№2 (1385), февраль 2022 года

Ушедший год памяти И.Ф. Стравинского – 50-летняя годовщина его кончины 6 апреля 1971 года – плавно перетекает в празднование дня его рождения. Это событие произошло 140 лет назад, 5/17 июня 1882 года в Ораниенбауме близ Санкт-Петербурга, на даче, которую семья Федора Игнатьевича Стравинского, первого баса Императорской Мариинской оперы снимала на лето. Впоследствии один из французских друзей композитора не без иронии титуловал его «мэтр из Ораниенбаума». 

Земной срок, отпущенный Игорю Федоровичу, оказался немалым, и столь же щедрой – его творческая деятельность. Свой последний шедевр, «Заупокойные песнопения», он закончил в 1966-м, на девятом десятке жизни. Но расставаться с нею в звуках реквиема Стравинский не пожелал, и самый последний его опус, «вздох облегчения», как он сам выразился, совсем другой: это миниатюра «Совенок и кошечка» на стихи Эдварда Лира, странная детская история о бракосочетании героев, увенчанная счастливым отголоском из «Свадебки», Стравинский посвятил ее жене Вере.

Между этими событиями пролегла долгая жизнь, вместившая последние десятилетия века девятнадцатого и три четверти двадцатого, со всеми событиями в мире внешнем и внутреннем. Стравинский прожил ее вместе с ближними и дальними спутниками, перемещаясь в пространстве и меняя условия существования, зачастую не по собственной воле, а под давлением обстоятельств. Башня из слоновой кости, даже если бы она была возможна (а она очень скоро стала невозможной) – это не про него. 

Стравинский был художником, устремленным в мир, и он всегда оставался в центре культурного пространства своего времени. Сам круг его общения поражает своей широтой – для того, чтобы в этом убедиться, достаточно перелистать «Хронику моей жизни» или «Диалоги» с Робертом Крафтом. Природа одарила его необычайной творческой и человеческой активностью, жизнь в нем кипела, и мало кто, даже из равновеликих ему творцов, мог сравниться с ним в разнообразии интересов и широте духовных горизонтов. Его музыка стала звуковым портретом эпохи, в ней точно схвачен и воплощен тонус ХХ столетия, пульс времени, противоречивого и сложного, постепенно уходящего все дальше в историю.

За свою долгую жизнь Стравинский побывал подданным трех государств – России, Франции и США и даже «отметился» в каждом из них в жанре национального гимна. Первым опытом стала обработка «Эй, ухнем», созданная после Февральской революции 1917 года и торжественно озаглавленная «Гимн новой России». Ее Стравинский нередко играл как бисовый номер в своих программах. Так он поступал и во время своих гастролей в СССР осенью 1962 года.

Согласно собственным словам композитора, он пережил два творческих кризиса, и оба были вызваны перемещениями в новую культурную среду. К 1960-м годам перемены казались бесповоротными. «Что от моей национальности осталось? – восклицал Стравинский в письме старому другу Петру Сувчинскому. – Рожки да ножки…» Впрочем, без лукавства тут не обошлось, ибо кто, кроме природного русского, мог выразиться подобным образом?

Отношение Стравинского к родине и свершившимся в ней переменам имело свою историю. Обстоятельства его жизни сложились так, что с 1912 года только летние месяцы он проводил в любимом Устилуге на Волыни (Западная Украина). С началом Первой мировой войны путь туда оказался отрезан; прощание с родиной на долгие десятилетия состоялось летом 1914 года в Киеве, хотя сам Стравинский, естественно, не мог тогда представить длительность предстоящей разлуки. Как и бóльшая часть тогдашней русской интеллигенции Стравинский с энтузиазмом воспринял весть о Февральской революции 1917 года. Однако последствия большевистского переворота Стравинский – тоже как многие соотечественники – пережил очень тяжело. 

Тем не менее, в первое время контакты с родиной сохранялись, сочинения Стравинского исполнялись в Советской России с большим успехом и даже проникли наконец на театральную сцену. Премьера оперы «Соловей» состоялась в мае 1918 года на сцене Мариинского театра в режиссуре Всеволода Мейерхольда; за ней последовали балетные спектакли. В 1925 году Стравинский получил официальное приглашение приехать в СССР с концертами, однако отклонил его, сославшись на занятость.

В 1930-е годы приглашения прекратились, и контакты композитора с Россией постепенно сошли на нет. Его собственные чувства были противоречивыми. Временами Стравинский пытался изгнать любую рефлексию по этому поводу, отказываясь даже называть себя русским. Психологическое облегчение принесли лишь события Второй мировой войны, когда Стравинский проявил себя настоящим патриотом, участвуя в Фонде Русской военной помощи, в деятельности Русско-Американского клуба в Лос-Анджелесе и вообще стал «самым гордым русским в Голливуде», как выразился Роберт Крафт.

С наступлением в СССР общественно-политической «оттепели» сочинения Стравинского стали понемногу возвращаться в концертные залы и на театральную сцену. К концу 1950-х годов композитор мог уже различить в Советской России отдельные дружеские лица – пианистку М.В. Юдину, молодого дирижера И.И. Блажкова, – за ними угадывались многочисленные энтузиасты его музыки. Тем не менее, приглашение посетить СССР в год 80-летнего юбилея повергло Стравинского в смятение. Инициатива исходила от официального лица – первого секретаря Союза композиторов СССР Т.Н.Хренникова, приехавшего на фестиваль в Лос-Анджелес во главе группы советских музыкантов. По его свидетельству, Стравинский принял приглашение без колебаний. И почти сразу же начал сомневаться. Но в конце концов он все же решился ехать. 

60-летие приезда Стравинского на родину в 1962 году – тоже дата юбилейная. Теплый, «семейный» праздник для соотечественников гения. Обещания Хренникова оправдались – его принимали в Советском Союзе на высшем уровне, включая финальный прием у Н.С. Хрущева. Концерты в Москве и Ленинграде прошли с великим триумфом, Стравинского осаждали поклонники, старые знакомые, молодые композиторы с партитурами, художники с картинами, любители автографов. Племянница Ксения Юрьевна (дочь старшего брата, умершего в 1941 году), окружила его родственной заботой, и в ее доме он сумел на мгновение вернуться в детство, взглянув из окна на памятный Крюков канал. 

Судя по всему, впечатления Игоря Федоровича были разнообразными. Сопровождавший его К.С.Хачатурян описывает в дневнике колоритную сцену между Стравинским и тогдашним министром культуры СССР Екатериной Фурцевой (Игорь Федорович окрестил ее «Екатерина Третья»), которая упрекнула композитора в недружественных высказываниях о СССР. Стравинский не стал отрицать: «Да, я критически отношусь к каким-то вещам, которые мне не нравятся в России, но это моя родина, я имею право ее критиковать – как свою жену. Но если кто-то посторонний сделает ей замечание, я буду бить морду. Так что вы мне не делайте замечаний, мои отношения не с вами, а с моей родиной».

Дневник К.С. Хачатуряна сохранил и ответ на вопрос, почему Стравинский все же решился приехать «на Родину в гости». Именно эти слова он подчеркнул в письме, полученном от М.В.Юдиной, сопроводив их на полях комментарием: «Как странно – “в гости” на “Родину”. Это и есть наша трагедия, что мы на эту “Родину” можем быть приглашены лишь в гости…».

Но на встрече с молодыми композиторами в Ленинграде он говорил иначе: «Я решил приехать потому, что мне показалось, что мой приезд поможет сдвинуться вашему музыкальному искусству, которое – сейчас, возможно в меньшей уже степени, обращено к XIX веку. Это ужасно, это реакция – ведь русское искусство в первой половине столетия вырвалось в первые ряды… Мой приезд должен помочь музыкантам решительнее сдвинуться с мертвой точки. Я музыкант, и своей музыкой я хочу помочь вам в том, чтобы ваше творчество было обращено не в прошлое, а в будущее. В этом я вижу свою миссию, свой долг». Эти слова могут показаться слишком торжественными и даже непохожими на Стравинского. Но в России он говорил именно так – возвышенно и в то же время очень точно: 

«Я был рожден для музыки. Я посвятил ей всю свою жизнь. Словами о ней говорить невозможно. О музыке написано множество книг, но это ничего не значит, так как в ответ на них она молчит. Она выражает только то, что выражает…»

Профессор С.И. Савенко

К 200-летию со дня рождения писателя

№1 (1384), январь 2022 года

Во всем мире широко отмечают юбилей великого русского писателя – Фёдора Михайловича Достоевского. 11 ноября 2021 года исполнилось 200 лет со дня его рождения! Помимо выставок, конференций, множества юбилейных изданий, тематических экскурсий, практически везде в честь юбиляра проходят литературно-музыкальные вечера, рождая невольный вопрос: насколько близки друг другу Достоевский и музыка?

