№ 7 (1327), октябрь 2015

Александр Васильевич Свешников (1890–1980) – великое имя для русской музыкальной культуры. Дирижер, хормейстер, педагог, выдающийся общественный деятель, он в течение 30 лет был ректором Московской консерватории. Оценить в полной мере значение творческого наследия Свешникова невозможно. Всю свою жизнь он посвятил сохранению и преумножению русской певческой культуры, и пронес великое наследие мастеров Синодального хора – своих учителей – через самые трудные годы нашей страны. Имя Свешникова с гордостью носят основанное им Московское хоровое училище мальчиков, детская хоровая школа его родного города Коломны и Государственный академический русский хор, которым Александр Васильевич руководил более 40 лет. Среди учеников Свешникова такие крупные хоровые деятели, как В. Н. Минин, Л. Н. Павлов, В. С. Попов, К. Б. Птица, В. В. Ровдо, Б. Г. Тевлин, А. А. Юрлов, С. С. Калинин…

Московская консерватория широко и с гордостью отмечает день рожденья Александра Васильевича. В фойе Большого зала разместилась экспозиция к 125-летию со дня рождения музыканта. Традиционную поездку студентов и профессоров дирижерского факультета к могиле Свешникова на Новодевичье кладбище возглавил ректор, профессор А. С. Соколов, а кафедра хорового дирижирования почтила память Мастера крупной научно-практической конференцией «Хоровая культура современной России: традиции и современность. К 125-летию со дня рождения А. В. Свешникова» и концертом-открытием II Международного хорового   конгресса Московской консерватории.

Об Александре Васильевиче Свешникове написано и сказано много слов, живы его ученики. Но до сих пор при обращении к великой личности находятся новые, неопубликованные ранее страницы… Таким открытием стала давняя дипломная работа главного хормейстера Московского мужского камерного хора под руководством В. М. Рыбина, выпускника консерватории Д. Д. Семеновского «Методические основы вокально-хоровой работы в Государственном академическом русском хоре СССР» (1972, МГК). В ней содержатся уникальные свидетельства живого репетиционного процесса А. В. Свешникова с Госхором. Цитаты непосредственных рассуждений Мастера позволяют не просто проникнуть в его профессиональную лабораторию, но как бы услышать его голос.

Вот некоторые из них:

О «механике» взятия дыхания: «Дыхание берется быстро, /Он положил свои руки на пояс./ Вы расширили бока и воздух пошел, получается открытое горло, не нажимая…»

О работе над произношением слов:  «Как разговариваете, такими интонациями и поёте».

О качестве произношения слов, понимании их значения: «Пойте, пойте, смысл поётся, ведь вы не клавиши рояля!»

О красках и оттенках в голосе для передачи образных и сюжетных линий сочинения: «Решает не голос, а каждый из вас – артист».

О творческом настрое: «Дрессировкой у нас с вами ничего не выйдет, а нужно, чтобы каждый хотел спеть это с удовольствием, со смыслом…   Испытайте удовольствие, без этого ничего не получится!»

О начале хора Р. Щедрина «К вам, павшие»: «Так тихо запеть, как будто стоят у могилы и ничего не говорят… »

О начале русской песни «Пойду ль я» в обработке А. Гречанинова: «Вы начинаете так, как растягивает меха удалой баянист».

Но главным, непременным требованием А. В. Свешникова к хоровому пению всегда было одно: спеть красиво. А «красота никогда себя не выставляет напоказ, не бывает громкой, крикливой. Она в радости от переливов голосов…»

Ольга Ординарцева

Из коллекции Валентина Витебского

Время неумолимо. Оно отдаляет нас от великих учителей – тех, кто определил твою судьбу. Наша задача – помнить их ежедневно.

Александр Васильевич Свешников – выдающаяся личность, выросшая на традициях великого хорового певческого искусства, которые достались нам в наследство от «синодалов». Свешников жил в той атмосфере, у него был сертификат об окончании регентских курсов Синодального училища, подписанный великими синодальными мастерами, основателями нашей кафедры. В годы, когда происходили необратимые изменения государственных устоев в России, очень важно было не потерять основы, и именно Свешников сохранил ту великую русскую певческую традицию, которая была свойственна Синодальному хору.

Чем больше проходит времени от общения с ним, тем больше понимаешь, какой это был гигант в хоровом искусстве.  Я помню Александра Васильевича в работе, в живом действии. Помню его в Хоровом училище, в консерватории, в хоре, где я работал у него 11 лет – он всегда удивительно умел дисциплинировать. При нём нельзя было быть расслабленным, позволить себе лишнее, он умел заставить быть чрезвычайно собранным во всем. Даже облик, походка Свешникова при встрече с ним всегда мобилизовала.

