№ 8 (1328), ноябрь 2015

За дирижерским пультом

1 декабря в Большом зале консерватории начинается юбилейный фестиваль Народного артиста СССР, заведующего кафедрой скрипки Московской консерватории, профессора, уникального музыканта и человека Эдуарда Грача. 85-летие – уже повод для торжеств, но эта дата умножается рядом знаковых для него событий, выпадающих на этот год: 125 лет со дня рождения любимого учителя, одного из корифеев отечественной скрипичной педагогики А. И. Ямпольского, 25 лет с момента основания Камерного оркестра «Московия», наконец, 25 лет счастливого супружеского и творческого союза с заслуженной артисткой России, пианисткой Валентиной Василенко.

Каждое число – не просто цифра, за ней – огромная череда поисков, восхождений, артистических свершений. О многом сказано в нашей книге «Эдуард Грач. От первого лица», вышедшей в 2012 году. Но время не стоит на месте, особенно, когда речь идет о такой многогранной личности – скрипаче, альтисте, педагоге, дирижере, организаторе конкурсов. Эдуард Грач – деятелен и энергичен, заряжая своей энергией студентов, публику, коллег. Он строг, даже неумолим к себе и к окружающим, когда дело касается профессии, и чрезвычайно обаятелен и артистичен в дружеском общении. Выкроив минутку в напряженном графике, маэстро поделился новостями в творческой жизни, рассказав, какие подарки ждут его слушателей в эти юбилейные дни.

— Эдуард Давидович, помню ваш прошлый концерт в день 80-летия – яркая, с фантазией придуманная программа. Что нас ждет в этот раз?

С супругой в зале «Гаво». Париж, 2014

— Невозможно делать юбилеи по шаблону, так что я попытался придумать что-то новое. 1 декабря в БЗК примут участие представители мастер-классов, конкурсов, где я – почетный профессор. Например, курсы в Кешет-Эйлоне, откуда меня приедут поздравить директор Ицхак Рашковский и его супруга Аня Шнарх, которая выступит как солистка с «Московией». Будут играть и молодые скрипачи, участники этих мастер-классов, и мои воспитанники – Игорь Хухуа и Гайк Казазян.

Другие мои давние друзья – Камерный оркестр «Виртуозы Якутии», считающий меня своим патроном. Многие участники этого коллектива выросли на моих глазах, оркестр неоднократно ездил со мной на мастер-классы. Жду их в гости. Будет и мировая премьера современного сочинения: «Апофеоз любви» Давида Кривицкого, посвященная мне и Валентине Василенко. Для грандиозного состава – 24 скрипок и фортепиано, партию которого исполнит внук композитора, студент Московской консерватории Михаил Кривицкий.

— В вашем репертуарном списке большое место занимают сочинения композиторов XX и XXI века, созданные и посвященные вам.

— Всю жизнь я охотно играл современную музыку, прежде всего российских композиторов. Когда занялся подсчетами, то получилось, что только крупных партитур в жанре концерта оказалось больше двадцати – Эшпая,  Светланова, Крейна, Балтина, Акбарова, Ходяшева… Это наша миссия исполнителя – давать жизнь новым сочинениям.

— Огромная часть вашей жизни связана с Московской филармонией, которая также собирается вас чествовать.

На фестивале «Золотые скрипки Одессы», 2015

— День рождения 19 декабря я проведу на сцене Концертного зала имени Чайковского. Так было на прошлом юбилее, прошедшем с аншлагом, мне было предложено сохранить это число. Первое отделение вижу как скрипичное гала и хочу назвать «Звезды XXI века», поскольку дали согласие участвовать мои ученики прошлых лет – Алена Баева, Никита Борисоглебский, Гайк Казазян, Айлен Притчин, Сергей Поспелов. Они все имеют сольные карьеры, их любит публика – и заслуженно.

— В каком репертуаре мы их услышим?

— Исхожу из того, что можно саккомпанировать составом оркестра «Московия». Первым прозвучит сочинение, очень значимое для меня. Чакона Витали – с нее начинался мой публичный дебют, состоявшийся в 1944 году в Новосибирске. А сейчас в ней будет солировать Никита Борисоглебский. Надеюсь услышать произведения Шуберта, Сен-Санса, «Кармен» Бизе-Ваксмана… А во втором отделении ожидаются музыкальные поздравления, сюрпризы – приходите, увидите сами.

— Главным музыкальным событием нынешнего года стал Международный конкурс имени Чайковского. Ваш класс блистал на нем, и как мне кажется, профессор Эдуард Грач установил личный рекорд по количеству участвовавших студентов: трое прошли предварительный отбор, один из них завоевал премию. Браво!

— Спасибо за поздравление. Я конечно следил за ходом конкурса и отслушал все туры по трансляции. Качество вещания было великолепное, не сравнить с прошлым разом.

— Вы действительно прослушали всех участников?

- Да, всех без исключения.

- Еще один рекорд! Поделитесь вашими впечатлениями…

- После драки кулаками не машут (улыбается). Могу, конечно, что-то прокомментировать. Конкурс был очень сильный, и, на мой взгляд, безусловно, должен был увенчаться первой премией.

— Ваш выбор?

У зала «Гаво». Париж, 2014

— Клара-Джуми Кан. Я знал ее раньше, слушал на конкурсе в Сеуле, будучи там в жюри. Уже тогда обратил на нее внимание, но за эти годы она феноменально выросла, развилась. Теперь это превосходная скрипачка, очень увлеченная – ее спокойно слушать невозможно. Хотя в третьем туре Концерт Чайковского не стал ее высшим достижением, и тут, как мне кажется, Гайк Казазян ее переиграл. Но, тем не менее, по результатам всех туров она, безусловно, заслуживала первого места. Как и Гайк – второй премии. Но жюри вынесло решение – первую премию не присуждать! И так второй конкурс подряд. Ощущение, что есть какие-то силы, желающие убедить, что скрипичная школа деградирует, что в упадке российская школа. Это несправедливая и предвзятая позиция.

Я работал в жюри многих конкурсов, в том числе таких известных как Венявского в Польше или Лонг-Тибо в Париже. Считаю, что такого бы не случилось, если бы был председатель жюри. Пусть в Москве собрали ведущих звезд, но все равно организующее начало должно быть. Потом член жюри должен присутствовать на всех турах, чтобы, оценивая, иметь целостную картину. Да, бывали прецеденты – Менухин приезжал на финал конкурса в Брюсселе. Но это Менухин, и ему подражать надо не в этом.

— Конкурс совпал с 175-летием со дня рождения Чайковского. Ваше отношение к этому композитору?

— Гениальный композитор, я с благоговением играю его произведения. Среди скрипичных концертов, его – самый трудный, и с технической, и с художественной стороны. Говорили же: «Это концерт – не для скрипки, а против скрипки». Действительно Чайковский использует нетрадиционные скрипичные приемы. Но трудность заключается и в том, что бы суметь сыграть его просто и благородно, передать его лирическую суть. С «Московией» сделана программа из его сочинений: «Воспоминание о Флоренции», Струнная серенада, оркестровая версия пьес из «Времен года», скрипичные миниатюры. Ее мы собираемся показать весной 2016 года, в день рождения Чайковского, 7 мая, в Большом зале консерватории. Планировал сыграть ее в этом году, но из-за конкурса Чайковского не удалось. В консерватории ведь традиционно сокращается на месяц учебный год, сессия проходит уже в мае, и работать с оркестром не было возможности.

— А кто ваш любимый композитор?

С А. И. Ямпольским. Москва, 1949. На вокзале после победы на конкурсе в Будапеште

— Творческая жизнь длинная и выделить кого-то одного не смогу. Когда-то для меня Брамс был самым любимым композитором. Обожаю французскую музыку: Дебюсси, Равеля. Конечно Моцарта – все, что вышло из-под его пера, настолько вдохновенно. Но соглашусь с Рихтером, который говорил, что Моцарт – самый трудный композитор. Последние годы я еще больше полюбил Шуберта: что-то в нем есть щемящее, интимное. А вообще мне повезло: я не играл нелюбимых композиторов.

— Расскажите, что было интересного в вашей творческой жизни в этом году?

