№7 (1408), октябрь 2024 года

ПАЛОМНИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКА НА ОСТРОВ ВАЛААМ

В конце августа от лица Московской консерватории студентки Анна Коломоец, Ксения Чикобава, Меланья Точилова, Александра Прохорова и Ангелина Самойлова вместе с преподавателем Межфакультетской кафедры фортепиано Юлией Сергеевной Куприяновой совершили свою первую паломническую поездку на святые валаамские земли. Нам выпал действительно счастливый билет! Но мы даже не представляли, что нас ожидает…

Путь до острова был непростым. В дороге мы находились шестнадцать часов, консерваторская делегация добиралась буквально на перекладных: поездом до Санкт-Петербурга, автобусом до Приозерска, кораблем по Ладоге до Валаама. Долготерпение вознаграждается: нас ожидали незабываемые увлекательные три дня!

В первый день Валаам приветствовал нас дождем и ветром. Однако паломников это не испугало. В сопровождении экскурсовода Андрея Теплоухова они вдоволь нагулялись по окрестностям Спасо-Преображенского собора, дошли до Никольского скита, полюбовались зарисовками суровых карельских пейзажей. Несмотря на всю усталость, на лицах «сестер из Консерватории» были улыбки; по пути они жевали ягоды и много беседовали, бурно обсуждая увиденное. Особенно вдохновились фресками на стенах храма Николая Чудотворца. На их удивление расписан он был силами местной братии, но в изображениях чувствовалась рука талантливого мастера! Затем – долгожданный обед, заселение в уютные номера «Дома паломника». Отдых. Вечерня. Ужин.

Второй день разбудил нас ослепительно ярким солнцем и заутренним звоном. После завтрака «сестры» отправились в Воскресенский скит, который расположен на живописном берегу Никоновской бухты – главной гавани Валаама. Согласно преданию, здесь святой апостол Андрей Первозванный воздвиг каменный крест. Строить этот скит начали в первые годы ХХ века благодаря пожертвованию мецената Иннокентия Сибирякова. В 1901 году был заложен фундамент, а уже через пять лет скит предстал во всем своем великолепии. Выложенный из кирпича терракотового цвета, скит состоит из верхнего и нижнего храмов. Нижний – подобие пещеры храма Гроба Господня в Иерусалиме, в мраморном гроте хранится частица истинного гроба Господня – камень из Иерусалима. Верхний храм с тонким фарфоровым иконостасом освящен во имя Святого Христова Воскресения.

Затем паломники отправились в долгую пешую прогулку (четыре километра). Они шли по красным, из-за избытка железа в почве, тропам, в которые своими мощными кореньями «вгрызались» грандиозные сосны. Путь лежал от скита к скиту. Эталоном силы человеческого духа и глубины веры является светлый Гефсиманский скит у подножия Елеонской горы, где нас встретил кот Гефсиман (в народе – Снежок). Скит воздвиг в 1911 году игумен Маврикий. Сама церковь с голубыми куполами богато украшена резьбой.

Вдохновившись очарованием красоты, путники отправились дальше, на гору Елеон. В чаще леса слышались тихие звуки скрипки – популярнейшая мелодия Огинского: на туристической тропе часто выступает местный житель. Чудеса! В конце долгого, но бодрого путешествия группа добралась до местной фермы, где смогла подкрепиться булочками, а также приобрести продукцию местного производства: сыр, изготавливаемый по итальянским технологиям, йогурт, сгущенку. После небольшой передышки паломников ждали прогулка по Игуменскому кладбищу, а затем и долгожданный обед.

Этим «программа дня» не была исчерпана. Вместе с экскурсоводами Андреем Теплоуховым и Ириной Васильевой группа отправилась в Смоленский скит, где мне удалось пообщаться с настоятелем скита и регентом братского хора Валаамского монастыря отцом Давидом и поговорить об особенностях валаамского распева. Затем по ухабистым и крутым дорогам группа дошла до неприступного (для женской половины паломников) скита Всех Святых. Вход сюда разрешен только мужчинам.

Пришла пора набраться сил перед Всенощным бдением. Ночное таинство… Есть нечто неотразимо притягательное в валаамских напевах. Поразительный синтез: древняя традиция знаменного пения и мелодии восточного, византийского происхождения! После трехчасовой службы одухотворенные «сестры из Консерватории» отправились почивать.

