№8 (1346), ноябрь 2017

Странную картину можно было наблюдать в одном из московских кафе неподалеку от консерватории – все сидящие за столом (около десяти человек явно разных национальностей) с напряженным усердием пристраивали левой рукой ко рту какую-то бамбуковую щепочку, одновременно нервно дергая правой рукой почти невидимую веревочку, идущую от этой щепочки, и издавая при этом большое разнообразие звучаний: шипение, сипение, хрипение, стоны и тому подобное. Если бы дело было где-то в другом месте, то окружающие явно приняли бы данное собрание за встречу не вполне адекватных людей, но в заведениях, соседствующих с консерваторией, уже привыкли к тому, что время от времени здесь появляются необычные люди с необычными звучащими предметами и необычными песнями. Вот и сейчас представители народа айну с острова Хоккайдо (Япония) учили своих слушателей управляться с маленькими бамбуковыми варганами, способными, при умении исполнителя, поведать удивительные звуковые истории…

Элисабет Лила

Концертом, посвященным айнским традициям, завершался IV Международный фестиваль-симпозиум «Музыкальная карта мира», с 16 по 25 октября 2017 года уже в четвертый раз проведенный научно-творческим центром «Музыкальные культуры мира». Как и было с самого начала заведено на данном форуме, насыщенная теоретическая часть уравновешивалась почти ежедневными концертными программами, призванными самим живым звуком проиллюстрировать гипотезы и утверждения авторов докладов.

Руководитель группы айнов, исследователь из Токийского национального университета искусств (Гэйдай гэйдзюцу дайгаку) Нобухико Тиба сначала представил развернутую лекцию-презентацию (24.10), охватившую широкую панораму современной айнской культуры и ее непростую историю с пережитыми ею этапами притеснений и запретов со стороны японских властей на все самобытные элементы культуры, включая айнский язык. А на следующий день выступил сам вместе с двумя молодыми коллегами из Центра развития культуры айнов в Хоккайдо.

Более тридцати песен и инструментальных композиций показали победительница многих конкурсов Саяка Каваками, принадлежащая одновременно к роду сару-айну (айну, бассейна реки Сару) и роду мукава-айну (Мукава – поселок уезда Юфицу округа Ибири на Хоккайдо), и уроженец поселка Бира-тори (Хоккайдо) Хибики Ямамити (айнское имя Сирэток). В тот вечер посетители Концертного зала имени Н. Я. Мясковского впервые вживую услышали негромкие переборы вертикальной цитры тонкори, гипнотические пульсы варгана муккури и, главное, дивные песни, похожие не то на курлыканье журавлей, не то на биение лесных родников.

Это был завершающий «аккорд» фестиваля-симпозиума, а началось путешествие по «карте мира» с другого конца света – из Бразилии. Весь день 16 октября был насыщен мероприятиями, связанными с визитом в Московскую консерваторию участников социальной программы «Бразильские музыканты покоряют мир» – команды юных пианистов под руководством их преподавателя из г. Гоянии Эрики Вилела. Педагоги ФИСИИ Ольга Филиппова и Сергей Каспров посвятили несколько часов мастер-классам по музыке Баха, Гайдна и Чайковского для бразильских гостей, а вечером того же дня в исполнении «покоряющих мир» пианистов прозвучали произведения бразильских композиторов: Л. Фернандеса, Э. Вилла-Лобоса, Ф. Миньоне, М. Нобре, Э. Кригера, Ф. Вианы, Э. Виллани-Кортеса.

Размашистый прыжок на Запад – из Бразилии в Юго-Восточную Азию – совершил концерт «Чарующие звуки Индонезии», обусловленный возобновлением сотрудничества НТЦ «Музыкальные культуры мира» с Посольством Республики Индонезия и появлением в штате Посольства настоящих профессионалов в традиции исполнительства на инструментах гамелана и индонезийского женского танца. Красочная, пестрая и звонкая программа порадовала слушателей в Рахманиновском зале 17 октября, а ее продолжение в виде выступлений-презентаций педагога по гамелану Три Койо и блистательной танцовщицы Элисабет Лилы подкрепили полученные впечатления теоретическими знаниями.

Но здесь линия звуковой экзотики на время прервалась, уступив место мастер-классам и докладам, посвященным европейской музыке эпохи барокко. Настоящей удачей нынешнего симпозиума стал визит профессора Мюнхенского университета музыки и сценических искусств Кристин Шорнсхайм, приехавшей к нам в рамках недавно подписанного соглашения о сотрудничестве между нашими вузами. Программа профессора Шорнсхайм была расписана буквально по минутам: интенсивные, прекрасно систематизированные и логически выстроенные мастер-классы, великолепный концерт из сочинений И. С. Баха, Г. Ф. Телемана и К. Ф. Э Баха и, вдобавок, лекция «Варьированные репризы в клавирных сочинениях К. Ф. Э. Баха: возможность или необходимость», демонстрирующая исторически корректные способы варьирования фактуры произведений эпохи галантного стиля. Стоит горячо поблагодарить О. Филиппову за профессиональную опеку уважаемой гостьи и аспирантку А. Кискачи за прекрасный перевод всех устных и письменных материалов.

Впрочем, педагоги ФИСИИ не остались в роли пассивных слушателей заграничной гостьи, выступив как с концертной программой, представляющей музыкальную культуру империи Габсбургов (18 октября), так и с ответными теоретическими сообщениями. Доклад доц. О. А. Филипповой был посвящен искусству партименто – импровизации сольных клавирных пьес в технике генерал-баса, а лекция-демонстрация доц. М. Н. Катаржновой была сосредоточена на истории развития скрипки и включала в себя цитаты из оригинальных трактатов XVIII века с сопроводительными пояснениями. Рассказ базировался на достоверных фактах, описанных в документах той эпохи.

Кульминация научной части фестиваля-симпозиума пришлась на 19-22 октября – стоит только вчитаться в названия докладов, чтобы понять широту охвата проблем. Молодые ученые центра «Музыкальные культуры мира» Е. Глухова и Н. Старостина представили лекцию-концерт «В поисках звуковых архетипов китайской классической музыки», порадовав слушателей небесными звуками китайской цитры цинь и флейты сяо; А Н. Клобукова (Голубинская) прочитала доклад на тему «Звуковые архетипы русского православного певческого канона в японском православном пении», который явился своеобразным отчетом о годовой стажировке в Японии в качестве приглашенного специалиста в Международном центре японских исследований г. Киото. Присутствующие познакомились с краткой историей японского православного пения, начиная с середины XIX века до наших дней, послушали фрагменты современных богослужений, записанных в разных храмах, а также спели с листа тропарь Рождества Христова знаменного распева на японском языке.

Серия лекций-демонстраций наполнила программу двух дней 21 и 22 октября. Исполнитель на арабском уде, культуролог и журналист Аль-Ашкар Басем Седки Шаат в докладе «Узуф как концепт арабской музыкальной культуры» предложил интересную интерпретацию термина узуф, обозначающего музыканта-исполнителя в арабской музыке. По мнению исследователя, сама этимология этого слова, переводимого на русский язык как «отказывающийся», говорит о предназначении музыканта выходить в своем творчестве за рамки стереотипов, выработанных в своей культуре. Сказанное было подтверждено исполнением двух композиций на уде: в старинных нормах арабского таксима и в качестве авторского произведения.

Доклад Е. Гороховик из Беларуси «Дхрупад: матрица североиндийской классической музыки» был посвящен одной из наиболее древних вокальных традиций североиндийской музыки, активно функционирующих в культуре в наши дни. Являясь средостением между доисламским музыкально-поэтическим жанром прабандха и более поздними музыкальными явлениями индомусульманской культуры, дхрупад стал своеобразным депозитарием важнейших элементов музыкально-текстового развертывания, и в этом смысле – основой для развития всех последующих вокальных традиций субконтинента. А. Пашкевич (Беларусь), автор доклада «Погружение в дхрупад: столкновение звукотворческих архетипов», уже несколько лет стажирующаяся в Индии, утверждает: «Поиски путей к адекватному восприятию и воспроизведению иной традиции приводят к необходимости изменения стереотипов, невозможного при исключительно рационально-аналитическом подходе, но требующего прежде всего глубокого интуитивного «вживания» в культуру».

Сцена из тазийе

Директор Академии шашмакома Таджикистана Абдували Абдурашидов в лекции-демонстрации «Аруз и музыка» с участием коллег-исполнителей Джамшеда Эргашева и Насибы Омонбаевой рассказал о многотрудном пути восстановления старинной традиции таджикского шашмакома и всей ладовой системы таджикской классической музыки, о неразрывной связи музыки со словом и поэтическим метром, а также приобщил аудиторию к творчеству певцов-бастакоров, сочиняющих музыкально-поэтические композиции на основе следования правилам аруза. 

