№1 (1402), январь 2024 года

29 октября в Малом зале Московской консерватории прошел авторский концерт, посвященный юбилею доцента Д.В. Дианова. Программа вышла насыщенной, прозвучало много произведений для разных составов: для органа соло, камерного инструментального ансамбля, камерного оркестра и хора. Почти три часа в концертном зале прошли на одном дыхании, поскольку исполнители уверенно и талантливо провели слушателей по звуковым мирам композитора Данияра Дианова.

Многие произведения с участием органа прозвучали в исполнении автора, что тоже показательно. Возникают ассоциации с музицированием в эпоху барокко: орган, композитор и исполнитель в одном лице, старинные жанры и названия на латыни… Так соната-поэма «Время», соната «Из времён Иоанна Грозного», токката и фуга и Perpetuum mobile в авторском исполнении на органе стали философскими эпизодами, где сконцентрировались отсылки к разным музыкальным эпохам. В мыслях возник образ бесконечного течения времени, сотканного из фрагментов-мгновений, и мгновение, в котором отразилась вечность.

Сочетания в рамках одного концерта духа прошлого и сегодняшнего дня, полифонии и практически сонорики, философской абстракции и почти пейзажных зарисовок, сосредоточенности и бескрайней экспрессии очень своеобразны. И все же чувствуется язык мастера, индивидуальный взгляд на музыку. Даже статика в произведениях Данияра Дианова – не совсем статика, даже в момент видимой остановки чувствуется напряженное движение мысли и экспрессия. «Экспрессия», пожалуй, то самое слово, которое вспоминается первым, когда слушаешь эту музыку. Она предстает в разных оттенках и удерживает внимание слушателя до самого конца пьесы.

Еще одна важная особенность музыки Данияра Дианова – внимание к деталям. Музыка написана понятным интонационным языком, но при этом, как отмечает сам композитор, сыграть ее хорошо сразу обычно не получается. Когда музыканты детально продумывают музыкальный образ и интонационную драматургию пьесы, она производит неизгладимое впечатление, как, например, Соната для скрипки и фортепиано, исполненная на концерте Анастасией Кускашёвой и Станиславом Дяченко. Интересно, что произведения, написанные на первый взгляд, что называется, крупным мазком, оказываются тоже составленными из маленьких деталей, тонких оттенков музыкальных эмоций: например, органная соната «Из времён Иоанна Грозного».

Среди исполнителей было немало учеников композитора. Многие из них достаточно юны, но это не помешало чутко и внимательно исполнить порученные им сочинения. Особенно запомнились Нелли Ефимова в Фантазии для скрипки и органа на тему Колмановского и Артемий Богачёв (саксофон) в Pulherima rosa для органа, рояля и саксофона. Исполнение вышло артистичным и проникновенным. Кроме того, было много более опытных музыкантов, среди них Владимир Скоморохов (орган, фортепиано), доцент Александра Максимова(орган), профессор Станислав Дяченко (фортепиано). Запомнился слушателям Ave verum из «Мистических видений» для женского хора, органа и фортепиано – одновременно аскетически суровый и экстатически приподнятый. Звучание женской группы Хора студентов Московской консерватории под руководством профессора А.М. Рудневского было точным и художественно выверенным.

Публика с теплотой принимала каждый номер. После концерта композитор услышал много комплиментов, поздравлений и даже заказов на новые сочинения от слушателей и коллег-исполнителей. Хочется еще раз поздравить Данияра Валиахметовича Дианова с юбилеем и пожелать ему многих лет, наполненных творчеством, интересных концертов и благодарных слушателей!

Ангелина Самойлова, студентка НКФ

№1 (1402), январь 2024 года

26 декабря года в Малом зале Московской консерватории состоялся сольный концерт известного пианиста, заслуженного артиста России Павла Нерсесьяна, одного из лучших учеников не так давно ушедшего Сергея Леонидовича Доренского, памяти которого был посвящен вечер. Напомним, что среди других известных выпускников этого выдающегося педагога – Денис Мацуев, Николай Луганский, Андрей Писарев, Екатерина Мечетина, Алексей Любимов и другие… В этом году памяти профессора С.Л. Доренского посвящен абонемент №6 Московской консерватории, и этот вечер был его частью.

Программа концерта была полностью посвящена творчеству Фридерика Шопена, одного из важнейших фортепианных композиторов. Открыли ее Три ноктюрна ор.15: фа мажор, фа-диез мажор и соль минор. Первый прозвучал очень утонченно: каждый звук мелодии главной темы был подобен мастерски ограненному, сияющему алмазу. Во втором хорошо была представлена столь свойственная Шопену жемчужная манера, когда каждый пассаж выглядит как красивейшее ожерелье. Увенчала опус лирическая и немного грустная третья миниатюра, впечатлившая детализацией звучания.

Баркарола ор. 60 прозвучала восторженно и даже торжественно. Невероятно полное и объемное звучание создавало ощущение, что мы находимся в гондоле, плывущей по каналам Венеции, а пассажи – жемчужные брызги, разлетающиеся во все стороны от ударов весел. Известно, что современник Шопена польский пианист Карл Таузиг усматривал в этой баркароле звукопись любовной сцены с шепотом, признаниями, поцелуями и плеском воды.

Продолжением шопеновского дивертисмента стало Скерцо №4 ми мажор ор. 54. Несмотря на изначально юмористический характер жанра, в нем присутствуют и нотки драматизма. Пианист, учтя это, ярко показал контраст между песенными мелодиями, скерцозными фразами и драматическими фрагментами. 

В завершении первого отделения прозвучали Andante spianato и Большой блестящий Полонез ор. 22. И вновь мы наслаждались великолепным «жемчужным» стилем пианизма. Изначально полонез был написан для фортепиано с оркестром, но гораздо чаще звучит в исполнении фортепиано. Природа инструмента отлично подчеркивает как торжественные сверкающие разделы, так и утонченные лирические эпизоды. 

Второе отделение концерта открыли четыре мазурки ор. 67: соль мажор, соль минор, ля мажор, до минор. В шопеновской сокровищнице мазурки выделяются яркостью национальных деталей. Народная танцевальность была ярко преподнесена пианистом в первой мазурке. Третья, отмеченная бально-бытовым характером, прозвучала на редкость грациозно. Четвертая поразила легкой взволнованностью и настроением светлой печали, но, на мой взгляд, прозвучала несколько оживленнее, чем хотелось бы. Тем не менее, весь цикл воспринимался очень целостно, как одно произведение.

Продолжили программу «Три новых этюда» и Баллада ля-бемоль мажор ор. 47. Если этюды технически не очень сложны и достаточно камерны, то Баллада – крупное и сложное концертное сочинение. Эту его особенность пианист учел в полной мере, так что мощное исполнение заслуженно завершилось криками «браво».

В завершение концерта прозвучала Баллада №4 фа минор. Контраст героического и лирического, переходы от одного настроения к другому, повествовательность в сочетании с блестящей техникой – все это в полной мере продемонстрировал Павел Нерсесьян.

Мастерство пианиста слушатели оценили по достоинству: по окончании концерта долго не смолкали аплодисменты. Стоит отметить, что аудитория была профессиональной – в зале присутствовали преподаватели и студенты Московской консерватории. 

В течение этого сезона должны состояться еще два вечера фортепианной музыки: 10 марта на сцене Малого зала выступит Константин Емельянов, а 13 апреля – Алексей Мельников, оба — ученики профессора С.Л. Доренского.

Антонина Самонина, студентка НКФ, музыковедение

№1 (1402), январь 2024 года

16 декабря в Рахманиновском зале консерватории прошел классный вечер народного артиста России, профессора Юрия Степановича Слесарева. В программе звучали сочинения романтиков, импрессионистов и советских композиторов.

Отмечу, что программа концерта была очень интересно выстроена. Например, рядом с «Менуэтом на тему Гайдна» Мориса Равеля звучали этюд Шопена фа мажор и Концертный этюд «Хоровод гномов» Листа в блестящем исполнении Екатерины Белых.

Впечатлил Мефисто-вальс №1 Листа в исполнении Арины Щиголевой – продуманное, виртуозное и вдохновенное выступление. Слышно было, что произведение близко и понятно пианистке. Достаточно неожиданным после ряда миниатюр выглядел «Карнавал» Шумана в исполнении Василия Черотченко. Артист продемонстрировал зрелую трактовку сложного сочинения. Ему удалось не только передать быстро сменяющиеся образы, но и выдержать трудный цикл как морально, так и физически. Кульминацией второго отделения стали первая часть Сонаты Метнера фа минор, ор. 5 и Этюд Прокофьева ре минор ор. 2 №1, исполненные Максимом Широбоковым с благородной мощью и звучностью. Артист не случайно выбрал такую программу, на мой взгляд, подобная стихия ему близка и чувствует он себя в ней невероятно органично.

