№6 (1398), сентябрь 2023 года

На пороге XVII Конкурс им. П.И. Чайковского один из его будущих участников – трубач, тогда студент V курса Московской консерватории Дмитрий Синчинов рассказал нашему корреспонденту, студентке научно-композиторского факультета, о грядущем событии, о своих представлениях о жизни и музыке. 

– Дмитрий, для Вас это первый такой знаковый конкурс?

– Да, для меня такой значительный конкурс впервые. Естественно, я волнуюсь, но в меру, конечно. Подкрепляю это усиленной подготовкой.

– И кто Вас поддерживает?

– Меня поддерживают друзья, большая часть которых – коллеги. Также некоторые уже состоявшиеся артисты и, само собой, педагоги. Я учусь у действующего музыканта – Алексея Олеговича Корнильева, солиста Большого театра. Он много выступает сольно в разных городах.

– А кто-то еще из Ваших знакомых участвует в конкурсе?

– Да, некоторые мои однокурсники. Но из трубачей, насколько знаю, заявился я один.

– Расскажите о своей программе. Есть ли какая-то концепция в ее построении?

– Программа у нас определена по большей части условиями Конкурса. Я лишь выбрал из предложенного и составил порядок исполнения по своим каким-то профессиональным «технологическим» взглядам.

– Кого Вы можете назвать примером для себя по жизни и в музыке?

– Для меня примером очень долгое время являлся и, наверное, до сих пор является мой преподаватель Владислав Михайлович Лаврик, у которого я четыре года учился в консерватории. С самого начала я вдохновлялся его выступлениями. Также есть артисты, на которых я обращаю внимание, так как со многими выступал в России и за рубежом. Кроме того, я бы назвал, конечно, Тимофея Александровича Докшицера, который меня с детства вдохновлял своими записями, артистизмом, тягой к игре соло. В то время на трубе мало солировали, а он сделал очень много переложений. Одно из них – «Цыганские напевы» Пабло Сарасате – играю на выпускном экзамене. Из своих кумиров я бы назвал еще Уинтона Марсалиса – выдающегося джазового трубача и скрипачку Викторию Муллову.

– Играете ли Вы современную музыку?

– К современной музыке я отношусь с осторожностью, потому что имею в этом мало опыта. Но я все-таки играл, например, сочинение Татьяны Смирновой. Была такая женщина-композитор здесь, в консерватории. Она писала для интересных составов – с медными, просто с трубами, с детским хором. У нее есть репертуарные сочинения для трубы. Также я готовился к нашему консерваторскому конкурсу, который проходил осенью. Там во втором туре нужно было сыграть современное сочинение. Но в конкурсе я в итоге не участвовал, хотя сочинение разобрал. Еще из современной музыки я играл Tromba Lontana Джона Адамса – в театре «Новая опера», где я работаю, две трубы играли соло на балконе, а внизу сидел остальной оркестр, которым управлял Филипп Чижевский. Там же мы готовили оперу «Доктор Атом» того же Джона Адамса. По музыкальному языку она очень сложная, и репетировали мы долго и тяжело.

– Помогает ли игра в оркестре развитию навыков сольного исполнительства?

– Она, конечно, в чем-то помогает, но на самом деле специфика игры в оркестре усложняет сольное исполнительство. Соло всегда требует от тебя и гибкости в исполнительском аппарате, и иной концентрации. А в оркестре ты привыкаешь выполнять какие-то задачи. Редко встречаются очень сложные сольные места, к которым готовишься так же, как к сольному выступлению. К тому же в оркестре иногда присутствует доля рутины.

– Номинация «Духовые инструменты» недавно появилась в конкурсе – Валерий Гергиев предложил ввести ее в 2019 году. Насколько это целесообразно, ведь сольных сочинений для духовых инструментов у Чайковского нет?

– Да, действительно. Но мы не можем сказать, что Чайковский не любил трубу или валторну, так как он пишет замечательные соло для этих инструментов в своих симфониях и не только. Возможно, не было в то время таких ярких исполнителей, либо он не был с ними лично знаком. Ведь за много лет до Чайковского для трубы писали очень много. Поэтому я не думаю, что вводить нашу номинацию неправильно – это, наоборот, хорошо. Появляется много исполнителей, которые претендуют на звание участника конкурса, открываются новые имена. Тем более Тимофей Докшицер, по-моему, давно уже доказал, что на трубе можно сыграть многое. И Морис Андре всю свою карьеру доказывал, что труба играет все. Как и другие инструменты.