В этом году на симпозиуме не было научных докладов, посвященных иранской музыке, но зато были два неординарных творческих события: концерт иранской классической музыки «Раскрывшийся бутон» (22 октября, Рахманиновский зал) и представление священной поминальной мистерии тазийе «Мученичество Мослема» (23 октября, Театр «Сфера»). Эти два образца современной иранской культуры отразили разные грани духовной жизни древней страны: в льющейся журчащим потоком звуковой ткани ансамбля голосов брата и сестры Аржанга и Саранг Сэйфизадэ, в кружевной вязи звуков сетара и россыпи темброво-многообразных ударов томбака слышался отзвук рафинированной придворной культуры с ее канонами и благородством экспрессии. В прямолинейной условности представления тазийе и четком размежевании сил мира на «добро и зло» прослеживался путь к древнейшим мистериальным действам, напрямую взывающим к оплакиванию героев, павших жертвой несправедливости, и к всеобщему покаянию. Действа тазийе по сей день разыгрываются в Иране повсеместно каждый год в священный месяц Мохаррам. Значимость данной традиции для мировой культуры столь высока, что в ноябре 2010 года Межправительственный комитет ЮНЕСКО включил тазийе в список нематериального культурного наследия человечества.

Напряжение эмоций, вызванное сопереживанием героям тазийе, на следующий день отчасти уравновесилось знакомством, уже непосредственно в концертной ситуации, с таджикской классической музыкой: концерт «Бескрайний мир шашмакома» в исполнении Абдували Абдурашидова (сато), Сироджиддина Джураева (дутар), Джамшеда Эргашева (танбур, дойра) и Насибы Омонбаевой (пение).

Калейдоскоп событий «Музыкальной карты мира» рождает непривычные ощущения. Впитывая в себя со звуками иных культур исторический опыт разных народов, переживая с людьми разных эпох их жизненные перипетии, слушая как бы их ушами окружающий их мир, начинаешь понимать, что все это – не чья-то их история, не чьи-то их страдания, не чья-то их музыка. Это все – наше. Мое – жителя маленькой планеты по имени Земля.

доцент М. И. Каратыгина, руководитель НТЦ «Музыкальные культуры мира»

№7 (1345), октябрь 2017

Когда профессор В. Г. Тарнопольский задумывал свой уникальный проект фестиваля под солженицынским титулом «Красное колесо», он думал об экспозиции того, что подверглось искусственному забвению, и до сих пор не является принадлежностью «регулярного» концертного репертуара. Однако предполагаю, что он размышлял не только о том, чтобы подчеркнуть художественную ценность и значимость каждого из представленных сочинений, но прежде всего – о воссоздании некоего суммарного образа революционной эпохи. Образа, который в следующем десятилетии был буквально раздавлен наехавшим на него «красным колесом» идеологии «пролетарской культуры», а точнее, – культуры грозно восставшего в силе тоталитаризма.

Автор обложки буклета фестиваля С. Баронов

18 сентября фестиваль стартовал в Рахманиновском зале консерватории. Первый концерт включал произведения Н. Рославца, Г. Попова, но центральной фигурой оказался А. Мосолов, поскольку открытие фестиваля счастливым образом сочеталось с 90-летним юбилеем профессора Инны Алексеевны Барсовой, сыгравшей ключевую роль в возрождении творчества и имени Мосолова. Первая же программа обнажила главное: индивидуальные пути поиска новых интонационных идей, форм и средств оказались подчеркнуто разными, а сами произведения отвечали высоким ценностным критериям художественной значимости.

Николай Рославец известен даже в профессиональном цехе гораздо больше как первооткрыватель системного построения музыкальной формы, нежели как собственно композитор, создатель некоего звукового мира, хранящегося в «социальной памяти». Его имя весьма популярно (его технику сопряжения «синтет-аккордов» сближают с новопривнесениями нововенцев). Однако его музыка совершенно лишена популярности. Рославец – ценное поле для радостной исследовательской фиксации дерзновенной теоретической мысли (в параллель западным инновациям). Для слушателей же Рославец – величина неизведанная. Поэтому исполнение Камерной симфонии 1927 года – несомненное событие, несмотря на то, что это не премьерное представление произведения. Конечно, слушатель не мог с какой-либо очевидностью определить, где кончается Рославец и начинается Александр Раскатов, «склеивший» материал первоисточника и создавший партитурную версию незавершенного замысла композитора. Но если предположить, что Раскатов стремился к достоверному воспроизведению формы Рославца, наша благодарность Раскатову должна быть отмечена особо. Так же особо следует отметить превосходную работу дирижера – профессора Игоря Дронова совместно со славным ансамблем «Студия новой музыки».

Струнный квартет Мосолова (1926) – несомненный центр программы, ее вершина. Это самое яркое сочинение из всего, показанного в тот вечер, противоположное по принципу формообразования и Симфонии Рославца, и Септету Попова. Главное в нем – колоссальная энергетика и ритмоактивность интонационного поля, состоящего из острейших контрастов и вместе с тем на удивление цельного. Квартет был исполнен на завидном уровне солистами «Студии новой музыки». Уверен, что композитор был бы полностью удовлетворен звучанием, которое можно признать чем-то вроде «абсолютного соответствия». Квартет играли: С. Малышев, И. Зильберман, Н. Бурчик, О. Калинова – да прославятся их имена! Знаменитые «Газетные объявления», оркестрованные Эдисоном Денисовым, – «футуристический» знак. В оркестровке Денисова звучали сочно, но их звучание с фортепиано позволяет четче уяснить потешность саркастического слова.

Четырехчастный цикл Г. Попова под титулом «Камерная симфония (Септет)» создан в 1927 году именно как септет и также содержит некое провозвестие. На этот раз это предвосхищение того, что позднее получит название «полистилистика». Собственно, придание голосам Септета «ролевых функций» способствовало полисемантическому наполнению звукового пространства. Федор Софронов, один из вдохновителей и организаторов «Красного колеса» в аннотации к Септету Попова фиксирует главное: «Попов в своем Септете самым парадоксальным образом сталкивает несопоставимое – гротеск и лирику, пафос и иронию, романтизм и необарокко, «монтируя» эти состояния подобно своим современникам-конструктивистам». Чередование (сосуществование) различных музыкально-грамматических знаков, собственно, и дает основание увидеть в Септете «предчувствие» грядущей полистилистики.

Фестиваль «Красное колесо» только набирает обороты. Любопытная деталь: каждой программе предпослано название. Заголовок первой, состоявшейся 18 сентября, –«Предчувствия и дисциплина чувств». Кажется, можно было сказать еще смелее: вместо «предчувствия» – предвидение, провозвестие, даже открытие. Все слова уместны. Но отметим догадку авторов проекта: вся программа иллюстрирует по сути дела начало грядущих тенденций, прерванных у нас, расцветших в пространствах сохраненной творческой свободы и получивших новое толкование во времена более поздние.

Названия других программ («Плюс электрификация всей страны!», «Иди, товарищ, к нам в колхоз!», «Конструкции») также несут в себе скрытую символику. Наиболее монументальные произведения в концерте          11 октября принадлежат В. П. Задерацкому. Заголовок программы явно спровоцирован «Электрификатом» Л. Половинкина, участием терменвокса и прославившей этот инструмент в наши дни Олеси Ростовской. И снова на плечи Игоря Дронова падает основная нагрузка, хотя ему изрядно облегчает ношу сольное выступление Даниила Екимовского с Фортепианной сонатой.

Участие этого композитора рождает еще и скрытую символику заголовка программы. Мы помним, кто электрифицировал страну, кто строил плотины, шлюзы, рыл каналы, прорубал дороги. Миллионы заключенных своим рабским трудом обеспечили многое из того, чем мы располагаем сегодня. Эпоха «рабовладельческого социализма» действительно была эпохой электрификации, и В. П. Задерацкий – классический представитель класса «государственных рабов», узник ГУЛАГа, житель Колымы, чудом сохранивший жизнь в самых необычайных перипетиях своей трагической судьбы. Он прямой участник «электрификации всей страны», произошедшей уже в 30-е годы.