По завершении концерта слушатели обменивались мнениями, а исполнители поздравляли друг друга с успешным выступлением. Пожелаем молодым пианистам и дальнейших творческих побед и с нетерпением ждем их новых выступлений.

Полина Радугина, студентка НКФ, музыковедение

Фото Дениса Рылова

№1 (1402), январь 2024 года

В декабре в Рахманиновском зале Московской консерватории был представлен иммерсивный спектакль «Мастерская волшебника Дроссельмейера» по мотивам повести Э.Т.А. Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», который уже несколько лет идет на различных театральных площадках Москвы и Подмосковья. В представлении приняли участие артисты балета «Лабораторий Лавровских». Это творческое объединение было создано художественным руководителем Большого театра Леонидом Лавровским. В спектакле прозвучали фрагменты балета П.И. Чайковского «Щелкунчик» в исполнении камерного оркестра Fiori musicali (художественный руководитель и дирижер – Климентий Катенин).

Главный участник спектакля – маленький зритель. Дети не только отвечают на вопросы актеров, но и играют решающую роль в развязке истории. Перед началом представления в холле можно смастерить мягкую игрушку из перчатки, ваты и клея. С помощью подсказок девушек-мастериц в красивых платьях подручные материалы постепенно превращаются в милых кошек, которых довольные юные подмастерья забирают с собой в концертный зал. 

Сцена украшена яркими декорациями: сзади стоит огромная ёлка с мишурой, шарами и светящейся гирляндой, справа – ширма с нарисованными окнами, столик с инструментами и каменный камин, слева – фигуры часового и фонарщика, а также две большие коробки. По краям сцены размещены рояли, внизу перед зрителями – оркестранты.

В основе сюжета – свободная интерпретация известной истории про Щелкунчика. Главным героем оказывается волшебник Дроссельмейер, который мастерит кукол и оживляет их с помощью волшебного порошка. Дроссельмейер – первый герой, с которым знакомятся зрители, однако оказывается, что с его помощницами они уже знакомы – это те самые девушки, что помогали мастерить игрушки. 

Помощницы выносят на сцену кукол-актеров, которые терпеливо ждут, когда мастер оживит их. Волшебник доделывает последнюю куклу и просит у своих подмастерьев – девушек и молодого человека по имени Ганс найти его инструменты. Неожиданно профессор Дроссельмейер замечает зрителей. Он горячо приветствует их и спрашивает, не видели ли они его волшебного порошка, ведь без него невозможно сделать куклы живыми. Но никто не может найти порошок до тех пор, пока мастер не вспоминает, что он все это время был у него в рукаве.

• 

• 

Однако порошка оказывается недостаточно, и мастер отправляется за новой порцией, строго наказав дерзкому и вредному Гансу, чтобы тот не трогал его кукол. Но после ухода профессора Ганс, хитростью отвлекая девушек, открывает все коробки с куклами. Куклы начинают танцевать и Ганс к ним присоединяется. Роли кукол исполняют юные танцовщицы. Их движения удивительно точно передают повороты кукольных тел, но при этом каждое выступление уникально по характеру и темпераменту. В завершение танцев Ганс случайно ломает кукол. Помощницы мастера в отчаянии, но больше всех переживает девушка по имени Берта. Вернувшийся Дроссельмейер вне себя от злости. В наказание Ганс должен отдраить всю мастерскую вместо того, чтобы пойти на праздник к семье Штальбаумов, где живет крестница мастера Мари.

Новая беда приходит неожиданно – в зале появляется мышиная королева Мышильда. Походив между рядами зрителей, она поднимается на сцену и вступает в перепалку с Гансом. Рассердившая Мышильда обещает, что после двенадцати ударов часов Ганс превратится в деревянную куклу, а ее сын – Мышиный король – сгрызет его в щепки. Сцена превращения героя – это еще один высококлассный хореографический номер.

Дроссельмейер не знает, как отменить волшебство Мышильды. Он вызывает снежинок, которые танцуют вальс. Вместе с ними приходит и Мари, любимая крестница волшебника. Дроссельмейер дарит ей Щелкунчика, и они исполняют свой первый лирический дуэт. Берта с помощницами учит детей несложному танцу, дети с радостью повторяют движения.

В небольшой виртуозной сцене Мышиный король бьется с Щелкунчиком, к которому на помощь приходят Мари и Берта: они просят зрителей показать Королю изготовленные ими игрушки, и их волшебная сила заставляет Короля ослабеть. Щелкунчик побеждает злодея и незаметно сменяется другим танцовщиком — тем, кто исполняет роль Ганса. Когда на сцену выходят остальные герои, Ганс извиняется за былые шалости, и все дружно прощают нерадивого подмастерья.

Сюжет всеми любимой сказки подвергся достаточно сильным изменениям. Но в такой интерпретации подчеркивается важная для детей мораль: не нужно вести себя как Ганс – нельзя дерзить, хитрить и обманывать. Между актерами и зрителями образовалась удивительная связь: дети не боялись отвечать на вопросы, подсказывать героям, активно участвовать в развитии сюжета. Несомненно, каждый из них ощутил себя частью новогодней сказки.

Арина Салтыкова, студентка НКФ, музыковедение

№9 (1401), декабрь 2023 года

Проект «Возрождение русской оперной классики» стал доброй традицией в жизни Московской консерватории. Идея его создания возникла в период подготовки к празднованию 150-летия нашей Alma Mater. Первым сочинением, возвращенным на сцену в 2016 году, стала мелодрама Евстигнея Фомина «Орфей» – уникальное произведение конца XVIII столетия. В 2017 году была воссоздана опера Дмитрия Бортнянского «Сын-соперник». Одноактная опера Антона Аренского «Рафаэль» продолжила проект в 2019 году. Следующим спектаклем был «Карантин» – комическая опера-водевиль Алексея Верстовского. В 2022 году навстречу 150-летию со дня рождения Сергея Рахманинова публике была показана опера «Скупой рыцарь». В этому году перед слушателями открылся простор подлинной русской древности и средневековой архаики: 7 ноября на сцене Большого зала, спустя более века после премьеры в 1903 году, ожила древняя легенда о чудесном спасении града Китежа от нашествия войска Батыева – прозвучала воссозданная опера Сергея Никифоровича Василенко «Сказание о граде Великом Китеже и тихом озере Светояре».

Забытое однажды и, как оказалось, надолго, произведение вновь зазвучало там, где оно родилось 120 лет назад – в стенах Московской консерватории. Творческий коллектив под руководством заведующей кафедрой истории русской музыки, профессора И.А. Скворцовой, автора и вдохновителя проекта «Возрождение русской оперной классики», дал новую жизнь сочинению С.Н. Василенко.

Сергей Никифорович Василенко (1872–1956) принадлежит к числу русских композиторов, которые, переступив исторический рубеж 1917 года, продолжили профессиональную деятельность на родине. Талантливый композитор, дирижёр и педагог, окончивший юридический факультет Московского университета в 1895 году, а затем Московскую консерваторию по классу свободного сочинения профессора М.М. Ипполитова-Иванова, Василенко впитал лучшие традиции нашей Alma mater от своих учителей – С.И. Танеева (контрапункт, фуга, форма), В.И. Сафонова (хоровой класс), Д.С. Шора (фортепиано), И.Н. Протопопова и Г.Э. Конюса (теоретические предметы). Сразу после окончания консерватории Василенко стал дирижером в Московской частной русской опере С.И. Мамонтова, в 1907–1917 годах дирижировал серией учрежденных им общедоступных Исторических концертов, с 1925 года принимал участие в организации радиотрансляций классической музыки, был одним из инициаторов создания музыкальной редакции Всесоюзного радио.

Василенко проявлял большой интерес к русской народной песне, к поэзии Древней Руси. Под руководством С.В. Смоленского изучал крюковое пение, образцы которого использовал в Первой симфонии (1906). В предреволюционные годы увлекся эстетикой символизма (симфоническая поэма «Сад смерти» по О. Уайльду, 1908). Затем испытал влияние импрессионизма, стремился к красочности и изысканности оркестрового стиля. Особое место в творчестве Василенко принадлежало образам Востока («Экзотическая сюита» для голоса и инструментального ансамбля, 1916). С.Н. Василенко – автор 9 опер, 8 балетов, 5 симфоний, хоровых и камерных произведений, а также обработок русских народных песен. Писал он и сочинения для духовых и народных инструментов, более 200 романсов, музыку к драматическим спектаклям, а в возрасте 60 лет начал сочинять музыку к «первенцам» советской киноиндустрии.

