№7 (1345), октябрь 2017

Когда профессор В. Г. Тарнопольский задумывал свой уникальный проект фестиваля под солженицынским титулом «Красное колесо», он думал об экспозиции того, что подверглось искусственному забвению, и до сих пор не является принадлежностью «регулярного» концертного репертуара. Однако предполагаю, что он размышлял не только о том, чтобы подчеркнуть художественную ценность и значимость каждого из представленных сочинений, но прежде всего – о воссоздании некоего суммарного образа революционной эпохи. Образа, который в следующем десятилетии был буквально раздавлен наехавшим на него «красным колесом» идеологии «пролетарской культуры», а точнее, – культуры грозно восставшего в силе тоталитаризма.

Автор обложки буклета фестиваля С. Баронов

18 сентября фестиваль стартовал в Рахманиновском зале консерватории. Первый концерт включал произведения Н. Рославца, Г. Попова, но центральной фигурой оказался А. Мосолов, поскольку открытие фестиваля счастливым образом сочеталось с 90-летним юбилеем профессора Инны Алексеевны Барсовой, сыгравшей ключевую роль в возрождении творчества и имени Мосолова. Первая же программа обнажила главное: индивидуальные пути поиска новых интонационных идей, форм и средств оказались подчеркнуто разными, а сами произведения отвечали высоким ценностным критериям художественной значимости.

Николай Рославец известен даже в профессиональном цехе гораздо больше как первооткрыватель системного построения музыкальной формы, нежели как собственно композитор, создатель некоего звукового мира, хранящегося в «социальной памяти». Его имя весьма популярно (его технику сопряжения «синтет-аккордов» сближают с новопривнесениями нововенцев). Однако его музыка совершенно лишена популярности. Рославец – ценное поле для радостной исследовательской фиксации дерзновенной теоретической мысли (в параллель западным инновациям). Для слушателей же Рославец – величина неизведанная. Поэтому исполнение Камерной симфонии 1927 года – несомненное событие, несмотря на то, что это не премьерное представление произведения. Конечно, слушатель не мог с какой-либо очевидностью определить, где кончается Рославец и начинается Александр Раскатов, «склеивший» материал первоисточника и создавший партитурную версию незавершенного замысла композитора. Но если предположить, что Раскатов стремился к достоверному воспроизведению формы Рославца, наша благодарность Раскатову должна быть отмечена особо. Так же особо следует отметить превосходную работу дирижера – профессора Игоря Дронова совместно со славным ансамблем «Студия новой музыки».

Струнный квартет Мосолова (1926) – несомненный центр программы, ее вершина. Это самое яркое сочинение из всего, показанного в тот вечер, противоположное по принципу формообразования и Симфонии Рославца, и Септету Попова. Главное в нем – колоссальная энергетика и ритмоактивность интонационного поля, состоящего из острейших контрастов и вместе с тем на удивление цельного. Квартет был исполнен на завидном уровне солистами «Студии новой музыки». Уверен, что композитор был бы полностью удовлетворен звучанием, которое можно признать чем-то вроде «абсолютного соответствия». Квартет играли: С. Малышев, И. Зильберман, Н. Бурчик, О. Калинова – да прославятся их имена! Знаменитые «Газетные объявления», оркестрованные Эдисоном Денисовым, – «футуристический» знак. В оркестровке Денисова звучали сочно, но их звучание с фортепиано позволяет четче уяснить потешность саркастического слова.

Четырехчастный цикл Г. Попова под титулом «Камерная симфония (Септет)» создан в 1927 году именно как септет и также содержит некое провозвестие. На этот раз это предвосхищение того, что позднее получит название «полистилистика». Собственно, придание голосам Септета «ролевых функций» способствовало полисемантическому наполнению звукового пространства. Федор Софронов, один из вдохновителей и организаторов «Красного колеса» в аннотации к Септету Попова фиксирует главное: «Попов в своем Септете самым парадоксальным образом сталкивает несопоставимое – гротеск и лирику, пафос и иронию, романтизм и необарокко, «монтируя» эти состояния подобно своим современникам-конструктивистам». Чередование (сосуществование) различных музыкально-грамматических знаков, собственно, и дает основание увидеть в Септете «предчувствие» грядущей полистилистики.

Фестиваль «Красное колесо» только набирает обороты. Любопытная деталь: каждой программе предпослано название. Заголовок первой, состоявшейся 18 сентября, –«Предчувствия и дисциплина чувств». Кажется, можно было сказать еще смелее: вместо «предчувствия» – предвидение, провозвестие, даже открытие. Все слова уместны. Но отметим догадку авторов проекта: вся программа иллюстрирует по сути дела начало грядущих тенденций, прерванных у нас, расцветших в пространствах сохраненной творческой свободы и получивших новое толкование во времена более поздние.

Названия других программ («Плюс электрификация всей страны!», «Иди, товарищ, к нам в колхоз!», «Конструкции») также несут в себе скрытую символику. Наиболее монументальные произведения в концерте          11 октября принадлежат В. П. Задерацкому. Заголовок программы явно спровоцирован «Электрификатом» Л. Половинкина, участием терменвокса и прославившей этот инструмент в наши дни Олеси Ростовской. И снова на плечи Игоря Дронова падает основная нагрузка, хотя ему изрядно облегчает ношу сольное выступление Даниила Екимовского с Фортепианной сонатой.

Участие этого композитора рождает еще и скрытую символику заголовка программы. Мы помним, кто электрифицировал страну, кто строил плотины, шлюзы, рыл каналы, прорубал дороги. Миллионы заключенных своим рабским трудом обеспечили многое из того, чем мы располагаем сегодня. Эпоха «рабовладельческого социализма» действительно была эпохой электрификации, и В. П. Задерацкий – классический представитель класса «государственных рабов», узник ГУЛАГа, житель Колымы, чудом сохранивший жизнь в самых необычайных перипетиях своей трагической судьбы. Он прямой участник «электрификации всей страны», произошедшей уже в 30-е годы.

Программа представляет два произведения В. П. Задерацкого: Фортепианную сонату № 2 (1928) и Камерную симфонию для девяти музыкантов (1935, вторая редакция – 1940). И это красноречивый (и по сути единственный в фестивальных программах) пример «стилевой дистанции» между 20-ми и 30-ми годами в нашей музыке. Трагическая экспрессия авангардной Сонаты и грозный плакатный энтузиазм Камерной симфонии – два среза «революционности», выраженной в совершенно различных интонационных пространствах.

Остальные заголовки также символичны. На 2 ноября объявлен титул «Иди, товарищ, к нам в колхоз!». И здесь символика явная и скрытая. Явная – от «Тракторной бригады» Мосолова, другая – приглашение в композиторское «коллективное хозяйство» современников, создавших свои опусы по случаю революционного юбилея и фестиваля. Заголовок «Конструкции» – от цирковых транскрипций Прокофьева и конструктивных алгоритмов Рославца – обозначение целой тенденции, пронизывающей весь ХХ век и далее…

В заключение важнейшая констатация: фестивальный проект «Красное колесо» –первый опыт сотрудничества Московской консерватории, «Студии новой музыки» и Российского музыкального союза – новой силы, недавно вошедшей в пространство больших дел в Культуре. Возможно, это начало устойчивого плодотворного контакта.

