» была заказана Щедрину для Нью-Йоркской филармонии дирижером Лорином Маазелем (ему же и посвящена). Премьера состоялась в 2002 году, а спустя пять лет увидела российскую сцену, закрепившись в репертуаре Мариинского театра.

Щедрин обратился к одноименной повести Лескова – одного из своих любимых писателей. По его произведениям композитор создал целый ряд сочинений: русскую литургию «Запечатленный ангел» (1988), позже – оперу «Левша» (2013), а также оперу-феерию «Рождественская сказка» (2015) по мотивам сказки Божены Немцовой в переводе Лескова.

Либретто «Очарованного странника» написал сам Родион Константинович. Хождение по мукам послушника Валаамского монастыря Алексея Северьяновича Флягина, описанные в повести, в либретто Щедрина превратились в классическое для русской оперы фатальное духовное падение главного героя. Среди множества драматических коллизий композитор оставил только те, которые в повести непосредственно повлияли на решение Флягина уйти в монастырь. К таковым относятся явление убитого им в юности монаха, татарский плен, служба у князя, встреча с искушающим к греху магнетизером и со стариком в лесу, убийство цыганки Груши.

Реализуя трагическую линию, Щедрин, в отличие от Лескова, сделал сюжет открытым, завершив оперу видением Флягину невинно им убиенных, в то время как у писателя главный герой после убийства Груши продолжает свой нелегкий путь и, спустя много времени, уходит в монастырь.

В опере участвуют шесть персонажей и три рассказчика, однако, солистов всего трое. Такое решение обусловлено первоначальным концертным предназначением сочинения, не предполагающего большого числа исполнителей. Учитывая это, партии рассказчиков логично отданы и Флягину, и Груше, и князю, тем более, что в литературном первоисточнике рассказ идет от первого лица.

С другой стороны, Щедрин наделяет солиста-тенора совершенно разными ролями: он и явившийся Флягину засеченный им монах, и князь, и магнетизер-искуситель, и старик в лесу. Все эти персонажи, появляясь друг за другом, вели Алексея Северьяновича к новому убийству и духовному падению. Таким образом, можно предположить, что все они – одна и та же фатальная сила в разных обличьях, решающая судьбу Флягина.

В постановке, показанной в «Зарядье», партии исполнили солисты Мариинского театра: бас Сергей Алексашкин в роли Флягина и рассказчика, меццо-сопрано Екатерина Сергеева в роли Груши и рассказчицы, и тенор Андрей Попов в роли князя, рассказчика и перечисленных выше персонажей-фатумов.

Сценическое решение режиссера Алексея Степанюка символично отразило идею оперы. Декорациями послужила крестообразная платформа, окруженная зарослями камыша (кстати, настоящего, привезенного специально для постановки). С одной стороны, это крест, который несет Флягин, и символ духовной жизни монаха, к которой он приходит по сюжету Лескова. Одновременно с этим – нравственная и эмоциональная трясина, затягивающая героя все больше и больше. Наконец, платформа символизирует настоящее болото, на которое князь, разлюбив, отправляет жить Грушу. С течением действия камыш, изначально ровно окружавший фигуру креста, ломается и к концу оперы превращается в груду сухих веток, разбросанных по сцене, как следствие проигранной битвы Флягина со своими грехами.

Деструктивное состояния главного героя подчеркивает и световое решение: на платформу проецируется изображение трещин, словно треснувшего зеркала – отражения разбитой жизни Алексея Северьяновича. По центру сцены все действие свисает веревка, служащая то хлыстом, которым Флягин убивает монаха, то петлей, в которой он пытается свести счеты с жизнью, то качелью для Груши, на которой она проводит последние минуты своего ревностного отчаяния.

Интересен и хор, располагающийся над сценой. Словно певцы на церковном клиросе, одетые в монашеские суконные колпаки, исполнители выглядят подобием божественного суда.

Щедрин в одном из интервью признался, что фольклор является частью его «биологической сущности». В опере «Очарованный странник» красиво переплетаются и современный музыкальный язык, и фольклорные интонации. Кроме того, в оркестре размещены русские народные инструменты – гусли, пила, балалайка. Таким образом, благодаря узнаваемому «генетическому коду» современная, казалось бы, опера, становится доступной, «родной» человеческому слуху – впрочем, как и вся музыка композитора.

На исполнении «Очарованного странника» в «Зарядье» присутствовал сам Родион Константинович, который вместе с В.А. Гергиевым вышел на сцену под бурные аплодисменты. Хотелось бы надеяться, что произведение Лескова и Щедрина, предлагающее так много простора для разных трактовок, продолжит свою сценическую жизнь и, возможно, обретет новые режиссерские версии.

Мария Невидимова,
студентка ИТФ
Фото Лилии Ольховой

№3 (1359), март 2019

27 января на сцене Большого зала состоялся третий концерт студенческого цикла «Молодые звезды Московской консерватории», который для студентов стал возможностью для творчества, а для публики – настоящим праздником музыки. Стоит отметить, что идея объединить ежегодные студенческие концерты в единый цикл нашла ощутимую поддержку: на концерте, о котором идет речь, было зафиксировано рекордное количество слушателей. В мероприятии приняли участие не только солисты, но и студенческие коллективы.

