№2 (1394), февраль 2022 года

Двадцать первый век – век информационных технологий. Мы постоянно пользуемся «благами цивилизации» – интернетом, различными мессенджерами, и, конечно, телевидением. Чтобы соответствовать запросам общества, образовательные и культурные учреждения должны идти в ногу со временем. Вот и Московская консерватория не отстаёт, и даже лидирует в этом отношении: уже несколько лет, как в её стенах функционирует собственное телевидение, которое выросло в целый комплекс – Медиадепартамент Московской консерватории. «РМ» уже знакомил читателей с вновь созданным телевидением МГК в интервью с его руководителем Д.В. Балбеком («РМ», 2020, №5). Сейчас же пришло время поговорить с ним о том, какие изменения коснулись этой структуры и каким достижениям можно порадоваться.

– Дмитрий Валентинович, телевидение Консерватории сделало огромный рывок с начала пандемии, прямые трансляции прочно вошли в нашу жизнь. Как бы Вы сами сформулировали результаты прошедших трех лет?

– Действительно, за время пандемии телевидение Консерватории совершило прорыв. Мы стали одними из первых, кто смог успешно проводить онлайн-трансляции концертов классической музыки в новых условиях. Большую поддержку этому проекту оказал ректор, профессор А.С. Соколов. Если оценивать результаты прошедших трех лет, я с уверенностью могу сказать, что почти не осталось мероприятий, проводимых Консерваторией, которые не были бы записаны и не транслировались Медиадепартаментом на различных площадках и медиаресурсах. Он стал неотъемлемой частью Консерватории. Невозможно представить концертные залы и учебные классы без наших камер, а наши прямые эфиры в социальных сетях стали регулярным и обсуждаемым культурным событием. У нас постоянно растущая аудитория. Я с радостью хочу отметить, что наши медиаресурсы привлекают в том числе и молодых зрителей. Приобщение новой аудитории к классической музыке – одна из важнейших задач, с которой мы успешно справляемся. А наши партнерские платформы собирают десятки и сотни тысяч зрителей на каждом концерте. С каждой новой трансляцией интерес слушателей растет не только в нашей стране, но и за ее пределами. У нас интернациональная аудитория. Если подытожить и коротко ответить на Ваш вопрос о результатах – видеотрансляции открыли новую страницу в развитии Консерватории.

– Насколько наши трансляции пользуются спросом? Какое число зрителей, примерно, их смотрит?

– Видеотрансляции из залов Консерватории на платформах VK и Одноклассники набирают больше сотни тысяч просмотров всего лишь через час после окончания мероприятия. По результатам прошлого года наши видео собрали около 10 миллионов просмотров. Для площадки, которая начала вещание всего 5 лет назад, это огромное достижение. Мы сотрудничаем с федеральными каналами телевещания. Наше видео смотрят на каналах «ОТР», «Культура» и других. Платформа «OKKO» уже несколько лет использует наши материалы. Мы начинаем активное сотрудничество с каналом Classic Music. Число партнеров Медиадепартмента Консерватории растет, так же, как и охват аудитории, которую привлекает наш уникальный медиаконтент. Мы прогнозируем еще более активный прирост аудитории на наших каналах и площадках в ближайшие годы.

– Какую трансляцию или съемку Вы бы назвали самой значимой за последние два года?

– Слава Богу, что не могу ответить на Ваш вопрос однозначно. Одна из самых значимых для меня съемок – концерт выпускников, она происходит ежегодно и это архиважно. Московская консерватория – это Альма-матер почти всех лучших российских музыкантов. Возможность через 30-50 лет посмотреть на заслуженного профессора или известного исполнителя и увидеть, каким он был в юности, проследив его становление, является уникальной. Мы успели снять бесценные видеоматериалы с М.В. Юровским, Г.Н. Рождественским, И.В. Бочковой, С.Л. Доренским… Записи концертов с участием звезд первой величины, таких как Денис Мацуев, Николай Луганский, Александр Князев, Ильдар Абдразаков, Хибла Герзмава, а также мастер-классы наших профессоров уже вошли в золотой фонд классической музыки.

– Сейчас Медиадепартамент разработал положение о видеоконтенте – в чем его суть?