— Музыканты живут не годами, а сезонами. Этот еще только начался, а вот прошлый получился очень насыщенным – могу подвести некие итоги. Летал вновь в Китай, где провел мастер-классы в Шанхае, прошлой осенью работал в жюри Международного конкурса имени Лонг-Тибо в Париже. Невероятная ностальгия – сидеть в зале Гаво и невольно вспоминать 1955 год, когда я сам играл на этом конкурсе. Сейчас в Оргкомитете работал сотрудник, который меня слушал полвека назад – очень волнительное событие! И я счастлив, что мой ученик Айлен Притчин победил на этом конкурсе, завоевал Гран-при.

Традиционно принимал участие в жюри Скрипичного конкурса в Астане, который организует ректор Казахского университета искусств Айман Мусаходжаева. А между поездками – концерты класса, «Московия».

— Вы недавно вернулись из Одессы… Как вас встречали в это тревожное время на Украине?

– Я получил приглашение приехать на фестиваль «Золотые скрипки Одессы». Приятная атмосфера, в зале меня встречали восторженным скандированием: никакой враждебности… Я встал за дирижерский пульт и аккомпанировал Сергею Ивановичу Кравченко Полонез ре мажор Венявского. Концерт длился три с половиной часа, собрав многих одесситов, разбросанных по всему миру. Приехали Александр Винницкий, Павел Верников, преподающий в Швейцарии, Дора Шварцберг, работающая в Вене, Михаил Вайман, живущий теперь в Германии.

Три дня, проведенные в моем родном городе, очень согрели меня. Нас прекрасно принимали, организовали прием у мэра, где я произнес от имени всех участников речь, поблагодарив за гостеприимство.

Конечно, прогулялся к своему дому на Пушкинской улице, где состоялся типично одесский диалог. Я стал фотографировать, а ко мне подошел мужчина и говорит: «Вы лучше сфотографируйте соседний дом, там Пушкин жил два года». А я в ответ: «Обязательно, ну а в этом доме родился я».

— Вы меня встретили репликой, что проигрыш Марии Шараповой испортил вам настроение на весь день. Какую роль играет в вашей жизни спорт?

— Все началось с футбола, которым увлекался с детства. Сам играл, ходил на стадион болеть за «Динамо» – до сих пор любимую команду. Потом прибавился хоккей, а сейчас я увлекся теннисом – в этих матчах завязываются невероятные интриги. Из женщин-теннисисток болею за Шарапову: ее проигрыш действительно меня так расстроил, что думал, не смогу дать интервью. А из мужчин слежу за Новаком Джоковичем. Он мне реже портит настроение – сейчас он «первая ракетка» мира.

Я настолько много работаю – и ученики, и оркестр, и концерты, и поездки, что спорт мне необходим для разрядки. Возможность посмотреть интересный матч – теннисный или футбольный, дает мне переключение. Хотя хладнокровно, просто ради удовольствия смотреть не могу: я человек горячий, азартный, радуюсь победам и принимаю близко к сердцу неудачи…

Музыка для меня – вся жизнь, иначе я бы не работал до такого возраста. Если выдается пара свободных дней, я начинаю хандрить, а когда преподаю или репетирую к концертам, то сохраняю жизненный тонус.

Беседовала профессор Е. Д. Кривицкая

№ 7 (1327), октябрь 2015

Творчество Наталии Николаевны Шаховской – поистине золотая страница отечественной музыкальной культуры. Виолончельный «голос» Шаховской, его теплоту, трепетность и глубину невозможно спутать ни с одним звучанием самых крупных мастеров. В ее игре есть тонкость и благородство вкуса, невероятная чистота инструментального «произнесения» и редкая красота тона, глубина и масштаб интерпретации, яркий темперамент и истинно русская эмоциональная насыщенность. Имя Шаховской, народной артистки СССР, профессора, заведующей кафедрой виолончели Московской консерватории – настоящий «знак качества», исполнительского, педагогического и просто человеческого.

Блистательным артистическим стартом ученицы С. М. Козолупова и М. Л. Ростроповича стали победы на многих международных конкурсах. Особо выделяется впечатляющий триумф на Втором конкурсе имени П. И. Чайковского (1962), где впервые была представлена виолончельная номинация. «Артистке подвластно все, от изысканной лирической интровертной задумчивости до огненного неукротимого огня высоких эмоциональных энергий», – восторженно писали критики о ее концертах.

В репертуаре Шаховской практически вся классическая сольная и ансамблевая литература для виолончели, ей посвящали свои сочинения А. Хачатурян и С. Губайдулина, С. Цинцадзе и Н. Сидельников, С. Беринский и Л. Книппер… Многие годы она играла с Е. Малининым и Э. Грачом в составе фортепианного трио, выступала с дирижерами К. Зандерлингом, Д. Китаенко, К. Кондрашиным, К. Мазуром, Н. Рахлиным, Г. Рождественским, М. Ростроповичем, В. Спиваковым, А. Хачатуряном, М. Шостаковичем…

Без малого 60 лет продолжается педагогическая деятельность Наталии Николаевны. За это время создана всемирно известная школа профессора Шаховской, продолжающая и развивающая козолуповскую метóду и музыкальные новации «вулканического» Ростроповича не только в России, но и за рубежом. Среди учеников Шаховской – профессора и доценты консерваторий, концертмейстеры крупнейших оркестров, свыше 40 лауреатов международных конкурсов: К. Родин, Д. Шаповалов, С. Антонов, Б. Андрианов, В. Бальшин, О. Галочкина, Е. Горюнов, А. Демин, Т. Заварская, А. Загоринский, И. Зубковский, О. Коченкова, А. Найденов, Е. Румянцев, Н. Савинова, С. Судзиловский, П. Суссь, Е. Сущенко, М. Тарасова, Н. Хома, Д. Цирин, Д. Чеглаков, Т. Мерк (Норвегия), Г. Торлеф и У. Шайфер (Германия), Д. Урба и Д. Озолиня (Латвия), Э. Валенсуэло (Чили), Д. Вейс (Чехия), С. Аттертон (Франция), С. Багратуни (США), В. Пономарев (Швейцария) и многие другие.

Творческий график педагога насыщен и по сей день. Она проводит мастер-классы по всему миру, работает в жюри престижных международных конкурсов, среди которых «Пражская весна», АRD в Мюнхене, конкурса в Претории, имени М. Л. Ростроповича в Париже, имени В. Лютославского в Варшаве, Д. Поппера в Венгрии, К. Давыдова в Латвии…

Шаховская – педагог, что называется, от Бога. В основе ее впечатляющих педагогических успехов лежит невероятная требовательность к себе, бескомпромиссность в отношениях с коллегами (и администрацией!), честность в профессии и в жизни, душевная теплота, почти материнская забота об учениках, неиссякаемое чувство юмора. В стиле преподавания Наталии Николаевны очень многое идет от ее характера, главное в котором – неповторимая гармония и обаяние музыкантского и личностного начала. «Моя задача – подвести ученика к “источнику” в искусстве. А уж сможет ли он из него “напиться”, – это зависит только от мотивации, общей культуры и музыкального дарования студента», – говорит Шаховская.

Поздравляем со славным юбилеем, дорогая Наталия Николаевна! Здоровья, счастья Вам, творческих успехов во благо российской виолончели, долгих лет жизни!

Профессор А. Н. Селезнев

№ 7 (1327), октябрь 2015

Александр Васильевич Свешников (1890–1980) – великое имя для русской музыкальной культуры. Дирижер, хормейстер, педагог, выдающийся общественный деятель, он в течение 30 лет был ректором Московской консерватории. Оценить в полной мере значение творческого наследия Свешникова невозможно. Всю свою жизнь он посвятил сохранению и преумножению русской певческой культуры, и пронес великое наследие мастеров Синодального хора – своих учителей – через самые трудные годы нашей страны. Имя Свешникова с гордостью носят основанное им Московское хоровое училище мальчиков, детская хоровая школа его родного города Коломны и Государственный академический русский хор, которым Александр Васильевич руководил более 40 лет. Среди учеников Свешникова такие крупные хоровые деятели, как В. Н. Минин, Л. Н. Павлов, В. С. Попов, К. Б. Птица, В. В. Ровдо, Б. Г. Тевлин, А. А. Юрлов, С. С. Калинин…

Московская консерватория широко и с гордостью отмечает день рожденья Александра Васильевича. В фойе Большого зала разместилась экспозиция к 125-летию со дня рождения музыканта. Традиционную поездку студентов и профессоров дирижерского факультета к могиле Свешникова на Новодевичье кладбище возглавил ректор, профессор А. С. Соколов, а кафедра хорового дирижирования почтила память Мастера крупной научно-практической конференцией «Хоровая культура современной России: традиции и современность. К 125-летию со дня рождения А. В. Свешникова» и концертом-открытием II Международного хорового   конгресса Московской консерватории.