Вечер открыл ансамбль ударных инструментов DrumArtMusic. По сложившейся традиции нашего цикла, в первом отделении выступили солисты. В начале прозвучал Клавирштюк до мажор Шуберта в исполнении Ивана Кощеева. Публике особенно запомнилась ария Адриенны Poveri fiori из оперы Чилеа «Адриенна Лекуврер» в интерпретации Екатерины Виноградовой (сопрано).

Самая юная участница – Лидия Ступакова-Конева (скрипка) – в прекрасном ансамбле с Анной Тамаркиной представила два венгерских танца Брамса. Ассистент-стажер Юлиана Падалко завершила первое отделение программы, вызвав восторг у публики своим прочтением Концерта для флейты Рубцова.

Во втором отделении блистали студенческие коллективы. Молодежный камерный хор Москвы (художественный руководитель и дирижер Михаил Кудрявцев) исполнил сочинения как композиторов-классиков (Мендельсон, Чайковский), так и современных авторов (Свиридов, Шнитке и Фалик).

Центральным номером концерта стало выступление Екатерины Рождественской (флейта), Маргариты Пичужкиной (альт) и Лилианы Сафихановой (арфа), которые подарили публике 2части Сонаты Дебюсси.

27 января – день снятия блокады Ленинграда. Конечно же, мы не могли не вспомнить об этом событии. Камерный оркестр под управлением Ивана Никифорчина исполнил Камерную симфонию для струнного оркестра до минор Шостаковича, посвященную памяти жертв фашизма и войны.

Марта Глазкова,
председатель студенческого профкома

№3 (1359), март 2019

23 февраля в Малом зале состоялся концерт фортепианного дуэта – Дениса Чефанова и Виктора Лядова, молодых педагогов консерватории. В концерте принимали участие студенты МГК Янай Егудин и Андрей Габелков (ударные). Публика услышала крупные сочинения для двух роялей – сонату Брамса фа минор, соч. 34 bis (авторское переложение Квинтета фа минор, соч. 34) и сонату Бартока для двух фортепиано и ударных. Мероприятие было посвящено памяти недавно ушедшего народного артиста России, профессора В.М. Снегирева. Долгое время Валентин Михайлович был солистом ГАСО под управлением Е.Ф. Светланова, а в 1958 году участвовал в советской премьере сонаты Бартока.

Денис Чефанов, который в свое время учился у проф. Н.Л. Штаркмана и работал ассистентом проф. А.А. Наседкина, «рисовал» то хрупкие и трепетные, то насыщенные до пронзительности образы. А Виктор Лядов, ученик проф. Т.П. Николаевой и ассистент (в прошлом году) проф. А.С. Струкова, играл концептуально и очень выстроенно, достигая глубин содержания музыки. Получилось нерасторжимое стройное единство. В сонате Бартока к ним присоединились Янай Егудин и Андрей Габелков – весьма артистичные ударники-виртуозы, студенты класса доц. В.М. Баркова, который, в свою очередь, учился у проф. В.М. Снегирева. В оригинальной версии Квинтета Брамса «духовные искания», воплощенные в фортепианной партии, сочетались с «задушевной речью» струнных инструментов. В двухрояльном переложении на первом плане было именно философское начало. Его главным носителем в предложенной интерпретации оказалась вторая часть. Исполнители представили тему Andante полной неразрешимых вопросов, сосредоточенной и  одухотворенной. В первой и третьей частях прозвучало много фантастических образов, финал же привел к подлинно трагической развязке.

Если соната Брамса была размышлением одного человека, то соната Бартока передала народную мощь и неиссякаемую жизненную энергию. Тема вступления, написанная в глубоком басу (сочетание фортепиано и литавр), прозвучала как заклинание. Основная тема, сложенная из мелких попевок, буквально сияла как пламя. Призывные интонации звали вдаль, к первозданной природе.

При всей разности стилей Бартока и Брамса, у композиторов есть общие характерные черты – через традиционные формы они воспроизводят неповторимое музыкальное содержание, создают свой уникальный мир. И это было блестяще передано участниками концерта.

Многое в программе сочеталось по принципу контраста: сложная философия Брамса и огненный темперамент Бартока, лучшие традиции школ Штаркмана и Николаевой, разнообразие тембров фортепиано и ударных. Все это явило значительный результат: ощущение прекрасного, наполнявшее зал, не покидало слушателей ни на минуту.