Круг общения Василенко был обширен: ему довелось лично знать П.И. Чайковского, Ф.И. Шаляпина, Л.В. Собинова, А.К. Лядова, А.К. Глазунова…  Около 50 лет жизни Сергей Никифорович отдал Московской консерватории. С 1906 года он преподавал композицию и инструментовку, а с 1932 и до кончины в 1956 году – заведовал кафедрой инструментовки. В 1943 году, в разгар Великой Отечественной войны, ему была присуждена ученая степень доктора искусствоведения. Среди учеников Василенко – А.В. Александров, А.Н. Александров, Н.С. Голованов, Д.Р. Рогаль-Левицкий, Н.А. Рославец, Ю.А. Фортунатов, П.Г. Чесноков, А.И. Хачатурян.

Музыкально-драматический эпизод «Сказание о граде Великом Китеже и тихом озере Светояре» стал дипломной работой Василенко – студента Московской консерватории, которую он окончил с малой Золотой медалью. Для молодого композитора это был первый серьезный опыт написания крупного полотна. Изначально автор трактовал произведение как кантату, исключающую сценичность. После исполнения на выпускном экзамене комиссия во главе с В.И. Сафоновым способствовала ее премьере в будущем концертном сезоне, и 16 февраля 1902 года «Китеж» Василенко был впервые исполнен в концерте Симфонического собрания Московского отделения Императорского русского музыкального общества. 

Публика тепло приняла сочинение, газеты подчеркивали его музыкальные достоинства, о недавнем студенте писали, как о «Новом русском композиторе» – таково название статьи Н.Д. Кашкина, опубликованной в «Московских ведомостях»: «Мы не можем перечислять в музыке отдельные замечательные эпизоды, ибо их слишком много, но скажем вообще, что Сказание г. Василенко представляет настолько выдающееся явление в русской музыкальной литературе, что оно одно может дать имя своему автору». В других рецензиях был отмечен новый прием, который редко применялся в то время – пение хора с закрытым ртом. Так, Ю. Энгель в «Русских Ведомостях» за 18 февраля 1902 года написал, что Василенко «несомненно обладает даром изобретения: мелодии его красивы и певучи; гармонии не шаблонны; на всей музыке, по общему характеру примыкающей к Бородину и позднему Римскому-Корсакову, лежит отпечаток свежести и благозвучия […] Автор в конце заставил […] всю хоровую массу петь с закрытым ртом, что дает своеобразное и сильное впечатление, – точно пение доносится действительно откуда-то из-под воды». Эта премьера сделала Сергея Василенко знаменитым, и он принимает предложение М.М. Ипполитова-Иванова преобразовать кантату в одноактную оперу. 

Заметим, что «Китеж» Василенко появился на пять лет раньше, чем хорошо известная всем опера Н.А. Римского-Корсакова на тот же сюжет. И концепции двух «Китежей» различны. Как известно, древняя китежская легенда восходит к XIII веку и имеет три варианта окончания: первый – средневековый град опускается на дно озера Светояр (именно этот финал выбирает Василенко); второй – град становится невидим, но стоит на земле, отражаясь в озере; и третий вариант – он поднимается на небо, охваченный золотистым свечением (так у Римского-Корсакова). В отличие от Василенко, Римский-Корсаков пишет лирическое полотно с элементами эпоса, героических и фантастических мотивов народной поэзии. В его опере переплелись две легенды: о невидимом граде Китеже и о святой Февронии Муромской. Замысел оперы композитор вынашивал долго, но из-за отсутствия либретто, которое бы его устроило, дальше набросков дело не шло. В сентябре 1902 года, Николай Андреевич даже послал стих своему либреттисту В.И. Бельскому: «Вянет лист,/Проходит лето,/Мокрый снег валится,/От неймения либретто/Можно застрелиться». Пройдет еще год, прежде чем летом 1903-го Римский-Корсаков начнет активно работать над созданием музыки.

Тем временем, в течение 1902 года, шла подготовка нового представления «Китежа» Василенко: Н.А. Маныкин-Невструев расширил изначальный текст либретто, партитура была дополнена новыми ансамблевыми номерами и антрактом ко второй картине. Аполлинарий Васнецов, младший брат знаменитого художника В.М. Васнецова, создал эскизы декораций к опере. В период сочинения «Китежа» Василенко погружается в изучение древнерусской певческой культуры под руководством профессора Московской консерватории и директора Синодального училища церковного пения С.В. Смоленского.

Премьера оперы состоялась 22 марта 1903 года в московском Солодовниковском театре под управлением М.М. Ипполитова-Иванова. Партитура не была издана, и с того момента более столетия опера не видела театральной сцены. В чем же причина такого забвения? Возможно, в том, что требования оперного сценического жанра обычно предполагают более динамичное развитие сюжета, а в интерпретации Василенко активное действие, столкновение и борьба отсутствуют. Музыкальные достоинства сочинения и великолепные декорации А.М. Васнецова отсылают к русской былинности, с ее неспешностью и красочностью. В первой картине повествование ведет Гусляр, нет драматического столкновения русских с татарами, враги показаны обобщенно, что вполне в русле традиции, идущей от опер Глинки. 

Органично вписываясь в контекст русской оперной классики XIX века, опера Василенко воплощает сюжет, интерес к которому возрос в контексте Серебряного века. Нынешнее концертное исполнение оперы в Большом зале сопровождалось видеорядом в духе китежской легенды: на огромном экране, размещенном над сценой, проплывала череда картин и образов Древней Руси, ее природы, Китеж-града, волшебного озера Светояра и Батыева войска.

Камерный оркестр МГК под управлением Народного артиста России, доцента Ф.П. Коробова и Камерный хор Московской консерватории под руководством профессора А.В. Соловьёва – неизменные участники проекта «Возрождение русской оперной классики». Оркестровое письмо Василенко тяготеет к традициям Римского-Корсакова, в вокальных партиях и хоровой строке очевидно присутствие кантатного стиля Танеева. И в трактовке дирижера-постановщика музыка Василенко сохранила те музыкальные достоинства, о которых писали рецензенты столетие назад: баланс кантатно-эпического и оперно-диалогичного компонентов. Яркие симфонические эпизоды рисовали пейзаж озера Светлояр в 1-й картине, городскую площадь в ночном свете, стремительное появление татар и исчезновение Китежа во 2-й картине, образ спасенного города в 3-й картине. Хору были поручены сразу три характеристики – иноки, народ Великого Китежа и «татары войска Батыева». Каждая из них, рельефно написанная Сергеем Василенко, была так же искусно исполнена. Убедительно прозвучали интонации знаменного распева в хоре иноков и марш вражеского войска с интересным использованием пентатоники. Для характеристики татар композитором была избрана подлинная татарская мелодия.

Солисты Большого театра и Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко ярко представили главных героев. Рассказ седого Гусляра о городе «в глуби Светояровой» и его жителях, вспоминающих «о чуде неслыханном, что над Китежем градом случилося» в исполнении Владимира Дмитруказахватил внимание зала. Ярко и искусно прозвучали партии князя Георгия (Федор Костюков), княгини Евпраксии (Екатерина Лукаш), княжича (Михаил Басенко) и его невесты (Наталья Петрожицкая). 

Так, на крепкой и почвенной основе в начале XX века, с его ожиданием катастрофы и переплетением множества новых тенденций в искусстве, возникло яркое патриотическое произведение. Возрождением «Сказания о граде Великом Китеже и тихом озере Светояре» в 2023 году творческий коллектив отдал дань памяти талантливому композитору, профессору Сергею Никифоровичу Василенко, посвятившему Московской консерватории всю свою жизнь.

Доцент Н.В. Гурьева, студент НКФ Виктор Череповский

Фото Дениса Рылова

№9 (1401), декабрь 2023 года

2 ноября ушел из жизни знаменитый дирижер, глубокий и тонкий музыкант Юрий Хатуевич Темирканов. Ушел в зените славы, в блеске отечественного и мирового признания, отмеченный многими званиями и наградами разных стран, в числе которых Народный артист СССР и полный кавалер орденов России «За заслуги перед отечеством». Вечная память…

Для всего мира Темирканов не только замечательный дирижер, но и, прежде всего, художественный руководитель Академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии, всемирно знаменитого, уникального коллектива, который он возглавлял долгие годы (1988–2022) после ухода из жизни легендарного Е.Ф. Мравинского. Юрий Хатуевич был почетным членом ряда отечественных и зарубежных академий (Италия, США), включая звание почетного профессора Московской консерватории (2017). Студенты и коллеги-музыканты помнят его сравнительно недавний блестящий мастер-класс в наших стенах (см. «РМ», 2019, №4).