Об Александре Васильевиче Свешникове написано и сказано много слов, живы его ученики. Но до сих пор при обращении к великой личности находятся новые, неопубликованные ранее страницы… Таким открытием стала давняя дипломная работа главного хормейстера Московского мужского камерного хора под руководством В. М. Рыбина, выпускника консерватории Д. Д. Семеновского «Методические основы вокально-хоровой работы в Государственном академическом русском хоре СССР» (1972, МГК). В ней содержатся уникальные свидетельства живого репетиционного процесса А. В. Свешникова с Госхором. Цитаты непосредственных рассуждений Мастера позволяют не просто проникнуть в его профессиональную лабораторию, но как бы услышать его голос.

Вот некоторые из них:

О «механике» взятия дыхания: «Дыхание берется быстро, /Он положил свои руки на пояс./ Вы расширили бока и воздух пошел, получается открытое горло, не нажимая…»

О работе над произношением слов:  «Как разговариваете, такими интонациями и поёте».

О качестве произношения слов, понимании их значения: «Пойте, пойте, смысл поётся, ведь вы не клавиши рояля!»

О красках и оттенках в голосе для передачи образных и сюжетных линий сочинения: «Решает не голос, а каждый из вас – артист».

О творческом настрое: «Дрессировкой у нас с вами ничего не выйдет, а нужно, чтобы каждый хотел спеть это с удовольствием, со смыслом…   Испытайте удовольствие, без этого ничего не получится!»

О начале хора Р. Щедрина «К вам, павшие»: «Так тихо запеть, как будто стоят у могилы и ничего не говорят… »

О начале русской песни «Пойду ль я» в обработке А. Гречанинова: «Вы начинаете так, как растягивает меха удалой баянист».

Но главным, непременным требованием А. В. Свешникова к хоровому пению всегда было одно: спеть красиво. А «красота никогда себя не выставляет напоказ, не бывает громкой, крикливой. Она в радости от переливов голосов…»

Ольга Ординарцева

Из коллекции Валентина Витебского

Время неумолимо. Оно отдаляет нас от великих учителей – тех, кто определил твою судьбу. Наша задача – помнить их ежедневно.

Александр Васильевич Свешников – выдающаяся личность, выросшая на традициях великого хорового певческого искусства, которые достались нам в наследство от «синодалов». Свешников жил в той атмосфере, у него был сертификат об окончании регентских курсов Синодального училища, подписанный великими синодальными мастерами, основателями нашей кафедры. В годы, когда происходили необратимые изменения государственных устоев в России, очень важно было не потерять основы, и именно Свешников сохранил ту великую русскую певческую традицию, которая была свойственна Синодальному хору.

Чем больше проходит времени от общения с ним, тем больше понимаешь, какой это был гигант в хоровом искусстве.  Я помню Александра Васильевича в работе, в живом действии. Помню его в Хоровом училище, в консерватории, в хоре, где я работал у него 11 лет – он всегда удивительно умел дисциплинировать. При нём нельзя было быть расслабленным, позволить себе лишнее, он умел заставить быть чрезвычайно собранным во всем. Даже облик, походка Свешникова при встрече с ним всегда мобилизовала.

Он организовывал, как сам любил выражаться, «и лаской, и таской». От него доставалось очень многим. Были жесткие моменты и в учебе, и в работе… Если раньше я иногда внутренне обижался, то с годами понимаешь, как он был прав, как он взращивал в тебе все то, что необходимо хормейстеру. Потому что это – дело общественное, и если дашь себе поблажку, дальше ничего не пойдет.

У нас работает семь учеников Александра Васильевича, окончивших хоровое училище, знающих традиции певческого дела Свешникова. Думаю, для всех наших педагогов важно всё время учить молодых деятелей хорового искусства, будущих профессионалов тому, что предшествовало нам. Они должны знать, из какого корня всё растет. Это важно передать молодому поколению.

Казалось бы, мы его хорошо помним живым, сохранились записи, кинокадры его работы. Но для нового поколения это все равно уже мифическая фигура. Книжная. А нам, его последователям, необходимо показать его в живом действии. Слава Богу, что сохранились записи! Но мы в огромном перед ним долгу: сколько фондовых записей было сделано, это же ещё не на один десяток дисков! Надо собрать все его наследие и выпустить большими тиражами под названием «Искусство Свешникова».

Мы подготовили большой концерт, который открывал Второй международный хоровой конгресс, где хор Московской консерватории исполнял в первом отделении сочинения, которые были в репертуаре Александра Васильевича. Это и народные песни в его обработках, и Чайковский, Кастальский, Данилин, Чесноков, Голованов, Свиридов, и «Всенощное бдение» Рахманинова, конечно. Всё то, что пелось Свешниковым. Возродить то звучание невозможно, но стремиться к этому надо! Во втором отделении звучала музыка его учеников и последователей. Это Р. Щедрин, В. Кикта, А. Эшпай, молодые композиторы А. Висков и А. Комиссаров…

Что значит традиции и преемственность? Наверное, они в том, чем сейчас живет хор Московской консерватории, в том, чтобы хор пел в такой вокальной манере, которую преподавал Свешников, которую мы впитали в себя. Это трудно, для этого нужно понять его методику, культуру вокала. Я стараюсь это сохранять.

Хор – самое демократическое искусство, самое необходимое, народное. Человек рождается с песней, колыбельной, и уходит из жизни – его отпевают. Вслед за Александром Васильевичем мы должны нести идею соборности нашего хорового дела!

Профессор С. С. Калинин,
зав. кафедрой хорового дирижирования

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Солнце – первооснова и источник жизни на Земле. Оно стоит у колыбели всех ее живых существ, согревая в холодном небытии крошечный и прекрасный мир нашей планеты. Когда-то благодаря Солнцу родились и мы – люди. Подобно ему мы создали свои миры в нашем социуме – политический, научный, культурный и многие другие. И мы счастливы тем, что в каждом мире имеем не одно, а много солнц – разных, уникальных, самобытных. Они издают особенное притягательное свечение, исполненное могучей силы Творца. Благодаря им рождаются новые идеи, открываются скрытые от большинства истины, и жизнь обретает множество неизвестных доселе смыслов. В отличие от небесного светила, наши солнца – это люди из плоти и крови, несущие огненный свет созидания в душе. Своей харизмой они привлекают внимание, деятельностью преобразуют мир, а их открытия создают длинный шлейф последователей, почитателей, а порою и эпигонов. Они живут среди нас физически, но несравнимо выше – эстетически, творчески, духовно.

Всеволод Всеволодович Задерацкий – представитель «солнечной расы». Его научные труды, подобно вспышкам сверхновых звезд, осветили «небосвод» музыкознания неизвестным ранее светом, информацией, идеями. Его Академия «Новое передвижничество» стала для высокого искусства ярким факелом в сумерках 1990-х. Его просветительский и педагогический труд сформировал десятки выдающихся музыкантов. Наконец, его усилия по вызволению из плена забвения имени отца спасли для мира творчество одного из крупнейших композиторов XX века.

Как правило, дети великого в искусстве родителя не имеют сопоставимого с ним таланта. Однако история знает случаи, когда одарённость отца словно переходит на сына, который использует её в собственном самобытном преломлении. Всеволод Петрович и Всеволод Всеволодович Задерацкие – тому яркий пример. Неутомимая воля к творчеству и прогрессивному преобразованию, способность подняться над ситуацией и увидеть то, что сокрыто для глаз обывателей, масштабность мышления и тончайшая творческая интуиция, позволяющие нести в мир качественно новую информацию – общие стороны дарования отца и сына, композитора и музыковеда.