Степан Игнатьев,студент ФФ

№2 (1358), февраль 2019

На рубеже Нового года – с 29 декабря по 14 января – в Китае прошли гастроли Симфонического оркестра Московской консерватории под управлением художественного руководителя коллектива, лауреата международных конкурсов, доцента Вячеслава Валеева. В 2017 году оркестр уже был на гастролях по нескольким городам Китая – нынешнее, более масштабное турне продолжалось 17 дней. За это время творческий коллектив успел посетить девять городов, в том числе, Куньмин, Ухань, Уси, Нанкин, Фучжоу, Чанша и ряд других населенных пунктов в Центральном, Восточном и Юго-Западном Китае, и завершил насыщенную программу гастролей выступлением в Шанхае.

В концертах участвовали солисты: Заслуженный артист РФ, профессор Андрей Писарев и выпускник Московской консерватории Чао Лу. Программа включала в себя Второй и Третий концерты для фортепиано с оркестром С.В. Рахманинова, а на бис – известные оркестровые сочинения и также специально созданную «Рапсодию для симфонического оркестра на русские и китайские темы» Алексея Попкова.

В качестве приглашающей стороны выступала Yingsheng Culture Communication Co. Ltd во главе с ее полномочным представителем Цзэн Ли. Руководителем творческой поездки от МГК была начальник Управления международного сотрудничества, доцент М.И. Каратыгина. После заключительного концерта в Шанхае о событии написал присутствовавший на нем журналист, корреспондент ИТАР-ТАСС Иван Каргапольцев. Его заметки мы предлагаем вниманию наших читателей.

ОРКЕСТР-ТУРНЕ

Концертом в Шанхае завершил в понедельник свои масштабные гастроли по Китаю Симфонический оркестр Московской консерватории имени П.И. Чайковского. Местная публика, заполнившая зал Шанхайского центра искусств Востока, получила возможность соприкоснуться с русской музыкальной культурой через произведения С.В. Рахманинова.

«Программа очень серьезная – Второй и Третий концерты Рахманинова. Это вершина фортепианного искусства», – рассказал в беседе с корреспондентом ТАСС главный дирижер оркестра и его художественный руководитель Вячеслав Валеев, обратив внимание на то, что эту музыку во время турне китайская публика слушала очень внимательно и неоднократно вызывала оркестр на бис. По его словам, такие концерты – это серьезное испытание для местной аудитории, при этом оркестр принимали везде очень хорошо, с пониманием и осмыслением. Фортепианные концерты на этих гастролях исполняли заслуженный артист России Андрей Писарев и молодой талантливый китайский пианист Лу Чао.

Во время этих гастролей, рассказал Вячеслав Валеев, творческий коллектив исполнял на бис и специально подготовленную для Китая «Рапсодию на русские и китайские темы», которую написал аспирант Московской консерватории Алексей Попков. «Это такой эксклюзивный подарок. Обычно играют какие-то китайские мелодии, а мы провели целое исследование на тему того, какие русские песни они знают очень хорошо, какие наиболее популярны в Китае, и сделали Рапсодию на эти темы», – сказал В. Валеев, пояснив, что смысл этого произведения в объединении, сближении и уважительном отношении к музыке друг друга.

Дирижер признался, что во время турне ему больше всего запомнился концерт, состоявшийся в городе Ухань (центральная провинция Хубэй), где, по его словам, музыканты играли в зале с потрясающей акустикой. «Невероятно теплая акустическая атмосфера, невероятно комфортно музицировать», – подчеркнул он. Говоря о планах на будущее, Вячеслав Валеев рассказал, что принимающая китайская сторона готова к новым концертам. «Они хотят нас снова здесь видеть», – отметил он.

В беседе с корреспондентом ТАСС начальник Управления международного сотрудничества Московской консерватории Маргарита Каратыгина обратила внимание на то, что русская музыкальная культура вызывает огромный интерес у китайской общественности. «Поскольку сейчас китайское общество все больше получает возможность давать детям образование в области культуры и искусства, родители, конечно, заинтересованы, чтобы их дети получали образование лучшего качества. Наивысшего», – сказала она.

При этом, поделилась своим мнением М. Каратыгина, наблюдается интерес в регионах к контактам с ведущими образовательными структурами России. «Когда наши партнеры просят нас поучаствовать в каких-то совместных проектах, мы, конечно, настаиваем на том, чтобы все, что мы ни делали, было истинно высокого качества. Это не так просто, потому что образование – это всегда долгосрочный проект», – считает М. Каратыгина. «Многим кажется, что можно в короткий срок научить человека играть быстро, громко, вдохновенно, эмоционально, и больше ничего не нужно. Здесь наблюдается явное расхождение с принципом русской школы, где самое главное – это душа, смысл, намерение что-то сказать людям. Этот сложный и немножко философский предмет является краеугольным камнем в наших переговорах», – призналась она.

Маргарита Каратыгина рассказала об интересе в Китае к налаживанию сотрудничества с консерваторией в создании образовательных центров. «Сейчас выясняется, что во многих местах в Китае хотели бы организовать некие центры профессиональной подготовки под эгидой Московской консерватории», – рассказала она, добавив, что работа может вестись также в направлении повышения квалификации педагогов, подготовки аспирантов и докторантов.

