№ 6, (1213), ноябрь 2002

Ровно год назад мы начали дискуссию — коллективное обсуждение проблемы, одной из самых волнующих для нашего прославленного вуза, проблемы музыкальных конкурсов. Начали за полгода до конкурса имени П. И. Чайковского и, если быть откровенными, прежде всего ради него. Последний вопрос в коллективном интервью был поставлен именно так: «Уже совсем скоро состоится очередной (двенадцатый) международный конкурс имени П. И. Чайковского. Наш главный конкурс. Что Вы ждете от него? Каким Вам хотелось бы его видеть?».

И вот все состоялось. Полгода спустя, когда уже давно отполыхали страсти, когда периодическая печать, специальная и неспециальная, устами музыкальных критиков и ведущих музыкантов страны, подвела итоги происшедшего, мы начинаем свой «разбор полетов». И не только потому, что отзывы по преимуществу критические, а выводы глубоко огорчительные (к примеру: «Нынешний конкурс Чайковского повернулся спиной к российским исполнителям» — М. Фихтенгольц, «Культура», № 26; «Конкурс Чайковского себя полностью дискредитировал» — Н. Петров, «Культура», № 30), но и потому, что для Московской консерватории прошедший конкурс — это всего лишь этап в его длительной судьбе, в которой есть не только блестящее прошлое, малопонятное настоящее, но должно быть, надо надеяться и бороться за это, и яркое будущее.

Не следует забывать, что Международный конкурс имени Чайковского — прежде всего детище Московской консерватории. Его задумывали и стояли у истоков великие музыканты, профессора Московской консерватории: Эмиль Гилельс, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович — первые председатели жюри. После 1958 года многие консерваторцы исчисляли свою творческую карьеру, исходя из четырехлетних циклов конкурса Чайковского. Структура конкурса, программы, требования — все это разрабатывалось «коллективным разумом» корифеев Московской консерватории и их коллег. Так формировалась традиция, которой без малого уже почти полвека.

Сегодня, когда количество международных исполнительских конкурсов зашкаливает, а лицо каждого, за исключением нескольких особо значимых, размыто, надо ценить то, что было создано одним из самобытных центров мировой исполнительской культуры. То, что русская исполнительская школа в лице своих учеников и последователей сегодня с успехом рассредоточилась по всему миру, только подтверждает значимость ее генетического корня. В этом году Московская консерватория была практически отстранена от творческого участия в конкурсе Чайковского. Большинству ведущих музыкантов — и профессуре, и студенчеству — была уготована роль стороннего наблюдателя (вплоть до трудностей с попаданием в зал для прослушиваний). Но консерватория не может и должна быть просто «арендодателем». Традиционно завершая в год конкурса Чайковского учебный процесс на месяц раньше положенного, освобождая свои классы и залы для конкурсантов, консерватория изначально включает конкурс Чайковского в свою творческую жизнь. А иначе — зачем все это?! «В чужом пиру — похмелье»?

Разумеется, среди победителей есть молодые музыканты Московской консерватории — Алексей Набиулин (II премия, ф-но, кл. проф. М. С. Воскресенского), Андрей Дунаев (II премия, сольное пение, кл. проф. П. И. Скусниченко), Анастасия Бокастова (IV премия, сольное пение, кл. проф. Г. А. Писаренко), Гаик Казазян (IV премия, скрипка, кл. проф. Э. Д. Грача). Есть и дипломанты. Всем — и честь, и слава, и поздравления! Это их успех, их праздник. Двое из них — А. Набиулин и Г. Казазян — стали также лауреатами вновь учрежденной специальной премии Московской консерватории.

(далее…)

№ 5 (1212), октябрь 2002

До отказа набитый Малый зал. Телевизионные камеры в проходах. Фоторепортеры в первых рядах у сцены. Толпы жаждущей приобщиться музыкальной молодежи — и в фойе возле дверей переполненного зала, и на лестнице, и у входа в здание. Видимо, из разных учебных заведений города. Многие с инструментами. Охрана в полном составе при исполнении. На всех этажах. В первом ряду уже сидит царственная Галина Павловна. «Учебный процесс» пребывает в точке особого напряжения — в шесть часов пятничным сентябрьским вечером почетный профессор Московской консерватории Мстислав Леопольдович Ростропович дает в стенах своей Alma Mater мастер-класс.