Жизнь Фёдора Михайловича не напрямую, но безотрывно связана с музыкальным искусством. Он был необычайно музыкален! Достаточно вспомнить «Неточку Незванову» или незабываемого шарманщика в «Преступлении и наказании», композицию Лямшина из «Бесов» или музыку Тришатова из «Подростка»… Но не только на страницах романов, но и в самой жизни Достоевский был очень тонко чувствующим музыку человеком. В дневниках Достоевского, в воспоминаниях его жены часто встречаются имена композиторов, наиболее любимых писателем – Моцарта и Бетховена. Он также выделял Россини (особенно Stabat Mater), Верди, Мендельсона… «А кстати: как смотрите Вы на музыку? Как на наслаждение или как на необходимость положительную? По-моему, это тот же язык, но высказывающий то, что сознание еще не одолело…» – напишет Фёдор Михайлович Тургеневу в 1863 году.

Глубоко изучены музыкальность и полифоничность текстов Достоевского. «Подобно творцу симфоний, он <…> применил к роману метод, соответствующий тематическому и контрапунктическому развитию в музыке, – развитию, излучинами и превращениями которого композитор приводит нас к восприятию и психологическому переживанию целого произведения, как некоего единства» (В. Иванов). Об этом писали и М. Бахтин, А. Альшванг, А. Гозенпуд… Эта глубина, эта музыкальность текстов гения многократно сподвигнет композиторов разных стран вновь и вновь обращаться к творчеству Достоевского.

Несмотря на всю сложность перенесения прозы писателя на сцену музыкального театра, история музыки знает много и до сих пор известных, и ныне забытых опер по Достоевскому. В России это «Ёлка» В. Ребикова, «Игрок» С. Прокофьева, «Бедные люди» Г. Седельникова, «Белые ночи» Ю. Буцко, «Братья Карамазовы» А. Холминова, «Идиот» М. Вайнберга, «Преступление и наказание» Э. Артемьева, «Н.Ф.Б.» В. Кобекина. А за рубежом – «Белые ночи» Л. Кортезе, «Преступление и наказание» А. Педролло, «Раскольников» Г. Зутермейстера, «Белые ночи» Ф. Маннино, «Из мёртвого дома» Л. Яначека, и много других сочинений.

Музыка окружала писателя с раннего детства. Мать писателя, Мария Фёдоровна (урожденная Нечаева), была необыкновенно музыкально одарена, и часто в доме Достоевских проходили вечера семейного музицирования. Народную музыку маленький Федя впитывал из песен няни, а летом, в любимом Даровом, заслушивался напевами крестьян. В каторжные годы уже совсем другая народная музыка– арестантская, – ворвется в духовный мир Достоевского.

Одно из выразительнейших упоминаний об этом находим в Одиннадцатой главе «Записок из Мёртвого дома»: «Вот заиграл оркестр… <…> В самых плясовых местах балалаечники ударяли костями пальцев о деку балалайки; тон, вкус, исполнение, обращение с инструментами, характер передачи мотива – все было свое, оригинальное, арестантское. <…> Что же касается до бубна, то он просто делал чудеса: то завертится на пальце, то большим пальцем проведут по его коже, то слышатся частые, звонкие и однообразные удары, то вдруг этот сильный, отчетливый звук как бы рассыпается горохом на бесчисленное число маленьких, дребезжащих и шушуркающих звуков. Наконец, появились еще две гармонии. Честное слово, я до тех пор не имел понятия о том, что можно сделать из простых, простонародных инструментов; согласие звуков, сыгранность, а главное, дух, характер понятия и передачи самой сущности мотива были просто удивительные. Я в первый раз понял тогда совершенно, что именно есть бесконечно разгульного и удалого в разгульных и удалых русских плясовых песнях».

После яркого литературного дебюта (в 1846 году опубликован роман «Бедные люди») перед молодым писателем распахиваются двери светских салонов. Достоевский часто бывает на музыкальных вечерах у Владимира Одоевского, Владимира Сологуба, Михаила Виельгорского. В 1840-х годах он не только становится завсегдатаем петербургских театров, но и не пропускает почти ни одного значимого концерта того времени, а на столичной сцене выступали Ф. Лист и Г. Берлиоз, скрипачи Г. Эрнст и У. Булль, кларнетист А. Блаза, тенор Дж. Рубини.

Да и позже, уже после перенесенных испытаний, в круг знакомств Достоевского всегда входили музыканты – достаточно назвать К.Н. Лядова, А.Г. Рубинштейна, К.П. Вильбоа, А.Н. Серова. А накануне ареста в жизни Фёдора Михайловича происходит встреча с Михаилом Ивановичем Глинкой, оставившая в его душе глубокий след на всю жизнь. Музыка Глинки не раз зазвучит на страницах прозы Достоевского – и как тут не вспомнить «Камаринскую» в «Селе Степанчикове», в «Записках из Мёртвого дома» в исполнении все того же арестантского оркестра!

Достоевский был горячим поклонником Глинки, особенно любил «Руслана и Людмилу». Весной 1849 года на вечере у петрашевцев А. Пальма и С. Дурова Фёдор Михайлович слушал романсы и арии в исполнении самого композитора. Романс Глинки «К ней», который произвел, по воспоминаниям жены писателя, на Достоевского «поразительное впечатление», мы услышим двадцать лет спустя на страницах повести «Вечный муж»: «…Вельчанинов помнил чрезвычайное впечатление, произведенное тогда именно этим романсом. Какой-нибудь искусник, салонный певец, никогда бы не достиг такого эффекта. В этом романсе напряжение страсти идет, возвышаясь и увеличиваясь с каждым стихом, с каждым словом; именно от силы этого необычайного напряжения малейшая фальшь, малейшая утрировка и неправда, которые так легко сходят с рук в опере, – тут погубили и исказили бы весь смысл. Чтобы пропеть эту маленькую, но необыкновенную вещицу, нужна была непременно – правда, непременно настоящее, полное вдохновение, настоящая страсть или полное поэтическое ее усвоение. Иначе романс не только совсем бы не удался, но мог даже показаться безобразным и чуть ли не каким-то бесстыдным: невозможно было бы выказать такую силу напряжения страстного чувства, не возбудив отвращения, а правда и простодушие спасали все».

А вот с основателем Московской консерватории Николаем Григорьевичем Рубинштейном Достоевский познакомился лично лишь в 1880 году, в преддверии Пушкинского праздника, на званном обеде в свою честь. На следующий день писатель подробно рассказывал о торжестве в письме жене: «Было 4 профессора университета, один директор гимназии Поливанов (друг фамилии Пушкиных), Иван Сергеевич Аксаков, Николай Аксаков, Николай Рубинштейн (московский) и проч. и проч. <…>. Сказано было мне (с вставанием с места) 6 речей, иные очень длинные. Говорили Юрьев, оба Аксаковы, 3 профессора, Николай Рубинштейн <…>. Затем бесконечное число тостов, причем все вставали и подходили со мной чокаться». И в конце Фёдор Михайлович упоминает: «Доехал к Машеньке Ивановой и рассказал ей, что обедал с Рубинштейном, была восхищена…». «Машенька» – племянница писателя Мария Александровна Иванова, нить, связавшая род Достоевских и Московскую консерваторию. Дочь любимой сестры Достоевского Веры Михайловны была талантливой пианисткой, выпускницей Консерватории и ученицей Н.Г. Рубинштейна. Фёдор Михайлович очень любил слушать ее игру.

Летом 1866 года, когда юная Мария готовилась к поступлению в Консерваторию, Достоевский гостил в Люблине у сестры на даче. По просьбе племянницы писатель составил необходимое прошение для поступления, но сперва решил пошутить, и передал девушке листок… со стихами. Много лет спустя Мария Александровна воспроизведет это стихотворение по памяти:

С весны еще затеяно

Мне в консерваторию поступить

К Николке Рубинштейну,

Чтоб музыку учить.

Сие мое прошение

Прошу я вас принять

И в том уведомление

Немедленно прислать.

В роду Достоевских музыкальный дар, как и литературный, передается из поколения в поколение. Племянники Достоевского Фёдор Михайлович-младший, Мария Михайловна (дети брата Михаила) учились у А.Г. Рубинштейна, а Фёдор Михайлович-младший впоследствии занял видное положение в музыкальном мире, став директором Саратовского отделения Русского музыкального общества; его дочь Татьяна Фёдоровна также была пианисткой, училась в Петербургской консерватории у Л.В. Николаева.

Но и сегодня музыка по-прежнему живет в семье Достоевских. Праправнук писателя Алексей Достоевский и его жена Наталья – участники легендарной Санкт-Петербургской андеграундной рок-группы «Птица Си»; все их дети учились в музыкальной школе – Анна, старшая, закончила по классу флейты, Мария училась на виолончели и домре, Фёдор осваивает ударные инструменты, а Вера закончила Санкт-Петербургское музыкальное училище им. Н.А. Римского-Корсакова и продолжает обучение по классу домры в Санкт-Петербургском институте культуры.

Известный публицист Ю.Ф. Карякин (1930–2011), писатель, философ, крупный исследователь творчества Ф.М. Достоевского напишет в книге «Достоевский и Апокалипсис»: «Много и хорошо написано об отношении Достоевского к музыке и почти ничего о музыкальности самого Достоевского». Его музыкальность – на страницах его книг!