– А что Вы будете исполнять из Чайковского на конкурсе?

– Я играю арию Ленского из «Евгения Онегина».

– Сейчас непростое время для нашей страны: русскую культуру «отменяют», российских артистов бойкотируют или не допускают к участию в престижных фестивалях, конкурсах. Как Вы считаете, не должны ли организаторы конкурса Чайковского поступать также? Или Россия по-прежнему открыта для всех?

– Я считаю, что обязательно надо всех приглашать, но отбирать очень тщательно. Если не хотят, чтобы мы у них участвовали, пусть участвуют у нас – у нас есть залы и компетентное жюри.

– Дмитрий, спасибо. Успеха на конкурсе!

Беседовала Софья Игнатенко, V курс НКФ, музыковедение

№4 (1396), апрель 2023 года

В концертном зале Культурного центра «Минин-хор», особняке конца XIX века, некогда принадлежавшего звезде немого кино Вере Холодной, 22 марта состоялась презентация юбилейного выпуска старейшего музыкального журнала страны – «Музыкальная Академия». 90-летие журнала сопровождало громкое событие – мировая премьера доселе неизвестного «Торжественного марша Шамиля» М.П. Мусоргского.

«Марш Шамиля» Мусоргский сочинил в 1859 году. Ранее часть этого хора считалась утерянной, а в 2021 году в Российской национальной библиотеке музыковед, научный сотрудник Государственного института искусствознания Василиса Александрова обнаружила полную рукописную копию «Марша Шамиля». Сенсационная находка послужила поводом к научной статье, открывшей юбилейный, 780-й выпуск «Музыкальной Академии». Над ней работали сразу три исследователя творчества Мусоргского – Е. Левашев, В. Александрова и Н. Тетерина. К выпуску – он уже имеется в продаже – приложена хоровая партитура «Марша», отредактированная Н. Тетериной, а также компакт-диск и цифровой альбом, выпущенные в партнерстве с Союзом композиторов России и фирмой «Мелодия».

Мусоргский посвятил «Марш Шамиля» А.П. Арсеньеву, которого в балакиревском кружке ласково называли «Мустафой», «Сарфокузан» за его интерес к исламу и арабскому языку. Кавказский воин имам Шамиль в то время был известен по всей России. В 1859 году, в конце длительной Кавказской войны против Российской империи, он был пленен, помилован, позднее возведен в потомственное дворянство и даже отпущен в Мекку совершить хадж, где и скончался (похоронен в Медине). Столь яркая самобытная фигура как Шамиль, который, будучи врагом, вызывал неподдельное любопытство, а в некоторых кругах вовсе считался народным героем, оказался воспет художниками, поэтами. Лев Толстой упомянул его в рассказе «Рубка леса» и в поздней повести «Хаджи-Мурат». Не остался в стороне от кавказской темы и Мусоргский.

Празднование началось приветственным словом Ярослава Тимофеева – главного редактора журнала «Музыкальная Академия». Затем выступили авторы статьи о «Марше» Мусоргского Н. Тетерина и В. Александрова. А шеф-редактор издательства «Композитор» Петр Поспелов поведал краткую, но очень остроумную историю сотрудничества издательства и журнала, а также историю публикации партитуры.

Последнее сочинение еще в конце 1970-х – начале 1980-х годов Гаврилин создал специально для камерного хора и посвятил его хормейстеру В.Н. Минину. Солистами выступили: Татьяна Земляная, Юлия Золотарева, Татьяна Метлина, Светлана Николаева, Маргарита Петухова, Ольга Федорещенко, Алена Шебалина, Александр Белецкий, Андрей Иванов, Григорий Медведь, Семен Мусатов. За роялем была Елена Ильина. Музыканты исполняли произведения с большим вдохновением и воодушевлением, что естественно передалось слушателям. Поразило и мастерство общения с хором молодого дирижера Тимофея Гольберга.

Неожиданным окончанием премьерного вечера стало повторное звучание «Марша Шамиля». Я. Тимофеев, подчеркнув, что «Марш» стал еще одной (после «Перезвонов») «визитной карточкой» хора, высказался по этому поводу: «В начале XX века была прекрасная традиция: когда композитор-авангардист сам дирижировал премьерой своего сочинения и чувствовал, что публика ничего не поняла, он брал и дирижировал это сочинение снова, второй раз. Я не сомневаюсь в том, что вы все поняли, но мы хотим эту традицию возобновить».