Он организовывал, как сам любил выражаться, «и лаской, и таской». От него доставалось очень многим. Были жесткие моменты и в учебе, и в работе… Если раньше я иногда внутренне обижался, то с годами понимаешь, как он был прав, как он взращивал в тебе все то, что необходимо хормейстеру. Потому что это – дело общественное, и если дашь себе поблажку, дальше ничего не пойдет.

У нас работает семь учеников Александра Васильевича, окончивших хоровое училище, знающих традиции певческого дела Свешникова. Думаю, для всех наших педагогов важно всё время учить молодых деятелей хорового искусства, будущих профессионалов тому, что предшествовало нам. Они должны знать, из какого корня всё растет. Это важно передать молодому поколению.

Казалось бы, мы его хорошо помним живым, сохранились записи, кинокадры его работы. Но для нового поколения это все равно уже мифическая фигура. Книжная. А нам, его последователям, необходимо показать его в живом действии. Слава Богу, что сохранились записи! Но мы в огромном перед ним долгу: сколько фондовых записей было сделано, это же ещё не на один десяток дисков! Надо собрать все его наследие и выпустить большими тиражами под названием «Искусство Свешникова».

Мы подготовили большой концерт, который открывал Второй международный хоровой конгресс, где хор Московской консерватории исполнял в первом отделении сочинения, которые были в репертуаре Александра Васильевича. Это и народные песни в его обработках, и Чайковский, Кастальский, Данилин, Чесноков, Голованов, Свиридов, и «Всенощное бдение» Рахманинова, конечно. Всё то, что пелось Свешниковым. Возродить то звучание невозможно, но стремиться к этому надо! Во втором отделении звучала музыка его учеников и последователей. Это Р. Щедрин, В. Кикта, А. Эшпай, молодые композиторы А. Висков и А. Комиссаров…

Что значит традиции и преемственность? Наверное, они в том, чем сейчас живет хор Московской консерватории, в том, чтобы хор пел в такой вокальной манере, которую преподавал Свешников, которую мы впитали в себя. Это трудно, для этого нужно понять его методику, культуру вокала. Я стараюсь это сохранять.

Хор – самое демократическое искусство, самое необходимое, народное. Человек рождается с песней, колыбельной, и уходит из жизни – его отпевают. Вслед за Александром Васильевичем мы должны нести идею соборности нашего хорового дела!

Профессор С. С. Калинин,
зав. кафедрой хорового дирижирования

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Окончив земной путь, человек продолжает жить в оставленном им наследии: творец − в произведениях, наставник − в делах учеников, исследователь − в идеях, получивших развитие в трудах последователей. Органика соединения этих личностных ипостасей определяет облик Николая Сергеевича Корндорфа − композитора, дирижёра, педагога, учёного, общественного деятеля, одного из наиболее ярких нонконформистов отечественного музыкального искусства последней трети ХХ столетия.

НИЦ «МК», 2015

Музыка Корндорфа сегодня звучит нечасто, как и прежде, находясь за пределами «общеупотребительного» концертного репертуара. Область аналитики, центрированной проблемами эстетики и стиля композитора, также ограничена отдельными исследованиями и докладами в рамках специализированных музыковедческих форумов. Тем ценнее опыт редакторов-составителей сборника «Николай Корндорф: Материалы. Статьи. Воспоминания», доцентов Е. А. Николаевой и И. В. Висковой, вдовы композитора Г. Ю. Авериной, которые подготовили издание на основе материалов научной конференции и круглого стола. В 2011 году они стали мощным заключительным «аккордом» Международного фестиваля «Неделя памяти Николая Сергеевича Корндорфа».

Четырёхфазную структуру сборника можно представить своего рода метафорой модели симфонического цикла, в которой «центр тяжести» поделён между первой (тексты Корндорфа) и третьей (статьи музыковедов-исследователей) частями, второй раздел (воспоминания друзей и коллег) является лирическим отступлением, а финал (список музыкальных сочинений, библиография, дискография) выполняет функцию «каталогизирующего» обобщения. Итогом этого поэтапного воссоздания феномена художественной картины мира Корндорфа становится формирование целостного представления о художнике и мыслителе, масштаб личности которого ещё предстоит оценить.