Последний день на острове выдался умиротворенным и самым коротким. Консерваторцы посетили утреню, познакомились с еще одним музыкальным коллективом острова – «прекраснозвучным» хором Валаамского монастыря, который часто гастролирует по разным городам России, исполняя не только валаамские напевы, но и светский репертуар.

…Валаам – это тихие молитвы, божественное откровение, можжевеловые тропки, скалистые берега, бородатые сосны, спокойствие и благодать. А Ладога сурова и изменчива. До последнего моменты не было ясно, удастся ли студентам выехать с острова, ведь шторм мог случиться в любую минуту. Но все сложилось наилучшим образом: хлесткими волнами и палящим солнцем Валаам провожал благодарных паломников.

За такое путешествие нам очень хочется поблагодарить главных вдохновителей поездки – ректора Московской консерватории, профессора А.С. Соколова, игумена Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, епископа Троицкого Панкратия (Жердева) с братией, начальника Московского подворья Валламского монастыря – игумена Петра (Романова), а также наших педагогов: декана НКФ, профессора И.А. Скворцову и руководителя НТЦ церковной музыки, профессора Н.В. Гурьеву. За познавательные экскурсионные проповеди мы благодарим Андрея Теплоухова, а за чуткую организацию нашей поездки – Илью Рыбакова и Ирину Васильеву. Всем спасибо!

Анна Коломоец,

студентка НКФ, музыковедение

№7 (1408), октябрь 2024 года

№7 (1408), октябрь 2024 года

2 сентября в ознаменование открытия очередного филармонического сезона в Большом зале Московской консерватории состоялся концерт из фортепианных произведений П.И. Чайковского, в рамках которого с «Детским альбомом» композитора выступил пианист Андрей Писарев.

Выбор именно этого цикла для такого торжественного случая явно нетривиален. Одно дело, когда известные пианисты, записывающие монографический диск или альбом из всех фортепианных произведений Чайковского, исполняют эти миниатюры, и совсем другое, когда эти с виду непритязательные пьески выносятся на сцену БЗК да еще в такой торжественный момент. Надо отдать должное смелости пианиста, рисковавшего собственной репутацией и значимостью праздничного события.

Скажем сразу: риск оказался не только оправданным, но и плодотворным. Пианист сумел найти необычную образную тональность в прочтении цикла. Он прочитал «детский» опус Чайковского в духе «Детских сцен» Шумана, который, как известно, отмечал, что это его сочинение создано взрослым и для взрослых. Именно так, как нам представляется, читает эту музыку Андрей Писарев.

Впрочем, дело не только в этом. Примерно так, то есть не просто как детские непритязательные «мгновения», наверняка воспринимали эти пьески и другие взрослые исполнители, осуществившие запись цикла, – такие, например, как А.Б. Гольденвейзер, Я.В. Флиер, В.В. Горностаева, А.Г. Севидов, В.В. Постникова, М.В. Плетнев и другие. А.А. Писарев, как думается, весьма определенно выдвигает на первый план еще один важный ракурс рассмотрения – момент «воспоминательности», впечатление временнóй отстраненности, эффект «давно прошедшего».

На это работает и чисто внешний антураж: седовласый (хотя совсем не старый) профессор исполняет пьески, игранные им в годы детства. Лицо пианиста все время остается спокойно отстраненным, не реагируя на давно прошедшие события в жизни ребенка. Отсюда, очевидно, и общий приглушенный (сколько лет прошло!) эмоциональный колорит, подернутый дымкой «милой старины», и, соответственно, мягкие тембро-динамические краски. Мы не услышим при такой концепции ни драматического напряжения в «Похоронах куклы», ни захлебывающейся радости в «Новой кукле»; не ощутим ни острой злобы в «Бабе-Яге», ни жутких «пуганий» в «Няниной сказке», ни разудалой молодцеватости в пьесах «Русская песня» и «Мужик на гармонике играет»; не уловим ни экстатической любви в миниатюре «Мама», ни донельзя упоительных мечтаний в «Сладкой грезе». Разумеется, в трактовке Писарева не место и несколько натуралистическим «улыбкам» в духе того, как Владимир Фельцман исполняет сценку «Игра в лошадки» – в намеренно медленном темпе, имитируя скромные пианистические возможности маленького ученика…

Такой общий подход может привести к некоторой звуковой и художественной монотонности. Но здесь выручает, прежде всего, большое мастерство Писарева-пианиста, в совершенстве владеющего четким, прозрачным фортепианным туше и, в частности, мельчайшими динамическими градациями звука от pianissimo до mezzo-forte. С помощью тщательно выверенных выразительных средств артист убедительно реализует тонкие поэтические образно-смысловые оттенки.