А до того Темирканов 12 лет (1976–1988) возглавлял музыкальный театр – знаменитую «Мариинку», носившую тогда имя С.М. Кирова. Мастерство Темирканова-дирижера и его увлеченность театром коснулась не только ярких музыкальных решений, среди которых – премьера новой оперы Р. Щедрина «Мертвые души» (1976), воплощенной на сцене одновременно в Москве и Ленинграде ярким триумвиратом постановщиков: Ю.Х. Темиркановым, Б.А. Покровским, В.Я. Левенталем (руководивший спектаклями дирижер курсировал между двумя столицами). Коснулась она и самой режиссуры. За постановку «Евгения Онегина» на сцене «Мариинки» Темирканов в свое время получил Государственную премию СССР (1985). Эту постановку я видела и до сих пор помню свое потрясение ее органичной музыкальностью: артисты (солисты и «массовка»), воплощая дорогие каждому пушкинские образы и ситуации, не просто пели, они жили – радовались и ссорились, танцевали и страдали, в соответствии с каждой деталью одухотворенной музыки Чайковского. Воистину талантливый человек талантлив во всем!..

Ю.Х. Темирканов не дожил один месяц до своего 85-летия – он родился 10 декабря 1938 года. Отдавая дань печальному факту неизбежного прощания, мы, одновременно, отмечаем и проходящую в эти дни значимую 85-летнюю годовщину его земного бытия – размышляя о нем, слушая его записи, вспоминая встречи с ним. Одно из таких очень давних событий всплыло в памяти в эти прощальные дни: Юрий Хатуевич участвовал, наряду с композиторами Р.К. Щедриным, Г.А. Канчели и А.П. Петровым, в первой телепередаче моего авторского просветительского цикла «Музыка наших современников», как дирижер, исполнявший много новой музыки.

Мы писали интервью с ним в студии «Останкино», как помнится, 9 марта 1984 года. Но Юрий Хатуевич приехал из Ленинграда чуть раньше: накануне он отпраздновал Женский день в компании своих московских друзей и был в отличном, приподнятом настроении. Состоялся небольшой, но интересный, легкий разговор, который в передаче, соответствуя сценарию, был раздроблен, но позднее, через 20 лет, опубликован в книге, посвященной названному телевизионному замыслу, целиком [Т. Курышева. «Диалоги о музыке перед телекамерой». М. Изд. АСТ, 2005–2006, стр. 61–64]. Этим давним разговором с замечательным музыкантом мне захотелось поделиться:

– Юрий Хатуевич, Ваш репертуар очень богат. Вы много исполняете не только классической музыки, но и сочинений ХХ века, а также и просто совсем новой музыки. Композиторы любят доверять Вам только что созданные творения. А Вы как относитесь к современной музыке? Что для Вас означает это слово?

– Современная музыка – та, которая играется, которая слушается, а не та, которая написана вчера или сегодня. От того, что музыка написана сегодня, она не становится современной. Современная музыка – та, которая волнует слушателя, обращается к сердцу слушателя, к мыслям этого слушателя. И исполнителя, естественно. Но вообще музыка (не знаю – для меня или для всех), может быть, самый высокий и самый важный вид искусства. Потому что, отрывая нас от неизбежного быта, от наших проблем (а они есть у всех, эти проблемы!), музыка возвышает и, может быть, открывает то, что скрыто в нас хорошего. Она всегда вызывает в людях самые лучшие чувства. Она может быть грустная, она может быть возвышенная, она может быть трагичная, но все эти чувства самые замечательные, самые чистые, которые есть в людях. Я думаю, что в этом смысле с музыкой не может поспорить ни один вид искусства.

– Вам очень часто приходится идти первопроходцем. Вот новое произведение – перед Вами лежит партитура, белая бумага и черные ноты, за которыми еще нет звуковой жизни. Только в воображении композитора. И Вы должны дать эту жизнь. Причем так, чтобы она соответствовала замыслу автора и так, чтобы она нашла отзвук в сердцах слушателей. Как Вы себя ощущаете в роли первооткрывателя?

– Вы знаете, это, правда, очень ответственно, очень сложно давать жизнь новому сочинению. Но на мое счастье авторы живы, они мои друзья, и перед тем, как я играю новые сочинения, конечно, я с ними много работаю, оговариваю с ними все. Но, все-таки, мера ответственности гораздо больше, нежели бы я играл произведения, которые уже имеют исполнительские традиции.

– Вы как исполнитель лучше других знаете, что взаимоотношения между этой новой музыкой и слушателем не всегда являются простыми. Не всегда то, что создает современный художник, легко воспринимается. Не всегда это достаточно доступно. И главным препятствием оказывается новый музыкальный язык. Как это препятствие преодолеть?

– Мы, еще относительно молодые люди, хорошо помним то время, когда Шостакович и Прокофьев нам казались безумно новыми и сложными. Их язык казался таким странным, непривычным. Но прошло-то, в общем, сколько? Десятилетие! И сегодня такое отношение к этой музыке нам кажется таким наивным! Надо слушать музыку и, если это талантливо, она найдет свой путь к сердцу слушателя.

– Одна из важных областей современного композиторского творчества – работа в жанрах синтетических, и, прежде всего, в музыкальном театре. Как Вам, главному дирижеру и художественному руководителю одного из ведущих музыкальных театров страны, ленинградского Театра оперы и балета им. Кирова, представляется – что сегодня наиболее интересно в музыкальном театре? Что может быть наиболее перспективным для будущего?

– Трудно предсказывать. Наверное, будет слишком самонадеянно сказать, что должно быть завтра. Как раз те композиторы, о которых мы говорим сегодня – Родион Щедрин, Андрей Петров – они, мне так кажется, и создают завтрашний день музыкального театра. Например, Петров написал «Пушкина», жанр которого трудно определить – балет это или опера. Потому что это музыкальный спектакль с элементами разных жанров, с использованием разных приемов, но в основе своей – симфония, такая вокально-хореографическая симфония.

– Выдающаяся ленинградская сцена, знаменитая «Мариинка», имеет за плечами огромный багаж великих традиций. Каково в стенах этого театра решать такие новые, экспериментальные творческие задачи?

– Любой театр не может жить без эксперимента. Без того, чтобы создавать что-то новое. Театру, даже музыкальному, нельзя ставить только те спектакли, которые стали классикой. Репертуар «от Николая до Николая» – жить только тем, что родилось за эти годы, нельзя! Если мы думаем о театре, о будущем нашего театра, о завтрашнем дне, то мы сегодня должны любить нашу новую музыку, современных композиторов, должны ставить, зкспериментировать, рисковать, наконец! Без этого мы не можем честно служить театру.

Профессор Т.А. Курышева

№9 (1401), декабрь 2023 года

Орган фирмы Кавайе-Коль – один из самых ярких и узнаваемых элементов Большого зала консерватории. Молчаливый наблюдатель происходящих в зале событий, на концерте 5 сентября он стал настоящей звездой вечера, на котором состоялось открытие органного сезона «Учитель – ученик».

Кафедра органа и клавесина к началу органного сезона представила любителям этого инструмента настоящий праздник. Открыл его заведующий кафедрой, Народный артист России, профессор Р.К. Абдуллин. Его исполнение фантазии Баха соль мажор BWV 572 вполне соответствовало масштабу мероприятия. Музыку Баха, короля органа, подарил слушателям и другой мастер – заслуженный артист России, профессор А.С. Семёнов.

В концерте принимал участие также и другой герой кафедры – клавесин. Новый и яркий колорит в мероприятие внесло трио Екатерины Либеровой (сопрано), Марии Урыбиной (флейта) и Анастасии Егоренковой(клавесин) с арией With plaintive notes из оратории Генделя «Самсон». Клавесин прозвучал и без других инструментов, но ничуть не менее богато красками и эмоциями: А. Егоренкова и профессор Т.А. Зенаишвили исполнили переложения Увертюры к опере «Паладины» Ж.-Ф. Рамо для клавесина в четыре руки. Их ансамбль ярко воплотил идею концерта — учитель и ученик, передача знаний и мастерства от одного поколения к другому.

Второе отделение началось с очень виртуозной органной Токкаты №2 из цикла Apparatus musico-organisticus (1690) Георга Муффата в исполнении Софии Кругловой. Затем впечатляюще прозвучали первая и вторая часть Сонаты № 4 А. Гильмана, исполненная Артёмом Хазиевым.

Не только на клавесине, но ещё и на органе были исполнены четырёхручные ансамбли учителя с учеником. А.Ю. Черток выступила вместе со своими студентками: с Анаит Оганесян они сыграли Парижскую сонату современного французского композитора Ж. Бре (1974 г.р.), и с Елизаветой Хисиной – Прелюдию и фугу си бемоль мажор И.Г. Альбрехстбергера. Оба ансамбля были прекрасными примерами совместного музицирования, оставившего у публики очень приятное впечатление.