Для всех, кто лично знал Николая Сергеевича, при чтении книги, пожалуй, самым захватывающим оказывается процесс реконструкции его мысли о музыке − взгляд композитора на историю и современность, рефлексии по поводу понятий «авангард» и «андерграунд», замечания о роли дирижёра и разработка методики анализа современной оркестровой партитуры. Собрание впервые публикуемых авторских текстов − эссе, интервью, статей − включает и фрагменты эпистолярия: отрывки из переписки с матерью, с В. Екимовским и Ф. Караевым, поражающие не только глубиной и всеохватностью обсуждаемых тем, но и артистизмом живого слова.

Воспоминания В. Тарнопольского, Ф. Караева, А. Вустина, Г. Григорьевой, И. Висковой, А. Левина, С. Вилюмана, Д. Михалека, М. Катунян воскрешают множество деталей биографического плана, охватывая пространный временной диапазон жизни композитора: от периода обучения в Мерзляковском училище (60-е годы) до последнего десятилетия (90-е годы), когда, уже постоянно проживая в Канаде, он дважды приезжал в Москву, где встречался с друзьями, коллегами и учениками. Мне как ученице Николая Сергеевича, в своё время исправно и не без душеного трепета посещавшей занятия по чтению симфонических партитур, особенно дороги страницы книги, обращённые к его преподавательской методе − основательной, бескомпромиссной, без поблажек и скидок на юный возраст студента. К сожалению, осознание величины человеческого и творческого измерения Корндорфа пришло значительно позднее, когда возможности непосредственного общения уже не было, и сейчас, читая воспоминания об Учителе, я жалею о незаданных вопросах, о несостоявшихся беседах на темы, интересующие меня нынешнюю.

Аналитический блок текстов − статьи Е. Чигарёвой, Ю. Пантелеевой, П. Скороходова, Т. Уилсон − содержит интересные наблюдения над особенностями поэтики индивидуального стиля и музыкально-композиционного процесса Корндорфа. Исследования И. Барсовой и А. Демидовой посвящены обзору его научно-методической и дирижёрской деятельности. В этот же раздел включена публикация Г. Авериной, адресованная истории создания «…si muove!» − одного из центральных сочинений композитора в жанре инструментального театра.

«Очень интересно жить…» − эта реплика из письма Николая Сергеевича к матери воссоздаёт образ энергичного человека, открытого поиску и эксперименту, не устающего узнавать и учиться, умеющего ценить каждый прожитый миг. Он ушёл от нас в расцвете жизненных и творческих сил, оставив нереализованными многие замыслы и проекты, так и не получив заслуженного признания современников. Святой долг каждого из тех, кто помнит этого выдающегося музыканта, внести свою небольшую лепту в дело сохранения и продвижения его художественного наследия.

Профессор М. С. Высоцкая

P.S. Презентация сборника «Николай Корндорф: Материалы. Статьи. Воспоминания» состоится 7 октября в Зале имени Н. Я. Мясковского. На эту же дату запланирована презентация нового CD с записью пьесы Н. Корндорфа «Continuum» для органа и ударных (исполнитель − Л.  Карев, запись осуществлена в апреле 2015 года в Париже). 10 октября в БЗК состоится премьера Третьей симфонии Корндорфа в исполнении Симфонического оркестр Московской консерватории п/у А. Лазарева.

№ 6 (1326), сентябрь 2015

В Баку состоялся VI Международный музыкальный фестиваль им. Кара Караева. Столица страны, которая имеет веские основания претендовать на роль регионального лидера, приняла гостей и участников большого культурного события, коему может позавидовать почти любой фестиваль современной музыки.

На протяжении пяти апрельских дней музыку ХХ и XXI веков исполняли Ensemble écoute (Швейцария), Questa Musica Филиппа Чижевского, «Студия новой музыки» Московской консерватории (дир. Игорь Дронов), а также известные музыканты-солисты из России, Швейцарии, Японии и Азербайджана. Обрамляли фестиваль выступления азербайджанского Государственного симфонического оркестра им. Узеира Гаджибекова (дир. Рауф Абдуллаев).

Впрочем, по-настоящему международный уровень обеспечило не просто участие музыкантов из разных стран, а тщательно продуманная программа, жанровое разнообразие, а также параллельные события – доклады, мастер-классы и видеопоказы. Хронологически в центре программы стояла международная музыковедческая конференция «Теоретические проблемы вокальной музыки ХХ–XXI веков» (ведущий – Рауф Фархадов). Некоторые фестивальные дни начинались с видеопоказов современных опер («Лживый свет моих очей» Сальваторе Шаррино с анализом М. Высоцкой, «Минотавр» Харрисона Бёртуисла с анализом Т. Цареградской), а в канун закрытия фестиваля состоялась бакинская премьера мультимедийной оперы «По ту сторону тени» Владимира Тарнопольского, поставленной месяцем ранее «Студией новой музыки» в Москве в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Роль Платона (чтеца) снова исполнил профессор МГК Михаил Сапонов.