Программа представляет два произведения В. П. Задерацкого: Фортепианную сонату № 2 (1928) и Камерную симфонию для девяти музыкантов (1935, вторая редакция – 1940). И это красноречивый (и по сути единственный в фестивальных программах) пример «стилевой дистанции» между 20-ми и 30-ми годами в нашей музыке. Трагическая экспрессия авангардной Сонаты и грозный плакатный энтузиазм Камерной симфонии – два среза «революционности», выраженной в совершенно различных интонационных пространствах.

Остальные заголовки также символичны. На 2 ноября объявлен титул «Иди, товарищ, к нам в колхоз!». И здесь символика явная и скрытая. Явная – от «Тракторной бригады» Мосолова, другая – приглашение в композиторское «коллективное хозяйство» современников, создавших свои опусы по случаю революционного юбилея и фестиваля. Заголовок «Конструкции» – от цирковых транскрипций Прокофьева и конструктивных алгоритмов Рославца – обозначение целой тенденции, пронизывающей весь ХХ век и далее…

В заключение важнейшая констатация: фестивальный проект «Красное колесо» –первый опыт сотрудничества Московской консерватории, «Студии новой музыки» и Российского музыкального союза – новой силы, недавно вошедшей в пространство больших дел в Культуре. Возможно, это начало устойчивого плодотворного контакта.

«Красное колесо» в пути. Оживление всего искусственно забытого – главный его пафос. Для нового поколения – это череда открытий. Для тех, кто ранее соприкасался с русским интонационным феноменом 20-х годов, – это шанс воспринять в новейшее время впервые услышанное во времени прошлом и убедиться во вневременной значимости интонационных обретений давно ушедшей эпохи.

профессор В. В. Задерацкий

№ 6 (1344), сентябрь 2017

Факультету исторического и современного исполнительского искусства Московской консерватории – двадцать лет! Это настоящий праздник для родной Alma mater, которая обрела уникальный факультет, первая в России получила возможность обучать некогда совершенно неизведанной области исполнительского искусства – закрытой, нежелательной и даже запрещаемой в эпоху «железного занавеса».

Марк Пекарский, Наталия Гутман, Алексей Любимов (1998)

Конечно, 20 лет – возраст молодой, даже юный. Но в рамках жизни одного взятого поколения консерваторцев – это уже путь, пройденный более чем достойно. Юбилей позволяет подвести некоторые итоги, оглянуться на сделанное и признать, что сегодня уже нет никакой необходимости доказывать, что данное направление имеет полное право на существование в стенах ведущего вуза страны.

Создание ФИСИИ в 1997 году стало для Московской консерватории поистине эксклюзивным проектом, делом столь же авангардным, сколь историческим. Начав работу как факультет экспериментальный, в 2002 году по решению Ученого совета ФИСИИ стал полноправным структурным подразделением вуза. Благодаря ректору, проф. А.С. Соколову, были созданы беспрецедентные условия для творческих инициатив самого высокого уровня.

Возникновение нового факультета также было бы невозможно без непосредственного участия всемирно известных музыкантов: Наталии Гутман и Алексея Любимова (впоследствии возглавившего факультет), Назара Кожухаря (тогда – представителя нового поколения исполнителей, а ныне выдающегося скрипача).

Бесспорным результатом создания ФИСИИ можно считать тот факт, что сегодня подавляющее большинство молодых российских музыкантов, владеющих техниками исполнения старинной музыки, получили образование не где-то на Западе, а у нас – в Московской консерватории! Имена многих на слуху во всем мире, это выпускники ФИСИИ: дирижер и клавесинист М. Емельянычев, мультиклавиристки М. Успенская, Е. Миллер и О. Пащенко, скрипач и певец Д. Синьковский, пианист С. Каспров и многие, многие другие.

Первое исполнение ХТК (том 1) на исторических инструментах в Российском фонде культуры (27.03.2000). Слева направо: первый ряд – А. Шевченко, С. Каспров; второй ряд – В. Манукян, Ю. Мартынов,          А. Любимов, О. Мартынова, А. Карпенко; третий ряд – В. Годовикова, А. Черток, О. Андрющенко, К. Волостнов, М. Успенкая

В двуплановой модели образования на факультете совмещено обучение игре на старинных и современных инструментах. Созданы уникальные учебные программы и индивидуальные методики, даже целые «школы», дающие необходимый комплекс знаний и навыков, приводящих к поразительным результатам. Выпускники кафедры клавишных инструментов, например, за последние десять лет стали призерами и победителями практически всех известных международных конкурсов старинной музыки. Это конкурс Oude Muziek в Брюгге в номинациях «хаммерклавир» и «клавесин», конкурс имени И. С. Баха в Лейпциге, Международный конкурс «Пражская весна», Международного конкурса имени Бибера в Австрии, Yamanashi competition в Японии, Международного конкурса клавесинистов имени А. М. Волконского, Erster Internationaler Hammerklavierwettbewerb Schloss Kremsegg в Австрии, Международного конкурса хаммерклавиристов Premio Ferrari и Международного конкурса старинной музыки Circulo Bach в Мадриде, Международного клавесинного конкурса Gianno Bergamo Classic Music Award в Лугано (Швейцария), Международного конкурса хаммерклавиристов Geelvinck и конкурс ансамблей ранней музыки International Van Wassenaer Competition Amsterdam в Амстердаме. И это – далеко не все!

Летом 2017 года состоялся дебют выпускницы факультета М. Шабашовой на прославленном Зальцбургском летнем фестивале в качестве исполнительницы континуо в постановке оперы Моцарта «Милосердие Тита» под управлением Теодора Курентзиса. Это событие стало настоящей сенсацией фестиваля, объектом восторженных откликов критиков и прессы.

С юбилеем ФИСИИ поздравили выдающиеся российские и зарубежные музыканты, специалисты в области исторического исполнительства, видные музыкально-общественные деятели, в числе которых М. Венгеров, И. Антонова, Т. Курентзис, К. Шорнсхайм, М. Хазельбёк, М. Билсон, А. Штайер, Р.  фон Нагель, А. Мустонен,              Б.  ван Оорт и многие другие.

Преподаватели и студенты ФИСИИ ведут активную концертно-просветительскую работу и исследовательскую деятельность. Заметными событиями стали реконструкции опер О. Козловского «Зельмира и Смелон, или Взятие Измаила», мировая премьера восстановленной оперы В. А. Моцарта «Каирский гусь», водевиль А. Алябьева «Лунная ночь, или Домовые», опера-балет Ж. Ф. Рамо «Пигмалион», мелодрама Е. Фомина «Орфей», балет К. В. Глюка «Дон Жуан», опера-балет Ж. Б. Люлли  «Времена года», мелодрама И. Бенды «Медея». Под эгидой ФИСИИ в феврале 2010 года состоялся Первый Международный конкурс клавесинистов имени А. М. Волконского, теперь проходящий в Московской консерватории регулярно.

Выпускники ФИСИИ преподают, дают концерты по всему миру, сотрудничают с многочисленными ансамблями старинной музыки, такими как «Music Aeterna» под управлением Т. Курентзиса, оркестр исторических инструментов «Pratum integrum» под руководством выпускника ФИСИИ П. Сербина, Академический камерный оркестр «Musica viva», оркестр «Эрмитаж», Государственный камерный оркестр, Госоркестр имени Е. Ф. Светланова, РНО, оркестр Большого театра России и многими другими.

«Time of Dance» – ансамбль исторического танца. Художественный руководитель Наталия Кайдановская

По случаю празднования юбилея коллектив ФИСИИ подготовил обширную программу, стартом которой стал концерт в БЗК 10 сентября. В нем приняли участие барочный ансамбль и камерный оркестр ФИСИИ и камерный хор Московской консерватории под управлением Александра Соловьева. Руководителем программы стал выдающийся австрийский дирижер Рубен Дубровски. Юбилейным торжествам будут посвящены абонементы факультета «Двойные портреты» и «Четыре века транскрипции»; в сезоне 2017–2018 года продолжится также концертный цикл «Все сонаты Бетховена на исторических инструментах».

Феномен ФИСИИ невозможно осознать без глубинного контекста, как традиций, заложенных полтора века назад основателями Московской консерватории, так и современного музыкального исполнительского искусства в целом. Подобные явления – яркие, уникальные, порой неоднозначные – ступени интеграции нашей культуры в мировой художественный процесс, ставшие его неотъемлемой и весьма значимой частью. Поздравим же друг друга: двадцать лет назад в Московской консерватории родилась новая исполнительская школа, дружная команда единомышленников, энтузиастов-первопроходцев, у которой есть не только прошлое, настоящее, но и будущее!