Однако называть Всеволода Всеволодовича музыковедом вроде бы и верно, но абсолютно неадекватно масштабу личности. Несмотря на громадную научную ценность исследований Задерацкого-младшего в области полифонии музыки Шостаковича, Стравинского, в области изучения музыкальных форм и современных авангардных течений, его интересы и мышление – иерархически объемлющи по отношению к музыкознанию. Он – философ, познающий бытие и человека посредством музыкальной науки. Это определяет ход его научной мысли, которая всегда находится как бы вне процесса познания, но изучает сам этот процесс. Его взгляду доступы связи разнокачественных явлений, их взаимодействие и влияние на предмет изучения. Научное наследие Всеволода Всеволодовича, статьи и очерки фиксируют, кажется, самую суть музыкальных явлений, а выводы имеют качество предельного, окончательного обобщения.

Живое общение с «людьми-солнцами» оставляет неизгладимый след в душе, заряжает её исходящим от них внутренним светом. Талант рассказчика, ораторское мастерство Всеволод Всеволодович перенял, вероятно, от отца. В его повествовании даже самая сложная узко-профессиональная информация обретает художественность и особый магнетизм, притягивающий внимание и пробуждающий азарт познания. Однако не одно лишь содержание его речи, но и сама форма высказывания завораживает изяществом слога, необычностью метафор и красотой смысловых построений.

Порою кажется, что Всеволод Всеволодович обладает неким волшебным неиссякаемым источником вдохновения, идей, творческой энергии. Чем ещё объяснить его способность регулярно писать глубокие, ценные для науки работы в каждом номере созданного им журнала «PianoФорум», постоянную организацию и участие в крупных культурных проектах, издание монументальных научно-исследовательских работ, при этом успешно готовить аспирантов к учёным степеням?

2015 год – юбилейный для Всеволода Всеволодовича. Однако «юбилей» в данном случае – лишь условная метка на ярком, полном ценных обретений жизненном пути, ибо впереди – новые цели и масштабные планы. И пусть могучее Солнце, вложившее в его сердце огненный темперамент, а в разум – ясность мысли, осветит его замыслы и творческие горизонты своим жизнетворящим пламенем, помогая созидать своему собрату от мира людей.

Павел Левадный

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Время от времени в жизни каждого из нас появляется особенный, уникальный человек, который оставляет в ней глубокий, неизгладимый след. Это может быть педагог, школьный или вузовский, но мы получаем от него не только знания по предмету, но и нечто гораздо большее. Это может быть коллега по учебе или работе, но мы обсуждаем с ним не только профессиональные вопросы, но и нечто более существенное. Сближение с ним обогащает наш внутренний мир, открывает новые духовные измерения. Иногда встреча с подобным человеком становится судьбоносной – наш жизненный путь решительно меняет направление, и позднее мы осознаем: тем, чего добились, к чему пришли, мы обязаны именно ему. Лично мне в жизни повезло: замечательные люди появлялись и появляются в ней один за другим. И всякий раз я испытываю к ним огромную благодарность.

Профессор Московской консерватории Михаил Сергеевич Воскресенский – именно такой человек. (Должен извиниться перед читателем: пытаясь нарисовать портрет Мэтра, я буду упоминать себя.) Общение с ним – и прямое, через диалог, и опосредованное, слушая его игру на рояле, – для меня драгоценный дар, неиссякаемый источник творческой энергии, надежный ориентир в бескрайнем мире музыки. Впрочем, я уверен, что многие его ученики утверждали бы то же самое.

О хорошем пианисте-педагоге обычно говорят: он делает из ученика профессионала (того, кто владеет инструментом) и формирует из него музыканта (которому открыто и подвластно искусство музыки). Но не так часто встречаются педагоги, способные благотворно и мощно воздействовать на учеников на высшем духовном уровне. Если передача мастерства и приобщение к искусству – нечто загадочное, с трудом поддающееся анализу, то что говорить о духовном влиянии! Это тайна, перед которой «всяк ум недоумевает». И все эти ипостаси присущи самому профессору Воскресенскому: и пианист-профессионал, и артист-художник, и Человек с большой буквы.

Личным обаянием, приветливостью и доброжелательностью, а в конечном итоге – силой своего неутомимого, неугасимого духа Михаил Сергеевич способен преобразить ученика. Успокоить, если излишне нервен, взбодрить, если слишком вял, раскрепостить, если явно зажат. Зажечь в нем огонек творчества, подвигнуть к поискам и открытиям. Выявить те художественные ростки, что скрыты в глубине его души, и очень осторожно, деликатно вывести их наружу. И это приводит к поистине бесценному результату – к безграничному счастью жить с Музыкой, и более того – жить в Музыке.

Такое счастье мне самому довелось испытать на первом же уроке у Воскресенского. Когда только начинаешь играть пьесу, получается явно «не то»; но к концу урока почти всегда происходит чудо – играешь совсем иначе и чувствуешь, что начинается «самое то». И это – неописуемое наслаждение.

Учитель очень внимателен и требователен к технической стороне исполнения, но никогда не ставит ее во главу угла. Для него важнее исходить от сути, от образа, от смысла. Помочь ученику осознать, поймать, ухватить основной смысл, самую сердцевину произведения. «Ну вот, понял? Видишь, заодно и техника появилась!»

Эту тончайшую педагогическую задачу Михаил Сергеевич решает двумя путями: и вербальным и невербальным, показывая на рояле. Его реплики обычно кратки, просты и конкретны: «подчеркни мелодию», «бери педаль на вторую долю такта», «не спеши»... Но этого бывает вполне достаточно, чтобы направить ученика в нужное русло. Если же слова не имеют должного воздействия, нужно подкрепить их личным примером – сыграть… Ученик, оставив неудачные попытки, внимательно слушает, а затем подхватывает услышанное и идет по намеченному пути. Как-то я принес на урок первую часть Четвертого концерта Бетховена. Я представлял эту музыку подвижной, энергичной, целеустремленной, но где-то была явная ошибка: музыка не желала ровно «бежать», топорщилась, рвалась на кусочки. Послушав начальную тему в моем исполнении, Михаил Сергеевич говорит – «Куда ты спешишь, это же ли-ри-ка!» – и погружает свои руки в первый соль-мажорный аккорд. Я пытаюсь сделать так же… и мы играем всю первую часть, не замечая, как она подошла к концу.

Профессор Воскресенский работает со своими студентами очень деликатно. Это свойство неизменно сохраняется и в общении. Будучи весьма эмоциональным человеком, Мэтр никогда не позволяет себе излишних резкостей, а с «тонкими натурами» обходится просто delicatissimo. За время моего учения я неоднократно заслуживал самого сурового осуждения, а то и поругания (за невыученную программу и другие грехи), но расправы не последовало ни разу. «Значит, так: время до конца урока еще есть, и я иду в буфет пить кофе. А ты идешь домой заниматься» – и не более того!

Безграничное уважение к студенту, ни тени превосходства, ни капли снобизма. Простота в общении, доброта, сердечность и щедрость. Вот еще один случай: Михаил Сергеевич поручил мне аккомпанировать студенту-дипломнику концерт Метнера. Экзамен прошел благополучно: солист был на высоте, оркестр вроде бы не подвел. Через некоторое время раздается телефонный звонок: «Гриша, у меня в этом году пять выпускников получили дипломы, мы завтра собираемся. Ждем тебя». В ресторане на Большой Спасской, в отдельном кабинете, за богато сервированным столом мы провели незабываемый вечер: профессор – распорядитель пира, рядом выпускники, ассистенты, аккомпаниаторы, их друзья… Часто ли встретишь педагога, который угощает свой класс роскошным ужином?!