Концертная программа была очень разнообразной, предлагая подлинную панораму «авангардной музыки» от ее классиков (Шенберг, Берг, Лютославский, Денисов) до совсем новых для широкой публики имен, таких, например, как шведский композитор-авангардист Бо Нильссон или венгерско-швейцарский  композитор-акционист Иштван Зеленка (цикл последнего «…es ist eine schöne Sache um die Zufriedenheit…» представлял собой двухминутные связки-интермедии между номерами, когда музыканты не столько играли на своих инструментах, сколько работали со «звуковыми объектами» или чем-либо шуршали).

Из всех программ трудно выделить какую-то одну, но нельзя не отметить трехчасовой концерт-закрытие. Он был выстроен как своего рода «метапроизведение», став масштабным «высказыванием» художественного руководителя фестиваля профессора МГК Фараджа Караева. Концерт под названием «Проповедь, Молитва, Потоп – контрасты?» состоял из трех отделений. В первом («Проповедь») прозвучали Enigma для хора a capella Беата Фуррера и Brief an Gösta Oswald Бо Нильссона; во втором («Молитва») исполнялись Credo, Agnus Dei Александра Вустина, Верую, для хора a capella Игоря Стравинско, Memorial Стравинского Исмаила Гаджибекова, Агнец  для хора a capella Джона Тавенера, «Уцелевший из Варшавы» Арнольда Шенберга; третье («Потоп»), представило Три стихотворения Анри Мишо Витольда Лютославского.

Хор и оркестр под управлением Ф. Чижевского и Р. Абдуллаева проделали невероятную работу, которая мало кому под силу. Несомненно, хор с удовольствием повторил бы в Москве с такими титаническими усилиями разученную программу, но вот найти открытый к сотрудничеству большой симфонический оркестр в 15-миллионной Москве оказывается сложнее, чем в 10-миллионном Азербайджане.

В дни фестиваля город Баку подтвердил свою репутацию необыкновенно радушного хозяина, а фестиваль имени Кара Караева влился в поток культурных мероприятий, предварявших первые Европейские игры (аналог Олимпийских игр), которые прошли там в июне. Его успех, несомненно, получит развитие на следующем VII Фестивале имени Кара Караева, подготовка к которому уже началась. Он будет приурочен к 100-летию со дня рождения великого азербайджанского мастера в 2018 году.

Владислав Тарнопольский

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Солнце – первооснова и источник жизни на Земле. Оно стоит у колыбели всех ее живых существ, согревая в холодном небытии крошечный и прекрасный мир нашей планеты. Когда-то благодаря Солнцу родились и мы – люди. Подобно ему мы создали свои миры в нашем социуме – политический, научный, культурный и многие другие. И мы счастливы тем, что в каждом мире имеем не одно, а много солнц – разных, уникальных, самобытных. Они издают особенное притягательное свечение, исполненное могучей силы Творца. Благодаря им рождаются новые идеи, открываются скрытые от большинства истины, и жизнь обретает множество неизвестных доселе смыслов. В отличие от небесного светила, наши солнца – это люди из плоти и крови, несущие огненный свет созидания в душе. Своей харизмой они привлекают внимание, деятельностью преобразуют мир, а их открытия создают длинный шлейф последователей, почитателей, а порою и эпигонов. Они живут среди нас физически, но несравнимо выше – эстетически, творчески, духовно.

Всеволод Всеволодович Задерацкий – представитель «солнечной расы». Его научные труды, подобно вспышкам сверхновых звезд, осветили «небосвод» музыкознания неизвестным ранее светом, информацией, идеями. Его Академия «Новое передвижничество» стала для высокого искусства ярким факелом в сумерках 1990-х. Его просветительский и педагогический труд сформировал десятки выдающихся музыкантов. Наконец, его усилия по вызволению из плена забвения имени отца спасли для мира творчество одного из крупнейших композиторов XX века.

