№4 (1351), апрель 2018

Рожденный в 1900 году и считавший себя уроженцем XIX века. Внук знаменитого водочного фабриканта П.А. Смирнова. Незаконнорожденный сын, нежеланный ребенок для собственной матери, которая усыновила его только в 10 лет, а позднее решила во что бы то ни стало сделать из него гения. Мальчик, вынесший из своего детства память об оплеухах, розгах и ощущение «безумного страха». Выпускник Первой московской мужской гимназии в последний год российского классического образования. Обладатель высокого интеллекта, превосходный знаток литературы, живописи и музыки, свободно владевший основными европейскими языками, а также греческим и латинским. Имя этого человека – Вадим Васильевич Борисовский. Выдающийся альтист и исполнитель и виоле д’амур, один из учредителей и артист прославленного Квартета имени Бетховена. Музыкант, уравнявший альт в правах сольного инструмента со скрипкой и виолончелью, создатель советской альтовой школы. Поэт, пронесший через всю жизнь очарование Италией, которую посетил в юности, автор никогда при его жизни не публиковавшихся сотен сонетов и до сих пор не опубликованных, полных иронии и сарказма эпиграмм на современных музыкантов, включая самого себя. Это тот же человек – Вадим Васильевич Борисовский.

…После успешного выступления в 1927 году на Втором Всесоюзном конкурсе квартетов Квартет Московской консерватории был командирован на Международный музыкальный фестиваль, который проводился во Франкфурте-на-Майне в рамках Международной выставки «Музыка в жизни народов». Вместе с пианистом С. Фейнбергом квартетисты стали одними из первых советских артистов, гастролировавших за рубежом. Концерты квартета сделались настоящим открытием для Германии. Никто не ожидал от молодых музыкантов из СССР такого высокого качества игры. «Квартет консерватории имел здесь выдающийся успех. Все критики были восторженные» –напишет С. Фейнберг А. Гольденвейзеру.

Для В.В. Борисовского поездка в Германию оказалась особенно важной. Помимо трех концертов квартета, он выступил и как солист, много работал в немецких библиотеках для задуманного им «Указателя литературы для альта и виолы д’амур», встречался с уехавшими из России Г. Пятигорским и арфисткой М. Корчинской. Принципиально важными оказались для него в Германии встречи с Паулем Хиндемитом, с которым он познакомился заочно четыре года назад.

«В 1923 году в журнале “К новым берегам музыкального искусства” было напечатано сообщение о том, что <…> Пауль Хиндемит, имеющий свой квартет, рад был бы систематически знакомиться с современной камерной музыкой других стран, – вспоминал Вадим Васильевич. – Тут же был приложен его адрес. Я послал ему письмо от квартета с просьбой выслать квартетные материалы из его камерной музыки, а также помочь нам в этом направлении, сообщив содержание моего письма и мой адрес наиболее крупным западным композиторам» [1].

В ответном письме композитор ограничился сообщением адресов нескольких музыкальных издателей. «Признаться по совести это было совсем не то, на что я рассчитывал, – продолжал свои воспоминания Вадим Васильевич. – Мне тогда казалось абсолютно естественным, чтобы музыкант музыканту выслал бы авторский экземпляр…» [2].

9 апреля 1923 года в своем концерте в Малом зале консерватории Борисовский исполнил Сонату Пауля Хиндемита для альта solo ор. 25 №1. То было, вероятно, первое исполнение музыки Хиндемита в СССР [3]. 4 декабря в том же зале В. Борисовский сыграл в ансамбле с М. Мирзоевой его Сонату для альта и фортепиано F dur ор. 11 №4, которую до конца 1923 года повторил в концертах еще дважды. По инициативе Борисовского «консерваторцы» представили 18 февраля 1924 года целую программу из сочинений Хиндемита:

Первый квартет C dur оp. 2, его Первую Es dur op. 11 № 1 (В. Ширинский) и Вторую D dur оp. 11 № 2 (Д. Цыганов) скрипичные сонаты и Первую альтовую F dur op. 11 №4 сонату (В. Борисовский).

