№4 (1360), апрель 2019

2 апреля в Рахманиновском зале состоялся концерт, объединивший московскую и петербургскую композиторские школы. Маститые педагоги консерваторий – профессор В.Г. Агафонников (МГК им. П.И. Чайковского) и профессор  А.Ю. Радвилович (СПГК им.  Н.А. Римского-Корсакова) – представляли старшее поколение. От лица молодых выступила преподаватель Московской консерватории Т.Ю. Шатковская. От учащихся – студентка V курса Мария Аникеева.

Концерт открылся сочинением Т. Шатковской «Carolina Rediviva» («Восставшая из пепла») для струнного оркестра и фортепиано. Пьесу отличало гармоничное сочетание рационального и эмоционального, неспешное развертывание, напряженное вслушивание в каждый звук, концентрированность на одной идее-теме (удар-отзвук, заявленной у рояля в самом начале). Эта тема подхватывалась струнными, и, пройдя ряд стадий, рождала флажолетный «оазис прекрасного». Интересна трактовка рояля: использование призвуков сближало его со струнными инструментами.

Далее прозвучало «Музыкальное приношение» (памяти Н.Я. Мясковского) профессора В.Г. Агафонникова. Сочинение демонстрировало богатый композиторский опыт автора. Четкая структура, великолепная оркестровка, мастерская проработка тематического материала – все это обретало звуковой мир, отсылающий к традициям русского симфонизма. Эпическое начало в первой части и финале создало арочную композицию, скрепляя воедино форму целого. Лирико-драматическая кантилена второй части и скерцозность третьей – словно отклик композитора, взволнованный диалог-приношение великому музыканту.

Третьим номером было исполнено произведение «Арктическое солнце» для камерного оркестра М. Аникеевой, в этом году заканчивающей Московскую консерваторию в классе профессора А.А. Коблякова. Тонкая вязь линий, поиск «современной красоты» в сочетании со строгой архитектоникой формы, постепенное заполнение пространства, кульминация и спад-завершение – все это слышалось в сочинении студентки. Струнные инструменты воспринимались свежо и оригинально за счет смещения акцента с чувственного, которое обычно главенствует в трактовке данных тембров, на несколько отстраненное, аскетичное, «холодное». Возможно, арктическое солнце «звучит» именно так.

Завершил программу Концерт для скрипки и камерного оркестра представителя петербургской композиторской школы проф. А.Ю. Радвиловича. Запомнились чередование разреженных и сгущенных звуковых пластов, перетекания мотивов из голоса в голос, проникновенное соло скрипки, диалоги солиста со струнными и ударными и, наконец, тонкое и оригинальное окончание. Все сочинение, отличающееся глубиной философского высказывания, сдержанностью и вместе с тем искренностью (когда крик рождается через немые уста), пронеслось словно на одном дыхании.

Произведения великолепно исполнили большой знаток современной музыки пианистка Мона Хаба, замечательный скрипач, профессор А.Б. Тростянский иКамерный оркестр Московской консерватории под управлением Феликса Коробова, которому и принадлежала идея организации концерта. Маэстро отметил важную роль творческих контактов между людьми: «Чем больше мы общаемся, тем больше питаем друг друга и таким образом совершенствуемся». Музыкальных диалог двух столиц – это еще и концерт-знакомство. «Если в Петербурге московских композиторов более-менее знают, то в Москве питерская музыка звучит достаточно редко», – полагает Ф.  Коробов.

В.Г. Агафонников и А.Ю. Радвилович также оценили важное значение концерта в контексте сотрудничества двух консерваторий. Композиторы отметили блестящую работу дирижера и музыкантов оркестра, особо подчеркнув дружелюбную и творческую атмосферу, царившую во время репетиций. На вопрос о дальнейшем сотрудничестве двух консерваторий маэстро Коробов ответил: «Мной сделан первый шаг. Многое будет зависеть от самих композиторов и исполнителей. Я очень рад, что этот концерт состоялся. В программе были композиторы с ярко выраженным индивидуальным началом, с совершенно разной манерой письма. Со студенческих времен я достаточно тесно связан с кафедрами композиции Петербургской и Московской консерваторий. Надеюсь, что идея концерта была интересна, и диалог двух композиторских школ продолжится».

Евгения Бриль, преподаватель КФ

№ 2 (1331), февраль 2016

Почетный профессор Московской консерватории Андрей Яковлевич Эшпай (1925–2015) – фигура легендарная. Участник Великой Отечественной войны, военный переводчик, награжденный несколькими боевыми орденами, лейтенант взвода разведки 608-го стрелкового полка 146-й стрелковой ордена Суворова дивизии, он встретил день Победы в Берлине. В 1953 году А. Я. Эшпай окончил Московскую консерваторию по классу композиции Е. К. Голубева (сначала занимался у Н. Я. Мясковского) и по классу фортепиано В. В. Софроницкого, а в 1956 году – аспирантуру у А. И. Хачатуряна.