«Красное колесо» в пути. Оживление всего искусственно забытого – главный его пафос. Для нового поколения – это череда открытий. Для тех, кто ранее соприкасался с русским интонационным феноменом 20-х годов, – это шанс воспринять в новейшее время впервые услышанное во времени прошлом и убедиться во вневременной значимости интонационных обретений давно ушедшей эпохи.

профессор В. В. Задерацкий

№ 5 (1343), май 2017

«Эхо военных событий не смолкает сквозь десятилетия. И в эти майские дни мы вновь и вновь отдаем дань мужеству защитников Отечества, вернувших нам мир ценой собственных жизней. Московскую консерваторию война не обошла стороной: преподаватели и студенты бесстрашно шли в бой с оружием в руках, участвовали в концертах фронтовых бригад. Мы чтим их подвиг, совершенный во имя мира на планете», – с такими словами на сцене БЗК обратился к залу ректор, профессор А. С. Соколов, приветствуя пятый Международный открытый фестиваль искусств «Дню Победы посвящается…».

Фестиваль был задуман как ежегодная акция, не приуроченная к специальным датам. Есть события в истории России, о которых мы должны помнить вне зависимости от юбилейности – по велению сердца и совести. Именно об этом говорят темы фестивалей прошлых лет: «После боя сердце просит музыки вдвойне», «Хотят ли русские войны?..», «К 70-летию великой Победы», «У войны не женское лицо», каждая из которых не оставляла равнодушных… В этом году наша тема звучит особенно актуально и волнующе: «Мы вместе – Бессмертный полк».

Фестиваль уже стал ожидаемым событием майских дней – времени, когда мы отдаем дань памяти героям Великой отечественной войны. В этом году в его творческой палитре нашли место разные музыкальные жанры: песни, камерные ансамбли, хоровые миниатюры, кантаты, инструментальные концерты, симфонии. А также смешанные, такие как концерт-спектакль, синтезирующий в пространстве концертного зала разные виды искусств: музыку, театр, танец, мультимедийные технологии. Отдельное место занимает проведение тематических фотовыставок в фойе Большого зала. Впервые в рамках фестиваля открыта персональная выставка Народного художника СССР А. А. Пластова.

4 мая в Большом зале состоялся грандиозный гала. Публику ожидало уникальное представление с участием Симфонического оркестра Министерства обороны под управлением начальника оркестра Заслуженного артиста РФ полковника Сергея Дурыгина, трёх хоров (Камерный хор Московской консерватории, Концертный хор МГИМ имени А. Г. Шнитке, Тульский государственный хор) и блестящих солистов. Сюрпризом стало и яркое видеопредставление хроникальных кадров. В фойе партера была размещена фотовыставка памяти артистов Академического Ансамбля песни и пляски им. А.В. Александрова, приуроченная к концерту возрождённого коллектива, прошедшему с огромным успехом 6 мая в БЗК (художественный руководитель полковник Г. Саченюк).

С 2015 года фестиваль вышел за пределы Москвы и включил в свою орбиту разножанровые концертные программы, связанные с темой Великой отечественной войны. Он объединил многие регионы постсоветского пространства, среди них: Астана, Минск, Санкт-Петербург, Белгород, Калуга, Красноярск, Киров, Ижевск, Новомичуринск, Магнитогорск, Оренбург, Саратов, Тула, Улан-Удэ и др. Особое место в нем заняла и традиционная «Вахта памяти» (руководитель – Я. А. Кабалевская), организуемая Московской консерваторией в Смоленске.

Яркие страницы фестивалей прошлых лет связаны с театральными замыслами. Прежде всего вспоминается совместный проект Московской консерватории и Московского театра «Ленком» под управлением Марка Захарова. Сценарий программы «Хотят ли русские войны?», подготовленный главным хормейстером театра Заслуженной артисткой РФ Ириной Мусаэлян, собрал лучшие песенные и стихотворные строки, объединённые в день славы и памяти мыслью о подвиге наших дедов и отцов, о главных ценностях нашей жизни – свободе, мирном небе, дружбе и созидании.

В 2015 году, в год 70-летия Победы, 5 мая в Большом зале звучали кантата «Александр Невский» Сергея Прокофьева и песни Александры Пахмутовой. Вместе с композитором в их исполнении участвовали звезды эстрады и оперы Иосиф Кобзон, Тамара Гвердцители, Василий Ладюк, Аскар Абдразаков, Ренат Ибрагимов, Андрей Жилиховский, Ольга Кульчинская, солисты Молодёжной оперной программы Большого театра России Богдан Волков и Павел Валужин, группа «Кватро», а также сводный хор, объединивший коллективы из Казани, Санкт-Петербурга и Москвы, и Центральный военный симфонический оркестр России, за дирижёрским пультом которого стоял Народный артист России генерал-лейтенант В. М. Халилов.

День Победы был бы невозможен без героизма и беззаветного мужества ленинградцев, отстоявших свой город в блокадной осаде. Они выдержали – и вся страна поверила в близость победы. В рамках фестиваля 10 мая 2015 года в БЗК прошла программа Якова Дубравина «Ленинград и Победа»: популярные песни о городе на Неве исполнялись хором Музыкального училища имени Римского-Корсакова под управлением Сергея Екимова при участии Этери Бериашвили, эстрадной певица яркого лирического дарования. За этот проект Народный артист РФ Я. Дубравин был удостоен Премии Правительства Санкт-Петербурга.

В 2016 году мы вынесли в заглавие фестиваля название книги Нобелевского лауреата по литературе 2015 года Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо», в которой чрезвычайно остро и правдиво переданы тяготы и ужасы, выпавшие на долю женских судеб в годы лихолетья. В программе фестиваля была показана опера Кирилла Молчанова «А зори здесь тихие…» в исполнении Государственной академической симфонической капеллы России п/у Народного артиста РФ Валерия Полянского.

Отдельное место в истории фестиваля занимает дружба с Н. Р. Малиновской, членом правления «Фонда памяти полководцев Победы», дочерью прославленного Маршала Советского Союза. Благодаря её поддержке стало возможным рассказать живые истории, пронесенные через годы войны, а уже ставший традицией выход на сцену дочерей легендарных полководцев неизменно трогает до слез зрителей фестиваля. Достаточно вспомнить инициированный Н. Р. Малиновской проект «Любимые песни маршалов» и процитировать её слова: «Я точно знаю: есть вещи, которые еще в детстве нужно увидеть своими глазами, а не просто прочитать про них или услышать на уроке. Надо увидеть, ужаснуться, почувствовать и запомнить – навсегда. И понять, что нет у человека на земле другой задачи, кроме одной: стать человеком и остаться человеком».

Словно в подтверждение сказанного на концерте-закрытии нынешнего фестиваля 15 мая прозвучала опера-оратория Давида Кривицкого «Бабий Яр». Музыку, нелегкую для восприятия, исполняли ГСО «Новая Россия» (худ. руководитель Народный артист СССР Ю. Башмет), детский хор «Пионерия» п/у Е. Веремеенко, Мужской хор Центрального пограничного ансамбля ФСБ РФ (руководитель – Заслуженный артист РФ полковник А. Капралов) и чтец (Народный артист Е. Герчаков) под управлением дирижёра Владислава Лаврика. Это сочинение требует от каждого слушателя душевного труда и отзывается болью – но болью целительной. Ибо – вспомним слова, процитированные композитором – «Если замолкнет эхо их голосов, мы погибли».