М. В. Воинова

преподаватель кафедры теории музыки, кандидат искусствоведения

№ 5 (1343), май 2017

«Эхо военных событий не смолкает сквозь десятилетия. И в эти майские дни мы вновь и вновь отдаем дань мужеству защитников Отечества, вернувших нам мир ценой собственных жизней. Московскую консерваторию война не обошла стороной: преподаватели и студенты бесстрашно шли в бой с оружием в руках, участвовали в концертах фронтовых бригад. Мы чтим их подвиг, совершенный во имя мира на планете», – с такими словами на сцене БЗК обратился к залу ректор, профессор А. С. Соколов, приветствуя пятый Международный открытый фестиваль искусств «Дню Победы посвящается…».

Фестиваль был задуман как ежегодная акция, не приуроченная к специальным датам. Есть события в истории России, о которых мы должны помнить вне зависимости от юбилейности – по велению сердца и совести. Именно об этом говорят темы фестивалей прошлых лет: «После боя сердце просит музыки вдвойне», «Хотят ли русские войны?..», «К 70-летию великой Победы», «У войны не женское лицо», каждая из которых не оставляла равнодушных… В этом году наша тема звучит особенно актуально и волнующе: «Мы вместе – Бессмертный полк».

Фестиваль уже стал ожидаемым событием майских дней – времени, когда мы отдаем дань памяти героям Великой отечественной войны. В этом году в его творческой палитре нашли место разные музыкальные жанры: песни, камерные ансамбли, хоровые миниатюры, кантаты, инструментальные концерты, симфонии. А также смешанные, такие как концерт-спектакль, синтезирующий в пространстве концертного зала разные виды искусств: музыку, театр, танец, мультимедийные технологии. Отдельное место занимает проведение тематических фотовыставок в фойе Большого зала. Впервые в рамках фестиваля открыта персональная выставка Народного художника СССР А. А. Пластова.

4 мая в Большом зале состоялся грандиозный гала. Публику ожидало уникальное представление с участием Симфонического оркестра Министерства обороны под управлением начальника оркестра Заслуженного артиста РФ полковника Сергея Дурыгина, трёх хоров (Камерный хор Московской консерватории, Концертный хор МГИМ имени А. Г. Шнитке, Тульский государственный хор) и блестящих солистов. Сюрпризом стало и яркое видеопредставление хроникальных кадров. В фойе партера была размещена фотовыставка памяти артистов Академического Ансамбля песни и пляски им. А.В. Александрова, приуроченная к концерту возрождённого коллектива, прошедшему с огромным успехом 6 мая в БЗК (художественный руководитель полковник Г. Саченюк).

С 2015 года фестиваль вышел за пределы Москвы и включил в свою орбиту разножанровые концертные программы, связанные с темой Великой отечественной войны. Он объединил многие регионы постсоветского пространства, среди них: Астана, Минск, Санкт-Петербург, Белгород, Калуга, Красноярск, Киров, Ижевск, Новомичуринск, Магнитогорск, Оренбург, Саратов, Тула, Улан-Удэ и др. Особое место в нем заняла и традиционная «Вахта памяти» (руководитель – Я. А. Кабалевская), организуемая Московской консерваторией в Смоленске.

Яркие страницы фестивалей прошлых лет связаны с театральными замыслами. Прежде всего вспоминается совместный проект Московской консерватории и Московского театра «Ленком» под управлением Марка Захарова. Сценарий программы «Хотят ли русские войны?», подготовленный главным хормейстером театра Заслуженной артисткой РФ Ириной Мусаэлян, собрал лучшие песенные и стихотворные строки, объединённые в день славы и памяти мыслью о подвиге наших дедов и отцов, о главных ценностях нашей жизни – свободе, мирном небе, дружбе и созидании.

В 2015 году, в год 70-летия Победы, 5 мая в Большом зале звучали кантата «Александр Невский» Сергея Прокофьева и песни Александры Пахмутовой. Вместе с композитором в их исполнении участвовали звезды эстрады и оперы Иосиф Кобзон, Тамара Гвердцители, Василий Ладюк, Аскар Абдразаков, Ренат Ибрагимов, Андрей Жилиховский, Ольга Кульчинская, солисты Молодёжной оперной программы Большого театра России Богдан Волков и Павел Валужин, группа «Кватро», а также сводный хор, объединивший коллективы из Казани, Санкт-Петербурга и Москвы, и Центральный военный симфонический оркестр России, за дирижёрским пультом которого стоял Народный артист России генерал-лейтенант В. М. Халилов.

День Победы был бы невозможен без героизма и беззаветного мужества ленинградцев, отстоявших свой город в блокадной осаде. Они выдержали – и вся страна поверила в близость победы. В рамках фестиваля 10 мая 2015 года в БЗК прошла программа Якова Дубравина «Ленинград и Победа»: популярные песни о городе на Неве исполнялись хором Музыкального училища имени Римского-Корсакова под управлением Сергея Екимова при участии Этери Бериашвили, эстрадной певица яркого лирического дарования. За этот проект Народный артист РФ Я. Дубравин был удостоен Премии Правительства Санкт-Петербурга.

В 2016 году мы вынесли в заглавие фестиваля название книги Нобелевского лауреата по литературе 2015 года Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо», в которой чрезвычайно остро и правдиво переданы тяготы и ужасы, выпавшие на долю женских судеб в годы лихолетья. В программе фестиваля была показана опера Кирилла Молчанова «А зори здесь тихие…» в исполнении Государственной академической симфонической капеллы России п/у Народного артиста РФ Валерия Полянского.

Отдельное место в истории фестиваля занимает дружба с Н. Р. Малиновской, членом правления «Фонда памяти полководцев Победы», дочерью прославленного Маршала Советского Союза. Благодаря её поддержке стало возможным рассказать живые истории, пронесенные через годы войны, а уже ставший традицией выход на сцену дочерей легендарных полководцев неизменно трогает до слез зрителей фестиваля. Достаточно вспомнить инициированный Н. Р. Малиновской проект «Любимые песни маршалов» и процитировать её слова: «Я точно знаю: есть вещи, которые еще в детстве нужно увидеть своими глазами, а не просто прочитать про них или услышать на уроке. Надо увидеть, ужаснуться, почувствовать и запомнить – навсегда. И понять, что нет у человека на земле другой задачи, кроме одной: стать человеком и остаться человеком».

Словно в подтверждение сказанного на концерте-закрытии нынешнего фестиваля 15 мая прозвучала опера-оратория Давида Кривицкого «Бабий Яр». Музыку, нелегкую для восприятия, исполняли ГСО «Новая Россия» (худ. руководитель Народный артист СССР Ю. Башмет), детский хор «Пионерия» п/у Е. Веремеенко, Мужской хор Центрального пограничного ансамбля ФСБ РФ (руководитель – Заслуженный артист РФ полковник А. Капралов) и чтец (Народный артист Е. Герчаков) под управлением дирижёра Владислава Лаврика. Это сочинение требует от каждого слушателя душевного труда и отзывается болью – но болью целительной. Ибо – вспомним слова, процитированные композитором – «Если замолкнет эхо их голосов, мы погибли».

Пятилетие фестиваля ознаменовалось почетной наградой – Премией в области культуры и искусства Министерства обороны РФ в номинации «Культурно-просветительские проекты». По словам заместителя Председателя Правительства РФ О. Ю. Голодец: «Фестиваль «Дню Победы посвящается…» – это уникальная культурная акция, единственный в России фестиваль искусств, целиком посвящённой теме Великой Отечественной войны. Каждый из восьмисот музыкантов, которые выступили на концертах фестиваля за пять лет, считает своё участие в нём великой честью. Хочу поблагодарить коллектив Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского и всех, кто причастен к проведению фестиваля, за идею этого проекта и колоссальный труд по его воплощению в жизнь».

Профессор А. В. Соловьёв,
художественный руководитель фестиваля «Дню Победы посвящается…»
Фото Эмиля Матвеева

№ 3 (1341), март 2017

Святослав Рихтер

Первое, что возникает в сознании при мысли о неповторимой красоте Большого зала – его прекрасные портреты в медальонах, которые нарядным венком окружают слушателей и вместе с ними каждый раз внимательно следят за музыкальным священнодействием. Гении всех времен и народов, великие композиторы ушедших столетий…

Но сравнительно недавно возникла новая традиция – в фойе партера стали появляться скульптурные бюсты музыкантов уже более позднего и даже совсем нового времени. Причем не только композиторов, среди которых Джакомо Пуччини и Ян Сибелиус, Бела Барток и Джордже Энеску, Дмитрий Шостакович и Арам Хачатурян, Георгий Свиридов и дирижер и композитор Евгений Светланов, но и недавних великих исполнителей. Большой зал еще помнит их триумф и шквалы аплодисментов. А консерваторские классы – еще и уроки тех, кто остался в памяти как выдающийся учитель, профессор Московской консерватории.