Все его последующие годы насыщены разнообразной творческой деятельностью. Наряду с сочинением музыки, оставившей яркий след в отечественном искусстве, А.Эшпай преподавал композицию в Московской консерватории (1965–1970), возглавлял жюри многих международных и всероссийских конкурсов, включая Конкурс имени П. И. Чайковского (1978, 1986, 1998), вел большую работу в руководящих структурах Союза композиторов СССР. Народный артист СССР и кавалер многих государственных наград, в мае 2015 года он встретил свой 90-летний юбилей, широко отмеченный по всей стране. А 8 ноября того же года Андрея Яковлевича не стало…

В минувшем году свой земной путь окончили многие наши выдающиеся соотечественники. Среди них – Андрей Яковлевич Эшпай. В своем творчестве он воплотил самые лучшие черты русской композиторской школы – эмоциональную насыщенность, душевную теплоту, искренность. Все эти качества принесли композитору народное признание уже при жизни.

Андрей Яковлевич оставил огромное наследие, охватывающее почти все жанры академической музыки, а также сферу так называемой демократической музыки. Знаменитые песни Эшпая, такие как «А снег идет», «Ах, Одесса моя», «Два берега», «Москвичи», стали поистине народным достоянием. С Андреем Яковлевичем сотрудничали лучшие певцы и поэты: М. Кристалинская, Л. Утесов, М. Бернес, В. Трошин, Е. Евтушенко, В. Котов и другие. А. Я. Эшпаю принадлежат три балета, две оперетты, кантата, девять симфоний, большое количество концертов для различных солирующих инструментов с оркестром и множество других симфонических, камерно-инструментальных и вокальных сочинений.

Московская консерватория, сразу откликнулась на смерть своего великого воспитанника. 11 января в Большом зале состоялся концерт памяти А. Я. Эшпая. Важно, что программа состояла исключительно из музыки русских композиторов. Под словом «русских» я подразумеваю именно ментальную составляющую, дух русского народа; хотя формально надо было бы указать скорее на советскую и российскую музыку. Программа сразу же задала необходимую атмосферу единства: ничто так не объединяет людей, как национальная культура. А это как нельзя лучше соответствует идее почтить память своего соотечественника, «сплотившись воедино».

Открыл концерт «Прелюд» для симфонического оркестра Андрея Эшпая в исполнении Симфонического оркестра Министерства обороны РФ под управлением дирижера Валерия Халилова. Затем прозвучала «Севастопольская» симфония Бориса Чайковского. Во втором отделении с большим успехом состоялась премьера Концерта для скрипки и виолончели с оркестром Александра Чайковского. Публика одарила композитора очень теплыми и продолжительными овациями. В завершении вечера прозвучал Второй концерт для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова в исполнении любимца московской публики Бориса Березовского. Музыка С. В. Рахманинова, словно колокольный трезвон из православного чина погребения, благородно и величественно возгласила Андрею Яковлевичу Эшпаю Вечную память.

Евгения Бриль,
композитор

№ 8 (1328), ноябрь 2015

«Да что же такое простота, как не благоразумие?», – вопрошает Иоанн Златоуст, величайший богослов, один из трех Вселенских святителей и учителей. Глубина смысла этой фразы такова, что ее толкованию могут быть посвящены десятки страниц. Я лишь попробую дать свой небольшой комментарий. Слово «благоразумие» состоит из двух слов: благо и разум. Благо всегда имеет вектор со знаком «+», а разум всегда подразумевает логику и упорядоченность. Стало быть, благоразумие – некая положительная упорядоченная энергия, без которой человек никогда не стяжает простоту. На рассуждение о ней меня натолкнула вовсе не философская книга, а дневной воскресный концерт, который состоялся 27 сентября в Зале им. Н. Я. Мясковского. Это был концерт детского абонемента с таинственным и увлекательным для юного слушателя названием: «Что таится в музыке? Сказка о звуке».

Заняв свое место в зале и приступив к изучению программы, я тотчас обнаружила такую особенность: она включала шесть произведений, четыре из которых принадлежали современным композиторам (Я. Судзиловский, Т. Чудова, С. Шаррино, Д. Писаревский). А зал был наполнен детьми младшего школьного возраста! Посетив много концертов современной музыки и насмотревшись на «массовый исход» публики во время исполнения, я решила, что разочарование присутствующих неизбежно. Но ошиблась. Дети с большим интересом и вниманием выслушали весь концерт, который длился больше часа.

Организатор концерта и его участник – студент Московской консерватории Денис Писаревский, композитор, органист, пианист и художественный руководитель ансамбля современной академической музыки «Mixtum compositum», – оказался тонким психологом, что позволило ему завоевать сердца детской аудитории. В психологии есть такое понятие как синестезия – явление восприятия, при котором раздражение одного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями вызывает и ощущения, соответствующие другому органу чувств (например, человек видит определенный цвет, когда слышит определенный звук). Д. Писаревский, вероятно, знал это и «привлек» в свой концерт большое количество «вспомогательного материала»: иллюстрации, метафоры, ассоциации, непосредственное общение с детьми. Это помогло маленькому слушателю не испугаться непонятного мира современной музыки, а воспринять его и, что самое ценное – принять.