В концерте была интересная отсылка к истории органа Кавайе-Коль и Большого зала консерватории. А.Ю. Черток представила слушателям Финал Пятой симфонии Ш.-М. Видора, которая впервые была исполнена самим композитором на этом же органе в этом же зале в 1901 году. Сочетание произведения французского композитора, играющего большую роль в процессе создания самого органа, и яркая эмоциональная игра стали одной из вершин концерта.

Лирической кульминацией стала Поэма для скрипки и фортепиано З. Фибиха в переложении Д. Дианова для скрипки и органа. Исполняли ее доцент Д.В. Дианов (орган) и Нелли Ефимова (скрипка). Красота произведения была очень тонко воплощена в игре обоих музыкантов. На таком мероприятии не могли отсутствовать произведения для органа одного из самых великих композиторов ХХ века – Оливье Мессиана. Ефросиния Мурашкина в завершении концерта погрузила весь зал в состояние глубокого созерцания, к которому располагала его пьеса «Бог среди нас» из цикла «Рождество Христово».

Судя по концерту-открытию, органный сезон 2023–2024 года в Большом зале должен быть чрезвычайно ярким и впечатляющим.

Лаура Санчес, IV курс НКФ, музыковедение

№9 (1401), декабрь 2023 года

Когда я слышу песнопенья певцов, одетых как один,
Я вспоминаю на мгновенье: сто одинаковых картин,
Сто одинаковых гармоней, сто лун, взирающих на нас,
Сто Джиоконд и сто ладоней, вверх поднимающихся враз.

В. Катарсин

14 ноября 2023 года в Большом зале Московской консерватории состоялся «Хоровой бенефис» двух хоровых коллективов, возглавляемых профессором А.В. Соловьёвым, – Камерного хора Московской консерватории и Тульского государственного хора, отмечающего в 2023 году свое 80-летие. По словам художественного руководителя обоих коллективов «программа продолжила традицию больших сольных хоровых концертов, которые инициировал основатель Камерного хора, выдающийся хоровой дирижер, педагог и просветитель Народный артист России, профессор Борис Тевлин».

Хоровой бенефис, понимаемый как масштабное хоровое торжество в честь артистов, стал своего рода творческим отчетом исполнителей, подтверждающим их мастерство. Концерт привлек к участию постоянных партнеров и больших друзей Камерного хора Московской консерватории: Ксению Башмет (фортепиано), Алексея Корнильева (труба), Евгению Кривицкую (орган), Марию Челмакину и Тараса Ясенкова (вокал). Не обошлось без сюрприза – партию виолончели в двух сочинениях сыграл Народный артист России главный дирижёр МАМТ имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко Феликс Коробов. В роли концертного конферансье выступила Ирина Тушинцева.

В программу вечера вошли монументальные произведения российских композиторов XVII–XXI веков. Звучали сочинения нескольких эпох, разнообразных стилей и жанров, от хоровых опусов петровского времени до музыки XXI века, a cappella и в сопровождении солистов.

Были исполнены несколько духовных концертов: «Радуйтеся и веселитеся» для двенадцатиголосного хораВ. Титова, «Да воскреснет Бог» Д. Бортнянского, московская премьера двух частей концерта для хора на текст Псалтири В. Зуева, а также «Хвалите господа с небес» из «Литургии св. Иоанна Златоуста» П.И. Чайковского.  Духовная тема объединила хоровые опусы «Во царствии твоем» В. Калинникова и «Пантелей-целитель» С. Рахманинова, «Ходят люди» из хоровой оперы «Сказ о Борисе и Глебе» А. Чайковского (партия ф-но – К. Башмет), «Диалог» Е. Подгайца, «Молитва» А. Клевицкого и «Вечерняя молитва» К. Бодрова. 

Слушатели познакомились и с хоровыми транскрипциями. Прозвучали Сарабанда И.С. Баха в переложении К. Бодрова и А. Соловьёва (партия виолончели – Ф. Коробов), два романса С. Рахманинова в переложении А. Степанова. Яркую праздничную ноту в программу внесли «Эпиталама» Р. Щедрина на слова Д. Бурлюка и «Ода Петру Первому» П. Корягина для хора, валторны (А. Болдырь), органа (Е. Кривицкая) и литавр (М. Баймухаметов). 

«Вернисаж» хорового наследия завершили фрагменты музыки М. Таривердиева к фильму «Пассажир с “Экватора”», исполненные сводным хором в сопровождении фортепиано (К. Башмет), и «Три товарища» Э. Артемьева в транскрипции М. Георгиевского для хора, трубы (А. Корнильев), виолончели (Ф. Коробов) и органа (Е. Кривицкая). В общую драматургию вечера органично вписалась презентация компакт-диска Камерного хора «Верую!», записанного в Рахманиновском, Малом и Большом залах консерватории, в который вошли духовные сочинения композиторов московской и петербургской композиторских школ.

Концерт показал широчайшую панораму творческой деятельности дирижера и руководимых им хоров (Камерный хор пел соло и в составе сводного коллектива). Присутствовавшие в зале заслуженный артист России Алексей Пузаков и директор фестиваля «Подвиг ратный, подвиг духовный!» Дмитрий Маяков вручили Маэстро Александру Соловьёву Благодарственное письмо Министра культуры Российской Федерации О.Б. Любимовой. «Хоровой бенефис» завершился долгими овациями. Зал аплодировал стоя.

Доцент А.Е. Максимова, кафедра истории русской музыки

Фото Ирины Полярной

№9 (1401), декабрь 2023 года

14 ноября, в день 99-летия легендарного скрипача Леонида Когана, в Конференц-зале консерватории состоялась презентация второго издания книги «Леонид Коган. Письма». Издание было подготовлено к публикации профессором Е.Д. Кривицкой – составителем, автором научных комментариев и текстологической подготовки писем. В собрание включены письма и телеграммы от многочисленных корреспондентов, среди которых известные деятели искусства XX века. Многие материалы публикуются впервые.

Слова, выведенные аккуратным почерком на плотной бумаге, сразу же побуждают нас к воспоминаниям, дискуссиям, творческим исканиям. 

«Как важно, что в век стремительно развивающегося технологического прогресса, когда переписка перешла в электронный формат, сохранились подлинные письма гениальных личностей, погружающие нас в ту удивительную атмосферу! Круг общения отца был уникальным. <…> Что показательно, его не только ценили и восхищались им как непревзойденным артистом, но также искренне любили как человека» – сказал в своем видеообращении Павел Коган, сын Л.Б. Когана. «…Талант этого музыканта сопрягал полярные творческие личности, все возможные исторические и художественные явления» – отметила директор Государственного института искусствознания Наталия Сиповская. 

Переписка Л. Когана не оставляет и малого шанса пройти мимо себя не только в силу редкости материалов, но и благодаря самому Леониду Борисовичу. Его магнетическая личность интересна очень многим, а манера общения – уникальна и притягательна. Вспомним, что его всегда окружали выдающиеся деятели музыки, политики, искусства, науки, почитатели его таланта. Среди них Дмитрий Шостакович и Арам Хачатурян, Мстислав Ростропович и Эмиль Гилельс, Родион Щедрин и Майя Плисецкая.

Нам же сейчас «познакомиться» с ним (пусть и косвенно) помогает изучение писем. Оно позволяет не только погрузиться в общую атмосферу второй половины XX века, но и стать ближе легендарному музыканту, которого многим молодым людям довелось знать только по фото и видео. Многого стоит и открытие для себя Л. Когана как человека, который практически не расставался с видеокамерой даже на гастролях. Поэтому книга «Леонид Коган. Письма» так важна: она позволяет обрисовать полноценный портрет его личности «глазами непосредственных очевидцев».

Многочисленные мнения обобщила музыковед, профессор Е.Д. Кривицкая, которая 14 ноября представила публике второе издание книги. А резюмировал выход нового издания ректор Консерватории, профессор А.С. Соколов: «Это образцовый научный труд, а не просто сборник писем, составленных по хронологии: все документы серьезно прокомментированы, привлечено много дополнительной информации, есть хорошая вводная статья, подобраны редкие фотографии».