Михаилу Сергеевичу присуще отличное чувство юмора. Кстати, юмор – очень полезный инструмент в педагогической работе. Иногда им злоупотребляют, но Воскресенский всегда остается безупречным интеллигентом, а его шутки делают общение непринужденнее, теплее и человечнее. Помнится: волнующийся абитуриент пришел на консультацию, в программе, в числе прочего – этюды Шопена, Первый (максимум яркости в сложнейших арпеджио) и Второй (едва слышные шорохи хроматических пассажей). Дело происходит, как обычно, в 45-м классе, где стоят два Стейнвея: «Погоди! – говорит профессор, – первый этюд сыграешь на другом рояле, он у нас погромче. А потом пересядь обратно, ближе к окну». Все присутствующие дружно смеются; молодой человек, уже в хорошем настроении, играет…

Время над ним не властно. А юбилей – лишь начало нового периода активной многосторонней деятельности. Занятия со студентами, абитуриентами, учениками ЦМШ, заведование консерваторской кафедрой, неослабевающая концертная деятельность (каждая сыгранная программа – событие в нынешней музыкальной жизни!), аудиозаписи, телепередачи, регулярные зарубежные поездки – сегодня возвращение из Китая, завтра перелет во Францию… Как это возможно осуществить одному человеку?! Очевидно, основная причина кроется внутри – это Сила Человеческого Духа. Именно она питает и поддерживает Маэстро, восхищает его слушателей, вдохновляет учеников. И главное пожелание юбиляру – чтобы этот источник не иссякал…

Григорий Рымко

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Александр Зиновьевич Бондурянский – юбиляр. Это приятное событие состоялось летом, и отдохнувшее за отпуск сознание с удовольствием погружается в прошлое и возвращается в настоящее, охватывая большую, интересную жизнь. Мне легко о нем говорить, потому что мы работаем вместе, рука об руку, долгие годы, причем в самых разных сферах.

Александр Зиновьевич – разносторонне одаренный, творческий человек. И главное – он человек счастливый, потому что с самого начала своей консерваторской жизни он нашел ту магистральную дорогу, по которой следует по сей день. Я имею в виду «Московское трио» – эталон качества и мастерства.

Не так часто бывает, что музыканты, оказавшиеся в юности рядом, потом всю жизнь сохраняют верность друг другу – хороший пример для подражания для молодого поколения! Безусловно, есть заслуга профессора Т. А. Гайдамович в том, что в своем камерном классе она разглядела талантливых юношей и создала это Трио (1968), выведя его затем на высокие позиции. С 1975 года А. Бондурянский, В. Иванов и М. Уткин бессменно выступают вместе. За эти годы они объехали многие страны мира, не говоря о России, их огромный репертуар включает практически всю литературу для этого ансамбля. «Московское трио» явилось первым исполнителем в России многих неизвестных прежде опусов, им посвящали новые сочинения Шостакович и Книппер, Чулаки и Буцко, Щедрин и Беринский, А. Николаев и А. Чайковский… И многие, многие другие, всех не перечислить.

Безусловно и то, что упомянув Татьяну Алексеевну, важно подчеркнуть верность и благодарность Учителю, которую музыканты несут через всю жизнь (тоже хороший пример для подражания). Трио и, прежде всего, А. Бондурянский были инициаторами создания новых Международных конкурсов камерных ансамблей в Калуге, Магнитогорске, проведения ансамблевых соревнований в Москве… Александр Зиновьевич неизменно присутствует на них как глава или член жюри, как признанный мастер ансамблевого музицирования, как артист. При этом он, будучи превосходным пианистом, имеет и сольную практику, постоянно гастролирует в России и за рубежом. Его сольный репертуар обширен.

А в 2004 году прибавилась серьезная и ответственная административная деятельность, когда А. Бондурянский стал проректором Московской консерватории по УМО (Учебно-методическое объединение). У этой структуры давняя история. Все начиналось еще в 90-е годы прошлого века, когда радикально обновлялась вся система образования. Изначально УМО было задумано как коллективный разум, при сопредседательстве трех ректоров: Московской и Петербургской консерваторий и Гнесинской академии. Это была очень правильная позиция. Конечно, ответственность за все решения ложилась на сопредседателей, но анализ ситуации, подготовка решения возлагалась на профильных проректоров.

На протяжении многих лет мы были в одной команде, вместе работали в наиболее сложных направлениях. Сложность заключена в том, что деятельность проректора по УМО не ограничивается внутриконсерваторскими событиями. Она относится скорее к области «внешней политики». Здесь важно самым тщательным образом анализировать каждую спущенную «сверху» директиву, понимать нашу специфику. А он «с младых ногтей» впитал все проблемы консерваторского мира.

Александр Зиновьевич сделал очень много: помимо Министерства культуры и Министерства образования он выступал и в Госдуме, и в Совете Федераций, и в Торгово-промышленной палате… Всюду, поднимаясь на трибуну, он убежденно и терпеливо отстаивал нашу позицию. Прежде всего, это касалось специалитета, который в какой-то момент был на грани выведения из системы высшего образования. Слепое копирование болонского процесса, принятого на Западе, было безоговорочно предписано всем вузам, включая консерватории. А мы бились за сохранение своих традиций. Без преувеличения, только благодаря твердой позиции Московской и Петербургской консерваторий, специалитет удалось отстоять. Теперь и в Законе об образовании, который тогда принимался, есть понятие специалитета. Он четко прописан, мы нашли приемлемую для него форму, наряду со всеми другими… Конечно, это была «командная игра», но личная заслуга А. Бондурянского здесь очень велика.

Сейчас объявлена реорганизация структуры УМО. Она кардинально меняется, в частности, принято решение, что ректоры больше не будут возглавлять УМО. Тут еще много вопросов, идёт, как говорят сегодня, «перезагрузка». Объявлено, что председателем УМО станет Екатерина Мечетина, превосходный музыкант, чему я очень рад. На этом перепутье Александр Зиновьевич и завершил в УМО свою работу.

Но и эта административная стезя для него – не единственная. На протяжении ряда лет он курировал концертную работу Московской консерватории и многое наладил во взаимодействии камерных и Большого залов. Они ведь важны для нас не только как источник доходов, что немаловажно, особенно сегодня, но, прежде всего, как возможность оттачивать мастерство наших студентов. Став проректором по артистической деятельности (2011–2013), А. Бондурянский проявил «дипломатическую» гибкость: на «внешнем рынке» надо было взаимодействовать с такими опытными партнерами-конкурентами как Московская филармония, которая, естественно, умеет отстаивать свои позиции. Никогда ничего он не доводил до конфликта, и, очевидно, именно такой человек как Бондурянский в тот момент был необходим, его авторитет, опыт, мастерство, интуиция были незаменимы.

Профессор А. З. Бондурянский – прекрасный педагог. И музыкальная педагогика продолжает оставаться важнейшей сферой его деятельности. Своим опытом он делится не только с консерваторскими учениками, но также дает многочисленные мастер-классы в разных уголках мира. Может показаться, что педагогическая деятельность не столь видна, она проходит за закрытыми дверями классов и аудиторий. Но когда эта дверь «приоткрывается», когда студенты предстают перед публикой, все становится очевидным. Далеко не случайно ученики профессора А. З. Бондурянского по классу камерного ансамбля отмечены многочисленными лауреатскими званиями на мировых площадках. Дуэты, трио, квартеты – многие ансамблисты достойно идут по стопам своего Учителя. И это – лучший подарок профессору, особенно в дни юбилейного торжества, с которым его «виновника» от души поздравляем!

Профессор А. С. Соколов,
Ректор Московской консерватории

№ 5 (1325), май 2015

Явление Чайковского – уникально. Причем уникален он всем. И тем, что был первым русским композитором, единственным из своего поколения, получившим профессиональное музыкальное образование в Петербургской консерватории, и тем, что стал первым русским профессиональным композитором, профессором почти 12 лет прослужившим в Московской консерватории и не порывавший с ней связи более никогда. И тем, что, поступив на службу, с головой окунулся в консерваторскую жизнь, в ущерб занятиям композиторским творчеством, усердно составлял учебные программы, инструкции, участвовал в заседаниях Совета профессоров, в составлении Устава, о чем с гордостью, сообщая о своих успехах, писал в письме своим младшим братьям Модесту и Ипполиту: «У нас теперь все комитеты и прения по поводу здешней консерватории. Прения эти очень бурны. Я участвовал на днях в составлении устава и написал огромную инструкцию инспектора, которая была принята без изменений»… Но прежде всего, конечно, Чайковский уникален своей музыкой. Его божественный мелодический дар, демократичность музыкального языка, яркая открытая эмоциональность, чуткость «к интонационному словарю эпохи» и вместе с тем способность к диалогу с различными культурными традициями (в том числе и с «прошлым-минувшим», как писал А. Бенуа), коммуникативные особенности его музыкального мышления – все это сообщает музыке Чайковского неповторимые свойства, высочайшую степень индивидуальности и своеобразия. Он актуален всегда, и в эпоху авангардных течений, и в периоды традиционализма. Во все времена и для всех народов.