Ольга Ординарцева, выпускница МГК (2014), член Международного общества Достоевского

Фото из личного архива

№1 (1384), январь 2022 года

2022 год для нашей газеты начался с празднования юбилея профессора Татьяны Александровны Курышевой – главного редактора «Российского музыканта» и «Трибуны молодого журналиста». Мы нашей камерной и дружной командой редакторов хотим поздравить Татьяну Александровну с Днем рождения и обратиться к ней.

Дорогая Татьяна Александровна, от всей души поздравляем Вас с юбилеем!

Многие из нас познакомились с Вами, когда были еще студентами и только начинали постигать азы музыкальной журналистики. Мы признательны Вам за педагогический вклад в образовательно-просветительский процесс, ведь благодаря Вам в учебных программах Консерватории родился и по сей день существует предмет музыкальной журналистики. И учимся мы по Вашему учебнику. Вы с завидной настойчивостью и упорством идете вперед и достигаете своих целей. Именно с Вашей легкой руки в Московской консерватории рядом со старой газетой появилось и специальное студенческое музыкальное издание.

С Вашей мудростью и стойкостью, прорастающей вглубь красотой и огромным профессионализмом, Вы стали маяком на пути многих студентов. Мы желаем Вам продолжать светить тем же неугасающим светом. Пускай оптимистичный настрой и вдохновение всегда остаются с Вами. Вы очень нужны и важны и человечески, и профессионально!

Татьяна Александровна, пусть здоровье Вас не подводит, а жизнь преподносит приятные неожиданности, много новых радостных поворотов! Пусть на душе будет тепло и спокойно! Спокойно – даже в те моменты, когда в работе над очередным выпуском газеты случаются некоторые сбои. Мы, в свою очередь, постараемся, чтобы работа Вас только радовала.

Помимо поздравлений, у каждого из нас непременно есть яркие личные воспоминания, связанные с Вами. Рассказать о них можно было бы в отдельном выпуске газеты, однако место на бумаге строго бережется – настолько, что пространство для этих строк выкраивалось втайне от главного редактора. Теплыми историями каждый из нас поделится вживую при общей встрече, позволив себе не считать «количество знаков», которое тяготеет над нашими авторами. Но представьте, дорогая Татьяна Александровна, что это поздравление – есть экстракт тех теплых чувств, которые все участники нашей команды пережили благодаря встрече с Вами!

Мы Вас очень любим и ценим. Будьте счастливы и будьте с нами! Многая лета!!!

Редакторская команда газет «Российский музыкант» и «Трибуна молодого журналиста»

№9 (1383), декабрь 2021 года

22 октября Валерий Григорьевич Кикта отметил свой 80-летний юбилей. Глядя на этого энергичного, жизнерадостного человека, легко дающего фору скоростью мысли любому юноше, в это трудно поверить! В течение года запланировано несколько мероприятий, в том числе и концерт вместе с его учениками.

Валерий Григорьевич начал преподавательскую деятельность в Московской консерватории в 1991 году по приглашению К.С. Хачатуряна. А с 2010 года он возглавил кафедру инструментовки. За годы работы профессор Кикта воспитал целую плеяду молодых талантливых музыкантов. И мне, на своем собственном опыте, посчастливилось ощутить высочайший уровень профессионализма учителя, которым он с радостью делится с учениками. Мастерски владея приемами инструментовки, он закладывает своим студентам тот прочный базис, который для многих становится путеводным навсегда.

Особо хочется отметить чуткость, необыкновенную тактичность и искренне заботливое отношение Валерия Григорьевича к своим подопечным. Он всегда приветлив, легок в общении и старается всячески помочь своим молодым коллегам, что не часто бывает в среде искусства. «Так, пишите для арфы, для органа… А для хора у вас есть что-нибудь?» – интересуется он, и не голословно, а тут же познакомит с талантливым исполнителем и порекомендует с лучшей стороны.

Но самому главному, тому, чему невозможно научить словами, мы учились на музыке Маэстро. Сам Валерий Григорьевич очень точно определил свое творческое кредо так: «Ставя перед собой художественную сверхзадачу при создании нового произведения, я прислушивался к своему внутреннему голосу и чувству – писать ясно, понятно и ярко». Найти индивидуальность звучания, отражающую внутренние ощущения художника, собственную интонацию, способную зацепить ухо пресыщенного и перегруженного противоречивым звуковым потоком искушенного слушателя – задача очень нелегкая. Стремление казаться оригинальным, изобретательным подчас приводит к полному отрыву от окружающей реальности. А заигрывание с массой, желание быть «на устах у всех» неизбежно сводится к банальности и даже пошлости, не имеющих ничего общего с истинным искусством. И только немногие способны найти свое особое место в мире творчества, где создаются подлинные произведения искусства – артефакты современной культуры, не оставленной Духом, – несущие в себе неповторимый отсвет индивидуальности.

Именно к таким творцам можно смело отнести композитора В.Г. Кикту – крупнейшую художественную личность современной России. Одним из важнейших его качеств является независимость от изменчивых музыкальных пристрастий и течений. Он пишет так, как чувствует, в естественной для себя языковой манере, сочетающей лучшие традиции русского искусства и новизну звучания. Это давно стало его визитной карточкой, узнаваемой особенностью его музыки.

Характерная черта эстетических воззрений композитора Кикты – стремление к диалогу со слушателем, желание быть понятым. Его искренне беспокоит чувство сопереживания, которое вызывает только высокое творчество. Именно это, в сущности, всегда волновало истинных художников, в той или иной мере они во все времена думали о взаимодействии с окружающей реальностью, о некой таинственной соразмерности творческого результата с жизненной действительностью. «Истинное музыкальное откровение и воздействие происходят тогда, когда от исполненного произведения слушатель постигает глубинное содержание, красоту и богатство гармонии, свет и радость, приносящие его душе утешение и успокоение», – таково убеждение самого композитора.

Музыка Кикты широко известна и постоянно исполняется не только в России, но и за ее пределами. В «творческом портфеле» композитора 12 балетов, включенных в репертуар Большого театра, Новосибирского театра оперы и балета, Нижегородского театра оперы и балета, Иркутского музыкального театра, Национальной оперы Украины, театра оперы и балета республики Коми, балетных трупп Канады и США. Его перу принадлежат симфонические произведения: «Украинские колядки, щедривки и веснянки», «Фрески Святой Софии Киевской», вариации на тему П.И. Чайковского «Был у Христа-младенца сад», «Похищение Европы» (по картине В.А. Серова), «Владимир-Креститель»; оратории и кантаты – «Княгиня Ольга», «Песнь о матери», «Святой Днепр», «Свет молчаливых звезд»; инструментальные концерты: три концерта для фортепиано с оркестром, Концерт-новелла для двух фортепиано с оркестром, четыре концерта для гобоя с оркестром, концерт для тубы с оркестром, концерт для тринадцати труб соло, «Концерт на шотландские темы XVI–XVIII веков» для двух арф с оркестром, «Волынские наигрыши» – концерт для четырех видов флейт с оркестром, концерт для валторны с оркестром; произведения для оркестра русских народных инструментов, для хора, вокальные и камерно-инструментальные произведения, музыка для театра и кино. Замыслы многих сочинения возникали непосредственно из теплого общения автора с замечательными исполнителями, которые затем включали его произведения в свой концертный репертуар.

Помимо композиторской и педагогической деятельности Кикте удается вести насыщенную общественную жизнь. Он возглавляет комиссию музыкального театра Союза композиторов Москвы, является председателем правления Русского арфового общества и президентом Фонда имени И.С. Козловского, где постоянно открывает новые имена замечательных исполнителей. Его приглашают возглавить жюри различных конкурсов, зная его честность и искреннее желание помочь молодым музыкантам и поддержать их.

Слушая музыку Кикты, я всегда ощущаю какое-то безотчетное состояние радости и света, наполняющего все вокруг. Благодаря таким людям, как Валерий Григорьевич, благодаря высокодуховной направленности его творчества, несущего позитивную, добрую энергетику, современному человеку легче преодолеть многие жизненные трудности и найти утешение души, которое дает только высокое искусство.

С юбилеем, дорогой Учитель! Многая лета Вам!

Доцент О.В. Евстратова

№9 (1383), декабрь 2021 года

20 октября в Малом зале состоялся юбилейный концерт профессора кафедры сочинения, композитора и ученого Александра Александровича Коблякова. В программе были сочинения юбиляра и его учеников.

В начале прозвучали приветствия и поздравления в адрес виновника торжества от Союза композиторов и научного сообщества в лице главного научного сотрудника института философии РАН, доктора психологических наук В.Е. Лепского, который отметил уникальность А.А. Коблякова как междисциплинарного ученого, работающего на стыке музыки, логики, математики, когнитивных наук. Диапазон музыкального творчества А.А. Коблякова также обширен: от серьезной симфонической музыки до мюзикла и песен. Эту разносторонность он старается привить и нам, своим ученикам, что подтвердила программа юбилейного концерта, вместившая в себя целый спектр жанров: от академической камерной музыки до рок-оперы.

Концерт начался с пьесы для фортепиано Ольги Авраимовой. Ее музыка показалась воплощением эфемерности, легкости и неуловимости. В сочинении чувствовались и продолжение традиций фортепианной музыки, ярко представленных в циклах фортепианных миниатюр, например, Прокофьева или Бартока, и влияние музыкального языка конца прошлого-начала нынешнего веков, выразившегося в использовании сонорных приемов и новом ощущении музыкальной формы.