«Сегодня мы счастливы,— говорит в своем кратком вступительном приветствии ректор А. С. Соколов, — потому что Мстислав Леопольдович — человек Московской консерватории, человек русской музыкальной культуры, который, независимо от того, где он находится, всегда принадлежит нам». И полный воодушевления притихший зал проникается сказанным с чувством абсолютной солидарности.

Мастер-класс длится почти четыре часа. Без перерыва. И прекращается на многоточии, оставляя многое недосказанным: в десять вечера у прославленного маэстро — запись прокофьевского фортепианного концерта с РНО и М. Плетневым. Но до того непрерывно идет напряженная творческая работа.

В основе — три произведения: Виолончельная соната Брамса, которую исполняют Евгений Тонха (виолончель, студент РАМ, класс проф. Н. Н. Шаховской) и Станислав Липс (фортепиано, выпускник Московской консерватории, класс проф. Л. Н. Наумова); Восьмая соната для фортепиано Прокофьева в исполнении Татьяны Мичко (выпускница Московской консерватории, класс проф. С. Л. Доренского); Восьмой квартет Шостаковича (Квартет «Twins»: Елена Исаенкова, Татьяна Исаенкова, Елена Алесеева, Ирина Смирнова — выпускницы Московской консерватории, класс проф. А. В. Голковского).

И возникает взаимодополняющий диалог великого музыканта с самой Музыкой — Брамса, Прокофьева, Шостаковича,— звучащей в этот раз в стенах Малого зала. А точнее — вечер превращается в захватывающий монолог, то серьезный, то ироничный, исполненный юмора, когда зал взрывается дружным смехом. Монолог-размышление о звуках и паузах, об искусстве и смысле жизни, о профессии и личностях в ней, «о времени и о себе»…

Я волнуюсь… Мне приходилось давать Мастер-класс, но здесь, вернувшись в мое гнездо… Здесь, в этом зале происходило очень многое в моей жизни…

Мне хочется начать с самого начала. С момента выхода на сцену каждый из нас должен знать, что он приковывает к себе внимание. Отсюда каждое действие в каком-то смысле должно быть контролируемо вашим собственным настроением, пониманием — что вы выходите играть. И это настроение надо приносить оттуда, из-за кулис… По моей практике, я никогда (во всяком случае последние 40 лет!), когда играю с оркестром, никогда не настраиваюсь на сцене. Я прошу до начала концерта придти ко мне за кулисы гобоиста и концертмейстера скрипичной группы. Мы втроем отстраиваем «ля». И если я вышел на сцену, а там «ля» будет другое, я буду играть на том «ля», которое настроил за кулисами. Потому что, когда артист выходит на сцену, там уже оркестр сидит, публика…А публика платит деньги, и если первое, что она за свои деньги имеет, будет «тиу-тиу» (изображает), — это может кого-то расстроить — не слишком ли дорого он заплатил… Это первое, почему не надо настраиваться при публике.

А второе — когда выходишь на сцену, надо находиться уже в том состоянии, в каком композитор сочинял это произведение. Хотя, у меня было много случаев, когда это мне даже мешало. Например, знаменитая пианистка Марта Аргерих. Так вот я дирижировал с ней и Концерт Шумана, и концерт Шопена. Как вы помните, они начинаются совершенно различно: Шопен начинается лирически, а Шуман сразу выворачивает душу. А она шла на сцену что на Шопена, что на Шумана такой красивой женской походкой, что я просто не знал, как начать сочинение. Помня, как звучит Шуман, может не надо выходить так кокетливо…

(далее…)

№ 2 (1209), март 2002

Настоящей сенсацией XVII Международного фестиваля современного искусства в Брянске стала мировая премьера Второй камерной симфонии Николая Рославца, которую блестяще провел ансамбль «Студия новой музыки» Московской консерватории под управлением Игоря Дронова.