Как правило, дети великого в искусстве родителя не имеют сопоставимого с ним таланта. Однако история знает случаи, когда одарённость отца словно переходит на сына, который использует её в собственном самобытном преломлении. Всеволод Петрович и Всеволод Всеволодович Задерацкие – тому яркий пример. Неутомимая воля к творчеству и прогрессивному преобразованию, способность подняться над ситуацией и увидеть то, что сокрыто для глаз обывателей, масштабность мышления и тончайшая творческая интуиция, позволяющие нести в мир качественно новую информацию – общие стороны дарования отца и сына, композитора и музыковеда.

Однако называть Всеволода Всеволодовича музыковедом вроде бы и верно, но абсолютно неадекватно масштабу личности. Несмотря на громадную научную ценность исследований Задерацкого-младшего в области полифонии музыки Шостаковича, Стравинского, в области изучения музыкальных форм и современных авангардных течений, его интересы и мышление – иерархически объемлющи по отношению к музыкознанию. Он – философ, познающий бытие и человека посредством музыкальной науки. Это определяет ход его научной мысли, которая всегда находится как бы вне процесса познания, но изучает сам этот процесс. Его взгляду доступы связи разнокачественных явлений, их взаимодействие и влияние на предмет изучения. Научное наследие Всеволода Всеволодовича, статьи и очерки фиксируют, кажется, самую суть музыкальных явлений, а выводы имеют качество предельного, окончательного обобщения.

Живое общение с «людьми-солнцами» оставляет неизгладимый след в душе, заряжает её исходящим от них внутренним светом. Талант рассказчика, ораторское мастерство Всеволод Всеволодович перенял, вероятно, от отца. В его повествовании даже самая сложная узко-профессиональная информация обретает художественность и особый магнетизм, притягивающий внимание и пробуждающий азарт познания. Однако не одно лишь содержание его речи, но и сама форма высказывания завораживает изяществом слога, необычностью метафор и красотой смысловых построений.

Порою кажется, что Всеволод Всеволодович обладает неким волшебным неиссякаемым источником вдохновения, идей, творческой энергии. Чем ещё объяснить его способность регулярно писать глубокие, ценные для науки работы в каждом номере созданного им журнала «PianoФорум», постоянную организацию и участие в крупных культурных проектах, издание монументальных научно-исследовательских работ, при этом успешно готовить аспирантов к учёным степеням?

2015 год – юбилейный для Всеволода Всеволодовича. Однако «юбилей» в данном случае – лишь условная метка на ярком, полном ценных обретений жизненном пути, ибо впереди – новые цели и масштабные планы. И пусть могучее Солнце, вложившее в его сердце огненный темперамент, а в разум – ясность мысли, осветит его замыслы и творческие горизонты своим жизнетворящим пламенем, помогая созидать своему собрату от мира людей.

Павел Левадный

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Время от времени в жизни каждого из нас появляется особенный, уникальный человек, который оставляет в ней глубокий, неизгладимый след. Это может быть педагог, школьный или вузовский, но мы получаем от него не только знания по предмету, но и нечто гораздо большее. Это может быть коллега по учебе или работе, но мы обсуждаем с ним не только профессиональные вопросы, но и нечто более существенное. Сближение с ним обогащает наш внутренний мир, открывает новые духовные измерения. Иногда встреча с подобным человеком становится судьбоносной – наш жизненный путь решительно меняет направление, и позднее мы осознаем: тем, чего добились, к чему пришли, мы обязаны именно ему. Лично мне в жизни повезло: замечательные люди появлялись и появляются в ней один за другим. И всякий раз я испытываю к ним огромную благодарность.

Профессор Московской консерватории Михаил Сергеевич Воскресенский – именно такой человек. (Должен извиниться перед читателем: пытаясь нарисовать портрет Мэтра, я буду упоминать себя.) Общение с ним – и прямое, через диалог, и опосредованное, слушая его игру на рояле, – для меня драгоценный дар, неиссякаемый источник творческой энергии, надежный ориентир в бескрайнем мире музыки. Впрочем, я уверен, что многие его ученики утверждали бы то же самое.

О хорошем пианисте-педагоге обычно говорят: он делает из ученика профессионала (того, кто владеет инструментом) и формирует из него музыканта (которому открыто и подвластно искусство музыки). Но не так часто встречаются педагоги, способные благотворно и мощно воздействовать на учеников на высшем духовном уровне. Если передача мастерства и приобщение к искусству – нечто загадочное, с трудом поддающееся анализу, то что говорить о духовном влиянии! Это тайна, перед которой «всяк ум недоумевает». И все эти ипостаси присущи самому профессору Воскресенскому: и пианист-профессионал, и артист-художник, и Человек с большой буквы.