Два сочинения Виктора Зиновьева – Post scriptum и каденция №5 для контрабаса solo – отличались стилевым разнообразием. Виртуозная каденция для контрабаса продемонстрировала высокий профессионализм автора в понимании особенностей и специфики этого инструмента, владение богатой палитрой различных приемов звукоизвлечения на контрабасе и умение выстроить их в логичную, цельную и динамичную форму. Если в каденции для контрабаса solo можно проследить продолжение традиции сольной виртуозной концертной пьесы с использованием различных современных исполнительских техник, заложенные еще Л. Берио в своих секвенциях, то в сочинении Post scriptum воплощается иная музыкальная эстетика, близкая французскому спектрализму. Гармоническим материалом для этой пьесы служит ряд обертонов, на основе которого выстраивается изысканный «диалог» между фортепиано и кларнетом.

Прекрасно прозвучала четырехчастная соната для скрипки соло Анастасии Ведяковой, глубокое и выразительное сочинение, написанное современным языком. Очень органичны в нем были интересные приемы игры на скрипке, как и мастерское исполнение в целом: ведь Анастасия — великолепная скрипачка, лауреат международных конкурсов, солистка Смоленской филармонии.

В заключение первого отделения прозвучали два сочинения юбиляра: соната для контрабаса и фортепиано в великолепном исполнении заслуженного артиста РФ Николая Горбунова (которому она посвящена) и лауреата международных конкурсов Ольги Плетниковой; и вариации для фортепиано, блистательно исполненные лауреатом международных конкурсов Михаилом Турпановым. В сочинениях Александра Александровича хочется отметить четкость и логичность драматургии, способность развивать «по максимуму» заложенные в музыкальном материале ресурсы. В этом и заключается подлинная сущность композиции: придать материалу органичную форму, которая бы приковывала внимание слушателя от первой и до последней ноты. Именно этому Александр Александрович учит и своих учеников, прививая им тонкий вкус и ощущение логики развития материала, при этом находя к каждому свой, индивидуальный подход, заботливо раскрывая потенциально заложенные в ученике склонности и способности.

Второе отделение началось с «Трех посвящений Альбану Бергу» Вячеслава Харченко. Смысл этого сочинения определяется его названием, идея цикла – вспомнить характерный колорит сочинений Берга, который раскрывался бы с двух сторон: конструктивно-технической и смысловой. С технической стороны была использована излюбленная Бергом разработка одного центрального созвучия: в каждой пьесе оно имеет свою структуру и свою логику развития. Со смысловой – воссоздание общего колорита эстетики экспрессионизма, так убедительно и естественно переданного Бергом в своем творчестве (особенно полно, на мой взгляд, в его операх). Скрытая программа этого сочинения требовала от слушателя определенной эрудиции. В результате возникло интересное сочинение, которое хочется слушать, и не один раз. Нельзя не отметить и исполнителя – пианиста Евгения Николаева. Ввиду потери зрения он должен преодолевать неимоверные сложности, разучивая классическую и современную музыку, но каждый раз блестяще с этим справляется!

Каждое произведение концерта открывало микрокосм его автора. Тимофей Владимиров в вокальном цикле «Снег» связал традицию русских лирических романсов с современной стилистикой, органично выражая замысел поэтического текста в каждом из номеров. Вниманием к музыкальному звуку была отмечена «Серенада» Марии Аникеевой, а также новым, очень тонким пониманием музыкальной формы: ощущалось не движение, а скорее, «пребывание в одном состоянии», наполненном переливами тембровых красок. На одном дыхании слушался двойной концерт для фортепиано, маримбы и ансамбля Ивана Миронюка – масштабное сочинение, в котором сочетаются минимализм, джазовые гармонии и мелодическое богатство автора. Сочинение было с воодушевлением встречено публикой.

Концерт завершился темпераментными номерами из рок-оперы «Тибетский путеводитель» Артёма Пыся по мотивам произведений Дж. Сэлинджера. Автор музыки выступил в качестве пианиста, а солировала, причем блестяще, лауреат международных конкурсов Софья Онопченко. Два вокальных номера, написанных в джазовом стиле, завораживали мелодической гибкостью и в то же время ясностью, при этом использование колоритных гармонических красок привнесло в эти сочинения динамизм, пластичность и выразительность. Второй из номеров – «Свадебный хор» – отличался еще и полистилистически: в качества музыкального материала для него был взят свадебный хор из третьего действия «Лоэнгрина» Вагнера, который использовался в качестве коллажа, наполняемого по мере развития музыки все более терпкими гармониями, характерными для джаз-рока.

Юбилейный концерт прошел с большим успехом. Наши поздравления юбиляру и всем участникам!

Анна Суворкова, студентка НКФ, композитор

№8 (1382), ноябрь 2021 года

Заслуженному артисту РСФСР, заслуженному деятелю искусств РФ, профессору С.С. Калинину

Уважаемый Станислав Семёнович!

Примите сердечные поздравления со знаменательным событием от коломенской земли! Коллектив 1-го Московского областного музыкального колледжа поздравляет Вас с юбилеем!

В Коломне Вас знают как талантливого человека, блестящего специалиста в области хорового искусства, достойного ученика нашего земляка – народного артиста СССР, профессора Александра Васильевича Свешникова.

За годы плодотворной деятельности по сохранению и распространению творческого и музыкального наследия А.В. Свешникова Вы внесли поистине неоценимый вклад в развитие и продвижение хорового дела в Коломне и в более 30 городах Московской области, заложили основу для эффективного развития хорового искусства на годы вперед.

Благодаря Вашему высокому профессиональному авторитету в Коломне в рамках Московского областного хорового фестиваля «А.В. Свешников и современность» состоялось свыше 50 мероприятий, посвященных памяти А.В. Свешникова с Вашим личным участием и с участием многочисленных Ваших коллег – учеников легендарного маэстро.

Ваша многолетняя обширная деятельность, снискавшая безусловное профессиональное признание, является образцом для современных деятелей хорового искусства. А для хоровых коллективов 1-го Московского музыкального колледжа – ориентиром в дальнейшем развитии хоровой культуры.

Коломна гордится причастностью к Вашей судьбе и любимому делу.

От всей души желаем Вам доброго здоровья и успехов во всех начинаниях!

С глубоким уважением,

Н.В. Маркелова, директор 1-го Московского областного музыкального колледжа

№6 (1380), сентябрь 2021 года

Народная артистка России, кавалер Ордена Дружбы, ветеран Великой Отечественной войны, профессор Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского Юлия Андреевна Туркина 2 сентября 2021 года отметила 100-Й ДЕНЬ СВОЕГО РОЖДЕНИЯ!

Вся жизнью Юлии Андреевны – непрерывный труд и радость творчества с постоянным crescendo. И сейчас, она пишет книгу, обобщая свой огромный опыт музыканта, отмеченный в Книге рекордов Гиннесса. Более 6000 концертов, 5 дисков-гигантов в золотом фонде Всесоюзного Радио и Телевидения. Непрерывный творческий стаж с 30-х годов прошлого века, а в 90 лет – сольный концерт в Рахманиновском зале. «Жизнерадостное искусство», «Подарок Москве», «Блестящая запись, блестящее исполнение» – так отзывалась пресса на двухрояльный ансамбль сестер Галины и Юлии Туркиных. «В годы Великой Отечественной войны уверенность в победе давала мне силы», – говорит Юлия Андреевна. Как близко это пушкинскому «Отчизне посвятим души прекрасные порывы»!

Дорогая Юлия Андреевна, примите наше поздравление, гордимся быть Вашими современниками. Многие Вам Лета на радость всем поклонникам Вашего таланта!

Друзья и коллеги Московской консерватории. Фото Дениса Рылова

№6 (1380), сентябрь 2021 года

Профессор Н.Н. Гуреева-Ведерникова, зав. кафедрой органа и клавесина:

Поздравляем дорогую Наталью Владимировну с юбилеем!

Ваша беззаветная преданность Консерватории и любимому органу всегда меня восхищала. Желаю Вам самого крепкого здоровья, чтобы Вы продолжали трудиться в том же русле и с тем же энтузиазмом. Мы Вас все очень любим!

Профессор Л.Б. Шишханова:

С Натальей Владимировной Малиной мы познакомились в 1967 году. Благодаря Наташе, я познакомилась с Л.И. Ройзманом, который встретил меня очень ласково, зачислил в свой класс и разрешил заниматься под присмотром Натальи Владимировны – она стала моим первым наставником. Все сведения об органе я получила от нее!

Мы занимались очень много, засиживались допоздна, далеко за полночь. Никто нас не выгонял. С особым теплом вспоминаю репетиции в Большом зале, где я помогала ей, но куда была допущена только после того, как выучила наизусть всю диспозицию органа. Благодаря ей я многое узнала об этом инструменте. Это были очень ценные занятия для меня.

Все, что делает Наталья Владимировна для Консерватории трудно переоценить, как и ее вклад в органную культуру России. Кроме всего прочего, у Наташи есть редкое качество: она очень точно знает, кому и когда надо помочь. Ей ничего не надо объяснять. Она приходит на помощь именно в тот момент, когда надо.