В ходе встреч с китайскими партнерами высказывалась необходимость в выстраивании системы отношений многоуровневого системного образования. По словам Маргариты Каратыгиной, планы создания таких центров, действительно, есть. В них будут готовить как детей, так и людей с уже имеющимся музыкальным образованием.

Иван Каргапольцев, корреспондент ИТАР-ТАСС

Фото Чжао Цян Шэня и Чжао Хуэйя

№1 (1357), январь 2019

2 часа 45 минут ночи. На улицах украшенной к Новому году Б. Никитской – ни одной живой души. А в Большом зале Московской консерватории время словно остановилось. Позабыв про усталость и про то, что как-то нужно добираться домой, светские лица, артисты, студенты, сотрудницы зала и даже охранники слушают музыку. В исполнении Надежды Павловой звучит «Вокализ» Рахманинова, мелодия которого, как молитва, проникает в сердце каждого. В кромешной темноте, на сцене рождается сакрально-мистическое таинство, в которое нас ведет оркестр musicAeterna и его предводитель – дирижер Теодор Курентзис.

К подобным концертам пермских гостей Московской консерватории не привыкать. Многие до сих пор вспоминают шествие маэстро с бубном в фойе под ритмы Рамо или бой курантов в «Золушке» Прокофьева на воображаемом балу. Причина частых ночных откровений этого коллектива банальна – аренда зала, который может принять музыкантов только после семичасового концерта. Но для того, чтобы Курентзис и его подопечные приезжали как можно чаще, руководство консерватории, кажется, готово на любые эксперименты – даже если дирижер захочет провести перформанс у памятника Чайковского.

Но игра стоит свеч. Особое отношение худрука Пермского театра оперы и балета (а с недавнего времени еще и немецкого SWR Sinfonieorchester) к Большому залу Московской консерватории, безусловно, ценно и приятно. Именно на этой площадке звучат новые программы, предшествующие зарубежным гастролям пермяков. 29 декабря состоялся именно такой концерт, где musicAeterna исполнил «Рапсодию на тему Паганини» и Вторую симфонию Рахманинова.

Извинившись за получасовую задержку (начали в 23:30 вместо 23:00), Курентзис объявил, что концерт откроет российская премьера пьесы «Сvetić, kućica … / la lugubre gondola» Марко Никодиевича («Траурная музыка» на темы Ф. Листа). Создавая этот опус, сербский композитор был вдохновлен образами венецианских траурных гондол, перевозивших усопших к месту их последнего упокоения на острове смерти Сан-Микеле. Другой подзаголовок сочинения (переводится как «Цветочек, домик») навеян детским рисунком из блокнота пятилетней девочки, погибшей в затонувшем рефрижераторе во время войны в Косово. Выбор трагической тихой музыки в атмосфере предновогоднего концерта Курентзис объяснил в свойственной ему проповеднической манере: «Новый год и Рождество – это не елочные огоньки и не селедка под шубой. Христос пришел к нам очень кротко…»

«Рапсодия на тему Паганини» предстала в совершенно другой трактовке. Солист Игорь Левит удивил своим бережным отношением, осмысленным звучанием нюансов своей партии – будь то виртуозная каденция или аккомпанемент. Его прикосновение к клавишам, скорее, было в импрессионистском, нежели романтически-свободном духе, при этом характер тем остался привычным – таким, каким задумал композитор. Сохраняя главенство темы Dies Irae, всплывающей в Рапсодии подобно idée fixe, Курентзис, тем не менее, значительно «поиграл» с темпами и контрастами в динамическом плане. Каждая вариация у него стала самостоятельной пьесой со своей образной сферой, но драматургия и целостность данного цикла удивительным образом была сохранена. Наиболее ярким и пронзительным стал момент, когда музыканты, исполняя ре-бемоль мажорную вариацию, медленно поднялись со своих мест, словно провозглашая гимн любви и музыки.

Вторая симфония – монументальное симфоническое полотно Рахманинова – стала заменой «Симфоническим танцам», заявленным ранее в программе. В интерпретации оркестра musicAeterna симфония предстала не просто истинно русским сочинением. Перед глазами вдруг возник сам Рахманинов – настоящий, искренний, пишущий широкими, щедрыми, яркими мазками весну, который жил в своей любимой Ивановке, собирал сирень и катал деревенских на машине. Четыре части симфонии – четыре истории из его жизни, поведанные пермскими музыкантами буквально «на разрыв души». Инструментальные диалоги, мощь медной группы, широкая кантилена у струнных и любимая дирижером малеровская экзальтация превратили симфонию в лирико-эпическое высказывание, которое не было нарушено даже досадными аплодисментами между частями. Музыка переливалась всеми красками, словно дышала, впуская в зал какой-то особенный свет…

Наступил уже новый день, когда прозвучал последний звук симфонии. Словно очнувшись от гипноза, слушатели медленно приходили в себя. Кто-то смахивал слезы, кто-то начал выкладывать фотографии в соцсети, а кто-то стал требовать продолжения этой волшебной ночи. Но маэстро Курентзис и не думал прекращать свое действо: на сцене неожиданно появилась сопрано Надежда Павлова, и в пронзительной тишине зазвучала прекрасная мелодия, окончательно унося нас куда-то ввысь, ставя многоточие в этом незабываемом концерте…

Надежда Травина

Фото Александры Муравьёвой

№1 (1357), январь 2019

20 ноября в Малом зале ансамбль исполнителей на исторических инструментах Tempo restauro (художественный руководитель – преподаватель МГК Мария Максимчук) вместе солистами Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко представили оперу Генделя «Юлий Цезарь в Египте» в концертном исполнении.