Леонид Коган

Одним из первых в новой исполнительской галерее появился Святослав Рихтер работы скульптора Эрнста Неизвестного (21 июня 2013 г.). Затем Леонид Коган (11 декабря 2014 г.), Эмиль Гилельс (19 октября 2016 г.) и, наконец, Яков Флиер (22 февраля 2017 г.).

Особенность выбора новых личностей, увековеченных в бюстах Большого зала, в том, что это все – дары. Дары Московской консерватории в связи юбилейными датами, памятными годовщинами от благотворительных фондов, культурных организаций, учеников и соратников по искусству, родных и друзей. Открытие каждого памятного образа сопровождается праздничной церемонией, позволяя вспомнить не только творческие достижения «виновника торжества», но и его облик, многими еще не забытый.

Эмиль Гилельс

Последнее такое событие, состоявшееся совсем недавно, было посвящено профессору Якову Владимировичу Флиеру (1912–1977). Память Учителя в связи с прошедшей годовщиной решил увековечить знаменитый российско-американский пианист Владимир Фельцман вместе с откликнувшимися на его порыв другими учениками, среди которых: Михаил Плетнев, Родион Щедрин, Нина Лельчук, Павел Островский, Нина Коган, Юрий Айрапетян. Вел церемонию ректор, профессор А. С. Соколов.

А. С. Соколов:

«Мы собрались по очень приятному поводу. Можно легко заметить, как интерьер Большого зала становится все более насыщен такими артефактами, которые возвращают нас к истории Московской консерватории, к ее славным страницам. Это произошло благодаря тому, что сначала возникла единичная инициатива, а потом уже продолжатели новой традиции стали дарить нам бюсты великих музыкантов, тесно связанных с Аlma mater. И это очень приятно. Особенно в год уже после ее юбилея, поскольку мы не отделяем юбилей нашего учебного заведения от тех мастеров, которые составили его славу.

Яков Флиер

И сейчас такой повод есть – это 105 лет со дня рождения Якова Владимировича Флиера, великого представителя русской фортепианной школы. Именно в Московской консерватории прошла вся его жизнь: он работал здесь с 1937 по 1977 год, перед этим учился у Константина Николаевича Игумнова и, уже будучи студентом и аспирантом, добился больших побед на Всесоюзных конкурсах, на Международном конкурсе в Вене… Был и очень сложный период для Якова Владимировича – десять лет он не выступал из-за серьезной болезни руки (1949–1959), но именно в это время всецело посвятил себя педагогической деятельности. Поэтому так много выдающихся имен, которые вышли из его класса. Еще один его подвиг – возвращение на концертную эстраду, и вернулся Флиер неизменным и в то же время изменившимся. Вот что я нашел, читая о нем, это его собственные слова, когда он объясняет свои ощущения в момент возвращения к исполнительской деятельности: «Если есть у музыканта что-то за душой, если живо в нем непосредственное начало, то трезвая, даже «холодная» голова никогда не помешает. И теперь мне хочется сохранить в подходе к этим произведениям увлеченность, страстность, которые владели мной в молодые годы. Не знаю, насколько это удается. Но в то же время я стремлюсь к более строгой упорядоченности, стройности. Порой сверхтемпераментность, форсированность звучания начинают, если можно так выразиться, шокировать самого исполнителя. Я думаю, что такая трансформация характерна для каждого профессионального музыканта». Вот точное определение того исконного, природой данного темперамента и мудрости, полученной с годами.

Мне хочется поблагодарить тех, кто стал инициатором такого подарка – это Юрий Айрапетян, Нина Коган, Нина Лельчук, Павел Островский, Михаил Плетнев, Владимир Фельцман, Родион Щедрин. Сам бюст – работа скульптора Михаила Плохоцкого и творческой мастерской под руководством Григория Орехова.

В. О. Фельцман:

«Я очень рад, что этот проект вышел. Он не был случайным. В прошлом году ко мне обратились с просьбой поддержать создание бюста Гилельса. Я с радостью откликнулся и подумал – а почему бы нам не сделать бюст нашего учителя Флиера? Я написал Вам, Александр Сергеевич, письмо, и Вы отреагировали очень хорошо. После этого я обратился ко многим ученикам Якова Владимировича, из которых шестеро проявили интерес. И благодаря этим людям у нас есть то, что мы сейчас откроем. Это маленькая доля признательности нашему Учителю от всех нас за его музыку, за то, что он дал – слова здесь не могут этого описать. Я очень рад, что Яков Владимирович нашел свое место навсегда там, где и должен был быть, и благодарен всем, кто оказал поддержку этому проекту.

Г. Орехов:

«Для меня большая честь быть сопричастным к созданию такого памятника. Благодаря пожертвованиям его учеников, мы его и создали. Таким образом, великий мастер оставил не только свое музыкальное наследство, но и прекрасных, достойных учеников».

М. Плохоцкий (скульптор):

«Мне было интересно работать с образом Флиера, с его фактурой. Работа была непростая – нужно было прослушать много концертов, чтобы поймать его состояние, в него как бы погрузиться. Мы много переписывались с его учениками в Америке. Так уж вышло, что внук Флиера – Виктор Флиер – мой друг, и мы с ним тоже обсуждали этот портрет. Поэтому теперь вам судить, что получилось…»

Собкор «РМ»
Фото Дениса Рылова

№ 9 (1338), декабрь 2016

В начале декабря в Санкт-Петербурге состоялся V Между-народный культурный форум, крупнейший в России ежегодный съезд деятелей искусства и культуры. Перед участниками Форума стояла задача в той или иной мере объять необъятное: около 150 мероприятий четырнадцати секций (от «музыки» и «кино» до «урбанистики» и «нематериального культурного наследия»), и все это – за три дня с 1 по 3 декабря.

Впрочем, не менее сложная задача стояла и перед организаторами Форума – принять более восьми тысяч человек участников (для публики была отдельная регистрация, где счет шел на десятки тысяч). Основным плацдармом грандиозного мероприятия стал Главный штаб Эрмитажа (знаменитое здание Росси с аркой-входом на Дворцовую площадь с 2014 года функционирует как филиал музея). Однако с целью сделать Форум по-настоящему общегородским событием многие секции проходили на «тематических площадках», таких как Санкт-Петербургский университет, Александринский театр, Этнографический музей и др.

Пианист Даниэль Поллак и ректор консерватории Александр Соколов

Как часто бывает на такого рода «форумах-гигантах», «большие» мероприятия имели во многом официально-протокольный характер (выступая скорее поводом для неформальных бесед участников в кулуарах), а профессиональный интерес представляли тематические секции. Масштабный трехдневный симпозиум «Прокофьев. ХХI век» к 125-летию с года рождения композитора, Международный конгресс «Новые технологии в искусстве / Музыка», конференции «Российское образование и мировая музыкальная культура», «Оперный спектакль как феномен современной культуры» (к 100-летию с года рождения Э. Ф. Направника), «Прокофьев на балетной сцене», Международный семинар в области менеджмента концертной сферы России и мира, Российско-китайский диалог исполнительских искусств, пленарное заседание «Музыкальная Россия», панельная дискуссия «Транслирование нового культурного имиджа России с помощью современного музыкального искусства», круглый стол «Взаимодействие различных культурных институтов как возможность для создания единого культурного пространства», открытая дискуссия «Музыка и кино: вместе или врозь?» – вот неполный список событий «музыкального потока», на каждом из которых можно было встретить представителей Московской консерватории – как преподавателей, так и недавних студентов.

После премьеры Стравинского

Насыщенное расписание Санкт-Петербургского форума – веский аргумент для участия даже самых именитых. Однако обратная сторона медали заключалась в том, что одни и те же докладчики подчас должны были находиться в нескольких местах одновременно, в том числе и гости из Москвы. Так, Александр Сергеевич Соколов через час после доклада в Петербургской консерватории об исполнительских, композиторских и теоретических конкурсах, организуемых нашей Аlma mater, должен был присутствовать на заседании в Капелле, а Константину Владимировичу Зенкину пришлось начать свой день на прокофьевской секции в Эрмитаже с извинений, что он не сможет услышать некоторые доклады из-за собственного выступления в Мариинском театре о теоретических основах и смысловых границах интерпретации оперных произведений.