– Это внутренний документ. Положение о видеоконтенте Консерватории – один из краеугольных камней, связанных с установлением правил поведения и отношения к одному из наших самых ценных ресурсов в медийном контексте. Этот документ призван положить конец бесконтрольному расточительству уникального материала, он предписывает порядок и необходимые действия для всех участников процесса видеозаписи – исполнителей, авторов и других лиц, заявляющих свои права на видео. По моему глубокому убеждению, Консерватория должна владеть правами или частью прав на весь видеоконтент, который выходит из ее уникальных залов. Консерватории 156 лет, телевидению более 90 лет, первым телевизионным записям из Консерватории около полусотни лет, и только 5 лет назад, записав «свой» первый видеофайл еще Отделом Телевидения, Консерватория получила «свое первое право» на эту видеозапись в своих же стенах! Возможно утрированно, но поверьте, что на юридическом поле идет очень жестокая борьба за права на медиаконтент. И эта борьба с каждым годом становится все более ожесточенной. Мы должны это понимать и серьезно относиться к правовому регулированию данного вопроса. Правила, описанные в положении о видеоконтенте, обеспечивают сохранение культурного наследия Консерватории.

– Вы подчеркиваете, что Ваша главная задача – продвигать бренд МГК, ее профессоров и студентов. Насколько удается решать эту задачу?

– Вы правы, продвижение бренда Московской консерватории – одна из наших приоритетных задач. На наших видео – студенты, аспиранты, профессора своим великолепным исполнением ежеминутно подтверждают и доказывают всему миру свой высочайший уровень мастерства и высокую планку Консерватории, носящей имя Петра Ильича Чайковского. Видеотека, состоящая из более двадцати тысяч часов видеоконтента, ежедневно пополняется. Уже сейчас она крайне востребована, а со временем по праву займет одно из важных мест в мировой культуре. Московская Консерватория – это не только учебное заведение: Большой зал является уникальной концертной площадкой, на которой выступают музыканты мирового уровня. Поэтому продвижение нашего бренда крайне важно. На всех видеоматериалах из Консерватории, которые легально выходят из консерваторских классов и концертных залов, обязательно присутствует логотип Консерватории. Видео с логотипом Консерватории – гарантия профессионального подхода к съемке и ее высокого качества.

В заключение хочу пожелать нашим зрителям приятного просмотра наших программ!

Беседовал Глеб Конькин, студент НКФ, музыковедение

Фото Дениса Рылова

№5 (1388), май 2022 года

23 марта 2022 года ушла из жизни профессор Зинаида Алексеевна Игнатьева. Выдающаяся пианистка, народная артистка России, ученица С.Е. Фейнберга, лауреат конкурса имени Ф. Шопена в Варшаве (1960), она была одним из ярких педагогов фортепианного факультета. За свою 60-летнюю преподавательскую деятельность в Московской консерватории Зинаида Алексеевна воспитала десятки учеников. Среди них – лауреат международных конкурсов, концертирующий пианист Андрей Цымбалистенко, который после ухода профессора стал руководителем ее класса. 

– Как Вы стали учеником Зинаиды Алексеевны?

– Я приехал в Москву в 15 лет, окончил ЦМШ, и в Консерватории по удачному стечению обстоятельств попал именно к ней в класс, так сказать, «по распределению». Мои детские представления о «знаменитом и важном профессоре, народной артистке» не совпали с реальностью: нас встретила очень простая в общении приятная женщина, которая мгновенно к себе располагала. Для меня была удивительна манера ее речи: неторопливая, спокойная и выразительная, я бы сказал, даже певучая. Зинаида Алексеевна рассказывала о своем учителе, Самуиле Евгеньевиче Фейнберге, как о «человеке прошлого столетия» по облику, манере разговора, жестам… Подобное впечатление произвела на нас и профессор Игнатьева.

– А слушать записи великих пианистов, по мнению профессора Игнатьевой и Вашему, допустимый метод работы над произведением? Можно его приравнять к тому самому показу на рояле? 

– Нет, это совершенно разные вещи. Педагог, демонстрируя на рояле тот или иной фрагмент пьесы, хочет добиться от студента определенных результатов в игре: изменить качество звука, манеру, сделать фразировку более выпуклой и т. д. Слушать великих исполнителей нужно, скорее, для духовного обогащения, расширения музыкального кругозора, вдохновения, но никак не для подражания. Студенты грешат этим и любят копировать понравившиеся исполнения, но в итоге получается подделка, «дешевая копия», как говорила Зинаида Алексеевна. Ее любимыми пианистами были Рахманинов, Горовиц, Софроницкий, Гилельс, их записи она настоятельно рекомендовала. Но только не тех пьес, которые ты готовишь в данный момент.

– После окончания Консерватории Вы стали ассистентом Зинаиды Алексеевны и сами начали преподавать. Что Вы почувствовали, оказавшись «по ту сторону баррикад»? 