Чем для нас сегодня является Петр Ильич Чайковский? Прежде всего он – олицетворение русской музыки. Русского менталитета. Русской души. Он сам писал о своей генетической русскости. «Я еще не встречал человека, более меня влюбленного в матушку-Русь вообще и в ее великорусские части в особенности… До страсти люблю русский элемент во всех его проявлениях, я русский в полнейшем смысле этого слова. Страстно люблю русского человека, русскую речь, русский склад ума, русскую красоту лиц, русские обычаи… Я люблю путешествовать в виде отдыха за границу – это величайшее удовольствие. Но жить можно только в России».

С Чайковского многое начинается в русской музыке. Его гений, его дар так велик, а мастерство столь совершенно, что привело к рождению множества шедевров, великих музыкальных открытий и откровений. Вспомним одно из многочисленных высказываний Игоря Стравинского, который будучи воспитанником петербургской школы Римского-Корсакова, тем не менее, всегда подчеркивал свое восхищение музыкой Чайковского и, что самое главное, свое духовное и творческое родство с ним. В предисловии к «Поцелую феи» он писал: «Я посвятил этот балет памяти Петра Чайковского. Балет имеет аллегорический смысл – ведь муза Чайковского сродни этой фее. Подобно фее, муза отметила Чайковского своим поцелуем, печать которого лежит на всех творениях великого художника». Чайковский был и остается самым популярным и самым любимым композитором в России и самым популярным и любимым русским композитором за ее пределами.

В мире, думаю, нет человека, который бы не слышал его музыки. Как и нет людей, особенно в цивилизованных странах, которые бы никогда не слышали его имени. И 175-летие великого русского композитора отмечают повсюду. Его музыка фантастически популярна. Она была популярна уже при жизни композитора, и остается такой же популярной и в ХХ веке, и в нашем ХХI. Можно привести множество примеров, свидетельствующих об особом месте, которое Чайковский занимал в мировом музыкальном пространстве, в культуре ХIХ века еще при жизни. Вот один из них. Когда в 1891 году открывался в Нью-Йорке новый крупнейший концертный зал, известный теперь Карнеги-холл, то на открытие для участия в музыкальном фестивале решено было пригласить наиболее известного прославленного музыканта мирового масштаба. И хотя в это время во многих странах было множество замечательных композиторов, приглашен был именно Чайковский. Концерты прошли с огромным успехом. Публика и пресса восхищенно отзывались о великом русском гении. Сам Чайковский был несказанно рад такому восторженному приему. Поездка в Новый свет обернулась для него в прямом смысле «новым светом». Она вывела из кризисного состояния, в котором он пребывал в Руане и озарила последующим мощным выплеском творческой энергии, результатом которого стало создание «Иоланты» и «Щелкунчика».

Другой пример – реакция царского правительства на болезнь Чайковского в 1893 году. По распоряжению правительства бюллетени о состоянии его здоровья ежедневно печатались в «Санкт-Петербургских ведомостях». Так поступали только с крупнейшими государственными фигурами. К этому же ряду относится и большое количество заказных произведений Чайковского, написанных по поводу важных политически событий. Среди них Сербско-русский марш, Торжественная увертюра «1812 год», Коронационный марш, кантата «Москва»…

Чайковский уникален своей универсальной позицией в музыке. Его творческое наследие огромно и многообразно. Во всех жанрах им созданы непревзойденные образцы – оперные, камерные, инструментальные, концертные и вокальные шедевры. Его симфонии – открытие русского лирико-драматического симфонизма, его балеты – лицо и эталон  русского балета, его духовная музыка – путь к духовному возрождению, к новому направлению в области церковной музыки, которое связано с именем Кастальского, Смоленского, Никольского, Чеснокова, наконец, Рахманинова. Он писал абсолютно всякую музыку: для детей и для взрослых, для театра и для домашнего музицирования, духовную и светскую, для профессионалов и для любителей, по заказу, на случай и по внутренней потребности, как исповедь души.

Все мы из племени, порожденного Чайковским… Несколько перефразированное высказывание Стравинского относится ко всем русским музыкантам, но прежде всего к нам, воспитанникам Московской консерватории. Все мы – прямые потомки Петра Ильича Чайковского, великого русского композитора, имя которого гордо носит лучшая консерватория в мире. Можно без особого труда провести линию художественного генеалогического древа от Чайковского до наших дней, и мы рады и горды этой преемственностью. В унаследованной от Чайковского традиции преданного служения Московской консерватории залог оптимистичного взгляда в будущее и самого нашего будущего.

Профессор И. А. Скворцова

№ 1 (1321), январь 2015

Гости и участники фестиваля

С 3 по 7 декабря 2014 года в Московской консерватории прошел юбилейный фестиваль, посвященный 85-летию со дня рождения американского композитора Джорджа Крама (р. 1929).

Классик американской музыки ХХ–XXI вв. Дж. Крам более тридцати лет хорошо известен нашему слушателю. Он соединил в своем творчестве «различные тенденции национальной музыки от Чарльза Айвза до Роя Харриса наряду с европейскими стилями начала ХХ века» (К. Гэнн). В его творчестве органично переплелись чисто американское ощущение пространства и европейская рафинированность. В музыке Крама представлен широкий диапазон стилей и композиторских техник ХХ века, благодаря которым он находит новые смысловые связи между музыкой прошлого и настоящего. «Уже сами названия его пьес звучат как стихотворения. Серьезности музыкальных концептуалистов он противопоставляет свою веселую изобретательность, перепалку с классиками через цитаты и нежность к слушателям» (М. А. Сапонов).

В рамках фестиваля состоялись три концерта, где звучала музыка Крама, его учеников и коллег, а также прошли мастер-классы. Специально к фестивалю был подготовлен буклет, в котором опубликована беседа юбиляра с проф. С. Ю. Сигидой, список произведений композитора, а также очерки, посвященные самому Дж. Краму, пианисту и дирижеру Дж. Фриману и композитору Д. Ризу. С приветствием к гостям и участникам, открывая фестиваль, обратился проректор по научной работе профессор К. В. Зенкин.

Первый концерт в зале им. Н. Я. Мясковского имел подзаголовок: «Музыка профессоров Университета Пенсильвании». Он открылся «Маленькой сюитой на Рождество» Дж. Крама в исполнении Михаила Дубова, одного из постоянных пропагандистов музыки юбиляра. Далее звучала музыка его коллег.

В программе концерта были представлены два сочинения Джея Риза (р. 1950, завкафедрой композиции Пенсильванского университета). Его музыка известна в России, опера «Распутин» постоянно присутствует в репертуаре театра Геликон. Прозвучали блестяще исполненная пьеса «Призрак ласточки Красного моря» для флейты (М. Алиханова) и фортепиано (М. Хаба) и завершавший программу струнный квартет «Memory Refrains» (Н. Ведякова, К. Сухова, Ю. Аполлонская, В. Мухин).

В тот вечер впервые в России были исполнены и произведения Джеймса Примоша (р. 1956) – Две песни из вокального цикла «Святый, Крепкий…» на тексты английских и американских поэтов, а также византийского богослова VII века Иоанна Лествичника (Е. Кичигина – сопрано и Н. Черкасова – фортепиано) и Цикл прелюдий для фортепиано «Хитроумное изобретение, Абсолютный дар» (Н. Черкасова). Прозвучала также пьеса Эндрю Рудина (р. 1939) «Торжество» для двух фортепиано (М. Хаба, Н. Черкасова) и ударных (А. Никитин), написанная специально к 80-летнему юбилею Джорджа Крама и 70-летию Джеймса Фримана.