Музыковед С.А. Уваров, режиссер фильма «Симфония органа»:

Мы познакомились с Натальей Владимировной летом 2014 года, когда с оператором Антоном Соловьёвым пришли в Большой зал снимать фильм «Симфония органа», посвященный реставрации исторического органа А. Кавайе-Колля. Прежде, чем провести внутрь органа, она посадила нас прямо на сцене и стала рассказывать об этом инструменте, о его истории, устройстве, о случаях из своей работы. И это было настолько увлекательно и вдохновенно, что мы с оператором совершенно не переживали, что время, отведенное на съемку, стремительно тает. Немного переживали, что не была включена камера.

Но опасения были напрасны. Оказавшись перед камерой, Наталья Владимировна была столь же артистична и убедительна. Мы снимали ее уже после того, как были готовы все остальные эпизоды фильма. К тому моменту у нас сложились теплые, доверительные отношения, за что мы очень признательны и благодарны.

Когда фильм вышел, мы слышали самые разные отзывы, подавляющее большинство – положительные, почти все касались Натальи Владимировны. Нас спрашивали, где мы взяли такого уникального человека, блестящего специалиста, который так увлеченно рассказывает. Эти рассказы (в том числе для тех, кто не связан с органной тематикой) – настоящее сокровище. И зрители, самые разные, в том числе не из мира музыки, в первую очередь запоминали в этом фильме именно Наталью Владимировну.

Несколько раз она принимала участие в презентациях фильма, премьерах. Мне очень запомнился показ в московском кинотеатре «Октябрь», когда после показа фильма все мы вышли отвечать на вопросы. Зрители не хотели уходить и отпускать Наталью Владимировну на протяжении часа. Вот это – свойство выдающегося, на мой взгляд, человека! Прекрасный и очень редкий специалист, обладающий ораторским дарованием, обаянием, силой высказывания.

Я поздравляю Вас с юбилеем и желаю, чтобы Ваша работа и дальше приносила радость и прекрасные результаты! Пускай как можно больше людей вокруг ценят то, что Вы делаете, и понимают, какое счастье быть рядом с таким человеком, как Вы.

Думается, все, кому посчастливилось работать и общаться с Натальей Владимировной согласятся, что невозможно встретить человека, более преданного органному делу. Быть может, секрет кроется в глубине характера, отношении к делу, любви, понимании своего предназначения. В одной из публикаций в журнале «Органные салоны» Наталья Владимировна размышляла о сути профессии органного мастера и о жизни: «Если не лениться, а думать и решать – многое можно постичь».

С юбилеем Вас, дорогая Наталья Владимировна!

Подготовила преп. М.В. Воинова. Фото Эмиля Матвеева

№6 (1380), сентябрь 2021 года

В сентябре 2021 года исполняется 45 лет со дня основания научно-творческого центра «Музыкальные культуры мира» Московской консерватории, начало которому положил композитор и музыковед Дживани Константинович Михайлов (1938–1995). На протяжении всей своей истории Центр изучает традиции разных культур мира, проводит концерты, фестивали, научные конференции и семинары. Проекты Центра не ограничиваются залами Московской консерватории и Москвы, а временами захватывают концертные площадки различных уголков мира. На сегодняшний день руководителем Центра является ученица и последовательница профессора Михайлова Маргарита Ивановна Каратыгина. Доцент М.И. Каратыгина любезно согласилась побеседовать с нашим корреспондентом.

• 

• 

• 

• 

• 

– Маргарита Ивановна, пролистывая разнообразные статьи и заметки о Ваших мероприятиях, можно встретить достаточно необычные слова, непривычные названия. Некоторые из них захватывают целый круг значений, тесно сплетаясь с определенными философскими установками. Мне кажется, при включении подобных слов в свой лексикон, вместе с ними заимствуются в область деятельности Центра или Вашего преподавания какие-то принципы. Мое внимание привлекли слова «мешк» и «парампара». В чем заключена особая важность этих слов?

– В сущности, оба замеченных Вами слова – мешк в турецком языке, а парампара на санскрите, – означают примерно одно и то же: традицию. Точнее было бы сказать, что этими словами на Ближнем Востоке и в Индии называли старинный способ передачи культурного опыта из поколения в поколение путем наставничества. И это не та ситуация, когда один учит, а другой учится, здесь традиция как бы ненавязчиво и незаметно «перетекает» от учителя к ученику в процессе их повседневного тесного общения один на один. При таком взаимоотношении ученик усваивает не только технические аспекты того или иного искусства, но также познает всю его культурную подоснову, подлинную манеру и поведенческие коды практиков – носителей этой традиции. Увы, в наших попытках проникнуть в суть той или иной «восточной» культуры усвоение этого метода представляется мало реальным, так как наше общение с живущими за рубежом учителями разорвано во времени и пространстве. Но хорошо уже то, что мы знаем об этом методе и пытаемся при случае использовать его крупицы.

– В последние годы Центр осваивает различные интернет-платформы, и самые крупные проекты Центра транслируются для аудиторий разных стран мира. Сотрудничество с какими порталами для Вас наиболее результативно?

– Учитывая большое разнообразие наших программ, их содержание вызывает интерес разных информационных систем. Например, когда в разгар пандемии мы создавали позитивные сюжеты об интересе в России к китайской музыке, эти сюжеты подхватывались различными китайскими платформами и транслировались по всей Поднебесной. Да и сейчас мы не обделены вниманием СМИ к этой теме, в частности, со стороны ТВ БРИКС. К ближневосточным сюжетам подключаются порталы «Каспийский вестник» или «Вести Кавказа», да и многие другие. Сотрудничаем с ресурсами «Большая Азия», «Образ жизни», Яндекс Дзен. Конечно, с некоторых пор одной из основных площадок для широкого распространения наших программ стал портал Культура РФ. Но мы и сами создали свои платформы: сайт worldmusiccenter.ru, канал на YouTube (Arctide Descendants), видео-портал zov.world. В этом нам помогает наш медиа-партнер с 2015 года, компания LiveProduction. Конечно, есть еще куда развиваться, и мы над этим работаем.

• 

• 

• 

• 

– У слушателя, посещающего различные мероприятия Центра, формируется новое, более углубленное и более универсальное понимание красоты. С каких эстетических позиций, по Вашему мнению, слушатель должен подходить к этим мероприятиям?

– Думаю, не стоит подходить вообще с каких-то позиций к тому, чего ты совсем не знаешь. Заготовленная позиция порождает оценочный подход к незнакомому явлению, сужая наше восприятие до простых противопоставлений: «красиво – некрасиво», «нравится – не нравится», «свое – чужое» и т. д. Чужую, «другую» музыку лучше принимать простодушно и доверчиво, просто понимая, что у других людей может быть другая красота и другие слуховые настройки и предпочтения. Люди приходят на наши концерты не для сравнения своих эстетических позиций с иными, а для обогащения своего духовного опыта новыми ощущениями и впечатлениями.

– В Ваших концертных программах постоянно появляются очень редкие народные традиции или виды духовных практик, которые сегодня зачастую носят раритетный характер. Каким образом такие «экзотические» явления попадают в программы Ваших фестивалей?

– В практике нашего Центра существует множество путей бесконечного складывания огромной «музыкальной карты мира». Некоторые «музыкальные редкости» попадают к нам почти случайно. Например, результатом моей работы в жюри Международного фестиваля традиционной музыки «Шарг тароналары» в Самарканде в 2017 году стало знакомство с крестьянскими песнями уезда Косон в Южной Корее. Впоследствии по нашей инициативе появился фильм об этих самобытных традициях. А посещение Ноуруза в Душанбе в 2015 году привело к приглашению в Москву одного из последних носителей редчайшей сказительской традиции «Гуругли» Хотама Хакимова. Знакомство с Молодежным оркестром Антиокии (Колумбия) породило интерес к индейским традициям этого региона и, в конечном итоге, стимулировало приезд в Москву Флор-Марии Оспиан-Огари, представительницы племени эмбера чами, живущего преимущественно в горах Колумбии.

Таких вот случайностей (ну… якобы случайностей!) много. Но есть и стратегически выстроенные программы, направленные на глубокое изучение больших музыкальных цивилизаций. Таким подходом отличаются наши японское и, в особенности, иранское направление. Вот уже скоро 13 лет как в нашем центре работает Хосейн Нуршарг, иранский певец и исследователь, стараниями которого мы все глубже познаем не только иранскую классическую музыку, но и поистине уникальные традиции, такие как мистериальная драма тазийе, дарвишеская звуковая практика ордена Ахле хаг, врачевательные обряды поклоняющихся ветрам жителей провинции Хормозган, народные песни и сказания многих районов Ирана от берегов Каспия до Персидского залива. И этот бездонный кладезь великой иранской культуры еще далеко не исчерпан.

• 

• 

– Центр организовывал мероприятия в разных уголках мира, и это, конечно, способствовало росту аудитории концертов фестиваля. Какие наиболее яркие проекты Вы могли бы отметить?