С выходом книги в свет составителя поздравили ректор, профессор А.С. Соколов, зав. кафедрой скрипки, профессор С.И. Кравченко, декан НКФ, профессор И.А. Скворцова, профессор С.Ю. Сигида, директор ГИИ Н.В. Сиповская, скрипач и дирижер, сын Л.Б.Когана П.Л. Коган. Презентацию также посетили преподаватели и сотрудники Консерватории: А.А. Баранов, Н.В. Гурьева, А.А. Дамарская, И.А. Савельева, Н.Д. Свиридовская, Р.Н. Трушкова. В конце у участников появилась возможность свободно высказаться в традиции своеобразного «открытого микрофона». Тогда свое искреннее восхищение личностью Леонида Когана и теплые поздравления с выходом книги выразили давние выпускники Московской консерватории: главный дирижер Театра оперы и балета Екатеринбурга Константин Чудовский и главный дирижер Северо-Кавказской филармонии Николай Шугаев.

Завершить повествование хотелось бы словами Е.Д. Кривицкой: «Это большая научная удача – получить возможность работать с такими документами. И в то же время – ответственность перед семьей, перед самим Леонидом Коганом. <…> Во втором издании добавился список записей Леонида Когана с QR-кодами, ведущими в каталог фирмы «Мелодия». Теперь можно не только почитать письма, но и послушать игру легендарного музыканта. Впереди планы сделать третье издание к грядущему 100-летию музыканта – уже сейчас обнаружились новые письма, материалы, которые ждут своего читателя».

София Фокина, III курс НКФ, музыковедение

Фото Дениса Рылова

№8 (1400), ноябрь 2023 года

Ансамбль «Студия новой музыки» с 18 сентября по 30 октября отмечал свой тридцатилетний юбилей фестивалем «СтудияФест». Тридцать лет – это большой возраст, если речь идет об ансамбле современной музыки, и не очень большой, если сравнивать, например, с симфоническими оркестрами. Тридцатилетняя панорама творчества – это много: 6 концертов, 1 выставка, 3 дня научных чтений, презентация книги Юрия Каспарова и проекта хрестоматий по новым инструментальным техникам. Фестиваль не только подвел итоги деятельности такого крупного, системообразующего явления как «Студия новой музыки», но и указал на пути будущего искусства, преодолевающего ситуацию постмодерна, в которой мы пребывали десятилетиями.

Первый концерт фестиваля прошел 18 сентября и носил название «Студия 3.0», где «3.0» – это игра цифр, указывающая, с одной стороны, на количество прошедших лет, а с другой – говорит об устремленности ансамбля в будущее, по аналогии с Web 3.0, где мы все будем жить. В центре программы концерта оказалось исполнение цикла Фаусто Ромителли Professor Bad Trip. Сочинение Ромителли, навеянное психоделическими мотивами рок-музыки и открытиями французских авторов «спектральной школы» повествует об экзистенциальном одиночестве человека в информационную эпоху. Но ведь тогда, когда произведение было написано, она еще только начиналась! Дребезжание одинокой электрогитары (Алексей Чичилин), теснимой со всех сторон ревущими духовыми, поражало слушателей реалистичностью ощущений человека времени цифры. А вот сочинения Алексея Сюмака, Владимира Дешевова, Александра Мосолова, Юрия Каспарова говорили со зрителем об индустриальном веке соответствующим языком. У Сюмака и Каспарова, например, центральным образом пьес (Parovoz structures, «Посвящение Онеггеру») становится паровоз, у Дешевова – рельсы, у Мосолова – завод.

Иные произведения программы, такие как пьеса Владимира Тарнопольского (композитора, стоявшего у основания ансамбля и его бессменного художественного руководителя на протяжении 29 лет из 30) и уже упомянутого Ромителли, слушались совершенно по-другому. Как это часто бывает у Тарнопольского, «Форсаж» (Overdrive) – это очень динамичная ансамблевая пьеса. Тема звуковой перегрузки в звуке хорошо изучена исследователями сонористики, однако у Тарнопольского это исследование осуществлено чисто драматургическими методами. С одной стороны, этот тип развития сейчас кажется рудиментом из времен Малера и Шостаковича, с другой стороны, благодаря выдающемуся таланту композитора, он обретает второе дыхание в абсолютно современных средствах: это и электронное звучание, и новые исполнительские приемы (которыми, впрочем, автор не злоупотребляет).

• 

• 

Концерт 9 октября в Большом зале консерватории был чисто историческим, посвященным сотрудничеству Пикассо с дягилевской антрепризой. На концерте прозвучала музыка трех из семи балетов, в создании которых принимал участие великий испанский художник: «Парад» Эрика Сати, «Треуголка» Мануэля де Фалья и «Голубой экспресс» Дариуса Мийо. Синхронно с исполнением на экране воспроизводился видеоряд с реконструкциями спектаклей «Русских сезонов» в исполнении трупп Europa Danse и Grand Opera. Многие слушатели недоумевали: как же удается синхронизировать звучание музыки с движением на экране? Но на то и опыт главного дирижера «Студии новой музыки» Игоря Дронова, который проработал многие годы в ГАБТ, дирижируя балетными спектаклями.

Строго говоря, юбилейный год ансамбль отметил не только фестивалем. За рамками «СтудияФест» остались концерты двух больших циклов «Путеводитель по ансамблю» и «История открытий/Открытия истории». Последний был посвящен композиторам, музыку которых открывала «Студия новой музыки», в их числе такие авторы современной сцены, как Горлинский, Сюмак, Курляндский и другие. Кульминация этого концертного исследования«Студии новой музыки» пришлась на 19 октября: в зале имени Чайковского состоялась российская премьера сочинения Лучано Берио Laborinthus II и мировая премьера сочинения Горлинского «За светом».

Произведение Лучано Берио манифестирует окружающий мир как просвеченный культурой насквозь. В этой реальности мы прилично существовали, и из нее мы оказались не так давно выброшены. Век постмодерна прошел, и Горлинский, написав пьесу «За светом» в 2023 году, манифестирует уже другое: возврат в первобытное состояние, когда надо ходить за светом и перебирать все инструменты оркестра на ощупь. Да, это преувеличение, но на фоне пьесы Горлинского Беат Фуррер с его просчитанной партитурой Nuun выглядел совсем чужеродным элементом, несмотря на блестящее исполнение (солистки Мона Хаба и Наталия Черкасова, фортепиано). 

Самое интересное с исторической и теоретической точки зрения организаторы фестиваля представили на выставке и конференциях. Куратором выставки «Студия / Объекты» в арт-пространстве «Артемьев» выступила виолончелистка и администратор «Студии новой музыки» Александра Кобрина. На выставке можно было увидеть различные объекты, антимузыкальность которых бросалась в глаза: пила, мегафон, пишущая машинка. Такая «материя жизни», ставшая впоследствии частью музыкального инструментария, соседствовала с объектами из сценических постановок «Студии»: «Красной шапочки» Апергиса, Boxing Pushkin – совместного музыкального произведения, поставленного в Амстердаме в 2007 году композиторами-участниками группы «Пластики звука». А на стенах арт-пространства разместились фото из богатейшего медиа-архива Студии, запечатлевшие ее солистов в разных составах и на многочисленных концертных площадках по всему миру…

• 

• 

Другим важным аспектом фестивальной программы стали научные чтения «Студия/Science», которые прошли «в трех отделениях», объединив научно-теоретическую («30 лет новой музыки»), научно-практическую («Новые инструментальные практики») и молодежную («Это будет завтра») секции. Музыковеды из России и Белоруссии выступили с докладами о композиторах, которые являются авторами-резидентами «Студии новой музыки», об истории ансамбля и о других аспектах, связанных с практическим воплощением идей современной музыки в современной концертной жизни.

Финальным аккордом фестиваля стал концерт «Вечное возвращение», состоявшийся в Доме культуры «ГЭС-2». Здесь сошлись воедино все линии, которые связывали концепцию фестиваля, контраст между ушедшей эпохой постмодерна и новой, которой мы еще не придумали название. Концерт был приурочен к еще одному юбилею года – 80-летию композитора Фараджа Караева. По замыслу автора вместе с его собственными сочинениями на концерте прозвучали произведения его коллег по АСМ-2: Виктора Екимовского, Александра Раскатова и Владимира Тарнопольского. Пьеса В. Екимовского «Вечное возвращение», давшая название концерту, была исполнена солистом студии Никитой Агафоновым и прозвучала три раза с небольшими сокращениями. Альтовая пьеса В. Тарнопольского «100 дней одиночества», написанная в ковидный 2020 год, произвела особое впечатление: она завершается уходом музыканта (Станислав Малышев, альт) со сцены под ритмичный стук каблуков, в который трансформировалось инструментальное pizzicato.