Пятилетие фестиваля ознаменовалось почетной наградой – Премией в области культуры и искусства Министерства обороны РФ в номинации «Культурно-просветительские проекты». По словам заместителя Председателя Правительства РФ О. Ю. Голодец: «Фестиваль «Дню Победы посвящается…» – это уникальная культурная акция, единственный в России фестиваль искусств, целиком посвящённой теме Великой Отечественной войны. Каждый из восьмисот музыкантов, которые выступили на концертах фестиваля за пять лет, считает своё участие в нём великой честью. Хочу поблагодарить коллектив Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского и всех, кто причастен к проведению фестиваля, за идею этого проекта и колоссальный труд по его воплощению в жизнь».

Профессор А. В. Соловьёв,
художественный руководитель фестиваля «Дню Победы посвящается…»
Фото Эмиля Матвеева

№ 5 (1343), май 2017

6 апреля в Малом зале состоялся концерт, посвящённый 85-летию выдающегося альтиста и композитора Федора Серафимовича Дружинина (1932–2007). Во вступительном слове профессор Е. Б. Долинская рассказала о личности музыканта, для которого сочетание исполнительства, композиторского творчества и педагогики стало основой всей его жизни. Альтисту посвящали свои сочинения М. Вайнберг, А. Волконский, Г. Фрид, Р. Леденёв, Д. Шостакович… Среди многочисленных воспитанников и последователей Дружинина-учителя – три профессора кафедры альта: Ю. Башмет, Ю. Тканов, А. Бобровский… Но этот вечер был посвящен, прежде всего, произведениям Дружинина-композитора. Программа стала исповедью души музыканта.

Тринадцатый квартет Д. Шостаковича напомнил первое исполнение этого произведения в Малом зале почти полвека назад. Очень близкое манере В. В. Борисовского, которому этот опус посвящён, мастерство Ф. С. Дружинина своим благородством, сдержанностью, аристократизмом запомнилось на долгие годы. «Прокофьевцы» с честью переняли эстафету квартета им. Бетховена.

Семь духовных хоров (1989–2007) Ф. Дружинина по технике многоголосного изложения не уступают признанным высоким образцам русского хорового письма. Капелла «Ярославия» под управлением Владимира Контарёва, мягкостью звучания, тонкостью фразировки и динамики показала, как каждый из хоров меняет свою краску, чутко следуя тексту.

В Сонате для альта соло (1961), одном из ранних произведений музыканта, ощущались отзвуки творчества его великих современников, но при этом ни на миг не терялась неповторимость авторской индивидуальности. Композитор трактует альт как самодостаточный инструмент: он то солирует, то звучит как диалог: две нижние струны «спрашивают», а две верхние «отвечают». Умелое использование регистров инструмента создавало мощное звучание – моментами казалось, что играет камерный оркестр. Владение формой, масштабность и отточенность штрихов, виртуозность в сочетании с лирикой исполнения Андрея Симакина убедительно передали замысел сонаты.

Следующее произведение, названное «Simfonia a Due» (1987) – дуэт для двух альтов памяти Ромэна Гари, написанный двадцать лет спустя после Сонаты соло, – уже стало классикой в альтовом репертуаре, в частности, педагогическом. Создание глубочайшего по смыслу опуса при минимуме средств – всего лишь дуэт альтов, – высветило характерные черты исполнительства Ф. С. Дружинина, продолжающие лучшие традиции школы В. В. Борисовского. Сочинение охватывает широкие технические и выразительные возможности инструмента. Два альта в какие-то моменты сливаются в общем «хаосе ужасов», передавая мистику творчества Ромэна Гари. Контрастом появляются то менуэт, то вальс, то страстное танго – возникает аллюзия к Concerto grosso для двух скрипок А. Шнитке, бывшего большим другом и советчиком Дружинина в композиции. Исполненная Юрием Ткановым и Кристиной Моргуновой, симфония захватила глубоким трагизмом.

В заключение программы прозвучал Ноктюрн «Ночь и море» (1988) на слова Л. Рибера для сопрано (Инна Клочко) в сопровождении секстета струнных (две скрипки – Татьяна Поршнева, Ольга Чепижная, два альта – Алексей Симакин, Юрий Мазин и две виолончели – Андрей Березин, Арсений Котляревский). Завороженные слушатели внимали небесной отрешённости солирующего голоса в сочетании с переливающимися красками аккомпанирующего секстета.

Огромный успех концерта убедительно доказал: значение музыки Ф. С. Дружинина велико – это современная классика, которую необходимо пропагандировать не только в нашей стране, но и за рубежом. Его творчество открывает новые пути как альтового искусства, так и композиторского мастерства.

Инна Манолова

№ 4 (1342), апрель 2017

Участники концерта 5 марта

Весна в Московской консерватории в этом году началась под звуки испанской гитары. В поддержку года Испании в России, объявленного министерством культуры, наше СНТО организовало Форум испанской культуры Musica Iberica. Он длился больше месяца (2 марта – 9 апреля), причем обширная и интересная программа состояла из концертов, мастер-классов, лекций, семинаров и научных конференций. В мероприятиях приняли участие музыковеды, композиторы, исполнители многих специальностей, искусствоведы и литературоведы.

По замыслу организаторов, целью данного проекта явилось продвижение испанской культуры в России, открытие малоизвестных имен, углубление и расширение творческих связей между двумя странами, а также и между ведущими музыкальными вузами Москвы. Идейным вдохновителем форума Musica Iberica стала студентка V курса ИТФ Диана Висаитова.

Воскресным вечером 5 марта в зале имени Н. Я. Мясковского состоялся концерт камерной испанской музыки разных эпох. Первая часть программы была посвящена творчеству ныне живущих композиторов Х. Васкеса, Х. Монтсальватже, С. Бротонса, А. Гиноварта. Второе отделение состояло из произведений самых известных и ярких представителей испанской музыки конца XIX – начала XX века: Х. Турина, Г. Кассадо, М. де Фалья.

В едином творческом порыве объединились студенческие коллективы из разных музыкальных вузов: ГМПИ им. М. М. Ипполитова-Иванова, МГИМ им. А. Г. Шнитке, МГК им. П. И. Чайковского. Запомнился открывший программу фортепианный дуэт Антия Коуто Мартинес и Жоау Шавьер (МГК), представивший вниманию «Благородный и сентиментальный вальс» Х. Васкеса. Неизгладимое впечатление произвела блестящая, виртуозная игра консерваторского кларнетиста Марата Аванесяна, который вместе с Ириной Красотиной (ф-но) исполнил первую часть Сонаты для кларнета и фортепиано С. Бротонса. Во втором отделении оригинальный дуэт контрабаса и фортепиано (Андрей Мартыненко и Анна Микаберидзе, МГИМ им. Шнитке) сыграл «Воспоминания» Г. Кассадо памяти Пабло Казальса. А завершился вечер выступлением двух ярких ансамблей из МГИМ им. Шнитке: струнный квартет в составе Варвара Титова (1-я скрипка), Мария Пральникова (2-я скрипка), Сергей Захарченко (альт) и Алла Курдюмова (виолончель) преподнес публике «Молитву тореро» Х. Турина; а Полина Жаворонкова (скрипка), Николай Разумовский (виолончель) и Ульяна Хоменкова (ф-но) исполнили первую часть Трио №2 op.76 того же автора.