Наиболее ярким проявлением общей образной тональности целого в интерпретации Писарева является исполнение им «Старинной французской песенки», и это не случайно. Здесь уже в самом замысле пьесы непосредственно содержится фактор старины, параметр некой отдаленности, являющийся в трактовке пианиста лейтобразом целого. Отметим, что обычно педагоги требуют здесь от ребенка подчеркнутой выразительности: «жирное» crescendo к вершине первой фразы и наполненное звучание с помощью legatissimo, тем более что автор снабдил музыку ремаркой espressivo. Писарев играет эту миниатюру тихо, легко, прозрачно – как будто смотрит на что-то в перевернутый бинокль… Интересно, что в таком же ключе в своем переложении цикла для струнного оркестра трактует этот номер аранжировщик и дирижер Ю. Туровский: данная пьеса исполняется с использованием легчайших флажолетов (музыка высоких «небесных сфер»); отстраненность здесь подчеркнута, таким образом, с помощью регистра и тембра. Примерно так по смыслу трактует этот номер и Писарев.

Но все-таки ближе к окончанию цикла флер воспоминаний неожиданно прерывается. К суровой реальности возвращает мрачный хорал «Господи, помилуй», помещенный Чайковским в начале пьесы «В церкви». Песнопение резко выделено пианистом с помощью впервые столь мощно звучащего fortissimo и воспринимается как приговор судьбы, как своего рода заклинание Memento mori. (Особенно впечатляюще оно звучит a capella в записи Хора им. А.В. Свешникова.) Этот внезапный явственный переход в иную смысловую плоскость – из зыбкого мира воспоминаний в неумолимую действительность – можно условно сопоставить с появлением заключительной постлюдии «Поэт говорит» в «Детских сценах» Шумана. Дальнейшее течение музыки в пьесе Чайковского воспринимается, с одной стороны, как отзвуки неземного (излучающие свет аккорды в верхнем регистре) и, с другой, как зловещие, угрожающие, дьявольские отголоски в повторяющихся нотах нижнего регистра (все почти так, как в окончании Сонаты h—moll Листа). Столь многозначительные образные переклички придают целому философскую значимость…

После такого погружения в «размышления о вечном» (вспоминается также шумановский вопрос «Не слишком ли серьезно?») происходит поворот к обычному, неостановимому, неумирающему потоку жизни. Завершающая цикл пьеса «Шарманщик поет» – символ этой повседневной суетности и безучастной отстраненности. Пианист следует здесь порядку номеров, предусмотренному в первой, неокончательной версии, и это вполне логично. Такое объективно нейтральное окончание как нельзя лучше подходит к его концепции.

Оригинальная интерпретаторская версия Андрея Писарева не выглядит надуманной и, по-видимому, органично вытекает из творческой индивидуальности артиста. Трактовка Андрея Писарева украсила вечер открытия концертного сезона в Большом зале Московской консерватории и была овациями встречена благодарными слушателями.

Профессор А.М. Меркулов

№7 (1408), октябрь 2024 года

В Концертом зале им. Н.Я. Мясковского 14 мая 2024 года состоялся авторский вечер известного композитора и музыковеда, доктора искусствоведения, профессора Санкт-Петербургской консерватории И.С. Воробьёва. Творческие встречи с Игорем Станиславовичем уже давно полюбились консерваторской публике, став замечательной традицией. Они проходят почти каждый год и всегда – в неизмененной теплой дружеской атмосфере и с новой программой. Представляла композитора слушателям доктор искусствоведения, профессор Е.С. Власова.

Панорама различных жанров и периодов творчества И.С. Воробьёва открылась фортепианной композицией «Контррельефы» в исполнении Михаила Турпанова, которому удалось передать идею графичности, рафинированной звукописи в духе Веберна. По словам автора, это сочинение было создано в период творческого становления и стилевых экспериментов.

Если «Контррельефы» можно было бы назвать своеобразным эпиграфом к творческому стилю, то ARARA для фортепиано, скрипки и фортепиано – это яркая репрезентация музыкальной поэтики композитора. Светлое, полное нежных образов и смыслов сочинение о первоистоках жизни – любви и семье – прозвучало в исполнении Трио имени С. Кнушевицкого в составе: Вера Иофе (ф-но), Анастасия Никопольская (скрипка), Давид Ежов (виолончель).