С 19 по 23 марта 2002 г. в Брянске прошел XVII Фестиваль имени Николая Рославца и Наума Габо.

Организаторами фестиваля являются композитор Марк Белодубровский и директор фонда культуры РАГД Любовь Пчелкина. Фестиваль, основанный в 1986 г., и названный в честь двух выдающихся уроженцев Брянской области — композитора Н. Рославца и авангардного художника-архитектора Н. Габо — стал одним из главных оплотов возрождения музыкального наследия «забытого поколения» незаслуженно затененных русских авангардистов начала века — Александра Мосолова, Артура Лурье, Ефима Голышева, Сергея Протопопова и других. За эти годы на фестивале было исполнено множество сочинений Рославца, как брянскими музыкантами, так и известными исполнителями из других городов. Среди солистов и ансамблей, принимавших участие в фестивале за эти годы, можно назвать Ансамбль ударных Марка Пекарского, Московский ансамбль современной музыки, московского пианиста и композитора Ивана Соколова, петербургского пианиста и композитора Сергея Осколкова, тенора из Петербурга Андрея Славного, московской певицы Ольги Седельниковой и многих других. Среди гостей из других стран можно назвать немецкого композитора Пауля Хайнца Диттриха и американского композитора Джозефа Персона.

Фестиваль не ограничивается исполнением музыки только этого специфического направления, а представляет широкую палитру музыкальных стилей и направлений, включая музыку современных композиторов, классический репертуар, фольклор, а также театральные представления, художественные выставки, поэтические чтения и демонстрацию фильмов. Фестиваль имени Н. Рославца и Н. Габо придал городу Брянску неповторимый, индивидуальный творческий облик, с которым могут состязаться культурные центры многих стран мира. Действительно, на этом фестивале порой можно услышать музыку, которую не услышишь ни в Москве, ни в Петербурге, ни в Париже, Берлине или Нью-Йорке.

На XVII фестивале, который по своему масштабу и размаху превосходил все предыдущие, выступало большое количество именитых артистов. Фестиваль открылся концертом ансамбля «Opus Posth», руководимым Татьяной Гринденко. Впервые этот коллектив выступил с концертом в 1999 году на фестивале «Московский форум», проводимом Центром современной музыки Московской консерватории. С тех пор ансамбль завоевал определенную популярность, особенно в среде любителей т.н. «альтернативного» направления. В Брянск «Opus Posth» приехал с яркой, запоминающейся программой из сочинений А. Пярта, Я. Ксенакиса, В. Мартынова, П. Карманова, П. Дрешера и Г. Пелециса, а заодно и с самим композитором Мартыновым, выступившим с послесловием.

Преподаватель Московской консерватории, Елена Либерова вместе с пианистом, Сергеем Кондаковым, весьма убедительно исполнили в Художественном музее яркую и разнообразную программу из романсов Мечислава Вайнберга (Первая тетрадь «Еврейских песен»), Сергея Прокофьева (Пять стихотворений Анны Ахматовой), Николая Мясковского («Мадригал») и Михаила Коллонтая («Из поэзии Древнего Египта»). Пианистка Ирина Северина исполнила несколько коротких, но очень значительных сочинений композиторов той эпохи — «Три композиции» Николая Рославца, «Aimons nous les uns les autres» («Полюбим мы друг друга») Николая Обухова, а также Четыре прелюдии Юлиана Скрябина, гениального сына А. Скрябина, написавшего эту сложнейшую музыку в 10 лет, и вскоре трагически утонувшего в Днепре. В дуэте со скрипачом Марком Белодубровским был исполнен «Романс» выдающегося музыкального теоретика Аресения Авраамова, одно из немногих сохранившихся сочинений этого автора. Струнный квартет во главе со скрипачкой Валентиной Фиш исполнил раннее сочинение «Langsamer Satz» («Медленная часть») Антона Веберна, написанное в романтической манере.

(далее…)