Концерт, проходивший в рамках научного форума, имел также просветительский оттенок. Помимо того, что в начале звучала музыка малоизвестных современных авторов, ведущая программы – кандидат искусствоведения, доцент Московской консерватории, магистр испанской музыки Ирина Красотина – перед каждым номером коротко рассказывала о композиторе и его творчестве, что со своей стороны помогало восприятию малоизвестных сочинений.

В уютном консерваторском зале в тот вечер царила замечательная атмосфера яркого праздника со своими зажигательными и темпераментными ритмами, характерными национальными мелодиями. Публика – и профессионалы, и любители – тепло принимала молодых исполнителей, было очень интересно погрузиться в красочный, самобытный мир далекой музыки. После концерта у всех остались самые приятные впечатления, словно на некоторое мгновение мы побывали в солнечной Испании.

Наталия Рыжкова,
студентка ИТФ

№ 3 (1341), март 2017

21 февраля в Малом зале Московской консерватории состоялся творческий вечер Народного артиста России Александра Зиновьевича Бондурянского, ставший значительным музыкальным событием. В концерте вместе с профессором приняли участие его воспитанники, замечательные музыканты – Максим Пурыжинский, Ирина Силиванова, Марат Аванесян, а также Государственный Квартет имени С. С. Прокофьева.

Программу концерта открыла Увертюра на еврейские темы Сергея Прокофьева, исполненная А. Бондурянским в ансамбле с М. Аванесяном (кларнет) и Квартетом имени Прокофьева. Несмотря на то, что сам автор не придавал особенного значения этому произведению, написанному, по его свидетельству, за «полтора дня», работал он над ним с увлечением и удовольствием, остроумно, но очень бережно развивая народные темы, что и было воплощено исполнителями с большим мастерством и вкусом.

Многие годы занимаясь в классе Александра Зиновьевича, могу сказать – то, чему он учит своих студентов, в полной мере проявляется и в его собственном исполнении. В первую очередь, это изысканное чувство стиля и чуткое отношение к звуку. Особенно завораживающим стало его исполнение песен Шуберта-Листа, которые прозвучали во втором отделении. Зал был загипнотизирован красотой звучания рояля и глубокой мудростью интерпретации музыканта. Это был один из тех редких моментов в концертной практике в целом, когда и исполнителю, и слушателю удалось по-настоящему прикоснуться к Красоте.

Еще одна характерная черта интерпретаций Александра Зиновьевича – чуть более сдержанные темпы, которые позволяют наполнить музыку гораздо более интенсивным и глубоким смысловым содержанием. Так было, например, в «Лесном Царе» или в эпизоде Allegro vivace Фантазии Шуберта фа минор, великолепно исполненной в дуэте с М. Пурыжинским.

Мне запомнилась сказанная однажды профессором фраза, что «ансамблевая игра воспитывает нас не быть эгоистами». Безусловно, камерный ансамбль – совершенно особенный жанр. В том числе и потому, что нередко фортепианные произведения в переложении для фортепианного дуэта приобретают новые краски. К таким сочинениям, например, относится Сюита из вальсов Шуберта, составленная Прокофьевым, прозвучавшая в дуэтной версии в исполнении А. Бондурянского и И. Силивановой. В переложении для двух фортепиано эта сюита приобретает значительно больше «прокофьевского» звучания, чем ее сольный вариант.

В заключение хочу сказать о таланте Александра Зиновьевича как замечательного наставника и педагога. Проявляя в процессе занятий любовь и уважение к своим ученикам, он создает в своем классе теплую художественную атмосферу, а его воспитанники на протяжении общения с ним получают огромную творческую поддержку. И зачастую Александр Зиновьевич выступает в ансамблях со своими бывшими и настоящими учениками, как произошло и на этом замечательном концерте.

Полина Куликова,
ассистент-стажер МГК

№ 2 (1340), февраль 2017

Игорь Стравинский (1910)

Год музыки Игоря Стравинского (1882–1971) стартовал в России. Московская консерватория открыла его 9 февраля – концертом Владимира Юровского с симфоническим оркестром МГК (художественный руководитель Анатолий Левин). Главным событием вечера стала московская премьера «Погребальной пес-ни» Стравинского памяти почившего Учителя – Н. А. Римского-Корсакова, ноты которой пропали после первого исполнения в 1909 году. Недавно вновь обретенная партитура прозвучала в Санкт-Петербурге (см. «РМ», 2016, № 9), а теперь – в Москве. Это определило и остальную часть программы, в которую вошли близкие по времени создания сочинения: сюита по мотивам последней оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок» и сюита из балета Стравинского «Жар-птица». О великом композиторе, «виновнике» музыкального торжества, мы беседует с дирижером, автором оригинального концертного замысла, художественным руководителем ГАСО им. Е. Ф. Светланова и Лондонского филармонического оркестра ВЛАДИМИРОМ ЮРОВСКИМ:

– Владимир Михайлович, Вы много исполняете Стравинского. Что для Вас значит его музыка?

– Для меня Стравинский вечно актуален. Чем больше времени проходит со дня его смерти, тем больше его актуальность, как истинного классика – как Гайдна, Моцарта, Бетховена – для меня он принадлежит к той же когорте имен. Его музыка занимает огромное место в моей жизни.

– Возникает ощущение, что и в России общественный интерес к его музыке возрастает. Чем, на Ваш взгляд, вызвано такое пристальное внимание?

– Тут все надо делить «надвое». Наверное, настало время, потому что человек ушел из жизни почти 46 лет назад, и мы уже в состоянии оценить не просто величие гения. Сейчас он перестал быть композитором современным, перестал быть модернистом (он всегда сопротивлялся, когда его так называли). Он уже вошел в историю, в золотой фонд классической музыки вместе с композиторами более или менее одного с ним поколения – нововенцами, Бартоком, Прокофьевым. Стравинский долго у нас считался персоной non grata в связи с его статусом эмигранта, а также с интересом к разного рода новшествам в музыке. Хотя в советское время был период, когда Стравинского играли активно: во времена хрущевской «оттепели» он даже приезжал в 1962 году. Но какие-то его сочинения оставались табу, так как считались формалистическими по содержанию и буржуазными по духу. Это касается, прежде всего, его позднего додекафонного периода, библейских произведений, которые не исполнялись вообще. Поэтому, когда Вы говорите, что возрастает интерес к Стравинскому, у меня возникает подозрение: а не повторение ли это старой болезни? Когда все разом стали играть «Петрушку», «Жар-Птицу», «Весну священную», а другие сочинения обходили стороной – не из-за их качества, а из-за доступности. Поэтому я Вам честно скажу: мое отношение к назначению «свыше» года такого-то…не то, чтобы негативное, но крайне индифферентное. Я планировал сыграть концерт с консерваторским оркестром к 45-летию со дня смерти Стравинского и сделал это без всяких указаний «свыше». Также я решил, что в Лондоне, в 2018 году с января по декабрь мы должны исполнить вообще все сочинения Игоря Федоровича.

– А какой период его творчества Вам ближе? Для Вас существуют эти музыковедческие градации?