Особого внимания заслуживает трактовка слова в вокальных сочинениях И.С. Воробьёва, большая работа по осмыслению, прежде всего, ритмической стороны поэтических текстов. В авторском вечере прозвучало несколько вокальных композиций: «Два сонета» Микеланджело Буонарроти в переводе Вяч. Иванова (исполнили Максим Шабанов, баритон, и Николай Манаков, ф-но), а также цикл «Зимние песни» на стихи Б. Пастернака (исполнили Екатерина Семёнова, меццо-сопрано, и Карина Погосбекова, ф-но). Обращает на себя внимание развернутая и весьма виртуозная фортепианная партия во всех этих сочинениях, далеко выходящая за рамки простого аккомпанемента и требующая от исполнителей значительной подготовки.

Еще одна грань творчества И.С. Воробьёва – связь с русской музыкальной традицией, опора на национальные истоки музыки. В завершении концерта прозвучала яркая неофольклорная фреска «Плачи» на русские народные темы для солистки, фольклорного ансамбля, четырех контрабасов и фортепиано. В исполнении приняли участие солистки фольклорного ансамбля Санкт-Петербургской консерватории, специально приехавшие в Москву для выступления: Алёна Быстрова, София Кефер, Владислава Сидорская, а также ансамбль контрабасов из Московской консерватории: Яна Сахно, Анна Терехова, Николай Черниговцев, Никита Хлебков. Партию фортепиано исполнял Михаил Турпанов, а Игорь Воробьёв, выступил в этом сочинении в качестве дирижера.

Энергетику концерта и музыки очень трудно передать словами. Но она всегда оставляет след в душе слушателя. Ощущение, никогда не покидающее при соприкосновении с творчеством Игоря Воробьёва – это чувство художественной правды, естественности музыкального высказывания. В его музыки нет ничего искусственного, вымышленного ради какой-нибудь модной, «актуальной» концепции. Это всегда – искренний монолог о самом важном, о человеке и для человека, это искусство воспевать жизнь здесь и сейчас.

По словам Игоря Станиславовича, он чувствуют себя носителем великой русской музыкальной традиции, частью которой себя считает, прежде всего, через петербургскую композиторскую школу. Обладая безупречным композиторским мастерством, И.С. Воробьёв ставит перед собой большие духовно-эстетические задачи, обращаясь к вечным ценностям, таким как красота, творчество, любовь, семья. Свет и добро, мощная позитивная энергетика произведений композитора очень востребованы в сегодняшней непростой жизни, полной деструктива и неуверенности, вселяя надежду, что красота все-таки должна «спасти мир».

В заключение хотелось бы выразить признательность руководству Московской консерватории и лично проректору по научной и воспитательной работе, профессору К.В. Зенкину и начальнику Учебного отдела А.А. Баранову за помощь в организации концерта и возможность творческого сотрудничества с коллегами из Санкт-Петербурга.

Ст. преподаватель кафедры теории музыки М.В. Воинова,

кандидат искусствоведения

№7 (1408), октябрь 2024 года

Н.А. Заболоцкий «Вечер на Оке»

10 июня в столице весь вечер шел проливной дождь… И, кажется, только в одном, новоотстроенном «Московском дворике» между Большой Никитской улицей и Средним Кисловским переулком люди совсем не заметили непогоды. В этот вечер в Московской консерватории состоялся концерт «В.Д. Поленов – художник и композитор» к 180-летию со дня его рождения.

Василий Дмитриевич Поленов (1844 – 1927) обладал незаурядным исполнительским и композиторским талантом. Он был «одним из немногих живописцев, кто постоянно сочинял музыку – симфонические и духовные произведения, романсы, квартеты, оперы», –пишут авторы проекта «В.Д. Поленов – художник и композитор» в своем замечательном буклете, специально изданном в честь события.

На сцене Рахманиновского зала музыкантам удалось воссоздать атмосферу теплого летнего вечера на Оке. Именно там, близ города Тарусы, недалеко от села Бёхово с 1890 года художник отстроил большой каменный дом, мастерскую и обосновался вместе с семьей. В своей усадьбе в Борке, как называл ее сам живописец, вдохновленный «очарованьем русского пейзажа» Поленов много работал над своими полотнами, а по вечерам с удовольствием отдавался музицированию.