Очевидно, что музыкальный текст был проработан дирижером и инструменталистами тщательнейшим образом: каждый оперный номер получил индивидуальное оформление в виде отдельного набора штрихов и динамических нюансов – мастерство руководителя ансамбля в этом совершенно бесспорно. Поистине завораживающим было аутентичное non vibrato: от матовых тянущихся нот до смачных, «хрустящих» акцентов. Ни одного штриха сверх меры, каждый нюанс на своем месте – органичность интерпретации вкупе с живой и артистичной манерой подачи звукового материала оставили самые благоприятные впечатления. Единственное, о чем можно было бы пожалеть – не совсем отчетливо было слышно теорбу; как следует «распробовать» ее удалось только в нежнейшей арии Клеопатры Piangerò la sorte mia.

Если инструментальная часть оказалась достойной всяческих похвал, то вокальная составляющая исполнения вызвала вопросы. Партию Цезаря исполнял контртенор Алексей Конюшков. Тембр у Алексея очень приятный, но распелся он явно не сразу. В первых двух ариях Presti omai l’Egizia terra и Al lampo dell’armi неточность интонирования и отсутствие плавности тесситурных переходов были весьма заметны. Зато последний дуэт с Клеопатрой (Caro! Bella! Più amabile beltà) был очарователен – и с точки зрения вокала, и в плане артистизма. Цезарь и будущая царица Египта были трогательны и нежны как дети, скромно переминались с ноги на ногу друг подле друга, улыбаясь счастливо и смущенно.

Идеально соответствовала своей роли Корнелия – Наталья Владимирская, солистка МАМТа. Величественная и женственная, с плавными движениями, ровным и красивым тембром голоса – пожалуй, для любой исполнительницы этой роли большего нельзя было бы пожелать.

Немного удивило, что партию Секста исполнял тенор – на фоне феминизированного Цезаря высотно-диспозитивное соотношение ролей оказалось слегка озадачивающим. В музыкальном плане от изменения тесситуры партии пострадал дуэт Корнелии и Секста из первого действия (Son nata a lagrimar). Два низких голоса – тенор и меццо-сопрано – оказались заняты в одной тесситурной нише, «топчась» и мешая друг другу в одинаково невыигрышном для обоих высотном диапазоне.

С положительной стороны больше всех запомнилась Клеопатра – солистка МАМТа Мария Макеева. В качестве небольшого недостатка можно отметить нетвердую предыхательную атаку (до появления звука отчетливо слышен выход воздуха). Но актерские данные Марии решительно сгладили все несовершенства: каждый ее вокальный номер являл отдельный, оформленный художественный образ: задорной и игривой она предстала в Non disperar, chi sà?, трепетно-печальной ‒ в Piangerò la sorte mia и искрометно зажигательной ‒ в Da tempeste il legno infranto. Исполнение последней арии удивительно напомнило великолепную Даниэль де Низ, с теми же играющими в такт музыке бедрами (на этом месте зал заметно оживился и с удовольствие включил камеры на мобильных устройствах). Во время исполнения фиоритур Мария умудрялась посылать воздушные поцелуи зрителям, периодически оборачиваясь, подмигивать сидящим за ее спиной скрипкам – безо всякого ущерба для вокальной партии. Атмосфера в зале заметно потеплела, зрители приободрились, степень доброжелательности и благодушия неуклонно нарастала.

Однако при финальном появлении на сцене хора градус оживления начал стремительно снижаться: выражения лиц хористов были суровы и непроницаемы, весьма недвусмысленно обозначая масштаб пропасти, лежащей между безмятежным весельем египтян и беспросветной тоской московских студенческих будней. Температурные датчики вновь зафиксировали потепление, когда Клеопатра вышла на бис со своей коронной Da tempeste il legno infranto ‒ с этого момента в зале окончательно утвердилось ликование, даже хор Московской консерватории воспрял духом и нашел в себе силы присоединиться ко всеобщему веселью.

Зрителю всегда приятно наблюдать сосуществование музыкантов на сцене. Человек, с упоением отдающийся какому бы то ни было процессу, действительно способен заразить других своим позитивом. Пожалуй, в этом и состоит секрет необыкновенного обаяния ансамбля: исполнители явно играют в свое удовольствие – это видно по тому, как они взаимодействуют друг с другом, вплоть до переворачивания нот. Они живут на сцене вполне обычной жизнью: перешептываются, посмеиваются, заранее пролистывают вперед страницы партий и указывают друг другу на отдельные места в нотном тексте. За таким живым и естественным поведением наблюдать крайне приятно, и невольно хочется разделить с музыкантами радость сотворчества.