На втором концерте фестиваля в Мемориальном музее им. А. Н. Скрябина звучала музыка «кумиров» Крама: «Песни Билитис» К. Дебюсси в переложении для флейты и фортепиано, «Контрасты» Б. Бартока для скрипки, кларнета и фортепиано, пьесы А. Скрябина «Гирлянды» и «Темное пламя», его же Этюд ор. 8 № 11 в транскрипции Дж. Риза, а также две пьесы самого Крама – «Голос кита» для трех исполнителей в масках и «Одиннадцать эхо осени». Эту программу задумали и исполнили большие энтузиасты музыки юбиляра: М. Дубов (фортепиано), О. Танцов (кларнет), Е. Субботин (скрипка), И. Рубинштейн (виолончель), И. Бушуев (флейта).

Кульминацией фестиваля стал заключительный концерт в Рахманиновском зале. В нем приняли участие американские гости: певица Барбара Энн Мартин, пианист и дирижер Джеймс Фриман, а также солисты ансамбля «Студия Новой музыки» С. Малышев (скрипка), О. Галочкина (виолончель), А. Винницкий (ударные), М. Алиханова (флейта), А. Потапов (банджо).

Впервые в России были исполнены Три ранние песни Дж. Крама, написанные им в год окончания Высшей школы (1947), и песня «Молчаливая ночь под звездным небом» из цикла Элегических песен и вокализов на стихи поэмы Уитмена «Когда сирень цвела…» (памяти Авраама Линкольна). Камерные пьесы «Последовательность сновидений» для скрипки, виолончели, ударных, фортепиано и стеклянной гармоники и «Ночь четырех лун» для сопрано, виолончели, флейты, банджо и ударных продемонстрировали инструментальный театр Крама. Эти музыкальные театральные действа вызвали особый интерес у публики, причем все пьесы комментировал управлявший ансамблем Джеймс Фриман.

В концерте был показан фрагмент американского видеофильма с участием Дж. Крама и исполнением некоторых пьес композитора, снятый во время его прошлой поездки в Москву и Санкт-Петербург. Было очень интересно и важно услышать рассуждения о композиторской технике из уст самого автора.

Мастер-класс для студентов композиторского, вокального и дирижерско-хорового факультетов также был сосредоточен на особенностях исполнения вокальной и инструментальной музыки Крама. На втором мастер-классе у профессора вокального факультета Е. М. Околышевой молодые певцы сначала познакомились с вокальной музыкой Крама, которую показала Барбара Энн Мартин, а затем сами исполнили ряд арий и сцен из русских опер, завершив встречу «диалогом культур».

Через несколько дней после окончания фестиваля Джордж Крам прислал письмо с огромной благодарностью музыкантам, исполнявшим его музыку, и всем организаторам, способствовавшим проведению столь сложного мероприятия. Фестиваль, посвященный американскому композитору, стал замечательным подарком юбиляру и московским слушателям.

Анжелика Козедуб,
студентка ИТФ

№ 1 (1321), январь 2015

Имя Майи Самуиловны Глезаровой известно всем, кто играет на скрипке. Авторитет ее неизменно высок и непререкаем. Ученица Льва Моисеевича Цейтлина, она начинала свою педагогическую деятельность как преподаватель детской музыкальной школы. Вскоре ее заметил профессор Ю. И. Янкелевич и пригласил в свой класс на должность ассистента. Больше 20 лет длилось их сотрудничество. Она внесла огромный вклад в формирование и успешное развитие таких всемирно известных учеников Юрия Исаевича, как Владимир Спиваков, Владимир Иванов, Михаил Копельман, Александр Брусиловский, Татьяна Гринденко, Владимир Ланцман, Дмитрий Ситковетский, Павел Коган, Михаил Безверхний, Борис Белкин и многие другие. После кончины Юрия Исаевича Майя Самуиловна возглавила собственный класс в консерватории, и в тот же год Михаил Безверхний получил первую премию на конкурсе имени Королевы Елизаветы в Брюсселе, а Александру Брусиловскому вручили первую премию на конкурсе Жака Тибо в Париже. Позже ученики М. С. Глезаровой Юрий Торчинский, Родион Петров, Васко Василёв, Борис Бровцин, Татьяна Самуил, Лиана Гурджия и многие другие достойно представляли Россию на конкурсах, а ныне занимают ведущие позиции в исполнительском искусстве и скрипичной педагогике Европы.

Педагогический стиль Майи Самуиловны легко узнаваем по содержательности исполнения, красоте звучания, безупречному вкусу, тщательной проработке всех деталей в сочетании с прекрасно выстроенной формой: ее великолепная школа обеспечивает все эти высокохудожественные качества.

В работе М. С. Глезарова весьма строга и требовательна. Все пожелания высказываются ею точно и лаконично, они направлены на активизацию слухового восприятия и формирование собственного эмоционального отношения ученика к тому произведению, которое он играет. Бескомпромиссно и принципиально защищая и сохраняя унаследованные ею великие традиции, в повседневной жизни Майя Самуиловна – человек невероятно скромный. Вспоминаются строки Бориса Пастернака: «Быть знаменитым некрасиво, не это подымает ввысь». И еще: «Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех». Эти слова напрямую относятся к М. С. Глезаровой.

В последние годы интенсивность работы у Майи Самуиловны ничуть не меньше, чем была всегда. За последние несколько лет ее ученицы Диана Пасько и Марианна Осипова стали лауреатами нескольких конкурсов.

Мы, ее ученики и коллеги, глубоко уважаем, любим Майю Самуиловну и очень ценим возможность профессионального и человеческого общения с ней. Желаем ей доброго здравия, душевной и телесной бодрости и хорошего настроения!

Преподаватели кафедры скрипки
под руководством проф. И. В. Бочковой

№ 7 (1318), октябрь 2014

16 сентября в 17.00 на овальной площади перед памятником П. И. Чайковского возле Московской консерватории стартовала уникальная акция. К 70-летию профессора А. Б. Любимова впервые в России исполнялась фортепианная пьеса Эрика Сати «Неприятности». Это небольшое, но крайне однообразное по звучанию произведение, в конце которого композитор поставил авторскую ремарку: пианисту необходимо сыграть ее «840 раз подряд, по желанию, но не больше». В соответствии с этим условием, продолжительность исполнения может колебаться от двенадцати до двадцати четырех часов…

Название акции – «Меблировочный марафон» – отсылало к началу XX века, к так называемой «Меблированной музыке», направлению, которое создал Эрик Сати в 1914–1916 годах. Участниками марафона стали ученики и друзья Алексея Борисовича. Они не только организовали установку рояля и звукового оборудования на площади перед Московской консерваторией, но и в течение 24 часов, сменяя друг друга как на эстафете, исполняли пьесу Сати. Среди пианистов-энтузиастов были: Алексей Любимов, Сергей Каспров, Алексей Зуев, Елизавета Миллер, Юлия Успенская, Алексей Шевченко, Владимир Гринденко, Владимир Иванов, Ольга Пащенко, Анастасия Гришутина, Дарья Редина, София Решетникова, Алексей Гроц, Петр Айду, Михаил Дубов, Иван Соколов, Дмитрий Оводов, Елена Двоскина…

Пьеса «Неприятности» была написана Сати в 1893 году и практически на 70 лет предвосхитила минимализм. Однако настоящую популярность она приобрела лишь с 1963 года, после того как Джон Кейдж открыл ее всему миру. С тех пор во многих странах проходили подобные марафоны, в которых пианисты друг за другом исполняли «Меблировочную пьесу». В зависимости от взятого темпа она могла звучать вплоть до суток, поскольку основным принципом ее развития является непроизвольная повторяемость звуковых ячеек неограниченное число раз.

…В холодный осенний вечер на улице возле Московской консерватории сотни людей стали свидетелями знаменательного события в музыкальной жизни столицы. Кто-то пришел на марафон целенаправленно, а кто-то не остался равнодушным, проходя мимо. Акция состоялась именно в день рождения Народного артиста России А. Б. Любимова, причем одновременно с посвященным ему праздничным концертом в Рахманиновском зале. Так блестяще и оригинально завершился фестиваль под названием «Алексей Любимов в кругу друзей».