Картины художника сменяли друг друга на большом экране над сценой: во всей красе предстали заокские пейзажи, запечатленные рукой живописца. По бокам сцены симметрично расположились бережно привезенные из Поленово портреты Василия Дмитриевича Поленова и его жены, Натальи Васильевны Якунчиковой, выполненные рукой Н.Д. Кузнецова. Казалось, будто хозяева Борка тоже присутствовали на музыкальном вечере. Перед началом концерта был показан небольшой фильм о современной культурной жизни Музея-заповедника.

Собравшихся приветствовал ректор Московской консерватории, профессор А.С. Соколов, рассказав и о многолетней традиции просветительских проектов кафедры истории русской музыки, и о творческом содружестве Консерватории с Музеем-заповедником, и о многогранности таланта В.Д. Поленова. Со вступительным словом к гостям вечера обратилась художественный руководитель проекта, его инициатор и вдохновитель – декан научно-композиторского факультета, заведующая кафедрой истории русской музыки, доктор искусствоведения, профессор И.А. Скворцова. Она поделилась своими впечатлениями от знакомства с музыкой В.Д. Поленова, рассказала о стиле его музыкальных сочинений, рукописном нотном архиве и о концепции юбилейного вечера.

В первом отделении концерта исполнялись сочинения самого композитора-художника. Некоторые из них были специально восстановлены для этого вечера по рукописям, предоставленным Государственным мемориальным историко-художественным и природным музеем-заповедником В.Д. Поленова и лично его директором Н.Ф. Поленовой. Молодежный хор НТЦ церковной музыки Московской консерватории (художественный руководитель проф. Л.З. Конторович) во главе с дирижером Михаилом Котельниковым исполнил хоровые сочинения Поленова. Песнопения из Литургии сопровождались сменявшими друг друга, словно ожившими на огромном мультимедийном экране, полотнами В.Д. Поленова. И как одухотворенно и празднично, на шестой седмице по Пасхе, звучали песнопения из Литургии св. Иоанна Златоуста, а на полотне художника возвышенно белела на берегу Оки Троицкая «Церковь в Бёхове»!

Современные программы и компьютерные средства обработки изображений, действительно, позволяют иллюстрациям «оживать»: приближать и удалять наиболее значимые элементы картины, добавлять пейзажам движения, водной глади – ряби или капель, солнечным лучам – яркости или бликов, облакам – воздушности и парения. Так, на восприятие Херувимской песни настраивал вид «Благовещенского собора в Москве» (1877), хоровому «Тебе поем» гармонировал вид «Церкви у озера» (1880), во время торжественного «Хвалите Господа с небес» на экране блистал «Вид на Тарусу вечером», запечатленный художником в 1910-е годы.

Шесть фрагментов Литургии вместе с четырьмя хорами на стихи М.Ю. Лермонтова обрамляли в первом отделении Трио для фортепиано, скрипки и виолончели Поленова. Не случайно это сочинение Поленов назвал «Фантазия-мозаика»: словно чистые краски на поленовских импрессионистических пейзажах, будто кусочки мозаики большого дома в Борке, в этом сочинении соединились яркие музыкальные темы. В Трио композитор воссоздал целый мир: здесь и огненная «Марсельеза», и «Рейнская» симфония Шумана, и величественная «Слава» Мусоргского… Чем ясней становились все детали большой мозаики Поленова во время исполнения, тем «необъятней делались дали речных лугов, затонов и излук», как писал Заболоцкий.

В конце первого отделения на сцену вновь вышел Молодежный хор, на этот раз с солистами. Четыре хора Поленова – «Горные вершины», «Белеет парус», «По небу полуночи» и «Ночевала тучка» – сопровождались его живописными картинами и этюдами «Гора Хермон с Фавора», «Вход в Смирнскую бухту (Смирнский залив)», «Сумерки» и др. Музыка Поленова, как и его пейзажи, силой точного образа рождала не только восхищение и умиротворение, но порой и «грусть, волнение… и даже слезы. Те редкие слезы, которые вызывает прекрасное. Русский пейзаж с его мягкостью, застенчивыми веснами, с его невзрачностью, которая через короткое время оказывается тихой красотой…» (К.Г. Паустовский).