Это и есть та самая «магия сцены», ради которой стоит ходить и на концерты, и в театр. В исполнении оперы Генделя «Юлий Цезарь в Египте» барочным консортом Tempo restauro в Малом зале Московской консерватории эта магия была. И это самое главное. А технические тонкости, по большому счету, – вещь не столь важная…

Анна Сердцева,

студентка ИТФ

№7 (1354), октябрь 2018

Студии новой музыки исполнилось 25 лет. Говорить о юбиляре и легко, и сложно. Легко потому, что концертную жизнь консерватории (да и Москвы в целом) уже невозможно представить без деятельности этого ансамбля, созданного в 1993 году. Сложно потому, что трудно перечислить все достижения коллектива – сотни концертов по всей стране и за ее рубежами, участие в крупнейших музыкальных фестивалях. В конце 90-х годов исполнительская деятельность ансамбля получает концептуальную поддержку: создается Научно-творческий центр современной музыки – структура, позволяющая совместно с Кафедрой современной музыки вести теоретические изыскания в области современной музыкальной культуры.

Главное детище Студии новой музыки – проводимый с 1994 года фестиваль Московский форум. Один только перечень титульных тем форума свидетельствует о том, что для исполнительских амбиций коллектива нет культурных преград и временных препятствий. Вот лишь некоторые из них: «Россия – Германия: ретроспектива – перспектива (к 50-летию окончания Второй мировой войны)» /1995/; «Авангард на пересечении этно и техно» /2001/; «Новая музыка на старых инструментах, старая музыка на новых инструментах» /2003/; «Свобода звука» /2007/; «Франкофония: Россия − Франция» /2010/; «Россия – Италия: искусство перспективы» /2011/; «Россия – Германия: за колючей музыкой» /2013/.

Форум стал площадкой, на которой прозвучали сотни премьер сочинений композиторов разных стран, побывали самые именитые коллективы современной музыки и самые известные композиторы современности. Благодаря активной деятельности Студии, у отечественных композиторов появилась возможность слышать премьеры своих сочинений в год их написания.

За четверть века ансамбль (в связке с сопутствующими консерваторскими структурами) стал также генератором развития культурных связей между Россией и Западом. Вспомним проект под названием «Европа глазами россиян, Россия глазами европейцев» (сезон 2011–2013), для которого специально было заказано 18 сочинений российским и европейским композиторам. А в рамках Года России в Германии и Германии в России был реализован другой проект – Звуковой поток (2012–2013), в который вошли четырнадцать программ из произведений русских и немецких авторов. Но важнейшим достижением Студии новой музыки следует считать синхронизацию культурных процессов в России и на Западе, когда колебательные движения смены разных направлений приобретают одну и ту же конфигурацию и происходят одновременно.

О славном пути ансамбля, о трудностях, с которыми пришлось столкнуться на разных этапах его становления, рассказывает бессменный художественный руководитель коллектива профессор В.Г. ТАРНОПОЛЬСКИЙ:

– Владимир Григорьевич, в юбилейные дни стоит вспомнить об исторических обстоятельствах появления Студии новой музыки?

– При всех сложностях 90-х тогда, как ни странно, было достаточно легко претворять в жизнь какие-то новые начинания. В воздухе висела острая необходимость обновления, создания нового направления, нового коллектива, специализирующегося на современной музыке. Своего рода прелюдией к образованию ансамбля послужил проект Ростроповича, который пригласил консерваторский оркестр выступить на его фестивале в Эвиане. Для фестиваля он предложил мне написать новое сочинение (это была опера-пародия «Волшебный напиток» на либретто И.И. Масленниковой в постановке Б.А. Покровского), и я уже тогда решил, что напишу его не для оркестра, а для ансамбля солистов, который может стать остовом нового коллектива современной музыки. После гастролей в Эвиане А.С. Соколов, в то время проректор по научной работе, выступил на Ученом совете с предложением о создании ансамбля Студия новой музыки. Для реализации этого плана в консерваторскую программу был введен новый аспирантский класс – ансамбль современной музыки.

Главным дирижером коллектива стал профессор И.А. Дронов. Хорошо помню нашу первую встречу с ним в консерваторском буфете: мы определили программу первого концерта ансамбля – это были мало кому известные произведения композиторов раннего русского авангарда. За 25 лет он провел несколько сотен мировых и российских премьер. Это что-то уже подходящее для Книги рекордов Гиннеса!…

К сожалению, потом все стало сложнее. Огромный интерес к современной музыке, который наблюдался в конце 80-х, к середине 90-х почти сошел на нет. Сказалась эмиграция двух поколений самых ярких и творчески активных российских композиторов. Не только «корифеи» – Шнитке, Денисов, Губайдулина, но и следующее поколение – Николай Корндорф, Елена Фирсова, Дмитрий Смирнов, Александр Раскатов, Леонид Грабовский, Владислав Шуть и ряд других – оказались за рубежом. Уехал и Александр Ивашкин – выдающаяся личность, автор уникальных концертных проектов современной музыки 80-х, идеолог и организатор известного Ансамбля солистов Большого театра. А в конце 90-х эпидемия эмиграции захватила и многих только закончивших консерваторию талантливых студентов. Приходилось несколько раз начинать все сначала.