Официальная и концертная часть юбилея плавно перешла в приятную душевную атмосферу торжества, где каждому предлагался бокал шампанского, а также дружеское общение и обмен впечатлениями. Трансляцию, а теперь и запись, можно посмотреть на YouTube-канале, а также в группе VK Союза композиторов России и «Музыкальной Академии».

Софья Игнатенко, студентка НКФ, музыковедение

Фото Анны Бобрик

№7 (1390), октябрь 2022 года

12 сентября в Рахманиновском зале коллектив под руководством Леонида Лундстрема представил концерт «Великие квинтеты». Публике посчастливилось услышать одни из лучших образцов камерной музыки: два соль-минорных квинтета – струнный Моцарта и фортепианный – Танеева. Классицистский и позднеромантический.

• 

• 

Под квинтетом традиционно понимается произведение, рассчитанное на исполнение ансамблем из пяти инструментов. Два соль-минорных квинтета – Моцарта и Танеева – два представителя одного жанра, но из совершенно разных эпох. Однако созданные в 1787 году сочинение Моцарта и в 1911 году квинтет Танеева строятся практически одинаково: в качестве структурной модели взят как раз пример жанра эпохи венских классиков. Подобная схожесть как тональности, так и композиции объяснима: Сергей Иванович, как известно, чтил и зачастую обращался к образцам старых традиций. Как видим, коллектив подошел к выбору произведений ответственно.

В концерте приняли участие: создатель ансамбля Леонид Лундстрем (первая скрипка), Полина Лундстрем(вторая скрипка), Мария Воскресенская – виртуозная пианистка и спутница жизни Леонида Игоревича, Павел Федосеев и Дмитрий Усов (альты) и участник проекта «Лундстрем трио» Владимир Нор (виолончель). Коллег поддерживал еще один неизменный участник коллектива – скрипач Пётр Лундстрем. (Пётр недавно вернулся из Донецкой Народной Республики, куда возил гуманитарную помощь).

Все участники концерта проявили себя как прекрасные солисты и ансамблисты. Не лишая экспрессии, Моцарта исполнители выдержали в духе классицизма – тонко, ясно, как бы вполголоса. В далеком XVIII веке фортепиано, а, вернее, клавир, редко становился участником столь больших ансамблей (исключением в творчестве того же Моцарта стали два квинтета для клавира и духовых), и использование однородного состава, в данном случае – струнного, лишний раз отсылает слушателя к ставшему «прошлым» звучанию. Ансамблисты в моцартовском квинтете показали отличную слаженность и дали насладиться чистым звуком. Четкая артикуляция, виртуозные пассажи и лирическая выразительность привели слушателей в восторг: музыканты уже в конце первого отделения выходили кланяться дважды.

Во втором отделении на сцене появилась Мария Воскресенская, чья исполнительская манера отличается особым масштабом. Это дало поразительный эффект: отличающийся хоровой, несколько церковной акустикой Рахманиновский зал Консерватории наполнился романтическим, а в некоторых местах партитуры апофеозным звучанием. Здесь уже не было классицистской сдержанности и камерности – музыканты буквально гипнотизировали слушателя мощным и почти экспрессионистским звуком.

Несмотря на внешнюю схожесть, квинтет Танеева устроен сложнее, и поэтому музыкантам пришлось проявить умение правильно выстроить исполнение. Глобальная первая часть – Интродукция – уже претендует на звание самостоятельного произведения, завершающегося собственным мощнейшим «финалом». Ансамбль настолько хорошо слился в этом «финале» в эмоциональном экстазе, что слушатели уже готовы были подносить цветы. Но! Этот мощнейший «финал» – не финал. И удивительный, сильнейший эмоциональный подъем в конце первой части, характерный все-таки для окончания всего сочинения, несколько ослабил дальнейшее впечатление, отчего неискушенному слушателю, возможно, труднее давались последующие части.

Но это не умалило того весеннего настроения, которое удалось создать музыкантам (во многом благодаря Марии Воскресенской) в скерцо, написанном в духе Чайковского. В философской медленной части – вариациях на басовую тему – несмотря на всю экспрессию исполнители как будто вернулись в XVIII век, что отразилось в какой-то чистоте и строгости звучания. Стремительный, действенный финал возвратил к драматическому настроению первой и главной части, а гимническая кода, которую музыканты впоследствии исполнили на бис, вновь вдохновила и воодушевила слушателей на бурные аплодисменты.

Софья Игнатенко, студентка НКФ музыковедение