– Стараюсь не делить его творчество. Хотя, с другой стороны, в этом концерте мы играем «Жар-Птицу» не в экспрессионистически-модернистском «одеянии» 1910 года, а уже в гораздо более логически стройной версии 1919 года, а следом бы за этим была бы версия 1945 года, которая вообще совершенно «про другое». Музыка Стравинского каким-то удивительным «хамелеоновским» образом подходит под все эти категории. Стравинский не принадлежит только одной эпохе. Он принадлежит только себе самому. И он в каждый период своего существования себя заново изобретал. Сначала был выходцем русской школы (в «Погребальной песне» очень слышны эти «корни» – и Мусоргский, и Бородин, и его учитель Римский-Корсаков, и Лядов, и Глинка). Потом на него огромное влияние оказал Дебюсси. Частично, в самом начале – Вагнер (кстати, это тоже есть в «Погребальной песне»). Но уже вскоре после этого он пошел в совершенно ином направлении, открыл для себя доклассических композиторов, вновь Палестрину, Джезуальдо, Монтеверди, Баха… Он как будто двигался назад во времени, но потом, под конец жизни, вдруг обратился к додекафонному методу и создал несколько абсолютных шедевров. Я считаю, что Стравинский – мастер перевоплощений. И в этих «масках» и есть его сущность.

– В программе концерта есть также Римский-Корсаков. Вам важно показать преемственность? Учитель и ученик настолько связаны?

– Абсолютно! И я убежден, что Римский-Корсаков в поздние годы, начиная с «Кащея», уже двигался в направлении Стравинского. Когда Глазунов его в шутку обвинял, говоря, «Вы, Николай Андреевич, тут в “Кащее“ такого модернизма навели», он отвечал: «Так я этих модернистов-то надул! Вы не обратили внимание, что у меня только отрицательные персонажи в модернистской технике написаны?» Но он лукавил. Его на самом деле это все интересовало. Мы играем его самое последнее сочинение – «Золотого петушка», и там он практически предвосхищает многое. И «Петрушка» там уже есть! От фразы трубы, с которой начинается «Золотой петушок» до фразы трубы в конце «Петрушки» очень недалеко.

– Владимир Михайлович, расскажите, пожалуйста, о Вашей работе с консерваторским оркестром. Тяжело ли репетировать со студентами?

– Я очень люблю работать со студентами. Сам, как мне кажется, не так давно им был – хотя прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как я вышел из Мерзляковского училища (тогда, когда я жил в России). Но такое ощущение, будто студенческие годы были недавно. Мне нравится общаться с молодыми, делиться опытом, знаниями, наблюдением за музыкой. И главное, мне нравится, когда люди (в основном очень одаренные) зажигаются и начинают по-своему реализовывать то, что я пытаюсь до них доносить. И никогда не знаешь, какой будет результат. Конечно, я прихожу с какой-то заранее услышанной внутри себя звуковой идеей, но я всегда оставляю пространство для вариаций. Каждый оркестр совершенно разный. Например, коллектив Анатолия Левина, с которым я сейчас работаю в первый раз, звучит совсем по-другому, чем музыканты Вячеслава Валеева. Понятно, что здесь сидят старшие студенты, а также несколько профессионалов. Но дело не в этом. Просто это уже другие люди, у них есть какой-то свой опыт, иная психология… Мне очень интересно «пристраиваться», «прилаживаться» к разным оркестрам и извлекать максимум их потенций.

– И последнее: как Вы думаете, как бы Игорь Федорович отреагировал на исполнение его сочинений в наше время?

– Я всегда на Стравинского внутренне оглядываюсь, когда играю его музыку. Он вообще-то дирижеров недолюбливал. Но у него были дирижеры, которых он уважал – в частности, Пьера Монте, Эрнеста Ансерме. Очень хорошо отзывался об Александре фон Цемлинском. Я думаю, он прежде всего ценил профессионализм, отсутствие каких-то личных аллюров и попытки «перетянуть одеяло на себя». Я в свое время очень серьезно, как к своего рода напутственному слову, отнесся к критике Стравинским дирижерского ремесла.

В своей профессии я исповедую волю композитора как высшее благо. Но в зависимости от автора, дирижеру нужно либо за ним слепо следовать, либо помогать. Стравинскому в основном помогать не нужно. Мы стараемся максимально точно следовать его воле, при этом как бы оставаясь артистами, а не рабами, слепо исполняющими чьи-то приказания. И я стараюсь молодым людям прививать внимательное, вдумчивое и уважительное отношение к авторскому слову – все-таки основа уже заложена в самой партитуре. Вагнер говорил своим музыкантам: «Друзья, научитесь читать – у меня все написано. Все, что я хотел, я написал». И это не только ремарки, это умение элементарно видеть композиторский код, потому что даже род записи определенной агогики, артикуляции у каждого композитора свой, хотя пользовались они одними и теми же значками. Владеть этим музыканту представляется мне большим делом. И где же, как не в Московской консерватории, этому можно научиться?!…

Беседовала Надежда Травина,
редактор «РМ»
Фото Эмиля Матвеева

№ 2 (1340), февраль 2017

В январе этого года состоялся визит в Москву Натальи Власенко и Олега Степанова (Австралия), выпускников Московской консерватории класса Льва Николаевича Власенко, преподающих в Квинслендской консерватории Гриффитского университета (Брисбен). В программу входили мастер-класс Н. Л. Власенко, декана фортепианного факультета Квинслендской консерватории, и концерт фортепианного дуэта, открывавший цикл «Два рояля».

Мастер-класс прошел 11 января. Автору этих строк посчастливилось сыграть на нем Английскую сюиту Баха e-moll. Уже тогда Наталья Львовна, высказывая свои пожелания по игре Баха, поразила высочайшим исполнительским профессионализмом и тонкой отделкой каждой текстовой детали (для нее были очень важны ритмическая организация музыки, выверенность фразировки…).

Кульминацией визита Н. Власенко и О. Степанова в Москву стал концерт в Малом зале, состоявшийся 19 января. Все пианистические принципы, высказанные на мастер-классе, в полной мере проявились в исполнении «Прелюдов» Листа – симфонической поэмы, переложенной автором для двух фортепиано. Одно из самых мощных романтических произведений было сыграно на одном дыхании, могучая форма четырехчастного цикла, объединенного в одну часть, была цельной, единой и неразрывной.

Музыка произвела впечатление огромного духовного подъема, вдохновенного порыва – в простейших фразах пианисты воплощали глубинное философское содержание «Прелюдов». Исполнение впечатлило высочайшим качеством: все подробности листовской фактуры были настолько «выигранными», что увлекательно было не только слушать, но и смотреть, наблюдать сам процесс игры. Очень красивым был ля-мажорный пасторальный эпизод разработки, в котором пианисты показали богатое разнообразие тембров листовской поэмы.

В первом отделении также прозвучали четырехручные произведения: «Маленькая сюита» Дебюсси и «Зарисовки» Гаврилина. Пьеса Гаврилина «Сон снится» предстала поэтичной сказкой, созвучной замечательным праздникам, которые дарит нам зима. Мелодия среднего раздела «Сна» звучала благородно, достигая масштаба прокофьевских «сказов».