– В 2013 году звезды так расположились, что нам выпала радость показать наш фестиваль «Вселенная звука» в городе Медельине в Колумбии. Конечно, фестиваль был в основном рассчитан на латиноамериканских участников, но в качестве своей «экзотики» мы повезли туда Фольклорный ансамбль МГК и иранскую группу «Гамар» с солистом Хосейном Нуршаргом. И это была действительно ВСТРЕЧА! Наша встреча с природой, культурой, жизненным укладом и поистине солнечными людьми Колумбии, а для колумбийцев встреча с никогда не слыханными доселе русскими народными песнями и иранской пламенной музыкой. Что и говорить, эмоциональный эффект от этой встречи был ошеломляющим с обеих сторон.

– И последний вопрос: Вы затрачиваете колоссальные усилия на то, чтобы найти и показать людям огромное многообразие музыкальных явлений, а вот насколько адекватно эти труды оцениваются обычной публикой или даже просто консерваторскими коллегами? Вас не посещают сомнения и разочарования, не возникает вопроса «зачем и кому это все нужно»?

– Да нет же! Мы ясно видим свою цель, видим, что многие беды нашего мира исходят из того, что мы просто не умеем слушать и слышать собеседника! Даже в разговоре один на один. Что уж тут говорить о неумении слышать другую культуру. Но ведь если мы не слышим друг друга, как же мы надеемся излечиться от физических и духовных болезней?! Так что у нас есть прямая и ясная задача – научиться и научить окружающих нас людей слышать «другого».

Ну а главное во всей деятельности, которой мы занимаемся – это то, что мне эта деятельность просто-напросто очень нравится. Не знаю, кто это первым сказал, хотя фраза приписывается Матери Терезе, и я следую этой простой мысли: «В конце концов, все, что ты делаешь, нужно только тебе и Богу».

Беседовал Фархад Бахтияров, студент НКФ

№ 4 (1378), апрель 2021 года

С 8 по 10 апреля в Московской консерватории проходила международная научно-практическая конференция и концерт «Сто лет новой музыки», посвященные юбилею двух выдающихся ученых-музыковедов: профессора кафедры современной музыки Светланы Ильиничны Савенко и профессора, заведующего кафедрой истории зарубежной музыки Михаила Александровича Сапонова.

Конференция

На фоне постепенного выхода из строгих карантинных ограничений заявленные спикеры и темы их докладов обещали организаторам если не аншлаг, то по крайней мере достаточное количество слушателей, но их число в Конференц-зале оказалось досадно малым. Зато многие участники и слушатели, в том числе из разных городов и стран, получили возможность присоединиться к научным чтениям онлайн. Среди них, например, из закрытой сейчас Швейцарии смогла выступить научный консультант Фонда Art and Music Татьяна Борисовна Баранова-Монигетти.

Атмосфера «смешанного» формата – с камерным составом активных участников и дистанционно присутствующими слушателями – поспособствовала тому, что мероприятие стало более похожим на семинар или коллоквиум. В чем-то это еще более повысило его научное значение. Несмотря на сложность онлайн/оффлайн формата, конференция прошла успешно, никаких технических пауз и проблем со звуком и изображением не было.

Теплые слова приветствия, сказанные Константином Владимировичем Зенкиным, быстро настроили публику на деловой лад. Практически все доклады были посвящены музыке XX–XXI столетий, что отражает научные интересы юбиляров. В частности, сразу несколько докладов было связано с фигурой Игоря Стравинского, наследием которого всю жизнь занимается Светлана Савенко. Доклад Ирины Снитковой был посвящен «играм» в творчестве Арнольда Шёнберга, музыку которого оба юбиляра не раз исполняли на сцене (Светлана Ильинична как сопрано, Михаил Александрович как чтец).

Доклад самой С.И. Савенко был посвящен «Книге о Стравинском» (1929) Бориса Асафьева – эта монография является первым серьезным исследованием творчества композитора. Светлана Ильинична привела интересные цитаты и афоризмы Б.В. Асафьева. Например, какими необычными эпитетами он характеризует тембр фортепиано: «звяканье, ковка, лязга, глухой стук, щелканье. От сухого безотзывного пиццикато отдельного звука до звучных ударов в колокол. Это обширнейшая и изобилующая градациями скала ударных интонаций». Однако в последствии на место его литературно выразительных образных характеристик пришли объективные научные формулировки. В книге Асафьева поднимаются и музыковедческие, культурологические аспекты творчества Стравинского. Главные достижения книги связаны с сочинениями Игоря Фёдоровича «русского периода». «Именно Асафьев сформулировал и продемонстрировал нам русский генезис музыки Стравинского, ее корни в архаическом фольклоре, крестьянском многоголосии и православной литургии», – подытожила Светлана Ильинична.

В зоне научных интересов другого юбиляра – М.А. Сапонова – находятся как музыка средневековья, так и авангард ХХ века. Свой доклад на тему «Опус и наган: старинный авангард и его новая пассионарность» он посвятил концептуальному искусству. Михаил Александрович показал малоизвестные работы художников, предвосхитивших признанную классику ХХ века. В частности, эксцентричного французского писателя и журналиста Альфонса Алле, изобразившего черный квадрат за два десятилетия до Малевича (придуманная им картина с целиком черным фоном называется «Битва негров в глубокой пещере темной ночью»), или сотворившего музыку тишины задолго до Кейджа, еще в конце XIX века. Его «Траурный марш памяти великого глухого» (имеется в виду Бетховен), состоит целиком из пауз.

В заключительный день конференции прошел многочасовой круглый стол на тему «Меланхолия в музыкальном искусстве: эмоция, топос, аффект».

Екатерина Пархоменко

Концерт

В конце первого дня юбилейных торжеств в Рахманиновском зале состоялся праздничный концерт, в котором приняли участие музыканты ансамбля «Студия новой музыки» (дирижер – заслуженный артист России Игорь Дронов), приглашенные солисты Александра Сафонова (сопрано) и Владимир Иванов-Ракиевский (фортепиано), а также и сами юбиляры – Светлана Савенко и Михаил Сапонов.

Как заметил в приветственном слове композитор Владимир Тарнопольский, концерт стал в своем роде «отчетом» музыковедов за свои многолетние творческие успехи. Не случайно его программа отразила научные и исполнительские интересы Светланы Ильиничны и Михаила Александровича в области современной музыки. Имена авторов прозвучавших сочинений впечатляют: Эрик Сати, Арнольд Шенберг, Игорь Стравинский, Джон Кейдж, Франсис Пуленк, а также Алексей Сюмак. Все это композиторское многообразие было представлено в виде своеобразной сюиты, выстроенной, впрочем, по всем канонам классического жанра.

Открывала концерт торжественная «увертюра», в качестве которой прозвучало ансамблевое переложение фрагментов из балета «Парад» Э. Сати. Следуя идее «театра в театре», музыкальные номера перемежались остроумными выдержками из писем композитора (написанных им в период создания и постановки балета), которые Михаил Сапонов со вкусом и расстановкой продекламировал в собственном переводе.

За увертюрой последовали: «аллеманда» – незатейливый марш для фортепианного квинтета «Железная бригада» А. Шенберга, «куранта» – три песни Ф. Пуленка на тексты Г. Аполлинера (в оставляющем подлинно французское «послевкусие» исполнении Александры Сафоновой и Владимира Иванова-Ракиевского), медитативная Сарабанда фа минор Э. Сати (в интерпретации Моны Хабы) и Жига из неоклассического Септета для кларнета, валторны, фагота и струнных И. Стравинского. В качестве финальной части торжественной сюиты ансамбль солистов «Студии новой музыки» остановил выбор на Скерцо à la russe Стравинского, которое в переложении для камерного ансамбля К. Уманского прозвучало даже более убедительно и празднично, чем в оригинальном симфоджазовом виде.

Основные части всей этой импровизированной сюиты то и дело перемежались «вставными номерами». В качестве сюитной «гальярды» выступил триптих П. Риччи Toy Fantasy для игрушечного фортепиано, виртуозно исполненный Моной Хабой на миниатюрном рояле. Самым же ожидаемым событием вечера стали парные «арии», представление которых было целиком возложено на ни о чем не подозревающих юбиляров.

Первую – Арию для сопрано и аккордеона А. Сюмака (следует признать, совершенно магнетический опус, потребовавший от солистки изрядного артистизма и незаурядного вокального мастерства) – исполнили Светлана Савенко и Сергей Чирков.

В свою очередь, Михаил Сапонов (в трио с А. Сафоновой и В. Ивановым-Ракиевским), изобретательно переосмыслил шумовые события импровизационной Арии для голоса Дж. Кейджа (ее авторская «инструкция» предполагает свободу выбора у исполнителей). После небольшой литературной преамбулы в прочтении Михаила Александровича (очерк Э. Сати «День музыканта») последовало фортепианное «Ожидание» Дж. Кейджа. Дождавшиеся окончания пьесы слушатели были вознаграждены глинковским романсом «Ты, соловушка, умолкни» (исполненным, правда, на французском языке), с тихим укором «взирающим» из далекого прошлого на современный авангард.