С волнением ожидал теперь Вадим Васильевич личного знакомства с Хиндемитом. Композитор тепло приветствовал квартетистов в артистической после первого концерта во Франкфурте. Краткий в тот вечер разговор продолжился через несколько дней в одном из кафе и на встрече утром 31 июля в советском полпредстве. «Корреспонденты, общественность, Хиндемит с женой, – записывает Вадим Васильевич в Дневнике-Журнале квартета. – Речи, пожелание полпреда видеть Хиндемита в СССР» [4]. Вечером того же дня по приглашению Хиндемита Борисовский присутствовал в ресторане на прощальном ужине перед его отъездом на гастроли.

Говоря о репертуаре для виолы д’амур, Хиндемит не рекомендовал Борисовскому включать в свои программы транскрипции и сосредоточиться исключительно на оригинальных сочинениях. Согласиться с этим Вадим Васильевич не мог. Как и с прямолинейностью суждений Хиндемита о музыкальном исполнительстве: «…в музыку нельзя привносить индивидуальность исполнителя, – записал и прокомментировал он его слова, – нужно исполнять только автора и не позволять себе никаких отклонений, нюансовых и ритмических, кроме тех, которые обозначены самим автором; так, видите-ли, труднее играть, но зато “автор и его эпоха встают, как живые!” Убежденность – явно порочная, дающая слушателю только пыль эпохи, но не дух!» (25.07.1927).

В том, что именно таким принципом руководствуется Хиндемит как исполнитель, Борисовский убедился, посетив одну из его репетиций к концерту старинной музыки. «Исполнение очень чистое, но и предельно сухое, безжизненное, – записал он об исполнении Вариаций К. Стамица для виолы д’амур в сопровождении виолы да гамба на тему «Мальбрук в поход собрался»; – это у них называется «»ganz classisch»» (25.07.1927).

Ратуя за исключительное использование urtext’ов, Пауль Хиндемит оказался куда более терпим к современной копии виолы д’амур, на которой он играл – «звучной, но сухой по звучанию». Она была сделана для него Максом Шпренгером, с которым Химндемит познакомил Борисовского. «Деловитый немец в белом переднике, работающий с двумя подмастерьями, показал мне около дюжины альтов своей работы (добротной и прилизанной!) и в том числе «достижение» – крошечный альт – 390 мм, якобы не уступающий по звуку большим инструментам. С этим согласиться не пришлось, так как я достал из футляра своего «Аполлона» работы нашего Т.Ф.  Подгорного… и экспонаты немца были биты, что он… вынужден был признать. Знай наших! /…/ И тут же я подумал, – заключает В. Борисовский, – что вряд ли когда-либо в своей жизни буду стремиться к таким инструментам и к такого рода исполнительству. Спасибо Вам Herr Hindemith!» (25.07.1927).

Через год после приезда квартетистов из Германии состоялся их импровизированный концерт при участии А. Гольденвейзера у А. Луначарского. Как вспоминал Д. Цыганов, «Луначарский при встрече с нами у себя на квартире сказал с восторгом следующее: А знаете ли вы, что написал о вашем исполнении квартета Хиндемита известный корреспондент берлинской газеты «Берлинен тагенблат«? Он написал: Эти молодые люди играли квартет Хиндемита с ярко выраженной угрозой большевистского нашествия с Востока… Этот отзыв характеризует стиль вашей игры» [5].

При всей парадоксальности слов немецкого рецензента они подтвердили не только полярную противоположность исполнительской эстетики московских квартетистов и самого Хиндемита. Они подтвердили также и высказанную выше мысль о том, что на интерпретацию музыки Хиндемита Квартетом имени Бетховена несомненное влияние оказал Борисовский.