В 2000-е ситуация начала стабилизироваться и скоро в Москве сформировалась уже новая композиторская среда: несколько групп интересных молодых композиторов, музыка которых теперь уже была в равной степени представлена как в России, так и за рубежом. Сегодня это уже известные авторы, и я очень рад, что практически всем из них путевку в жизнь дала наша Студия.

– Можно ли считать, что сегодня современной музыке у нас комфортно?

– В наши дни в московских афишах современная музыка представлена довольно широко, в первую очередь, работами самих молодых российских авторов. Такого ранее не наблюдалось десятилетиями, и это, безусловно, позитивный процесс. Но, с другой стороны, для широкой публики складывается ситуация, напоминающая нечто вроде небезызвестного «импортозамещения»: наша новая музыка словно выпадает из мирового контекста – произведения крупнейших композиторов (зачастую даже их имена!) по-прежнему мало кто знает. Да что там сегодняшние лидеры – у нас почти не представлена даже классика модерна – как российского, так и зарубежного! Вне этого историко-культурного контекста наши концерты легко могут превратиться в провинциальные игры для самих себя. Я давно замечаю, что даже некоторые наши известные критики не могут оценить, что в сочинении собственно авторского, а что заимствовано. Что уж говорить о широкой публике!

Поэтому одна из главных стратегических линий Студии как раз и заключается в том, чтобы представлять единую панораму современной музыки. В наших проектах мы стараемся показывать сочинения российских авторов не в отрыве, а в широком интернациональном контексте. Мы совсем не стремимся к модным сегодня гламурным сенсациям и «ивентам», а пытаемся честно и последовательно делать свое дело. Мне кажется, что именно этого – терпеливой, ежедневной, даже рутинной работы сегодня в нашем обществе очень не хватает.

– Созданная вами триада – Студия новой музыки, кафедра современной музыки и Центр – как раз иллюстрирует профессиональное отношение к организации музыкального пространства. Какова была сверхзадача ее создания?

– Вначале у нас была простая просветительская идея, уходящая корнями, наверное, в философию ХVIII века. Сам феномен просветительства в наше время, конечно, проявляется в иных формах, но и сегодня идеи просвещения, мне кажется,  востребованы не в меньшей степени, чем это было во времена Дидро. Я смотрю на российских сайтах, сколько предлагается интересных лекций по самым разным вопросам и какой к ним большой интерес! За рубежом я нигде не наблюдал такой острой потребности в познании нового.

Тогда, в консерватории начала 90-х, мы стремились в рамках отдельно взятой «институции» организовать полный «социо-динамический» цикл функционирования музыки ХХ века – изучение (Кафедра современной музыки), исполнение (Ансамбль) и просвещение (реализация Центром различных инновационных проектов – фестивалей, симпозиумов, лекционных циклов). Мы исходили из того, что эта модель будет подхвачена государственными (а может быть и частными) структурами и распространена, в конце концов, на другие музыкальные вузы страны (а может не только на вузы). К сожалению, нужно признать, этого не произошло. Успешный опыт Московской консерватории пока остается уникальным. Сегодня, когда так много говорят о важности сохранения и изучения отечественного культурного наследия, только в нашей консерватории имеются записанные и собранные нами уникальные аудиоматериалы и нотные издания важнейших произведений русского авангарда первой трети ХХ века! Без них история отечественной музыки выглядела бы очень искаженной.

– Например?

– Первое в мире додекафонное сочинение – Струнное трио Zwölftondauermusik Ефима Голышева (1914), музыкальными инновациями которого гордилась бы любая страна, в России существует лишь в виде мифа – никаких материалов нигде нет! Первая русская Камерная симфония – Симфония Рославца – то же самое! И этот список очень большой. Мы разыскали эти и многие другие незаслуженно забытые произведения, которые были практически запрещены с 30-х годов и записали их в наш аудиоархив. Но за пределами Московской консерватории этих сочинений не существует. И вся эта своеобразнейшая эпоха остается «бесхозной» и сегодня, сто лет спустя! Я говорю об этом из года в год, но ничего не меняется. У нас просто нет структуры, которая должна была бы заниматься этими проблемами. Взгляд Министерства культуры настолько «глобален», что для видения «мелочей» – судьбы конкретных композиторов и их конкретных произведений (даже шедевров) у них просто не существует «оптики»!