Во втором отделении концерта звучала музыка Баха – композитора, творчество которого высоко ценил Василий Поленов. Народный артист РФ Александр Князев (виолончель) исполнил три части из Партиты №2 (BWV.1004) в собственном переложении для виолончели. Затем он, совместно с лауреатом всероссийских и международных конкурсов Филиппом Копачевским представил на суд слушателей Сонату С.В. Рахманинова для виолончели и фортепиано соль-минор (опус 19) – любимое сочинение художника, часто звучавшее на музыкальных вечерах в Борке. Чувственная игра А. Князева никого не могла оставить равнодушным, тембр виолончели звучал как человеческий голос. Быть может, то был голос великого Баха, гениального Рахманинова или самого Василия Поленова, чьи фотографии сменялись на экране. И в теплой, точно домашней обстановке слушатели, позабыв о традициях светского концерта, с упоением и благодарностью аплодировали музыкантам после каждой исполненной части.

Творчество Поленова, так гармонично сочетающее в себе изобразительное искусство и музыку, несомненно, уникальная страница русской истории и культуры. И многогранный талант мастера рубежа XIX-XX столетий вдохновил организаторов мультимедийного проекта объединить на сцене звуковые и живописные произведения Василия Дмитриевича. Нет сомнения, что каждый слушатель-зритель, вышедший в тот вечер из светлого Рахманиновского зала, с восторгом и наслаждением шагал по мокрым от дождя московским улицам…

Софья Бердникова,

студентка НКФ, музыковедение

№7 (1408), октябрь 2024 года

Беседа с доцентом Московской консервватории, кандидатом искусствоведения Д.Р. Петровым

– Даниил Рустамович, помните ли Вы тот момент, когда точно решили избрать музыку своей профессией?

– В моем случае это была встреча с педагогом по музыкальной литературе, и с самим предметом. Роль музыкальной литературы в школе очень важна. Когда ребенок начинает учиться музыке, то по специальному инструменту или по сольфеджио он может делать довольно скромные успехи из-за возникающих сразу трудностей. Но при этом его привлекает сама музыка, которую он может слышать. Музыкальная литература в этом смысле приближает ученика к интересующей его музыке. Наверное, я не сразу на тот момент решил, что буду продолжать заниматься, но постепенно это понимание пришло. И позднее я поступил в Казанское музыкальное училище на теоретическое отделение.

– Расскажите о своей учебе в Московской консерватории. Что Вам запомнилось больше всего?

– Когда вы в возрасте от восемнадцати до двадцати четырех лет, это время очень счастливое, которое я запомнил именно таким. Это период взросления и важных открытий в жизни и профессии… И это вещи неотделимы друг от друга. Когда я вспоминаю то время, важное место в этих воспоминаниях занимают мои сокурсники. Наша жизнь в консерватории отличалась тем, что мы очень много общались друг с другом на профессиональные темы и проводили много времени вместе, обсуждали все, что с нами происходило на занятиях или концертах. На моем курсе было много талантливых людей. О них я вспоминаю с большой благодарностью. Конечно, консерватория во-многом ассоциируется у меня с моими учителями. Мне повезло учиться, например, у Ю. Н. Холопова, Ю. А. Фортунатова, А. И. Кандинского, Е. М. Левашева, быть среди слушателей самых первых лекций, которые прочли в рамках музыкально-исторических курсов для студентов-музыковедов М. А. Сапонов или безвременно ушедшая от нас И. Е. Лозовая. Вообще, многих своих учителей я вспоминаю очень часто. Пожалуй, отдельно нужно сказать об А. В. Михайлове, крупнейшем ученом-гуманитарии. Как раз незадолго до моего поступления в консерваторию он был приглашен В. Н. Холоповой для чтения авторских курсов, некоторые из которых сегодня опубликованы в виде конспектов. Встреча с Александром Викторовичем произвела на меня неизгладимое впечатление. При этом мне совсем не свойственно думать, что раньше, что называется, было лучше, чем сейчас. Напротив, среди Ваших педагогов есть те, у которых я бы тоже хотел учиться.

– Какая область истории музыки Вас интересовала во время обучения в консерватории?

– Не помню, чтобы у меня было желание четко определять сферу моих интересов. Могу сказать, что она лежала всегда в области истории музыки. Чего я сознательно избегал, так это обращения к сферам, которые требуют очень специальных знаний и навыков, глубокого в них погружения. Например, таким,  как медиевистика. Не хотел оказаться в ситуации, когда придется пожертвовать своими более широкими интересами. Что касается выбора отдельных тем, то дипломную работу о раннем творчестве Густава Малера я писал в классе И.А. Барсовой. Еще в подростковом возрасте музыка Малера была для меня очень сильным впечатлением, и даже потрясением. И тогда у меня появилась книга Инны Алексеевны о симфониях Малера. А во время учебы в консерватории мне посчастливилось общаться с автором. И когда я узнал, что в творчестве Малера есть сферы относительно малоизвестные, мне показалось интересным обратиться к таким темам под руководством самой Инны Алексеевны.