Личным обаянием, приветливостью и доброжелательностью, а в конечном итоге – силой своего неутомимого, неугасимого духа Михаил Сергеевич способен преобразить ученика. Успокоить, если излишне нервен, взбодрить, если слишком вял, раскрепостить, если явно зажат. Зажечь в нем огонек творчества, подвигнуть к поискам и открытиям. Выявить те художественные ростки, что скрыты в глубине его души, и очень осторожно, деликатно вывести их наружу. И это приводит к поистине бесценному результату – к безграничному счастью жить с Музыкой, и более того – жить в Музыке.

Такое счастье мне самому довелось испытать на первом же уроке у Воскресенского. Когда только начинаешь играть пьесу, получается явно «не то»; но к концу урока почти всегда происходит чудо – играешь совсем иначе и чувствуешь, что начинается «самое то». И это – неописуемое наслаждение.

Учитель очень внимателен и требователен к технической стороне исполнения, но никогда не ставит ее во главу угла. Для него важнее исходить от сути, от образа, от смысла. Помочь ученику осознать, поймать, ухватить основной смысл, самую сердцевину произведения. «Ну вот, понял? Видишь, заодно и техника появилась!»

Эту тончайшую педагогическую задачу Михаил Сергеевич решает двумя путями: и вербальным и невербальным, показывая на рояле. Его реплики обычно кратки, просты и конкретны: «подчеркни мелодию», «бери педаль на вторую долю такта», «не спеши»... Но этого бывает вполне достаточно, чтобы направить ученика в нужное русло. Если же слова не имеют должного воздействия, нужно подкрепить их личным примером – сыграть… Ученик, оставив неудачные попытки, внимательно слушает, а затем подхватывает услышанное и идет по намеченному пути. Как-то я принес на урок первую часть Четвертого концерта Бетховена. Я представлял эту музыку подвижной, энергичной, целеустремленной, но где-то была явная ошибка: музыка не желала ровно «бежать», топорщилась, рвалась на кусочки. Послушав начальную тему в моем исполнении, Михаил Сергеевич говорит – «Куда ты спешишь, это же ли-ри-ка!» – и погружает свои руки в первый соль-мажорный аккорд. Я пытаюсь сделать так же… и мы играем всю первую часть, не замечая, как она подошла к концу.

Профессор Воскресенский работает со своими студентами очень деликатно. Это свойство неизменно сохраняется и в общении. Будучи весьма эмоциональным человеком, Мэтр никогда не позволяет себе излишних резкостей, а с «тонкими натурами» обходится просто delicatissimo. За время моего учения я неоднократно заслуживал самого сурового осуждения, а то и поругания (за невыученную программу и другие грехи), но расправы не последовало ни разу. «Значит, так: время до конца урока еще есть, и я иду в буфет пить кофе. А ты идешь домой заниматься» – и не более того!

Безграничное уважение к студенту, ни тени превосходства, ни капли снобизма. Простота в общении, доброта, сердечность и щедрость. Вот еще один случай: Михаил Сергеевич поручил мне аккомпанировать студенту-дипломнику концерт Метнера. Экзамен прошел благополучно: солист был на высоте, оркестр вроде бы не подвел. Через некоторое время раздается телефонный звонок: «Гриша, у меня в этом году пять выпускников получили дипломы, мы завтра собираемся. Ждем тебя». В ресторане на Большой Спасской, в отдельном кабинете, за богато сервированным столом мы провели незабываемый вечер: профессор – распорядитель пира, рядом выпускники, ассистенты, аккомпаниаторы, их друзья… Часто ли встретишь педагога, который угощает свой класс роскошным ужином?!

Михаилу Сергеевичу присуще отличное чувство юмора. Кстати, юмор – очень полезный инструмент в педагогической работе. Иногда им злоупотребляют, но Воскресенский всегда остается безупречным интеллигентом, а его шутки делают общение непринужденнее, теплее и человечнее. Помнится: волнующийся абитуриент пришел на консультацию, в программе, в числе прочего – этюды Шопена, Первый (максимум яркости в сложнейших арпеджио) и Второй (едва слышные шорохи хроматических пассажей). Дело происходит, как обычно, в 45-м классе, где стоят два Стейнвея: «Погоди! – говорит профессор, – первый этюд сыграешь на другом рояле, он у нас погромче. А потом пересядь обратно, ближе к окну». Все присутствующие дружно смеются; молодой человек, уже в хорошем настроении, играет…