Во втором отделении пианисты сыграли сюиту из «Золушки» Прокофьева в переложении Плетнева. Сказка продолжалась. Это был также и праздник фортепианной виртуозности, в котором музыканты нашли тонкую грань между пианистичной фактурой Плетнева и неповторимым оркестровым почерком Прокофьева. Очень ярким и зрелищным стал финал сюиты, в котором О. Степанов «звонил» в нижнем регистре фортепиано, защипывая несколько струн.

Концерт совпал с праздничным настроением зимы. Вдохновил и тот факт, что традиции великого пианиста и педагога Льва Николаевича Власенко передаются молодым музыкантам разных стран мира.

Степан Игнатьев,
студент ФФ

№ 2 (1340), февраль 2017

6 декабря в зале имени Н. Я. Мясковского состоялся концерт под названием «Ностальгия по старому Нью-Йорку». Оно обозначало не только тематику некоторых сочинений, так или иначе связанных с знаменитым городом. Концерт, организованный Центром современной музыки МГК, проходил при поддержке New York Women Composers, и его программа включала произведения женщин-композиторов России, Украины и США.

Музыкальный вечер подготовили Ольга Власова (сопрано) и ансамбль солистов «Студия новой музыки» в составе: Марина Рубинштейн (флейта), Екатерина Фомицкая (скрипка), Анна Щеголева (виолончель) и Мона Хаба (фортепиано). Небольшой по своим масштабам концерт объединил пьесы, написанные в разных стилях. На сцене встретились и напряженный экспрессионизм, и расслабленные джазовые звучания, и «новая простота», и атональная музыка.

Открыли вечер «Pantomimes» («Пантомимы») для фортепиано Маргариты Зеленой (Россия – США) в исполнении Моны Хабы. Названия трех частей этого цикла сразу навеяли ассоциации с шумановским «Карнавалом» – Мечты Пьеро сменялись Фантазиями Коломбины, а завершала парад масок Гримаса Арлекина. Экспрессионистский, насыщенный хроматизмами язык произведения заставил буквально «видеть» трех главных персонажей комедии dell’arte. Плачущий Пьеро воплощался в ниспадающих секундах, в которых моментами слышались даже отголоски русского фольклора. Коломбина узнавалась в бесконечно сменяющих друг друга стаккатных восклицаниях, то спокойных, то взбудораженных, отражавших ее капризную женскую натуру. В заключительной части цикла царил исполненный сарказма Арлекин: нарастающая игра жестких ритмов, с аллюзиями на его русского брата «Петрушку» (Стравинского), порой доходила до ярости.

Чисто американскую сторону (без русских корней) представило сочинение Мэрилин Блисс под названием «Beneath the Azure Sky» («Под лазурным небом») для сопрано, флейты, скрипки и виолончели. Три его части («Love», «Separation», «Exile» – «Любовь», «Разлука», «Изгнание») основаны на поэзии неизвестных афганских поэтесс, тайно собранных поэтом Саидом Баходином Майрухом. Уже по названиям частей видно, что в них сосредоточен женский мир с его интимными переживаниями. Композитор выбрала три самых «женственных» музыкальных инструмента и сопрано для создания музыкального образа. Язык произведения не апеллирует к традиционным средствам изображения Востока, он прост и легок в восприятии. Вокальная речь чутко передает нюансы настроений – от упоения любовью до отчаяния. Ощущение «закольцованности» цикла и всеобъемлющей сущности сюжетных мотивов подчеркивает обрамление из арпеджиато струнных инструментов по архаично звучащим квинтам.

Небольшой интермедией стала пьеса «Conversation» для флейты и виолончели Инессы Сегаль (Украина – США). Ее простой язык, тональная ясность, легкая игра ритмов контрастно оттенили то, что следовало далее – фрагмент из камерной оперы россиянки Елизаветы Саничевой «Amerika» по одноименному роману Франца Кафки. В этот вечер прозвучал один из самых ярких эпизодов оперы – встреча главного героя, юного путешественника Карла с Кларой. Неумолимые шаги фортепиано и беспокойное тремоло струнных сопровождали вокальную речь на грани эмоционального срыва, подчеркивая экспрессионистский характер сочинения.

Завершало программу сочинение американки с русскими корнями Аллы Павловой – сюита «The Old New York Nostalgia», подарившая название всему концерту. Перед слушателем «вырастал» огромный город Нового света в его ярких и хорошо знакомых чертах. В первой части («From my Mom’s Photo Album» – «Из фотоальбома мамы») мягко звучал джаз, окутывая, подобно шопеновскому ноктюрну, атмосферой теплых, слегка пыльных воспоминаний. А далее открывались разные уголки великого города: здесь слышалась импровизация саксофониста (II часть), там – наивная песенка, которую хорошо насвистывать, гуляя по Бродвею (IV часть). Ностальгическое настроение завершало весь цикл (пятая часть, «The Ferry to my dream» – «Паром к моей мечте») и его аромат надолго остался в памяти.

Слушатели этого уютного камерного концерта тепло приветствовали незнакомые сочинения. В новинку и в удовольствие было также и женское авторство. Тем более, что две из них – Е. Саничева и А. Павлова – посетили этот вечер.

Лидия Саводерова,
студентка ИТФ

№ 1 (1339), январь 2017

«Просвещенный меценат Сергей Павлович фон Дервиз, принеся в дар Московской консерватории лучшее украшение нашего зала — грандиозный орган, дал возможность Музыкальному обществу стать на новый путь в разрешении его художественных задач…» – эти слова прозвучали 7 апреля 1901 года в выступлении директора Московской консерватории В. И. Сафонова, когда состоялось открытие великолепного, до сих пор непревзойденного по красоте и акустическим свойствам, Большого зала консерватории. Затем на торжественном концерте, в котором исполнялись произведения Глинки, Чайковского, А. Рубинштейна, Бородина и Бетховена, впервые для московской публики зазвучал и знаменитый орган – последнее творение великого Аристида Кавайе-Коля.

Имя Аристида Кавайе-Коля было широко известно, как одного из самых передовых мастеров органного дела. Он был наследником вековых традиций своих предков-органостроителей, и сам к тому времени построил уже более 500 органов во Франции и в других странах. Журналисты писали в те годы, что «первое место между органными фабриками занимают французские фабрики, а между ними – знаменитая фабрика Кавайе-Коля». В. В. Стасов в восхищении описывал органы Кавайе-Коля, как «что-то необыкновенное». Кавайе-Коль внес огромное количество усовершенствований в конструкцию органов, изобрел новые регистры, открыл свою эру в органостроении, создав особый тип романтического симфонического органа.

А. Семенов, Л. Шишханова, К. Волостнов, Д. Лекор, Н. Малина

Строительство Большого зала затягивалось, поэтому руководство фирмы получило разрешение от дирекции Московской консерватории и Русского музыкального общества выставить орган на Всемирной выставке 1900 года в Париже. Представленный в «Парадном зале» Русской секции величественный инструмент приковывал всеобщее внимание и получал восторженные отзывы. Писали, что этот орган может считаться «одним из лучших, построенных фирмой Кавайе», а Шарль Видор свидетельствовал, что инструмент «обладает совершенством механики, привлекательностью, разнообразием и богатством тембров, и в силу этих качеств должен быть причислен в самым лучшим органам в Европе». В апреле 1901 года, после триумфальной экспозиции в Париже, последнее детище гениального Аристида Кавайе-Коля обрело, наконец, свое законное место на сцене Большого зала Московской консерватории и начало богатую драматическими событиями жизнь.