. И когда я узнал, что в творчестве Малера есть сферы относительно

– Вы стажировались в Европе, какие у Вас остались впечатления?

– Все стажировки проходили по программе академических обменов. При работе над диссертацией, которая тоже была связана с творчеством Малера, было важно ближе познакомиться с зарубежным малероведением в Австрии, где находится международное малеровское общество (Internationale Gustav Mahler Gesellschaft). Получив такую стажировку на три месяца, я оказался впервые в другой стране, в контексте другого языка. Хорошо помню, как в ситуации ограниченного общения я много времени проводил один и таким образом мог спокойной изучать Вену, погружаться в жизнь этого города. Жалею только, что первоначальная трудность понимания устной речи не дала мне тогда в полной мере воспринять то, что меня окружало; так, не сразу я решился посещать лекции и семинары в Венском университете, к которому был прикреплен. Следующие стажировки состоялись, когда я уже преподавал и начал вести курс «Источниковедения и текстологии» в консерватории. Мне хотелось познакомиться с работами зарубежных коллег, прежде всего, немецких. В Берлине моим консультантом был прекрасный музыковед-текстолог Кристиан Мартин Шмидт, и общение с ним многое дало. Такого рода стипендии — очень положительный опыт. Вы получаете возможность провести несколько месяцев вдали от ваших будней и забот. Для профессионала это важно, особенно в период работы над какой-то крупной темой.

– Существенно ли отличается европейская методика обучения от нашей?

– Никакой единой европейской методики не существует. Когда говорят о различных моделях музыковедческого образования – российской или европейской, западной – обычно имеют в виду консерваторское образование и университетское. Наше музыковедение сосредоточено только в музыкальных учебных заведениях. В Европе оно изучается в основном в университетах. Сами эти модели не имеют национальности. Музыковедение как отдельная специальность, которая изучается в вузах – явление сравнительно молодое, по существу, только ХХ века. И тогда были реализованы эти два пути. Наше музыковедческое образование было выстроено в консерватории по модели композиторского, один из главных разделов нашего плана – музыкально-теоретические предметы, которые являются в большой степени практическими. Университетская модель музыковедческого образования возникла на исторических и филологических факультетах, не предполагающих такого количества практических и индивидуальных занятий. Тем не менее, теория музыки существует в Европе как дисциплина в высших музыкальных учебных заведениях, она является ответвлением теории композиции. То есть там две модели, а у нас одна. При нашей системе в музыкальную науку приходят только те, кто уже получил специальное музыкальное образование. Но ведь этой сферой могут заинтересоваться и люди из гуманитарных специальностей и западная система музыковедения открыта для таких людей. Наша сосредоточенность на специальных учебных заведениях в чем-то ограничивает возможности тех, кто хотел бы прийти в нашу сферу извне и обогатить музыкальную науку.

– Как Вы работаете со студентами-дипломниками?

– Когда мы говорим о методике, думаем о чем-то устоявшемся и определенном. Для меня методика существует в рамках того, что называют индивидуальным подходом. Он начинается с выбора темы, интересной автору будущей работы. Желательно для дипломной работы брать тему достаточно широкую, или, если в центре внимания находится какое-то ограниченное явление, то тема должна предполагать учет широкого контекста или рассмотрение явления в разных аспектах. Если выбирается слишком узкая тема или слишком специальный подход, то это сильно ограничит возможности начинающего исследователя. Дипломная работа – произведение крупной формы, значит, в ней требуется получить опыт работы с обширным материалом. Трудности тоже индивидуальны. Но я стараюсь замечать в чем студент их испытывает, что-то ему посоветовать, и, возможно, развернуть работу в направлении, представляющем автора прежде всего с его положительных сторон.

– Знаю, что Вы преподаете в Литературном институте им. Горького. Что именно?