Кульминацией концерта стал последний номер, монодрама Ф. Караева «Посторонний» для солиста, хора и ансамбля. Участие в ее исполнении принял тенор Юрий Ростоцкий и Камерный хор Московской консерватории. Обрывающийся на полуслове текст, парадоксальная логика изложения музыкальных и драматических мыслей, тонко выявленных режиссером Алексеем Смирновым, не только продемонстрировали почерк мастера, но и подытожили весь фестиваль. «Посторонний» прозвучал подобно плачу по временам покрова абсурда, стремительно облетающего с «тела» культуры, но и одновременно – с тайной радостью погружения в уже новый, еще неведомый нам порядок вещей.

Доцент Ф.М. Софронов

№8 (1400), ноябрь 2023 года

– Сейчас на главных концертных площадках Москвы проходит цикл концертов, посвященный Вашему юбилею. Цикл достаточно объемный и многообразный, включая 30-летие Студии новой музыки. Чья это была идея? Кто участвовал в процессе организации?

– Консерватория! Александр Сергеевич Соколов, концертный оркестр МГК и профессор Анатолий Абрамович Левин. Симфоническая капелла России и профессор Валерий Кузьмич Полянский. Студия новой музыки и Евгения Изотова. Андрей Устинов – инициатор многих интересных музыкальных мероприятий и бессменный главный редактор «Музыкального обозрения». Благодаря их инициативе и стали возможны эти концерты.

– А как составлялись программы концертов?

­– Серенаду «Я простился с Моцартом на Карловом мосту в Праге» выбрал Валерий Полянский – это был первый концерт. Программу следующего мы обсуждали с Анатолием Левиным. Остальные четыре я составил сам, и каждая из них имеет четкую направленность. Инструментальный театр в Доме культуры «ГЭС-2» – мне давно хотелось поучаствовать в одном концерте вместе с В. Екимовским, А. Раскатовым и В. Тарнопольским, музыку которых ценю чрезвычайно высоко. В Камерном зале филармонии – камерн-инструментальные сочинения, в зале имени Н.Я. Мясковского – фортепианная музыка. Наконец, в Рахманиновском зале – «биографическая» программа от Кончерто гроссо памяти А. Веберна (1967), одного из первых пост-консерваторских сочинений, через сочинения 1989 и 2001 годов до Концерта для оркестра и скрипки соло (2013) в редакции для малого оркестра (это одна из последних моих «больших» партитур).

– Вы поменяли взгляд на свои ранние сочинения? Возникала ли мысль вновь вернуться к ним и отредактировать?

– Сегодня мне что-то кажется вполне приемлемым, что-то наивным, а что-то можно было бы сделать в деталях по-иному. Может быть, и стоило бы вновь вернуться к некоторым партитурам, но до этого дело так ни разу и не дошло. Вот и сейчас после исполнения Концерта для фортепиано с оркестром, написанного пятьдесят лет назад, мелькнула мысль партитуру слегка подчистить, и желание это пока не исчезло. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Одно из Ваших сочинений – вокально-инструментальный спектакль «Посторонний» – исполнили на последнем концерте в ГЭС-2. Расскажите, пожалуйста, о нем подробнее. У меня была мысль, что это сочинение – автобиографическое. Так ли это? И насколько в целом Ваши сочинения автобиографичны? Или Вы некий сторонний наблюдатель, комментатор?

– В 1990 году, в интервью музыковеду Ханнелоре Герлах, напечатанном в книге Sowjetische Musik im Lichtder Perestroika («Советская музыка в свете перестройки»), я высказал мысль: «Всякое творчество, и музыка в том числе, – один из видов автобиографии». По прошествии трех десятков лет не вижу повода изменить это мнение. «Посторонний» – не исключение. Биография? Скорее, отражение биографии в зеркале, заглядывая в которое пытаешься понять, как ты в этом мире существуешь, как живешь, работаешь, любишь, презираешь, идешь на компромисс или с упорством, достойным лучшего применения, стоишь на своем. Заглядываешь, всматриваешься, но ответа нет… Эдакий quasi-философский подход, некое ergo sum, вот что такое «Посторонний». А вот Концерт для фортепиано с оркестром полностью автобиографичен и привязан к совершенно конкретным событиям, которые происходили в течение нескольких лет моей жизни.

– Значительно ли отличается композиторское образование в Ваше время в Баку от образования сегодня в Москве?

– В годы моей учебы в Баку нравы были гораздо строже, и это давало результат. В первый год обучения определяющим было изучение малых форм. Мы подробно разбирали, скажем, ми минорную Прелюдию Шопена, а затем сочиняли что-то свое именно в форме периода. Конечно, не копируя язык, а пытаясь найти что-то свое. Удавалось не всем. Разбирали десятую Прелюдию из ор. 11 Скрябина, а затем пытались высказать что-то свое, ориентируясь на простую двухчастную форму. Затем простая трехчастная и так далее. Много внимания уделялось граням формы, переходы должны были быть безупречными. Помню, как сражался со сложной трехчастной формой – переходы удавались с трудом.

Когда я заикнулся о Трио в составе: альтовая флейта, вибрафон и гитара – в ответ получил резкое: «Не фокусничай!». Но когда профессор убедился, что студент уже кое-что умеет, он, как говорится, «отпустил вожжи». Как итог – quasi-неоклассическая Кантата «Пестрые истории» и строго додекафонная Соната для фортепиано. К V курсу мне удалось стать достаточно обученным композиторским «полуфабрикатом» и четырехчастную «Музыку для камерного оркестра, ударных и органа» закончил за полгода до госэкзамена.

В Москве же подход к обучению композиторов сегодня гораздо либеральнее и гибче: состав Трио, о котором я уже говорил, вполне может быть разрешен. Правда, я не уверен, будет ли такая вседозволенность полезной, особенно на первом этапе обучения. Я бы и сегодня такое не разрешил (смеется)!

– С какими, на Ваш взгляд, главными проблемами молодые композиторы сталкиваются сегодня?

– Сегодня мы имеем огромное число выпускников композиторских факультетов, которые пишут музыку, но композиторов среди них единицы! Пишущие музыку зачастую хорошо осведомлены о том, что происходит в музыкальном мире, и готовы бесконечно рассуждать на эту тему. Они составляют прекрасные аннотации к своим сочинениям, но не знакомы с настоящей композиторской работой, их сочинения бессмысленны и беспомощны. Творческие проблемы таких «творцов» неразрешимы. Композиторы же много знают и уже кое-что умеют, а творческие проблемы у людей талантливых возникают на протяжении всей творческой жизни и разрешаются тоже на протяжении всей жизни. И это нормально.

• 

• 

– Чему самому главному в композиторском деле Вас научил Ваш отец, Кара Абульфазович Караев, признанный классик советской музыки?

– Профессор учил! Обучал азам мастерства, лепил из каждого студента профессионала. Был безжалостен к дилетантизму, не прощал отсутствия требовательности в выборе музыкального материала, всячески поощрял творческую инициативу. Повторял слова П.И. Чайковского – «Вдохновение рождается только от труда». Во время занятий никогда не отвлекался на посторонние разговоры: никакой философии, никаких рассуждений о высоком искусстве, все очень четко и конкретно – плохой переход, нет развития, кода не получилась… Сам садился за инструмент и показывал один из возможных путей выхода из тупика. Хвалил редко, любимой его присказкой было «Не ругаю, значит, хвалю». А сказанное без каких-либо замечаний «Работай дальше» – было похвалой наивысшей.

Когда занятия заканчивались, уставший, мог и пошутить, мог рассказать что-то интересное о Дмитрии Дмитриевиче Шостаковиче. Хорошо знал труды Канта и вообще немецкую классическую философию и мог удивить неожиданной цитатой «к месту». Интересовался бытом своих студентов, возможностью для полноценных домашних занятий, материальными условиями и помогал, когда в этом была необходимость.

– Какое было Ваше последнее потрясение в искусстве?

– Потрясение – это для слабонервных (улыбается)! Но для меня настоящим откровением стали два сочинения, которые прозвучали в концертах В. Юровского: Девятая симфония В. Екимовского и «Маятник Фуко» В. Тарнопольского. Скажу, что это – без преувеличения! – высочайшие вершины не только российской, но и всей европейской музыки! А еще – две мастерские миниатюры, которые я случайно обнаружил несколько лет назад в блужданиях по Сети: The Lamb (1982) Дж. Тавенера и «Меланхолия» (1981) С. Шаррино. Сотворенные буквально «из ничего», они поражают высочайшим мастерством, изысканным вкусом и талантом, талантом обоих авторов! Я не удержался и сделал редакцию сочинения Тавенера, добавив к авторскому хору a cappellа оркестровое сопровождение. Надеюсь, не испортил, но надо бы послушать.

– Какие Вы для себя определяете постулаты в искусстве и в жизни в целом?

– Делай, что должен, и будь что будет.

– Над чем Вы работаете сегодня?