А. Семенов

Трудно перечислить все испытания, выпавшие на долю этого инструмента за годы революций, войн и лихолетий. Можно только констатировать, что орган их выдержал с честью, благодаря самоотверженной работе отечественных органных мастеров, и сыграл неоценимую роль в музыкальной культуре Москвы, России, да и всего органного мира. Дело в том, что под натиском технического прогресса, под воздействием новых модных течений и веяний многие исторические органы, и, в том числе, органы Кавайе-Коля, были переделаны, перестроены и «усовершенствованы». К счастью, в нашей стране этого не произошло, орган сохранился практически в оригинальном состоянии.

В 1982 году ему был присвоен статус художественно-исторического памятника. В течение многих лет к нам приезжали исполнители и мастера из многих стран, чтобы только прикоснуться к легендарному инструменту, поиграть на подлинном «Кавайе-Коле». Однако, 6 лет назад орган замолчал. Его состояние было такое, что в любой момент могла отказать любая деталь сложнейшего инструмента, а значит, под угрозу вставал весь концерт, где он был задействован.

Реставрация такого уникального исторического памятника требовала огромных средств, а в тот момент и само здание консерватории находилось в процессе обновления. Государство и городские власти тратили колоссальные деньги на эти цели. Понятно, что получить дополнительные средства еще и на орган было почти невыполнимой задачей. Тем не менее, ректору Московской консерватории проф. А. С. Соколову удалось то, что казалось невозможным. Министерство культуры выделило необходимую сумму и начался, как и во времена В. И. Сафонова, поиск органной фирмы, способной справиться со столь трудной задачей. В результате сложных тендеров была выбрана органостроительная фирма «Ригер» (Австрия) при посредничестве ООО Торговый дом «Рояль» (Санкт-Петербург). В конце 2014 года был подписан договор и реставрация началась.

Работа шла чрезвычайно напряженно. Руководство консерватории пошло на беспрецедентные меры, предоставив фирме «Ригер» режим наибольшего благоприятствования: были передвинуты или отменены многие концерты, репетиции и другие мероприятия в Большом зале. Часть органа увезли на фирму в Австрию, остальное реставрировалось на месте. В процессе реставрации были выявлены новые дефекты, недоступные при первоначальном осмотре.

Руководитель реставрационных работ фирмы «Ригер» Матиас Вагнер и специально приглашенный специалист по французским органам французский мастер-интонировщик Дени Лекор прикладывали максимум сил для выполнения договора в срок. Большую помощь в их работе постоянно оказывала зав. органной мастерской Московской консерватории Наталья Владимировна Малина. В последние дни перед приемкой мастерам «Ригера» и Д. Лекору пришлось работать по ночам.

И вот 15 декабря 2016 года, спустя 115 лет со дня первоначальной установки и через 2 года после начала реставрации, орган зазвучал вновь! Ректорат, представители органной кафедры и органные мастера Московской консерватории, органные мастера Московской и Волгоградской филармоний отметили прекрасное состояние отреставрированного инструмента. Благородное, мягкое и в то же время полное звучание основных регистров и яркое, имеющее индивидуальную окраску каждого регистра звучание язычков – целиком заслуга замечательного интонировщика из Франции Дени Лекора.

17 декабря в этом смогли убедиться все присутствовавшие на первом открытом концерте-презентации отреставрированного органа Большого зала. Исполнители – Любовь Шишханова, Константин Волостнов и Алексей Семенов – сыграли произведения неизвестных испанских авторов XVII века, И. Брамса, Ж. Лангле, С. Франка, Ш.-М. Видора, И. С. Баха, П. Аттеньяна и Л. Вьерна.

Орган с честью выдержал первое серьезное испытание. Теперь мастера из Австрии и Франции будут наблюдать за его состоянием (пока устоятся новые и отреставрированные детали) и при необходимости приезжать для профилактики и ремонта, хотя основная нагрузка ляжет на нашего главного органного мастера Н. В. Малину. Пожелаем же нашему великому органу долгих лет жизни и такого же красивого звучания, как на первом концерте. Пусть продолжается богатая история последнего произведения великого французского мастера Аристида Кавайе-Коля!

Доцент А. С. Семенов
Фото Эмиля Матвеева

№ 9 (1338), декабрь 2016

24 октября музыкальный небосвод столицы украсил концерт, посвященный сразу двум юбилеям – 65-летию со дня рождения и 45-летию творческой деятельности заслуженного артиста России, заведующего кафедрой медных духовых инструментов Московской консерватории профессора Владимира Степановича Шиша.

Талант В. С. Шиша многогранен. Помимо активной исполнительской деятельности, он – высокопрофессиональный, опытный педагог, достойный последователь корифеев валторнового жанра и продолжатель традиций отечественной школы игры на валторне. В своей педагогической практике профессор руководствуется не только достижениями прошлого, но и обогащает их современными принципами обучения. Плоды многолетней кропотливой педагогической работы Владимира Степановича все услышали на юбилейном концерте в Рахманиновском зале.

В этот вечер зал с трудом вместил всех желающих: событие вызвало большой интерес у профессионалов и любителей музыки. На сцене в сопровождении дипломанта международных конкурсов Елены Кузнецовой (фортепиано) солировали воспитанники Владимира Степановича – выпускники и студенты, постигающие в классе профессора валторновое искусство. Участники подготовили яркую и интересную программу, представив валторну не только в качестве сольного инструмента, но и в различных ансамблевых составах – через призму самых значимых эпох мирового музыкального искусства.

Концертная программа, словно калейдоскоп, играла разнообразными звуковыми и стилистическими оттенками. За один вечер гостям представилась возможность услышать валторну solo в сопровождении рояля, камерного оркестра, брасс-ансамбля, в составе духового и брасс-квинтетов. Отдельно стоит упомянуть Большой ансамбль валторнистов в составе 16 человек, ударных и фортепиано, которым дирижировал сам юбиляр.

На концерте присутствующие познакомились и с другими сторонами творческой личности В. С. Шиша: в переложении для двух валторн, которое сделал сам профессор, прозвучала первая часть Концерта А. Вивальди для двух скрипок с камерным оркестром. А потрясающей кульминацией вечера – как ответ Мастера на поздравления в его адрес – стал Хор валторн (65 музыкантов!), исполнивший под его управлением произведение К. Т. Марша «Для лучших друзей».

Владимир Пинялов,
студент V курса ОФ

№ 9 (1338), декабрь 2016

3 декабря в Большом зале консерватории состоялось знаменательное событие – праздничный гала-концерт, посвященный юбилею Народного артиста России, профессора Сергея Леонидовича Доренского. Происходивший непосредственно в день рождения юбиляра музыкальный вечер с участием известнейших отечественных пианистов – учеников Maestro, – он стал подлинным подарком и самому юбиляру, и благодарной публике.

Этот концерт слушатели ждали с особым трепетом, ведь на сцене собрались самые именитые воспитанники профессора, лауреаты международных конкурсов, победители престижных премий и наград. В их исполнении звучали любимые фортепианные концерты русских и западноевропейских композиторов. Аккомпанировал Концертный симфонический оркестр Московской консерватории под управлением художественного руководителя и дирижера Анатолия Левина.