Чего не отнять у Ансамбля солистов «Студии новой музыки» во главе с Игорем Дроновым – так это умения торжественно и, в то же время, неформально, по-домашнему поздравить дорогих юбиляров, угодив их взыскательному музыковедческому вкусу. Впрочем, Светлана Ильинична Савенко и Михаил Александрович Сапонов – публика во всех смыслах благодатная, готовая в любой момент покинуть уютное почетное место в зале и с удовольствием присоединиться к разворачивающейся на сцене музыкальной вакханалии. В конце концов, какой смысл в сюите, даже самой торжественной, если ты не можешь принять участие в ее исполнении?!

Анастасия Хлюпина

Фото Дениса Рылова

№ 4 (1378), апрель 2021 года

Композитор Александр Владимирович Чайковский в феврале текущего года отпраздновал свой 75-летний юбилей. К столь значительной дате известный музыкант пришел «во всеоружии», имея в послужном списке огромное количество свершений. Профессор и многолетний заведующий кафедрой сочинения Московской консерватории, почетный Президент союза композиторов РФ, художественный руководитель Московской филармонии, активный участник многих художественно-музыкальных событий страны, в прошлом – ректор Санкт-Петербургской консерватории (2005–2008) и советник по репертуару Мариинского театра, он и его композиторский вклад в современную музыку остается заметным и значимым. От имени наших многочисленных читателей поздравляя народного артиста РФ, профессора А.В. Чайковского с юбилеем, желая ему крепкого здоровья, жизненных и творческих сил, энергии и вдохновения, наш корреспондент побеседовала с юбиляром и представил эту беседу вниманию читателей:

– Александр Владимирович, Вы занимаетесь многими вещами: сочиняете музыку, преподаете, заведуете кафедрой, руководите Филармонией, занимаетесь общественной деятельностью… Как Вам удается все совмещать?

– Я не думаю, что удается совмещать. Иногда удается, но чаще всего – нет. Общественная работа не настолько большая и не отнимает много времени. В приоритете у меня, конечно, сочинение. В Консерватории я стараюсь как можно лучше заниматься, и помогает мне в этом мой замечательный ассистент Кузьма Бодров. Что касается Филармонии, я не один руководитель. Есть главный руководитель – генеральный директор, а я – больше советник, такие сейчас у меня функции. Поэтому пока мне удается все совмещать, иногда это даже помогает. Когда ты переключаешься на что-то, а потом возвращаешься к прежним проблемам, немного отойдя от них, то они легче решаются. И в первую очередь это работает в сочинении.

– Над чем Вы работаете сейчас и какие ближайшие творческие планы?

‑ Сейчас у меня есть заказ на фортепианный концерт и на Симфонию №8. Недавно мне предложили написать сочинение к празднованию юбилея Александра Невского. На следующий год надо писать оперу по заказу Чебоксарского музыкального театра и сказку для Музыкального театра Сац.

– Как Вы выбираете сюжеты для своих музыкально-сценических произведений?

– Это заказы сочинений на определенный сюжет. Чувашский театр попросил написать оперу, посвященную историческому моменту: в 1941 году все население Чувашии было выведено на постройки сурского рубежа. На случай, если Гитлер возьмет Москву, чтобы не пустить его на Урал. Построили огромные укрепления. Это было очень трудно. Руководство Чувашии заказало мне оперу на этот сюжет, чтобы такой исторический факт отразить у себя в республике. Очень любопытная история и мне нравятся такие малоизвестные вещи. Должна получиться документальная опера.

– Вы часто обращаетесь в своем творчестве к историческим событиям. А вот одно из последних Ваших сочинений – Карантинная симфония – посвящено последним событиям мирового масштаба. Как Вы думаете, насколько важно композитору быстро реагировать на происходящее здесь и сейчас?

– Знаете, у композитора не стоит задача быстро реагировать. У меня так получилось достаточно случайно. Но то, что мы пережили и переживаем сейчас – это небывалое, страшное явление для нашего поколения. Учитывая, что я и сам переболел очень тяжело, и у меня, как и у всех, очень много знакомых болело… На меня это подействовало. Такая вещь так просто не проходит!

– У Вас есть опыт работы в кино. Вы бы хотели продолжить писать музыку к фильмам? Если да, то с какими режиссерами Вы хотели бы поработать?

– Я уже давно не пишу музыку к фильмам, и сейчас нет желания снова этим заниматься. Мне уже хочется быть абсолютно свободным. В настоящее время я не понимаю с кем можно работать в кино. Не говорю, что у нас нет хороших режиссеров, они есть. Но отношение к музыке у меня часто вызывает вопросы. Поэтому этой темы для меня просто не существует.

– Вы считаете, что музыка в кино уходит на второй план?

– Я считаю, что уже ушла. В наши дни еще живы такие «монстры» киномузыки как Максим Дунаевский, Алексей Рыбников – композиторы, которые не востребованы последние 10–15 лет, а ведь их музыка к фильмам до сих пор любима! Однако сейчас в кино их не приглашают, и, согласитесь, это казус! Я не понимаю нашу киноиндустрию – что им мешает? И нахожу только один ответ для себя: большие композиторы за копейки трудиться не будут, с ними надо серьезно работать, зная законы музыки в кино. А если ты сам это плохо знаешь или ни в чем не уверен, то ты приглашаешь каких-то мальчиков, которые на компьютере подбирают что тебе надо! Я представляю это так. Конечно, у нас есть немного фильмов с интересной музыкой: Кузьма Бодров написал музыку к «Собибору», Юрий Потеенко пишет прекрасную музыку. Есть замечательные композиторы, но их мало. Особенно это касается телесериалов: иногда я слушаю, какая там музыка – у меня волосы дыбом встают! И сейчас у меня нет никакого желания работать в кино. И без этого у меня много предложений.

– А над какими проектами в кинематографе Вам было интересно работать?

– Я с большим удовольствием работал над музыкой к фильму «Мусорщик» режиссера Г. Шенгелия (2001), очень интересным был мультфильм «Носки большого города»… Была любопытная работа, которая продолжалась несколько лет, – «Антология русского кино» режиссера Марины Киреевой. Но она, к сожалению, не может выйти в широкий прокат из-за того, что там не решен вопрос авторских прав некоторых отрывков зарубежных картин, и сейчас существует лишь как учебный материал для студентов. Мне было очень интересно, потому что я писал музыку к эпизодам известных фильмов, где уже была музыка, а мне надо было сочинить другую: на этом примере режиссер хотела показать, как музыка может менять настроение. Выяснилось, что с новым музыкальным вариантом полностью изменяется философия данного кадра. Если еще вспоминать, то была для меня замечательная работа над спектаклем «Последнее свидание» режиссера Иона Унгуряну. Потом из этого сделали телефильм, о чем я даже не знал.

Если говорить о кино, то у меня много было и разочарований. Потому что часто сталкивался с тем, что я написал какой-то удачный номер, а он не идет, или его порезали. И это раздражало.

– Как Вы думаете, к какому композиторскому направлению Вы могли бы себя отнести? И есть ли эти градации в современной музыке?

– Это сложный вопрос. Я не знаю. Я никогда не относил себя ни к какому направлению, потому что всегда хотел писать в разных стилях и жанрах. Конечно, некоторые композиторы в молодости выбирают определенную манеру письма, которая им ближе, больше нравится, в которой они увереннее себя чувствуют. И потом до конца жизни работают в одном стиле. А кто-то, наоборот, меняет стиль.

Мне кажется, что все-таки композитор должен пробовать разное, и уметь писать в абсолютно разных манерах письма. В этом отношении я смотрю с опаской на то, что многие студенты, продвинутые в авангарде, не могут написать песенку. Это ненормально. Мне кажется, подавляющее большинство крупных композиторов достаточно часто меняет манеру письма. А про себя я не знаю, как ответить на Ваш вопрос.

– А своим студентам что Вы советуете? Помогаете ли Вы им сделать выбор, определиться со стилем?

– Манеру письма я им не выбираю. Каждый лично для себя сам должен решить этот вопрос. В любом музыкальном стиле я показываю им, как можно избежать ошибок, где они не практичны, где это не исполнимо, или будет звучать не так, как они задумали – это для них важно. А сама манера – это как Бог на душу положит. Педагог не должен давить. В то же время, я стараюсь, чтобы они больше пробовали себя в разных жанрах, сочиняли для различных инструментов, ансамблей.

– В педагогической деятельности Вы используете какие-нибудь методы Вашего учителя Тихона Николаевича Хренникова?

– Да, я использую его методику. Он давал нам достаточную свободу в сочинении. Более того, с его стороны никогда не было никакого давления. И даже если ему какой-то стиль не нравился, он все равно советовал пробовать. Например, мы должны были уметь писать додекафонию. Он даже устраивал конкурс внутри класса: давал нам стихи и все должны были написать песню. И это было нелегко, потому что выяснялось, что не все знают, как подступиться к такой работе, с чего начать. Я считаю, что в этом он был абсолютно прав; я тоже стараюсь не давить, но при этом показывать важные технологические вещи, которые они пока не знают.

Сейчас есть другая проблема: большинство студентов пишет музыку на компьютерах, использует «медийное» звучание. Зачастую это их сбивает, потому что они думают, что так будет звучать и в живом исполнении, а это очень часто бывает совсем не так. И важно научить их относиться к компьютеру с определенной осмотрительностью.