Помимо дискуссий, важной частью мероприятий стало подписание разного рода соглашений – например, о сотрудничестве между Союзом концертных организаций России и Союзом музеев, что зафиксировало тенденцию последних лет (все чаще образовательная программа крупных музеев включает в себя концертные вечера). Важным событием стала презентация будущего концертного зала в московском парке «Зарядье» с участием Валерия Гергиева и главного столичного архитектора Сергея Кузнецова. Новый зал расположится в двух минутах ходьбы от Московского Кремля, строительство уже в разгаре и зал должен открыться через год.

Пленарное заседание

Кульминацией музыкальной части форума стала его вечерняя концертная программа. Закрыв 1 декабря Год музыки Сергея Прокофьева, уже 2 декабря Валерий Гергиев с оркестром Мариинского театра открыл грядущий Год музыки Игоря Стравинского, впервые исполнив его «Погребальную песнь» (1908), найденную в прошлом году в библиотеке Санкт-Петербургской консерватории (этой находке было посвящено вступительное слово музыковеда Наталии Брагинской). Замечательное раннее сочинение – совсем иной Стравинский в сравнении с написанной тремя годами позже «Жар-птицей», однако интересно, что их первые такты практически идентичны.

Контекст исторической премьеры был подобран очень тщательно: после «Песни» прозвучала именно «Жар-птица», а предваряла ее написанная несколькими годами ранее сюита из оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Римского-Корсакова, памяти которого Стравинский и посвятил свою «Погребальную песнь». Оркестр Мариинского театра, и без того превосходно исполняющий Стравинского, в этот раз имел особенную мотивацию: уникальная мировая премьера, открытие Года Стравинского, открытие Культурного форума и, наконец, прямая трансляция на телеканале Mezzo. В итоге исполнение представленной программы можно считать эталонным.

В тот же день в Санкт-Петербургской капелле Губернаторский симфонический оркестр Иркутской областной филармонии под управлением Илмара Лапиньша исполнил Первую симфонию Георгия Свиридова, что тоже стало почти премьерой (первым исполнением за пределами Иркутска). 45-минутное сочинение Свиридова, практически не звучавшее раннее, тоже оказалось свежим и не очень типичным для традиционных взглядов на стиль этого автора. В рамках Форума была также представлена недавняя постановка первой оперы с русским текстом – «Цефал и Прокрис» Франческо Арайи на либретто Александра Сумарокова (к слову, автор постановки Даниил Ведерников в ноябре давал мастер-класс в Московской консерватории).

Важную роль в музыкальной программе Форума играли концерты молодых композиторов, которые проходили на протяжении всех трех вечеров. В них приняли участие петербургские молодежные ансамбли новой музыки: МОЛОТ-ансамбль, Instead ensemble и Санкт-Петербургский оркестр импровизации. Первые два выступили с отдельными концертами в Академии Русского балета им. А. Я. Вагановой, последние два совместно исполнили в Мраморном дворце двухчасовую Пространственную композицию № 3 молодого преподавателя Московской консерватории Владимира Горлинского.

Неофициальной «вечеринкой» форума стала программа NON-CLASSIC NIGHT в клубе «Танцплощадка», где диджей-сет провел главный гость симпозиума «Прокофьев. XXI век» – внук композитора Габриэл Прокофьев. Его сет был представлен как «энергичный микс из хип-хопа, техно и нарезки классических произведений Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева». Впрочем, поскольку «энергичный микс» в этот день представляла и программа самого Форума, так получилось, что готовившийся к вечеринке Прокофьев не смог прийти в Мариинский театр на открытие Года Стравинского…

Владислав Тарнопольский
Фото Валентина Барановского

№ 8 (1337), ноябрь 2016

Есть в истории исполнительского искусства артисты, как бы задающие масштаб для оценки всех художественных явлений в этой области. Таков Эмиль Гилельс (1916–1985). Для любителей классической музыки и для пианистов-профессионалов он является олицетворением «золотого века» отечественного фортепианного искусства, одним из символов «советского пианизма». Поколение, к которому он принадлежал, ощущало глубокую связь с традициями, положенными в основу нашей исполнительской школы. Ведь от братьев Рубинштейн, которые окончательно утвердили в России представления о высокой этической миссии музыканта-исполнителя, об артисте – учителе жизни и проповеднике, Гилельса и его сверстников «отделяло лишь два (максимум три) рукопожатия». И Гилельс, как никто другой, воплотил этот идеал музыканта – воплотил с предельной искренностью и самоотдачей.

Чем дальше отодвигается в прошлое исторический период, когда жил и творил Гилельс, тем острее мы начинаем слышать в его игре не только его собственный голос, но и подспудный «шум времени», которым была проникнута эпоха. Это было время мифов о строительстве нового мира и его героях, время мировых потрясений, экстатических массовых восторгов и таких же чудовищных массовых преступлений. Искусство казалось областью в высшей степени важной; слово писателя или поэта были столь весомыми, что нередко вели его к гибели. Даже такое «периферийное» явление как фортепианное исполнительство представлялось чрезвычайно важным государственным и общественным делом (например, состав советской делегации на международный музыкальный конкурс утверждался тогда на заседании бюро ЦК КПСС, сам Председатель Совнаркома Молотов лично вычеркивал и вписывал соответствующие фамилии, а победители конкурса становились народными кумирами, были обласканы вождями).

Высокий пафос, сила и страстность, архитектурная стройность концепций, воля и бесстрашие (то есть виртуозность в самом прямом смысле – от латинского virtus, «доблесть»), фанатичное стремление к совершенству воплощения и (что самое важное!) неизменное достижение этого совершенства, неповторимое, исключительное по красоте фортепианное звучание – все это с самых первых появлений Гилельса на концертной эстраде покоряло слушателей. Такие индивидуальные свойства артиста, входящие в резонанс с «шумом времени», предопределили особое место в его поистине безбрежном репертуаре монументальных произведений – концертов Бетховена, Чайковского, Брамса, сонат Бетховена, Прокофьева… Но даже маленькая ре-минорная Фантазия Моцарта, часто исполняемая детьми в музыкальных школах, становится в трактовке Гилельса грандиозной трагической сценой – статичные звуки вступления рождают ассоциации с холодными водами Стикса и бороздящей их ладьей Харона, а основная тема – с трогательными стенаниями одинокой души, навсегда покидающей земной мир. Разумеется, в виртуозных произведениях, например, рапсодиях и этюдах Листа, «Петрушке» Стравинского, «Исламее» Балакирева вперед выходило другое – радостное ощущение триумфа, уверенная поступь победителя.

Шли годы. В прошлом остались мифы о героях и о строительстве нового мира. Закончился «золотой век» советского пианизма. Жизнь идет дальше, появляются новые замечательные музыканты. Но слушая их игру, то и дело ловишь себя на мысли: как же не хватает в их исполнении простоты, стройности, органичной мощи, искренних высоких страстей! И тогда включаешь записи Гилельса – пока они звучат, «золотой век» продолжается.

Профессор С. В. Грохотов

№ 8 (1337), ноябрь 2016

В 1933 году, когда я был еще мальчишкой, Арам Ильич Хачатурян привел меня на заключительный концерт 1-го Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей. Меня и многих, кто был рядом, потряс тогда рыжеволосый юноша – Эмиль Гилельс. Ему было семнадцать лет. Концерт в БЗК превратился в праздник. Даже скептически настроенные чопорные филармонические старушки участвовали в оглушительной овации.

Гилельс произвел на меня колоссальное впечатление и я мечтал о знакомстве с ним. Произошло это позже, когда я сам стал консерваторцем. Мы очень подружились. Это был человек, державший себя с достоинством в любой, даже самой экстраординарной ситуации. Ему была свойственна своего рода музыкантская гордость. Не надо это свойство смешивать с обычным тщеславием. Гилельс соединял в себе почти детскую трогательность, скромность и достоинство музыканта, осознающего свое творческое избранничество. Никакой позы, никакой напускной театральщины. Наши многочасовые беседы о музыке во время совместных каникул в Рузе я не забуду никогда.

По качеству и масштабу пианизма он, как мне кажется, очень отличался от многих своих сверстников. И если поначалу многие обращали внимание на его колоссальный пианистический аппарат, то позже отдавали дань самому главному – звучанию инструмента, узнаваемому с первых тактов.