Не ясно, присутствовал ли Хиндемит на одном из сольных концертов Борисовского в Берлине или слушал его игру во время одной из встреч с ним, но оценил он ее исключительно высоко. Об этом говорит дарственная надпись композитора на подаренной Вадиму Васильевичу фотографии: «Мировой союз альтистов! Председатель – Борисовский!».

Своего мнения об игре Хиндемита на виоле д’амур Борисовский не изменил и много лет спустя. «Вы и не представляете себе, насколько личное знакомство и общение с Вами охладило мой пыл к Вашему творчеству! – напишет он в 1943 году, мысленно обращаясь к нему. – Впрочем, термин “охладило” – не совсем правилен, нужно было бы сказать “сняли с меня розовые очки, сквозь которые я смотрел на Вас”. И отдавая дань Вашему высокому композиторскому мастерству, я все же, будучи 27-летним по годам человеком, остаюсь на прежних своих позициях, с которых и противно и, пожалуй, преступно смотреть на музыку как на дело (читай “ремесло“), приносящее тебе тот или иной доход» [6].

После возвращения из Германии Борисовский многократно играет сочинения Химндемита – Сонату для альта solo ор. 25 № 1, Маленькую сонату для виолы д’амур и фортепиано ор. 25 № 2 (в 1-й раз в СССР). «Маленькую сонату для виолы д’амур и фортепиано и Концерт для виолы д’амур с оркестром как по своему гармоническому языку, так и по композиторской фактуре следует причислить к характерным образцам музыки наших дней, – писал он. – Использование в них новых, не применявшихся до сих пор технических возможностей органически входят в общую музыкальную ткань произведения и ни с каких позиций не могут быть рассматриваемы как нарочно придуманные пальцевые или гармонические комбинации» [7].

Находясь в Берлине, Борисовский задумывался: может быть, живя за рубежом, сумеет он лучше выстроить свою музыкальную карьеру? Всячески отговаривала его от этого находившаяся в Берлине В. Дулова. «…здесь, за границей, – писала она ему, – нельзя жить с такой чистой душой, таким сердцем и таким умом (глубоким и чувственным), как у тебя, Вадя» (1.08.1927). Борисовский не был избавлен от беспокойства за свою судьбу – и не только творческую, он вынужден был скрывать, что является внуком водочного короля Петра Арсентьевича Смирнова, сыном фабриканта – табачника, к тому же старообрядца Василия Николаевича Бостанжогло, расстрелянного в 1918 году, приемным сыном разорившегося купца Мартиниана Никаноровича Борисовского. Замалчивать, что репрессированными оказались также родители его жены Долли Александровны Де-Лазари: пять раз был арестован и в конце концов расстрелян ее отец – генерал-майор Александр Де-Лазари, пять лет провела в ГУЛАГе ее мать – Евгения Иосифовна (урожденная Кобылецкая)…

Возвращаясь в Москву, В.В. Борисовский понимал, что только здесь, в Московской консерватории сумеет он выполнить главную миссию своего творчества – выстроить советскую альтовую школу. Да и квартет сделался уже тогда необходимой частью его жизни…

Виктор Юзефович,

Отрывки из книги «Вадим Борисовский»,

подготовленной к печати

 

[1] Борисовский В. Автобиографические воспоминания // Центральный Гос. архив Москвы. Центр личных коллекций. Архив В. Борисовского – А. де Лазари (АбдеЛ), ф. 246, оп. 1, дело 45, л. 26.

[2] Там же, л. 27.

[3] Левая Т., Леонтьева О. Пауль Хиндемит. М.: Музыка, 1974, с. 340.

[4] Борисовкий В. Дневник-Журнал Квартета имени Бетховена. 31.07.1927. При дальнейших отсылках – только дата.

[5] Цыганов Д. Полвека вместе. Литературная запись В. Юзефовича // Советская музыка, 1976, №9

[6] Борисовский В. Автобиографические воспоминания //АбдеЛ, ф. 246, оп. 1, дело 45, л. 42.

[7] Там же, л. 45.