– Интересно, кто-то из Ваших студентов приносил Вам авангардные сочинения, перформансы? Как Вы относитесь к таким экспериментам?

– Приносили, конечно. Я нормально к этому отношусь. Но я прошу об одном, чтобы новые приемы работали на музыкальный образ. Если вы делаете перформанс или авангард, то надо заставить меня поверить в то, что в данный момент это оправдано именно этим приемом, а не просто показать набор приемов, которыми вы владеете. Когда чувствую, что студент попал в музыкальный образ, тогда это здорово! Иногда приходится придумывать приемы, чтобы лучше передать идею произведения. Всегда надо найти какой-то смысл. Ты придумал какой-то прием, тогда придумай под этот прием какой-то смысл. Иначе очень быстро становится скучно.

– Вы закончили Консерваторию еще и по специальности фортепиано в классе Г.Г. Нейгауза и Л.Н. Наумова, и до сих пор выступаете в качестве пианиста – исполнителя собственных сочинений. Планируете в ближайшее время выступить?

– Недавно по просьбе Санкт-Петербургской консерватории я написал «Каприччио четырех» для фортепиано, двух виолончелей и скрипки – небольшую пьесу для ректоров Консерватории: трех бывших и одного действующего. В октябре прошлого года в Санкт-Петербурге мы впервые исполнили это произведение, я играл на рояле. Сейчас я все меньше и меньше играю, очень редко выхожу на сцену.

– Есть ли у Вас какое-нибудь хобби, увлечение, не связанное с музыкой?

– Я вот машинки собираю с детства. Очень люблю это дело. У меня очень большая коллекция машинок – уже несколько тысяч, люблю их перебирать. Еще есть железная дорога, иногда я ее раскладываю.

– Откуда у Вас появилась страсть к машинкам? Как долго Вы их коллекционируете?

– Очень давно. Когда-то в Москве на станции метро Арбатская была выставка английских игрушек, на которой были представлены маленькие машинки — точные копии моделей. Тогда у нас такого не было и мне ужасно захотелось их иметь у себя. Позже с этой выставки продавались отдельные модельки, и мне подарили 3-4 машинки. С тех пор я загорелся идеей их собирать. Эта страсть у меня не прошла и когда я уже сам начал ездить. Я большие деньги тратил на это дело.

– А в какие-нибудь игры играете?

– Шахматы люблю. Отец рано научил меня играть в шахматы, и я пристрастился. Это ужасно азартная игра, в которую можно играть часами. Иногда мы с Борей Березовским и еще несколько человек устраиваем такие «побоища». А.А. Кобляков блестяще играет, он кандидат в мастера, выиграть у него хотя бы одну партию из десяти – мы уже считаем большой победой! Но самое главное, что это дико тебя освобождает, ты этим очень увлечен.

А еще со школьной поры я вместе с моим другом, композитором Васей Лобановым, играл в настольный хоккей. Я, В. Лобанов, А. Гаврилов, Л. Торадзе – мы были сильнейшими игроками в Москве, даже устраивали ночные турниры по 8 часов без перерыва. Потом, уже в начале 2000-х, состоялся открытый чемпионат Петербурга по настольному хоккею, так я без тренировки на новой площадке занял 6-е место! Я был очень горд…

– Александр Владимирович, не так давно, 1 марта, в зале им. П.И. Чайковского прошел Ваш авторский концерт, на котором прозвучали Ваши новые сочинения, созданные за время весенней пандемии. В одном из последних интервью Вы говорили, что изоляция способствовала творчеству – Вы успели многое написать за время карантина. Сейчас все постепенно переходит в оффлайн. Легко ли Вам возвращаться в очный формат, как Вы перестраиваетесь обратно?

– Сейчас становится хуже, с ноября я нахожусь в постоянном цейтноте. Тогда я еще написал мюзикл для фестиваля Башмета (музыкальный спектакль «Свидание в Москве» – Примеч. Н.Р.), который проходил в Москве, потом в Сочи. С февраля начались очные занятия в Консерватории, а у меня все равно еще очень много планов. На карантине мне было лучше. Сейчас у меня начинается сложный период, и карантин я вспоминаю как сказку. Давно у меня не было столь плодотворного периода. Мне бы еще два года в таком режиме – просто мечта!

Беседовала Наталия Рыжкова, редактор газет МГК

№3 (1377), март 2021 года

А драгоценные черты русской ментальности, воспетые в стихах, прозе и музыке, стали частью ее самой – ее суждений, поступков, общения с людьми.

И при этом – бескомпромиссный, порой жесткий педагог.  «Пропуская» через себя множество текстов, Ирина Владимировна обладает даром делать замечания в такой достойной форме, что каждое ее слово переплавляется в желание «свернуть горы» в работе! Кумир студентов и аспирантов, она творит науку вместе с ними, непреклонно осваивая все новые сферы музыкознания и находя решение сложнейших проблем. Тематика выполненных под ее руководством диссертационных работ удивляет: никакого самоповтора! Каждая – свой мир, свой взгляд на музыкально-исторический процесс: «Полифония С.В. Рахманинова как звуковой феномен» (О. Георгиевская), «Русский музыкальный конструктивизм» (С. Меликсетян), «Библейские симфонии А. Караманова» (Е. Клочкова), «Русская мелодекламация (Серебряный век)» (А. Ольшевская), «Народные музыканты в зеркале своих писем (последняя четверть ХХ века» (В. Никитина), «“Новый Вавилон” Д.Д. Шостаковича в контексте музыки отечественного немого кино» (О. Семенюк)…

В равной мере Ирина Владимировна владеет и вниманием аудитории, и вниманием читателя. Богатая красками лекционная речь и бесконечный арсенал выразительных средств в текстах о музыке и композиторах! В полной мере ее мастерство проявилось в трех монографиях – «Слово и музыка. Диалектика семантических связей» (1999), «К 100-летию Шостаковича. Вступая в век второй: споры продолжаются…» (2007), «Музыка как константа русской литературы. Александр Куприн» (2019). В этих книгах непомерно объемный материал – музыкальный и литературный, они лишены музыковедческих клише, но в них есть узнаваемый стиль – чрезвычайно редкое свойство исследовательских работ. Читая ее тексты, пронизанные живой интонацией и продуманностью каждой фразы, ловишь себя на мысли, что лучше об этом не напишешь, и можно только бесконечно учиться тому, насколько органично для автора концептуальное построение книг и тонкое проникновение в замысел анализируемых сочинений.

Невероятно, но при этом сама Ирина Владимировна по сей день продолжает учиться. Кто, готовясь руководить госкомиссией в Мерзляковке, подолгу сидит в библиотеке, повторяя все предметы училищного курса? Кто штудирует литературу и составляет каталог памятников, прежде чем ехать в другие города и страны, а приехав, глазами «впитывает» архитектуру и живопись так, чтобы отпечаталось в сознании как фотография: «На лекциях пригодится!» – заявляет она. Наконец, кто, готовясь к лекциям у пианистов, часами занимается на рояле, самокритично считая себя «фортепианным калекой»? И они, пианисты разных лет, с нескрываемым ожиданием ходят на ее лекции и не устают благодарить и помнить любимого педагога долгие годы. Вот лишь немногие из недавних высказываний (Facebook):

Ольга Георгиевская: «Бесценный профессиональный опыт и время, столь щедро разделяемое Ириной Владимировной со студентами, искренняя увлеченность своим делом, высочайшая требовательность и удивительный дар истинного педагога превращают каждую встречу с ней в незабываемый и яркий урок на всю жизнь».

Евангелия Делизонас: «Возможность учиться у Ирины Владимировны это большое счастье! Огромное количество знаний вынесли мы все из ее лекций».

Александра Макаревич: «Общение с Ириной Владимировной – и не только в профессиональном, но и в человеческом отношении, – одно из самых ярких впечатлений от учебы в Консерватории!»

Екатерина Мечетина: «И у меня совершенно такие же яркие впечатления! От меня ей поклон!!»

Виктория Новоселова: «В классе И.В. Степановой любая пройденная музыка становится интересной, даже если это не шедевр. Это было полное погружение в атмосферу сочинения, сопровождаемое бесконечными историческими справками, параллелями и даже собственными воспоминаниями, цитированием гениальной литературы, великолепным чтением стихов, прекрасной игрой на фортепиано и сумасшедшим энтузиазмом».

Полина Чернышова: «Я очень любила Вас слушать (очень жаль, что из-за карантина пропали такие насыщенные занятия в Консерватории). То, как Вы задумчиво замолкали, зачитывали стихи, отрывки из газет и писем (с той нужной интонацией, которая отсылала в прошлое и помогала понять, что из себя представляло произведение или душевная организация автора), неспешно рассказывали историю своим звонким и бархатным голосом, обнимало мой разум и заполняло бездной информации, которая, я верю, пригодится мне в будущем музыкальном пути».

…И сейчас, спустя десятилетия, не перестаю восхищаться Ириной Владимировной Степановой, чье женское обаяние – немеркнущее! – с годами только усиливается. Радуй нас долгие годы!

Вера Никитина