Принципиальность Эмиля сказывалась на его невероятной щепетильности в вопросах профессиональной и человеческой этики. Были времена, когда в консерватории появились люди, которые с каким-то усердным ожесточением преследовали одного из лучших наших музыкантов и педагогов – Якова Флиера. Эти «держиморды» бесцеремонно влезали в его личную жизнь, быт, домашние дела. Некие партийные дамы стали публично обсуждать его развод, новую женитьбу… Завертелось все это «на идеологической платформе» так, что несчастному Флиеру в пору было уйти из консерватории. Выдающегося музыканта вот-вот должны были уволить, да еще и с клеймом. Трудно предположить, чем бы все это закончилось, если бы не вмешался молодой в ту пору Эмиль Гилельс. Были там две фурии: одна читала лекции по марксизму, другая, некто Брюхачева – супруга профессора-скрипача. «Органы партийного надзора» арендовали их для проработки Флиера. Эмиль пришел к ним и устроил грандиозный разнос. Не убоялся пристыдить и наводчиков сверху. После выступления молодого Гилельса на консерваторском собраниии и старшие коллеги стали на сторону Флиера. Возмутительное «дело» было прекращено. Случаев подобного бесстрашия в жизни Гилельса было много.

Когдав в Одессе умерла школьная учительница Гилельса, он поехал ее хоронить, поставил памятник. Кажется, одинокая была женщина. Знают про это единицы. Не для афиши делалалось. Вообще, образ этого человека немыслим для меня в плане какой-то моральной двойственности. Много ли у нас таких?

При всей своей прямоте и принципиальности, в вопросах профессиональной этики Гилельс был человеком застенчивым. Когда появились в печати Прелюдии и фуги Шостаковича, Гилельс стал их потихонечку поигрывать, для себя, постепенно постигая их содержание. Он никогда не бравировал всеохватностью своих вкусов. Среди больших музыкантов такое случается редко.

Я помню, как под конец жизни он стал играть неброскую, «негромкую» музыку, вроде сонат Скарлатти. Это была настоящая поэзия. Грандиозным памятником искусству великого музыканта останутся записи концертов Брамса, сделанные им с гениальным Ойгеном Йохумом и многое, многое другое.

Мне очень жаль, что с годами и не без помощи воинствующей рекламы имена и образы, подобные Гилельсу, вытесняются каким-нибудь одним «эпохальным брендом». Красота и смысл нашей культуры, все же, в ее восхитительном многообразии. Творчество Гилельса – драгоценная часть этого наследия. Кланяюсь его памяти.

Из книги мемуаров К. С. Хачатуряна «Образы времени в лицах и судьбах»
(архив профессора Ю. Б. Абдокова).
Публикуется впервые

№ 6 (1335), сентябрь 2016

Фото Эмиля Матвеева

№ 5 (1334), май 2016

В канун Светлого праздника Пасхи и накануне еще не забытого нами Первомая, состоялось открытие юношеского фортепианного конкурса Grand Piano Competition. Его инициатор – прославленный лауреат первой премии XI Международного конкурса имени П. И. Чайковского Денис Мацуев.

Питомец Московской консерватории, Денис Мацуев, родом из тех земель, где все широко, глубоко, сильно. Он и в исполнительстве и в жизни, словно былинный богатырь, словно Сибири кедровая ветвь, где росою Байкала омыта ее вековечная твердь! Традиция крупнейших музыкантов России – быть не только профессионалом, но и деятельно участвовать в жизни страны. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан»! – таков наказ Отечества во все времена. Нам дорог образ Мацуева и, как кажется, беспредельные возможности во всех областях его деятельности. Сегодня мы встречаем его как организатора парада юных исполнителей.

«Это был фестиваль-смотр мировой фортепианной Школы, – сказал, подводя итоги события, проходившего в обновленном Рахманиновском зале, его вдохновитель и организатор. – Он дал нам возможность заглянуть в будущее нашей профессии». И мы видим это будущее – оно потрясающе! Дети играют как взрослые, будто они и не были детьми. Перескочили одним прыжком лет десять! Что это – финиш, или старт? Что же дальше? Хочется верить, что их сегодняшнее состояние в профессии – не предел, а только трамплин, верить, что их будущее – это творческие поиски, без суеты и житейских карнавалов.

Магия личности Дениса Мацуева, его обескураживающий позитив во всем заставляют вместе с ним поверить, что сегодняшние лауреаты – это не миражи детства, что каждый станет глубоким художником и принесет плоды просвещения, красоты и толерантности в жизнь нашей маленькой голубой планеты. Возраст участников Grand Piano Competition – это возраст тех музыкантов, которые будут отмечать 200-летний юбилей Московской государственной консерватории! Думается, что именно с этих позиций мы приветствуем участников в год празднования 150-летнего юбилея нашей Alma Mater.

Профессор Р. А. Хананина
Фото Дениса Рылова

№ 5 (1334), май 2016

Обновленный Рахманиновский зал предстал пред публикой во всем своем великолепии. 30 апреля ровно в 17 часов ректор консерватории А.С. Соколов вместе с профессором С. Л. Доренским и его знаменитым учеником Денисом Мацуевым торжественно преодолели последнюю символическую преграду, разрезав традиционную красную ленточку. Спустя почти полгода зал вновь наполнился слушателями, стены ожили, впитывая в себя легкий гомон первых взволнованных разговоров перед концертом…

«Наконец отреставрирован последний из наших залов! Впервые он был передан консерватории в конце шестидесятых годов, и всегда был чрезвычайно любим публикой, – отметил в своем приветственном слове Александр Сергеевич Соколов. – Изначально он принадлежал Русской Православной Церкви и именно для исполнения церковной хоровой музыки в свое время и был предназначен. Мы же привыкли к Рахманиновскому залу как к залу универсальному. Безусловно, приоритет хоровой музыки сохраняется, однако здесь активно исполняется и старинная музыка – этот зал очень любит наш Факультет исторического и современного исполнительского искусства. И “Студия новой музыки” тоже чувствует себя здесь как дома. Здесь проходят камерные, сольные концерты, создаются особые сценические постановки… Рахманиновский зал вернулся в неизменном виде – если иметь в виду его стилистику. Но самое замечательное, что акустика осталась великолепной, а в чем-то, может быть даже стала лучше».

Обновленный Рахманиновский зал необычайно нежен – бело-голубые стены, сверкающий паркет, яркий дневной свет из просторных окон… Сегодня его по-прежнему можно назвать и самым новым, и самым старым концертным залом Московской консерватории. Пристроенный еще в 1898 году к зданию Синодального училища (1886–1918) зал пережил непростые времена: в советские годы здесь располагался юридический факультет Московского университета, а в помещении зала – факультетская библиотека. И лишь в 1968 году, после переезда Университета на Воробьевы горы, здание с залом, находившемся в ужасном состоянии, было передано Московской консерватории.

После долгих лет непростой реставрации открытие третьего корпуса Московской консерватории в стенах бывшего Синодального училища в 1983 году, наконец, состоялось – тогда и произошло музыкальное возрождение уникального зала, который в конце 1986 года получил название Рахманиновского в честь великого русского композитора, многие страницы жизни которого были связаны с Синодальным училищем.

«Когда этот зал после сложнейшего реставрационного процесса вернулся в консерваторию, первым, кто выступил на его сцене, был Святослав Рихтер. Поэтому для нас сегодня было очень важно, кто первым прикоснется к инструменту на этой сцене, – подчеркнул Александр Сергеевич. – Не было сомнений, что это должен быть тот, кем консерватория гордится, тот, кто ее прославил. И это – Денис Мацуев»!

Денис Мацуев в свою очередь приветствовал вновь открытый зал и поделился воспоминаниями с публикой: «Безумно приятно находиться здесь, в святых стенах этого родного для меня зала, потрясающе уютного и уникального по своей акустике. Здесь я провел годы учебы, здесь мы играли классные вечера нашего любимого профессора – Сергея Леонидовича Доренского, который и сейчас находится в этом зале. Эти вечера были по-хорошему домашними… Репетиции всегда были как отдельные мастер-классы, и последние штрихи профессора я помню до сих пор».

Через несколько часов Д. Мацуеву предстояло открывать конкурс юных пианистов Grand Piano Competion на сцене Большого зала, а на следующее утро уже именно в Рахманиновском зале должны были начаться первые прослушивания. Ректор поздравил пианиста с предстоящим событием, заметив, что этот конкурс еще станет устремленной на очень долгие времена традицией.