Анжелика Козедуб,
студентка ИТФ
Фото Ольги Пащенко

№ 7 (1318), октябрь 2014

Алексею Любимову 70 лет! Можно ли в это поверить? Нет, конечно. Он летает по консерватории с юношеской легкостью. Его образ жизни – репетиции, занятия, гастроли, фестивали, концерты… Он, по его же словам, живет в самолете, дни и часы его расписаны далеко вперед. И при этом он успевает отслеживать все главные культурные события, происходящие в мире…

Народный артист России, профессор Московской консерватории, солист Московской филармонии, профессор университета «Моzarteum» в Зальцбурге. Участник фестивалей старинной музыки в Утрехте, фестиваля Баха в Лейпциге, «Mostly Mozart» в Нью-Йорке, Шлезвиг-Гольштейне, дворцовых фестивалей в Сансуси, Потсдаме, Людвигсбурге… Как авангардный пианист – участник фестивалей современной музыки в Риге, Таллине, Ленинграде, Новосибирске, Варшаве, Берлине, Виита-Саари, Локкенхаузе… Организатор и художественный руководитель фестиваля современной музыки «Альтернатива» (1988–1991)… Играл под управлением К. Кондрашина, Д. Ойстраха, Н. Рахлина, Г. Рождественского, М. Плетнева, В. Ашкенази, Ф. Брюггена, М. Яновского, Р. Норрингтона, Э. П. Салонена, К. Хогвуда, В. Юровского…

Неудивительно, что состоявшийся в сентябре фестиваль в честь музыканта назывался «Алексей Любимов в кругу друзей». Его организовали ученики Любимова, бывшие и теперешние, – настоящие сподвижники и продолжатели его идеи исполнительства музыки всех времен. Они показали, что музыка разных эпох и стилей – вся принадлежит сегодняшнему дню и отражает самую суть современной культуры.

Соединение старой и новой музыки – для А. Любимова вопрос мировоззренческий. Аннотация к одному из организованных им концертов красноречиво характеризует его кредо: «Нас не удовлетворяет какая-либо одна узкопрофессиональная сторона исполнительства. Окруженные и потрясенные необъятным миром музыки, созданной вчера и сегодня, на востоке и на западе, мы хотим хотя бы часть наших чувств передать слушателям с помощью наших способностей, инструментов и новейшей техники. В наших программах на равных правах встречаются орган и африканские ударные, средневековый псалтериум и электрогитара, азиатский чанг и виола да гамба. Нас не смущает сочетание старинного консорта, электронной аппаратуры, камерного оркестра, ансамбля народных инструментов разных стран, элементов театральной зрелищности. Мы хотим выявить линии внутреннего сходства при внешнем контрасте и дать слушателям пищу для размышлений о судьбах музыки».

В его программах, которые он не просто играет – конструирует, и которыми вообще так славны концерты А. Любимова, проявляется его исполнительская природа музыканта-мыслителя. Программы Любимова – в буквальном смысле авторские опусы, сыгранная в них музыка разных стилей, времен и культур в сочетании обретает новый смысл. Помнятся его программы 70-х годов, например, «Музыка Востока в современном советском и зарубежном музыкальном искусстве», составленная из сочинений Дебюсси, Кейджа, Штокхаузена, Мартынова и традиционной музыки Японии, Индии, Индонезии, Африки. Или программы 90-х: «Новые платья господина Баха», где музыка Баха фигурировала в качестве cantus firmus в обработках композиторов XIX–ХХ веков; или «Концерт для подготовленного фортепиано и неподготовленной публики, и наоборот» с Кейджем, Сильвестровым, Мансуряном, Ф. Э. Бахом…

Фестиваль «Алексей Любимов в кругу друзей» отразил не просто эту сферу интересов музыканта, но саму философию его просветительства. И круг его друзей оказался весьма обширным.

«Первые выпускники класса А. Б. Любимова» – так назывался концерт, открывавший фестиваль, который провели Ольга Андрющенко и Сергей Каспров (оба – фортепиано). За ними последовали совершавшие «Путешествие сквозь века» (второй день) Дарья Борковская, Владимир Иванов, Алексей Гроц, Алексей Шевченко, Мария Успенская (клавесин, хаммерклавир, тангентклавир, рояль «Блютнер»), Анатолий Гринденко (виола да гамба). А далее к ним присоединились путешествующие в веках вместе с «Моцартом и Cо» (третий день) – Александра Коренева, Елизавета Миллер, Максим Емельянычев, и опять же Мария Успенская (хаммерклавир, тангентклавир).

Концерт «Минимализм и не только» (четвертый день) собрал друзей-композиторов А. Любимова. Это Валентин Сильвестров; хотя он не приехал, его Вторую сонату исполнил юбиляр. Виртуально присутствовал и Антон Батагов – на большом экране он вместе с Полиной Осетинской исполнял на двух роялях фрагмент из оперы Филипа Гласса «Сатьяграха» под названием «Протест». Павел Карманов принес в дар «Кембриджскую музыку», ее исполнил фортепианный квартет в составе: Ася Соршнева (скрипка), Сергей Полтавский (альт), Ольга Дёмина (виолончель), Пётр Айду (фортепиано). Сергей Загний представил свой органный опус «Музыка XVI века». Иван Соколов сыграл три прелюдии и свой знаменитый «Волокос» (фортепиано и перформанс).

Круг друзей-композиторов оказался неполным. В него мог бы войти Тигран Мансурян, его юбилейный концерт (организованный Любимовым!) прошел в присутствии композитора за несколько дней до фестиваля. Наверное, мог бы войти Владимир Мартынов, единомышленник и сподвижник по «Альтернативе», премьеры фортепианных сочинений которого А. Любимов играл не раз.

«Для себя и идеального слушателя…» – так назывался пятый, заключительный концерт фестиваля. Это был настоящий музыкальный тутти-финал, где чередовались соло, ансамбли, хор и оркестр, и где объединились как друзья-композиторы – от Филиппа Эммануила Баха и Григорио Аллегри до Владимира Мартынова и Георга Пелециса, так и друзья-исполнители. Во главе с Алексеем Любимовым это были Ольга Мартынова (клавесин), Олег Худяков (флейта), Назар Кожухарь, Станислав Малышев (скрипка), Алексей Зуев, Петр Айду, Ольга Пащенко, Элина Качалова (фортепиано), ансамбль «Questa musica» с Филиппом Чижевским за дирижерским пультом, вокальный ансамбль «Интрада» во главе с Екатериной Антоненко. И, наконец, Ансамбль ударных инструментов под управлением Марка Пекарского.

На протяжении всех пяти дней концерты проходили при огромном скоплении народа, словно оправдывая название фестиваля и справедливо причисляя к друзьям многочисленную публику. Музыкальное приношение учителю и соратнику в искусстве стало ярчайшим событием начавшегося концертного сезона.

Многая лета, Алексей Борисович!

Доцент М. И. Катунян
Фото Ольги Пащенко

№ 7 (1318), октябрь 2014

Поздравление с  Юбилеем

От всей души искренно и сердечно поздравляю с Юбилеем и с тем грандиозным объёмом и значимостью деяний в фортепианном искусстве, с которыми встречается эта жизненная дата.

Пусть множится Горно-стая – носитель великой фортепианной школы во славу своих предков и будущих мастеров русского фортепианного искусства.

Здоровья и Многие лета!

ЭРА ВЕРЫ

Корни – глубокие
     Кроны – широкие
          Связи – обширные
               Нити – всесильные.

Сонмы обученных
     Жмут на рояли;
          Сонмы желающих
               Рвутся, как к маме.

Веру в успех
     И надежду на счастье
          Им обещает
               Маэстро участье.

Все ГорноСтайки
     Множат пир
          Обогащая
               Рояльный мир.

Правнуки, внуки
     Живут
          Без разлуки
               Собой воплощая
                    Веру,
                         Надежду,
                              Любовь.

   Римма Хананина
В день 01 октября 2014 года