Не стало камнем преткновения даже такое авангардное сочинение как Quintettino № 2 для квинтета духовых итальянского композитора Сальваторе Шаррино (р. 1947). Прежде чем прозвучал данный опус, Денис вместе с музыкантами и детьми из зала сымпровизировали нечто вроде пасторальной сценки, в которой очень выразительно была раскрыта шумовая природа современных приемов игры на музыкальных инструментах, что и помогло ребятам понять их смысл в самой пьесе.

Успеху концерта, безусловно, способствовали солисты ансамбля «Mixtum compositum», без мастерства которых «Сказка о звуке» не стала бы явью. Назову их имена: М. Костицына (флейта), Е. Ворошилова (гобой), К. Асатрян (кларнет), Е. Корнеева (фагот), Е. Воронкова (валторна), В. Барамиа (труба), М. Бузин и Д. Писаревский (фортепиано), А. Ольхина (скрипка), А. Петрова (альт), М. Аленин (виолончель). За дирижерским пультом был Д. Писаревский, заменивший в тот день главного дирижера С. Акимова.

Особо выделю лауреата международных конкурсов В. Урбановича, исполнявшего пьесу Т. Чудовой для там-тама соло. Его виртуозность и артистизм буквально приковали детские взгляды к металлическому диску и создали образ настоящего театрального действа.

Концерт послужил прекрасным наглядным методическим пособием того, как рассказать детям просто о сложном. Следующие концерты этого замечательного образовательного абонемента пройдут в зале Мясковского днем 8 ноября, 28 февраля и 27 марта. Приходите!

Евгения Бриль,
ассистент-стажер КФ

№ 5 (1307), май 2013

Когда в Рахманиновском зале еще зимой прошел авторский вечер профессора Ю. В. Воронцова по случаю 60-летнего юбилея композитора («РМ» рассказывала об этом событии: 2013, № 2. – Ред.), у многих и, безусловно, у меня лично он оставил мощный след в сознании, дав обильную пищу для размышлений. И мне захотелось попробовать «доказать», выражаясь математическим языком, следующую «теорему»: соприкосновение с музыкой Ю. Воронцова рождает глубокие мысли, сумма которых прямо пропорциональна количеству соприкосновений.

Приступая к «доказательству», за отправную точку предлагаю взять два понятия: первое – статика; второе – «античувственность». Эти понятия, как мне кажется, обобщают все возможные «обвинения», которые при неправильном подходе к музыке Ю. Воронцова могут возникнуть у моего воображаемого оппонента. Большинство прозвучавших сочинений («Сириус», «Aquagrafica», «Drift», «32»), имеют статичное выражение времени. Это не значит, что они «малонотны» – напротив, их музыкальная ткань чрезвычайно многоэлементна. Антиномия, возникающая при этом, выражает глубокую философскую концепцию постижения мира «по образу Мыслителя»: интеллект Мыслителя символизирует собой непрестанное делание, генерируя все новые и новые идеи (многоэлементность), в то же время фигура самого Мыслителя статична. Его взгляд на «вещи» предполагает извлечение сознания из суетного потока мира. Данная концепция «считывается» через статичное выражение времени, которое, являясь неким «надуровнем» по отношению ко всем музыкальным процессам, предлагает слушателю одновременно два полюса восприятия – свой собственный (слушательский) и авторский. Решить такую задачу с первого раза дано не каждому: слишком сложный образуется сплав аллюзий, ассоциаций, аналогий.

Теперь об «античувственности». Имея в виду цикличность мироздания, можно рискнуть предположить, что современная академическая музыка имеет «античувственную» природу и являет собой эпоху средневековья на новом этапе. Это вовсе не означает, что каждый современный композитор обязательно прославляет Бога, но кого? Точно не человека! Потому что для «прославления» человека нужна богатая палитра чувственных оттенков. А современный художник сознательно блокирует эмоцию-аффект, отчего многие при контакте с новой музыкой не находят удовлетворения своим эмоциям, называя такую музыку «мертвой», «механической». Но это не проблема музыки, это проблема восприятия. Важно уметь modus восприятия менять.

При общей тенденции господства ratio над чувством, почти в каждом сочинении композитор Воронцов обязательно синтезирует эти две категории. «Чувствующий интеллект» (Х. Субири) – очень важный момент в построении драматургии. Очевидно понимая, какой колоссальный информационный пласт (в самом широком смысле) покоится в сознании человека XXI века, Ю. Воронцов не желает вовсе изгнать чувственный аспект из своих партитур. Такие «эмоциональные вспышки», словно указующий перст Автора, не дают сознанию слушателя «растеряться», активизируя его на дальнейшее следование за музыкальной логикой.

Музыка Ю. В. Воронцова, безусловно, сложна: она требует от слушателя большой работы – духовной и умственной. Но в этом и заключается ее ценность: по сложности она сродни математике, по красоте – это истинная музыка. Кто знает, быть может, Юрий Воронцов стал Поэтом потому, что для Математика у него не хватало фантазии (Д. Гильберт)?..

Евгения Бриль,
студентка КФ