Открытие прекрасного зала – настоящий праздник, а какой же праздник без подарков? Не обошлось и в этот день без приятных сюрпризов! А. С. Соколов преподнес знаменитому выпускнику юбилейный памятный знак – «ювелирное изделие из серебра и золота, где очень красиво и символично объединены фронтон Большого зала консерватории, орган Большого зала и клавиатура, которая уходит в небеса». А в подарок консерватории и всем присутствующим Денис Мацуев приготовил… небольшой сольный концерт. Прозвучали «Размышление» Чайковского, «Крейслериана» Шумана и Этюд-картина ля минор Рахманинова. И величавый, воздушный Рахманиновский зал вновь наполнился чарующими звуками музыки, готовый щедро радовать свою верную публику еще долгие, долгие годы.

Ольга Ординарцева,
собкор «РМ»
Фото Дениса Рылова

№ 4 (1333), апрель 2016

П. П. Кончаловский. Портрет С. С. Прокофьева (1934)

Чувством времени Прокофьев был одарен с избытком. Лишь подобный человек мог так рассказывать о себе: «Я родился в 1891 году. Четыре года назад умер Бородин, пять лет назад – Лист, восемь – Вагнер, десять – Мусоргский. Чайковскому осталось два с половиной года жизни; он кончил пятую симфонию, но не начал шестой. Римский-Корсаков недавно сочинил “Шехеразаду” и собирался приводить в порядок “Бориса Годунова”. Дебюсси было двадцать девять лет, Глазунову – двадцать шесть, Скрябину – девятнадцать, Рахманинову – восемнадцать, Равелю – шестнадцать, Мясковскому – десять, Стравинскому – девять, Хиндемит не родился совсем. В России царствовал Александр III, Ленину был двадцать один год, Сталину – одиннадцать»… Прав Шекспир: «Весь мир – театр»!

Неумолимая поступь бытия, ее энергичное движение пронизывает музыку Прокофьева. Франсис Пуленк, вспоминая совместное музицирование (речь идет о Пятом концерте Прокофьева, когда Пуленк ему аккомпанировал на втором рояле), приводит слова автора, который говорил партнеру в моменты технических сложностей в оркестровой партии: «Мне все равно, только не замедляйте движение…».

Сережа Прокофьев с нотами своей оперы «Великан» (1901)

Ход времени – для Прокофьева не только осознанная составляющая реальности, но и сильный зримо-слышимый художественный образ. Бой часов в «Золушке» – одна из самых поразительных и ярких страниц симфонической музыки композитора, генеральная кульминация сочинения – и музыкальная, и сюжетная (часы как олицетворение судьбы героини). А страшный эпизод смерти Тибальта с пятнадцатью ударами в завершении – уникальная звуковая находка, буквально физически отсчитывающая последние секунды агонии злодея, мгновения, за которыми начнется уже другой, трагический этап печальнейшей истории на свете.

Прокофьев и слышит, и видит время. Может быть, поэтому он с младых ногтей так любил и чувствовал театр, а позднее кино? Эти искусства роднит с музыкой именно временнáя природа, о чем говорят великие мастера. «Музыка, – утверждал, например, Мейерхольд в лекциях, обращенных к режиссерам, – самое совершенное искусство. Слушая симфонию, не забывайте о театре. Смена контрастов, ритмов и темпа, сочетание основной темы с побочными – все это так же необходимо в театре, как и в

С. Прокофьев и С. Эйзенштейн (1943)

музыке». А Тарковский, анализируя временнýю природу одного из самых сложных творений Эйзенштейна – фильма «Иван Грозный», подчеркивает: «Чередование монтажных кусков, смена планов, сочетание изображения и звука – все это разработано так тонко, так строго и так закономерно, как разрабатывает себя только музыка». А ведь любовь к театру идет у Прокофьева из детства: история сохранила уникальное фото – десятилетний мальчик Сережа… с клавиром своей первой оперы «Великан»!

Композитор воплощал в музыке в том числе и реальные, сложнейшие события из прошлого времени: «Александр Невский», «Иван Грозный», наполеоновское нашествие («Война и мир»), Великая Отечественная («Повесть о настоящем человеке») – все это исторические вехи, воссозданные композитором в «зримых» музыкальных зарисовках. Новаторство позднего Прокофьева-композитора прежде всего – новаторство режиссерской природы.

В. Мейерхольд и С. Прокофьев (1939)

Идет Год музыки Прокофьева: весь мир празднует 125-летие со дня рождения композитора (11 /23/ апреля). Под этим знаком проходят многие культурные события. Хорошо помню такой же всемирный праздник четвертьвековой давности. Тоже «Год Прокофьева» во всех концертных залах мира, тоже международные конференции в разных странах и новые театральные постановки на многих музыкальных сценах. 100-летие рождения композитора, как ранее и его смерть, поразительно совпало с историческим катаклизмом в родном Отечестве. В 91-м огромный, непреходящий интерес к музыке Прокофьева сопровождали повсеместное увлечение и тяготение ко всему русскому, многократно увеличивая заинтересованное внимание к собраниям, на которых и мне посчастливилось выступать.

Тогда, в год столетия, все было еще очень близко. Внутри одной эпохи. Хотя сам композитор ушел из жизни в 1953-м, но еще были живы многие, лично знавшие его. Были живы сыновья – Святослав (1924–2010) и Олег (1928–1998), принимавшие участие в юбилейных мероприятиях; прошло всего лишь два года, как в Англии умерла первая жена Прокофьева Лина Ивановна (1897–1989). Академические исследования музыки на таких встречах перемежались реальными воспоминаниями. В разговорах мелькали «живые картинки», которые надо бы «зарисовывать» для будущих сценариев невероятной, детективной «пьесы жизни» русского гения ХХ века. Среди них были и праздничные, и трагические зарисовки. Особенно запомнился эпизод, как его сыновья-юноши, сразу после ареста матери примчались из Москвы к отцу, жившему с новой женой на Николиной горе, чтобы на промозглой февральской улице среди «равнодушной природы» рассказать о случившейся беде – такая апокалиптическая в своей обыденности сцена из «убойного» 1948 года, достойная «Зеркала» Тарковского.

Святослав Прокофьев с супругой (слева), Т. Курышева, Олег Прокофьев (справа) на юбилейной конференции в Шотландии (1991)

В юбилейном 1991-м еще царили детали. О великой музыке Прокофьева, которая держала первые места в мировых слушательских рейтингах, судили, обожая, восхищаясь, а иногда и отвергая по разным, в том числе и по политическим мотивам – доставалось и «Здравице», и «Семену Котко», и оратории «На страже мира», и «Повести о настоящем человеке», и еще много чему со всеми их красотами… Хотя неожиданный антипрокофьевский пафос одного уважаемого композитора на моей телепередаче, не скрою – поразил, и не только меня. Все это – оттуда, из «драмы жизни», «игравшейся» еще в живом, пульсирующем, трагичном и контрастном порой до гротеска ХХ веке.

Сегодня все кажется далеким – словно из другого времени-пространства. Из другого столетия! Даже Международный форум, который состоится в Москве в ноябре, имеет заголовок: «Прокофьев. XXI век». Объявленные темы обсуждений наряду с предсказуемыми традиционными аспектами исследований включают и «новенькое» типа: Воплощение музыки Прокофьева в актуальном искусстве. Contemporary art; Новые контексты музыки Прокофьева в кино, телевидении, анимации и мультимедиа; Музыка Прокофьева в современных интерпретациях: от джаза и рока до ремиксов и ремейков; Прокофьев и пространство академической электронной и электроакустической музыки. Новое время – «новые песни»!

И. Подгайный. Сергей Прокофьев

Путь Прокофьева в искусстве и в жизни уже воспринимается как целостная масштабная картина, насыщенная нюансами. В ней мелькают многие великие города и страны, многие великие имена – музыкантов, режиссеров, художников. Друзья и недруги, единомышленники и противники. Старшие и младшие современники. Все вместе, словно в благостном хороводе финала самого личного феллиниевского фильма («Восемь с половиной»).

Музыка Прокофьева звучит. Много. Наш слух и воображение фиксирует разнообразные, порой мимолетные параллели между разными опусами композитора, и намеренные, когда он сам переносил материал, и неожиданные, когда вдруг открываешь тонкие нити разнообразных стилистических связей, протянутых через всю жизнь. И особенно все новыми и новыми оттенками наполняется вневременнáя вдохновенная прокофьевская лирика (в которой ему в юности «отказывали, и не поощренная она развивалась медленно», как писал композитор). Здесь и написанные в военное лихолетье пленительные вальсы Золушки и Наташи Ростовой, которые сливаются в единый музыкальный облик женственной русской красоты, тянущийся от Глинки и Чайковского и уходящий в даль будущего…

Профессор Т. А. Курышева