– Случайным образом мне предложили вести курс истории музыки, который длится всего один семестр. Дело в том, что курс истории искусств там поделен на части, посвященные их разным видам. Сначала мне казалось, что преподать историю музыки в течение одного семестра просто невозможно. Я строил курс очень свободно: он состоял из отдельных проблемных тем, которые с разных сторон освещали специфику музыки. Никакого последовательного исторического изложения, там не было. Сейчас же, когда потребовался календарный план, указать темы в той свободной и на посторонний взгляд непонятной последовательности уже не удалось. Я подумал, а нельзя ли все-таки в эти немногие занятия уложить то, что можно будет назвать историей музыки, которая проведет нас от древности до современности. Мне показалось это вполне возможным. Оказаться перед другой гуманитарной аудиторией, для которой этот предмет не является специальным, очень интересно. Это увлекает и самих студентов, и преподавателя. Музыка, даже самая сложная, пишется не для музыкантов и музыковедов, и обычные слушатели могут быть ее глубокими знатоками и ценителями.

Беседовала Полина Радугина,

студентка НКФ

№7 (1408), октябрь 2024 года

19 августа в рамках Международного фестиваля «Собираем друзей» в Рахманиновском зале состоялся концерт «Музыкальный диалог Россия – Албания». В концерте прозвучали произведения П.И. Чайковского, А. Станчинского, Б. Чайковского, а также сочинения молодых композиторов Михаила Ковалева и Данила Севостьянова. Албанская музыка была представлена фортепианными произведениями Александра Печи (р. 1951) – классика современной албанской музыки, известного музыкально-общественного деятеля, профессора Университета искусств в г. Тиране.

Главные участники концерта – Данил Севостьянов и Михаил Ковалев, выпускники Московской консерватории (классы композиции профессоров Ю.С. Каспарова, В.Г. Агафонникова, и фортепиано В.К. Мержанова, Н.Н. Деевой). Лауреаты международных конкурсов, уже получившие общественное признание, они проявили себя как талантливые композиторы и пианисты, обладающие незаурядным мастерством и артистическими качествами. Важно, что сочетание композиторской и исполнительской деятельности – одна из славных традиций Московской консерватории, которая получает продолжение и в XXI веке.

Албанский композитор А. Печи является автором более 500 произведений и работает во многих жанрах, в том числе, таких, как опера, симфония, балет, хоровая, вокальная и камерно-инструментальная музыка, киномузыка. Его произведения исполняются в Австралии, странах Латинской  Америки, Азии и Европы. Он является обладателем более 20 наград  национальных и международных конкурсов. В истоках его творчества – богатый фольклор народов Средиземноморья, неповторимый колорит древнего гетерофонного пения, включенного ЮНЕСКО в список мирового культурного наследия (2008).

В концерте прозвучали две пьесы А. Печи в исполнении Д. Севостьяноваи Соната №7 «Spectralia» (в исполнении М. Ковалева).Пьеса «Sharki e ngujuar» – трагическая музыка, отражающая драматический эпизод истории: вынужденное заточение семьи в ожидании нападения врага. Пьеса «Cartesius cantus» №2 – это солнечный ритуал в сопровождении национального инструмента – берёзового барабана. Содержание сонаты «Spectralia» также связано с историческими и религиозными корнями, отражая вехи истории от глубокой древности до космических перспектив будущего. Автор экспериментирует со звуком и цветом, выстраивает уникальные пространственно-временные композиции, использует новейшие композиторские техники,  открывающие новые выразительные и интонационные возможности исполнения.

В первом отделении были также исполнены Ноктюрн и «Думка» П.И. Чайковского, а также Вторая соната и три духовных романса на стихи Пушкина и Лермонтова М. Ковалева (солист – Д. Стефанович). Во втором отделении прозвучала Первая соната А. Стачинского в интерпретации Д. Севостьянова, который также представил исполнение своей пьесы «Поединок со страхом» для гобоя и фортепиано (солист – П. Степанов). С большим воодушевлением слушатели встретили также его исполнение Концерта для кларнета и камерного оркестра Б. Чайковского в авторском переложении (солист – А. Акимов).

Ежегодный музыкальный фестиваль «Собираем друзей» – грандиозный музыкальный проект, который проходит в Московской консерватории в течение 18 лет под руководством М.И.Каратыгиной, руководителя НТЦ «Музыкальные культуры мира». Поистине, музыка – это универсальный язык, понятный во всем мире, укрепляющий дружбу и творческое сотрудничество народов разных стран.

Профессор Н.Н. Деева,

Межфакультетская кафедра фортепиано