– Вместе со своими студентами учишься и ты сам. Действительно, сейчас я совершенно по-другому смотрю на музыку, благодаря педагогике. Часто бывает, что, объясняя ученику определенное место в произведении, открываешь для себя что-то новое, о чем раньше и не подозревал. Я бы даже сказал, что период после окончания Консерватории дал мне не меньше, чем само обучение в ней. Тем более, за несколько лет ассистентской работы я имел счастье присутствовать на большинстве уроков Зинаиды Алексеевны. Нередко она обращалась ко мне, чтобы узнать мое мнение по тому или иному вопросу. Иногда профессор полушутя говорила, что в классе она «генерал», а я «полковник»: вместе мы занимались со студентами, готовили их к концертам и конкурсам.  В общем, это была наша совместная работа, и творческий тандем состоялся.

– Были ли у Вашего учителя любимые или обязательные произведения, которые она давала студентам? Так называемый «педагогический репертуар».

– В какой-то степени, да. Могу отметить ряд Токкат и Французских сюит Баха, Вариации Бетховена до мажор и си-бемоль мажор, ряд его же сонат, «Серьезные вариации» Мендельсона. В студенческий репертуар Зинаида Алексеевна также включала сюиту «Из времен Хольберга» и сонату Грига, прелюдии и этюды Рахманинова и Скрябина, «Ромео и Джульетту» Прокофьева, пару его сонат. Конечно, не обходилось и без пьес любимого Шопена, но, вместе с тем, профессор считала, что его музыка – самая сложная.

– Вы уже нарабатываете такой «багаж сочинений», которые будете давать ученикам?

— Мне кажется, что главное при выборе – это то, насколько ты к ним расположен, насколько понимаешь их, играл ли ты их или хотя бы разбирал. Еще во времена ассистентства я настоятельно рекомендовал пару произведений из своего репертуара, и с одобрения Зинаиды Алексеевны мы давали их студентам. Так произошло с «Вальсом» Равеля. Помню, что работал со студентом над этой пьесой с удовольствием. Дело в том, что, когда сочинение у тебя «в руках», ты как бы понимаешь его изнутри, можешь разобрать его до мельчайших деталей и еще глубже проникнуть в его суть. Ну и, конечно, кроме художественной стороны есть еще и техническая: вопросы аппликатуры, небольшие технические хитрости. Ты сможешь оказать большую помощь ученику, если испытал трудности «на собственной шкуре». Это, кстати, возвращает нас к взаимосвязи педагогики и исполнительства. Зинаида Алексеевна часто спрашивала и у студентов, что они хотят сыграть, и любила, когда ученики проявляли инициативу. То есть у нее не было задачи дать пьесу для развития какого-либо технического навыка или определенного звучания. Мне очень нравится такой подход.

– После ухода профессора Игнатьевой ее класс перешел под Ваше руководство. Тяжело ли перехватывать эстафету у такого большого музыканта и педагога?

– Я ощутил груз ответственности и поначалу было страшно. Но все-таки, как я уже говорил, мы работали с Зинаидой Алексеевной сообща. Я не был «подчиненным». Мне кажется, мой учитель дал мне все, чтобы я смог продолжить наше общее дело.

– 15 апреля в Малом зале состоялся концерт класса профессора – в этот раз уже без «генерала»… Что Вы чувствовали? Как проходила подготовка к нему?

– Этот концерт был, конечно, посвящен памяти Зинаиды Алексеевны. Тут и я, и студенты очень волновались: программа у некоторых была сыровата, чьи-то концертные номера Зинаида Алексеевна даже не успела послушать. К сожалению. Обычно мы вместе с ней составляли программу, высчитывали хронометраж, порядок номеров и т. д., А в этот раз уже все легло на мои плечи. Концерт стал моим «боевым крещением». Некоторое время я сомневался в каждом шаге, но в итоге все как-то выстроилось само собой. Думаю, Зинаида Алексеевна все равно помогала всем нам, даже не будучи с нами… В итоге мы потрудились на славу, и концерт прошел удачно.

– Уход «старой гвардии» музыкантов, профессоров, по-Вашему, сильно отражается на современном исполнительстве?

– Когда слушаю некоторых молодых пианистов, особенно на конкурсах, создается ощущение, что еще как отражается! И, увы, негативно. Все реже слышу то самое «пение на рояле», летящий звук, заполняющий огромный зал, глубокую и осмысленную игру – игру настоящих музыкантов, какой была Зинаида Алексеевна. Однако мне кажется, что в Московской консерватории эти замечательные традиции никогда не угаснут. Многие молодые исполнители и педагоги, в том числе и я, изо всех сил стараются сохранить то, подлинное звучание ушедшей эпохи и пронести его через поколения.

Беседовал Глеб Конькин, IV курс НКФ, музыковедение

Фото Эмиля Матвеева и из личного архива А.А. Цымбалистенко