– Пока на паузе… В прошлом году закончил «Мемориал» для оркестра и хора, в партитуре которого есть цитаты из Малера, Шёнберга, Берга и Веберна. Шесть частей цикла корреспондируют с шумановским «Карнавалом»: I. Преамбула. II. Реплика. III. Карнавал сумасшедших. IV. Мертвые буквы. Сфинкс. V. Нескончаемый кризис иллюзий. VI. Мемориал. Сочинению предшествует эпиграф: Ich verbeuge mich vor ihremAndenken und verfluche ihre Nachkommen («Я преклоняюсь перед их памятью и проклинаю их потомков» – прим.ред.). Не мог я не написать этого!

– Какие у Вас творческие планы?

– Хочешь рассмешить Господа, расскажи о своих планах. А смешить Его мне совершенно не хочется…

Беседовала Айдана Кусенова, студентка Vкурса НКФ, музыковедение

Фото из личного архива

№8 (1400), ноябрь 2023 года

На переходе сентября в октябрь Научно-творческий центр «Музыкальные культуры мира» устремился в новое творческое приключение – запустил индо-ирано-китайско-монгольский музыкальный тур по городам Ямала. Первым отправился «десант», доставивший в «южные» города крайнего Севера (Ноябрьск, Губкинский и Тарко-Сале) никогда прежде не слыханные здесь традиции иранской и североиндийской классической музыки. А 3 октября в аэропорту Нового Уренгоя он передал эстафету китайским и монгольским музыкантам, которым досталась задача проведения творческих встреч и концертов еще севернее – в Новом Уренгое и Салехарде.

Слух о том, что Московская консерватория проводит большие международные фестивали, вовлекая в них, к тому же, разные регионы России, докатился и до Ямала. И вот культурно-деловой центр «Салехард» при личной поддержке губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа Дмитрия Андреевича Артюхова задумал и предложил Центру «Музыкальные культуры мира» организовать блиц-тур по пяти городам Ямала с показом наиболее ярких и глубинных традиций древнейших цивилизаций Земли: Индии, Ирана, Китая и Монголии.

Состав нашей команды мог бы украсить любой международный форум: Атиш Мукхопадхьяй и Ашок Мукхерджи из Колкаты, группа Хосейна Нуршарга из Тегерана, мастера китайской классической музыки Ли Фэнъюнь и Ван Цзяньсинь из Тяньцзиня, солисты группы «Алтай» из Улан-Батора. Все это музыканты невероятно мощного таланта и особой харизмы.

Кто не знает, что такое Ямал, представьте себе бескрайнюю тундру, покрытую мягким ягелем и бесчисленными самообразующимися озерами (именно таким мы увидели этот край из иллюминаторов самолета). Для людей, живших здесь веками (ненцев, хантов, селькупов и др.) – это родной дом, который они знают и любят, и который с таким трудом пытаются сохранить в условиях современного безжалостного мира.

Новые люди – нефтяники, газодобытчики, строители – возвели здесь свои поселки и города несколько десятилетий назад и тоже пытаются, как могут, сохранять свой новый дом. А еще они хотят дать своим детям современное образование, а также возможность расширять границы своих представлений о мире. Надо сказать, что при всей суровости местного климата жители региона не жалуются на устройство жизни в своих не очень больших городах, а зачастую, напротив, гордятся особенностями своего существования, например, часто посещающим местное небо северным сиянием (увы, ни разу не удалось увидеть это чудо из-под плотного облачного покрывала).

Справедливости ради отметим, что градообразующие компании позаботились и о внешнем облике городов (здесь чудесные парки и скверы), и об их инфраструктуре (достаточно упомянуть закрытые остановки общественного транспорта с подогревом и интернетом). Что уж точно мы по достоинству оценили, так это оснащенность местных музыкальных школ и их концертных залов. Везде наши концерты обслуживались хорошим оборудованием и квалифицированными специалистами. Но главное – это люди, гостеприимные, доброжелательные и любознательные.

Новые звучания, иная эстетика, иные ощущения пространства и времени пробудили у слушателей живой интересе к самой теме «Музыкальные культуры мира». В результате все принимающие школы (и педагоги, и родители учащихся) сходу пригласили нашу команду приехать с интенсивным курсом лекций-демонстраций.

В какой-то момент мы почувствовали себя путешественниками, прибывшими в караван-сарай и окруженными вопросами постояльцев о жизни в краях, оказавшихся на нашем пути. Очередь детишек за автографами, групповые фото – обычные процедуры после каждого события. И уж совсем ошеломившим нас явлением было внезапное вторжение в едва найденное нами для позднего ужина кафе группы благодарных слушателей с большими копчеными рыбинами в руках – каждому музыканту в подарок! Как нас вычислили, как нашли – до сих пор остается загадкой. И были поздравления, были песни, удивительные рассказы о том, как в городке с ненецким названием Тарко-Сале («поселение между рек») оказались уральские казаки, педагог из Уральской консерватории и другие герои события из самых разных точек нашей необъятной России.

Что и говорить, очень радует, когда людей так вдохновляет встреча с другими культурами. Вдохновились и мы желанием узнать как можно больше о людях и традициях местного края. Возвращение к Ямалу стало для нас навязчивой идеей, равно как и намерение привезти заповедные ямальские традиции в Москву и в другие города на маршруте фестиваля «Россия – Вселенная звука».

Доцент М.И. Каратыгина

«Широка страна моя родная…» – эти строки знакомой с детства песни обретают ощутимо новый и глубокий смысл каждый раз, когда отъезжаешь за тысячи километров от Москвы. Тем более, на крайний север, в Новый Уренгой и Салехард. Для жителей центральной России пейзаж этого края – настоящая экзотика. Сейчас здесь всего около нуля градусов, а скоро начнётся длинная зима, когда температура будет опускаться до минус шестидесяти.

Вчера мы узнали, что ненцы, ведущие кочевой образ жизни, ушли дальше на север, на зимовку. Рассказы о традиционном укладе жизни, об устройстве чума, о том, как сделать сумку из рыбьей кожи, как и зачем играют в бубен – все это здесь не дивные истории из далекого прошлого, о котором помнят несколько старожилов. Это настоящая, реальная жизнь народов севера.

4 и 5 октября публика Нового Уренгоя с одинаковым восторгом принимала и китайскую классическую музыку в исполнении профессоров Тяньцзиньской консерватории г-жи Ли Фэнъюнь и г-на Ван Цзяньсиня, и традиционные песни, танцы, инструментальные наигрыши народов Монголии в трактовке ансамбля «Алтай». Времени, отведенного на творческие встречи, оказалось очень мало: ни слушатели, ни корреспонденты ТВ-каналов не хотели отпускать музыкантов, живо реагировали на происходящее на сцене, горячо благодарили за возможность услышать такую музыку, задавали вопросы, ответы на которые нельзя было дать в двух словах.

Более того, у самих китайских и монгольских музыкантов было много любопытных вопросов друг к другу Мы проводили время в постоянном сопоставлении языков (монгольский и китайский никак не связаны, но в обоих языках есть взаимные заимствования), музыкального инструментария, в разговорах о жизни традиции, о письменности и каллиграфии, латинской и кириллической транскрипции и так далее.

В Салехарде творческие встречи и концерты монгольских и китайских музыкантов были приняты публикой с не меньшим воодушевлением, чем в Новом Уренгое. Слушатели радовали неподдельным интересом и к представленным музыкальным традициям, и к самим музыкантам, благодаря за такую редкую возможность и задавая множество не праздных, а часто и профессиональных вопросов.

Посреди заключительного концерта нашего китайско-монгольского турне, во время выступления ансамбля «Алтай», только что закончившего петь ритмичную бурятскую песню-танец «Ёохор», на сцену вышла пожилая женщина в традиционной одежде с корзиной в руках. Оказалось, что женщина – калмычка, а в корзине была традиционная калмыцкая и монгольская выпечка, называемая бортики. Она вручила корзину музыкантам, и тут за ней потянулись и другие люди. Они что-то говорили музыкантам по-монгольски, дарили цветы, обнимали… Когда поток людей стал сходить на нет, я осторожно сказала в микрофон, что наш концерт еще не окончен. Люди вернулись на свои места, а после того, как отзвучала вся программа, вышли снова и торжественно повесили на шею каждому музыканту хадак синего цвета – цвета неба.

После концерта, помимо бортиков, калмыцкое землячество угостило всех музыкантов, и монгольских, и китайских, бортиками и молочным чаем. Они говорили о том, как, слушая музыку, почувствовали себя так, будто снова оказались в родных краях. Вся сцена их общения с группой «Алтай» и профессорами Тяньцзиньской консерватории была невероятно трогательной.

Преподаватель А.В. Новосёлова