Время над ним не властно. А юбилей – лишь начало нового периода активной многосторонней деятельности. Занятия со студентами, абитуриентами, учениками ЦМШ, заведование консерваторской кафедрой, неослабевающая концертная деятельность (каждая сыгранная программа – событие в нынешней музыкальной жизни!), аудиозаписи, телепередачи, регулярные зарубежные поездки – сегодня возвращение из Китая, завтра перелет во Францию… Как это возможно осуществить одному человеку?! Очевидно, основная причина кроется внутри – это Сила Человеческого Духа. Именно она питает и поддерживает Маэстро, восхищает его слушателей, вдохновляет учеников. И главное пожелание юбиляру – чтобы этот источник не иссякал…

Григорий Рымко

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Август 2015 года для Камерного хора МГК под управлением Александра Соловьёва ознаменовался триумфальной победой на международном конкурсе «Поющий мир», прошедшем одиннадцатый раз в Санкт-Петербурге.

Этот смотр вокальных ансамблей и хоров, с недавнего времени носящий имя Юрия Фалика, одного из выдающихся отечественных композиторов-петербуржцев, пользуется заслуженным авторитетом в профессиональном сообществе, его арт-директор – известный композитор и хормейстер, автор гимна фестиваля «Поющий мир» С. Екимов. В празднике хорового искусства приняли участие коллективы из более чем 30 стран. Представительное жюри, возглавляемое профессором В. В. Успенским, включало музыкантов из Италии, Франции, Латвии и России.

Благодаря контрастно выстроенной программе, исполненной технически безупречно, и огромному желанию победить, Камерный хор стал обладателем четырех первых премий в номинациях «Камерные хоры», «Духовная музыка», «Современная музыка» и «Смешанные хоры», а также специальных призов за «Лучшее исполнение произведения Юрия Фалика» («Смирение» из второй книги канцон, признанного самым сложным в конкурсных программах) и за «Лучшее исполнение музыки Санкт-Петербургских композиторов» (С. Екимов, «Pater Noster»). Порадовали и персональные звания «Лучшая солистка конкурса» и «Лучший солист конкурса», присужденные соответственно М. Челмакиной и Д. Волкову.

Потрясающим успехом стало присуждение нам «Гран-при» в чрезвычайно острой конкуренции с 15 коллективами, из которых выделю Камерный хор из Братиславы под управлением Милена Колены. В борьбе за главный приз, состоявшейся на исторической сцене Петербургской певческой капеллы, наш хор исполнял «Кунгалу» Стефана Лика. Африканская страсть воплотилась в завораживающем пении и… танце хористов, что вызвало немалое удивление, как у жюри, так и у других участников и гостей. Преображение строгого академического хора было разительным, его творческий магнетизм никого не оставил равнодушным.

Наш коллектив подготовил также монографические программы духовной музыки и сочинений композиторов Санкт-Петербурга, прозвучавшие в соборе Успения Пресвятой Богородицы Римско-католической церкви и эстонской церкви Святого Иоанна (Яани кирик). Президент фестиваля профессор Я. Дубравин так определил свои впечатления от услышанного: «Вы способны высекать искры из человеческой души!». А Р. К. Щедрин в приветственном письме А. В. Соловьёву написал: «Поздравляю тебя и хор, всех!.. Выглядит очень внушительно – знай наших!.. Борис Григорьевич бы гордился и радовался!»

Катерина Крылова

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Александр Зиновьевич Бондурянский – юбиляр. Это приятное событие состоялось летом, и отдохнувшее за отпуск сознание с удовольствием погружается в прошлое и возвращается в настоящее, охватывая большую, интересную жизнь. Мне легко о нем говорить, потому что мы работаем вместе, рука об руку, долгие годы, причем в самых разных сферах.

Александр Зиновьевич – разносторонне одаренный, творческий человек. И главное – он человек счастливый, потому что с самого начала своей консерваторской жизни он нашел ту магистральную дорогу, по которой следует по сей день. Я имею в виду «Московское трио» – эталон качества и мастерства.

Не так часто бывает, что музыканты, оказавшиеся в юности рядом, потом всю жизнь сохраняют верность друг другу – хороший пример для подражания для молодого поколения! Безусловно, есть заслуга профессора Т. А. Гайдамович в том, что в своем камерном классе она разглядела талантливых юношей и создала это Трио (1968), выведя его затем на высокие позиции. С 1975 года А. Бондурянский, В. Иванов и М. Уткин бессменно выступают вместе. За эти годы они объехали многие страны мира, не говоря о России, их огромный репертуар включает практически всю литературу для этого ансамбля. «Московское трио» явилось первым исполнителем в России многих неизвестных прежде опусов, им посвящали новые сочинения Шостакович и Книппер, Чулаки и Буцко, Щедрин и Беринский, А. Николаев и А. Чайковский… И многие, многие другие, всех не перечислить.