Выступление ярких музыкантов стало подлинным триумфом мастерства, высочайшей культуры звучания инструмента, мощи энергетического накала и глубокого прочтения авторского текста. Общий тонус концерта и эмоциональная вовлеченность публики в художественно-исполнительский процесс усиливались с выходом каждого следующего участника вечера.

Открывавшему музыкальную часть Александру Штаркману. Первым концертом Листа удалось полностью переключить внимание публики с официальной части торжества на постижение прекрасной музыки.

Эстафету продолжила самая молодая, но не менее опытная представительница славной плеяды воспитанников профессора – Екатерина Мечетина. Это был мастерски сыгранный Первый концерт Чайковского (II, III части). Мечетина становится все более убедительной в своих трактовках и находит абсолютно новые краски даже в, казалось бы, таких «хрестоматийных» сочинениях.

Сильное впечатление произвело исполнение Вадимом Руденко концерта Грига (II, III части). Его игра стала подлинным наслаждением для меломанов: полетный, без малейшего форсирования звук, «не жирный» в кантилене и не громоздкий в быстрых пассажах, отсутствие какой-либо вычурности и надуманности, ес-тественное и ненавязчивое течение музыкальной мысли – эти качества определяют творческую индивидуальность пианиста и являются, несомненно, его сильными сторонами.

Завершал первое отделение Николай Луганский Третьим концертом Прокофьева (II, III части). Это было исполнение на высочайшем уровне. Особое отношение к звуку, идеальная завершенность и выверенность каждой детали, безукоризненная техника – все способствовало выразительной и рельефной трактовке одного из самых глубоких прокофьевских сочинений.

Во втором отделении выступали артисты еще более не похожие друг на друга. Изысканный и утонченный Павел Нерсесьян предложил вниманию леворучный концерт Равеля. Для него исполнение было не просто актом общения с публикой, но и философским осмыслением, осознанием этой музыки здесь и сейчас. Властная воля пианиста сдерживала сильнейший поток звуковых импульсов, за счет чего концерт прозвучал на едином дыхании, благородно и одухотворенно.

Совсем иным предстал Андрей Писарев в I части Второго концерта Рахманинова. В его исполнении во всем чувствовались такт и деликатность, в манере игры проступали сдержанность и строгость.

Завершал праздничный вечер как всегда эффектно Денис Мацуев Вторым фортепианным концертом Прокофьева (I, II части). Бунтарское сочинение молодого Прокофьева было исполнено блестяще и стало данью как замечательному Учителю, так и великому композитору, Год музыки которого отмечал весь мир.

Праздничный вечер вышел незабываемым. Этот музыкальный подарок Сергею Леонидовичу Доренскому останется надолго в памяти всех, кому посчастливилось присутствовать в зале на музыкальном торжестве.

Елена Перерва
Фото Дениса Рылова

№ 8 (1337), ноябрь 2016

Новый проект Московской консерватории – возрождение русской оперной классики XVIII века – весьма симптоматичен. Начатый в юбилейный год по инициативе заведующей кафедрой истории русской музыки профессора И. А. Скворцовой, он призван коренным образом изменить привычный взгляд на историю музыкального театра России доглинкинского периода. Выбор в качестве старта мелодрамы «Орфей» Евстигнея Фомина (1761–1800), премьера которой состоялась в Рахманиновском зале 7 октября, можно только приветствовать.

«Орфей» Фомина собственно оперой не является – это трагедия на музыке. Ко времени его создания композитор уже был автором нескольких опер, однако, учитывая, что преобладающими в то время были оперы комического и бытового содержания, обращение к мелодраме, с характерными для нее трагическими сюжетами, давало много преимуществ. По сути, мелодрама в этих условиях была толчком к воплощению трагической темы на оперной сцене.

Евстигней Фомин, которого называли «русским Моцартом», избирает для своего нового произведения мифологический сюжет в изложении драматурга Якова Княжнина. Их «Орфей», был представлен публике сначала в Петербурге (1792), потом в Москве (1795) с участием выдающихся русских актеров того времени И. А. Дмитревского и П. А. Плавильщикова. Забытый в XIX веке, он вновь появился только в ХХ (1903). Можно также вспомнить пластинку 1978 года, записанную Симфоническим оркестром Всесоюзного радио и телевидения (дирижер В. Есипов) с участием Хоровой капеллы А. Юрлова и актеров В. Коняева (Орфей) и Н. Дробышевой (Эвридика), и совсем недавний диск Pratum Integrum (художественный руководитель П. Сербин) с участием Российского рогового оркестра (2009). Однако это сочинение, безусловно заслуживающее внимания, все еще мало знакомо широкому слушателю, и скорее является фактом истории русской музыки.

На сцене Рахманиновского зала прозвучала современная версия «Орфея», где безусловно главным действующим лицом стала музыка. Дирижер Феликс Коробов, художественный руководитель выступавшего Камерного оркестра МГК, сумел передать весь драматизм творения Фомина. Очень выразительно, следуя всем нюансам партитуры, была исполнена увертюра, построенная по законам сонатной формы: с медленным скорбным вступлением, как вихрь налетающей главной партией, которой противостоит светлый образ Эвридики в побочной с неожиданными «фатальными» оркестровыми tutti, и минорным эпизодом в разработке, передающим страдания главного героя. А заключительная пляска фурий не просто завершила все представление, но и прозвучала как итог, избранный самим Орфеем: «Я стану жить, чтоб умирать в мученье,/ В стенаниях богов жестокости казать / И жизнию себя карать …»

Весь текст мелодрамы Княжнина – и за Орфея, и за Эвридику – прозвучал в исполнении артиста и режиссера постановки Петра Татарицкого, который поддержал интересное начинание. Элемент театрализации внес миманс, исполненный артистами Камерного хора консерватории (художественный руководитель Александр Соловьев). Однако их роль этим не ограничилась, так как партитура включает также три одноголосных мужских хора. Хоры провозглашают волю богов под громогласное сопровождение оркестра: сначала дают надежду, потом извещают об условиях возвращения супруги и, когда Орфей нарушает запрет и обращается к фуриям («…с собой возьмите и меня»), возвещают, что его время еще не пришло. Музыка хоров решена в древнегреческом стиле, как это и было написано в объявлении о московском представлении мелодрамы.

Благодарные слушатели, заполнившие Рахманиновский зал в тот вечер, по достоинству могли оценить композиционную стройность и выразительность музыки Фомина, написанную в классическом духе, местами со штюрмерскими настроениями и даже русскими интонациями. Пожалуй, самым неожиданным и впечатлящим моментом вечера стала центральная сцена, где не слово, а именно музыка голосом кларнета передала «глас той самыя любви» Орфея.

Инициаторы постановки подошли к художественному событию основательно: был подготовлен красочный буклет, с приветственным словом ректора профессора А. С. Соколова, с рассказом о композиторе и его мелодраме (подготовили Ирина Скворцова, Александра Максимова, Евгения Кривицкая). В нем же зрителям представлен и полный текст Якова Княжнина, вдохновивший Евстигнея Фомина на уникальное музыкальное воплощение трагического мифа.

Доцент С. Г. Мураталиева
Фото Дениса Рылова