Но негативный результат – тоже результат и он вызывает соответствующие последствия. В условиях полной пассивности со стороны государственных организаций мы наблюдаем бурный расцвет инициатив «снизу», за пределами официальных институций. Посмотрите, сколько в одной только Москве возникло новых молодежных объединений, новых интересных проектов! Их инициаторы, наученные горьким опытом, a priori с недоверием относятся ко всему «институциональному». Такова цена этого вопроса.

– Каковы критерии отбора в формировании программ Студии? Музыка всегда должна быть хорошей или просто интересной?

– Поскольку у нас в стране пока очень мало ансамблей, оркестров, которые играют современную музыку, мы вынуждены быть «универсальными», т.е. исполнять едва ли не всю современную камерно-оркестровую музыку – от  относительно традиционных сочинений начала ХХ века до экспериментальных работ молодых авторов. Поэтому, несмотря на огромное количество программ (около 60 ежегодно!), я живу с постоянным ощущением того, что тот или иной пласт современной музыки у нас представлен недостаточно. Так, например, И.А. Барсова пожелала нам больше исполнять музыку раннего русского авангарда. Молодые композиторы столь же справедливо хотели бы чаще видеть на афишах свои имена. А посмотрите, кто из наших сверх-многочисленных оркестров исполняет музыку Э. Денисова или Н. Сидельникова (я называю лишь самые известные имена композиторов-профессоров консерватории)?! Или зарубежную классику – от Шенберга до Лютославского? Вот и получается, что оркестров в Москве много, а «всю современность» играем, в основном, только мы. Конечно, есть замечательные исключения – В. Юровский в Москве, Т. Курентзис в Перми, ну и, конечно, В. Гергиев, который находится, кажется, везде одновременно. Но в масштабах нашей самой большой страны в мире – это капля в море. Хотя в одной Москве работают больше 50 оркестров и проживает больше 600 композиторов!

– Но при таких исполнительских масштабах вы должны быть достаточно универсальными в плане стилистики играемой музыки?

– Да, мы играем сочинения всех стилей – от «новой сложности» до минимализма, от модерна начала ХХ века до сегодняшних сочинений с live electronic. Стилистический охват программ ансамбля совершенно не сводится к моим личным музыкантским вкусам. Главное при формировании программ – индивидуальная идея каждого концерта, каждого проекта, ведь в Москве конкуренция музыкальных событий – одна из самых высоких в мире, и за публику нужно бороться.

Если же говорить о моих личных предпочтениях, то, может быть, самым важным для меня является единство тех качеств, которые сегодня часто противопоставляются друг другу, но которые уже по своей этимологии образуют синкретическое единство – я имею в виду латинские sensus (смысл) и sensitivus (чувственность). «Красивые звуки» сами по себе мне ни о чем не говорят, равно как неинтересен и концептуализм, оторванный от работы со звуком. Только настоящее мастерство способно соединить эти две стихии воедино и переплавить их в Искусство. Латинское ars как раз и означает «мастерство, искусство»!

– Для вас важен вопрос соотношения художественной практики и общественной жизни, то есть вопрос культурных институций. Проблема подчинения или не подчинения им актуальна для современного музыкального социума, особенно – для радикально настроенного молодого поколения. Каковы они, современные институции, и какая она – современная молодежь?

– Любое новообразование имеет свой формат и свою инерцию. И ансамбль современной музыки – тоже не исключение. Разумеется, мы работаем над проектами, в которых традиционные возможности музыкального ансамбля качественно расширяются. Например, каждый год мы проводим проекты, связанные с современным музыкальным театром, с инструментальным театром, с электроникой и мультимедиа. Мы сотрудничаем едва ли не со всеми крупными музеями и выставочными залами Москвы. Так, в декабре в Пушкинском музее в рамках фестиваля «Декабрьские вечера», посвященного творчеству Пикассо, мы исполним три балета – Сати, Мийо, Де Фальи, – которые когда-то оформлял великий испанский живописец. Музыка будет исполняться под трансляцию видеозаписей этих исторических постановок. А в Третьяковке мы дали большой концерт, посвященный музыке русских футуристов.

В «Гараже» и в Центре им. Мейерхольда мы проводим более экспериментальные проекты, но все равно любая институция – это определенные ограничения, и форматные, и в чем-то стилистические. Но ведь вне конкретных организационных структур серьезная деятельность невозможна! Кстати, любопытно отметить, что в Москве очень многие молодые артисты категорически выступают против любого институционализма вообще. Пожалуй, в таком масштабе я столь антиинституционального движения больше нигде не встречал.

Мне кажется, что лучшее средство от застылости – конкуренция. Формы функционирования современной музыкальной культуры должны быть разными: ансамбли и консерватория, культурные центры и многообразные выставочные пространства, филармонические залы и альтернативные «неконцертные» площадки. Мы должны стремиться услышать и осмыслить вызовы нашего времени. А чтобы развиваться – быть самокритичными и не бояться менять самих себя.

С проф. В.Г. Тарнопольским

беседовала А.А.  Амрахова

Фото Олимпии Орловой