Безусловно и то, что упомянув Татьяну Алексеевну, важно подчеркнуть верность и благодарность Учителю, которую музыканты несут через всю жизнь (тоже хороший пример для подражания). Трио и, прежде всего, А. Бондурянский были инициаторами создания новых Международных конкурсов камерных ансамблей в Калуге, Магнитогорске, проведения ансамблевых соревнований в Москве… Александр Зиновьевич неизменно присутствует на них как глава или член жюри, как признанный мастер ансамблевого музицирования, как артист. При этом он, будучи превосходным пианистом, имеет и сольную практику, постоянно гастролирует в России и за рубежом. Его сольный репертуар обширен.

А в 2004 году прибавилась серьезная и ответственная административная деятельность, когда А. Бондурянский стал проректором Московской консерватории по УМО (Учебно-методическое объединение). У этой структуры давняя история. Все начиналось еще в 90-е годы прошлого века, когда радикально обновлялась вся система образования. Изначально УМО было задумано как коллективный разум, при сопредседательстве трех ректоров: Московской и Петербургской консерваторий и Гнесинской академии. Это была очень правильная позиция. Конечно, ответственность за все решения ложилась на сопредседателей, но анализ ситуации, подготовка решения возлагалась на профильных проректоров.

На протяжении многих лет мы были в одной команде, вместе работали в наиболее сложных направлениях. Сложность заключена в том, что деятельность проректора по УМО не ограничивается внутриконсерваторскими событиями. Она относится скорее к области «внешней политики». Здесь важно самым тщательным образом анализировать каждую спущенную «сверху» директиву, понимать нашу специфику. А он «с младых ногтей» впитал все проблемы консерваторского мира.

Александр Зиновьевич сделал очень много: помимо Министерства культуры и Министерства образования он выступал и в Госдуме, и в Совете Федераций, и в Торгово-промышленной палате… Всюду, поднимаясь на трибуну, он убежденно и терпеливо отстаивал нашу позицию. Прежде всего, это касалось специалитета, который в какой-то момент был на грани выведения из системы высшего образования. Слепое копирование болонского процесса, принятого на Западе, было безоговорочно предписано всем вузам, включая консерватории. А мы бились за сохранение своих традиций. Без преувеличения, только благодаря твердой позиции Московской и Петербургской консерваторий, специалитет удалось отстоять. Теперь и в Законе об образовании, который тогда принимался, есть понятие специалитета. Он четко прописан, мы нашли приемлемую для него форму, наряду со всеми другими… Конечно, это была «командная игра», но личная заслуга А. Бондурянского здесь очень велика.

Сейчас объявлена реорганизация структуры УМО. Она кардинально меняется, в частности, принято решение, что ректоры больше не будут возглавлять УМО. Тут еще много вопросов, идёт, как говорят сегодня, «перезагрузка». Объявлено, что председателем УМО станет Екатерина Мечетина, превосходный музыкант, чему я очень рад. На этом перепутье Александр Зиновьевич и завершил в УМО свою работу.

Но и эта административная стезя для него – не единственная. На протяжении ряда лет он курировал концертную работу Московской консерватории и многое наладил во взаимодействии камерных и Большого залов. Они ведь важны для нас не только как источник доходов, что немаловажно, особенно сегодня, но, прежде всего, как возможность оттачивать мастерство наших студентов. Став проректором по артистической деятельности (2011–2013), А. Бондурянский проявил «дипломатическую» гибкость: на «внешнем рынке» надо было взаимодействовать с такими опытными партнерами-конкурентами как Московская филармония, которая, естественно, умеет отстаивать свои позиции. Никогда ничего он не доводил до конфликта, и, очевидно, именно такой человек как Бондурянский в тот момент был необходим, его авторитет, опыт, мастерство, интуиция были незаменимы.

Профессор А. З. Бондурянский – прекрасный педагог. И музыкальная педагогика продолжает оставаться важнейшей сферой его деятельности. Своим опытом он делится не только с консерваторскими учениками, но также дает многочисленные мастер-классы в разных уголках мира. Может показаться, что педагогическая деятельность не столь видна, она проходит за закрытыми дверями классов и аудиторий. Но когда эта дверь «приоткрывается», когда студенты предстают перед публикой, все становится очевидным. Далеко не случайно ученики профессора А. З. Бондурянского по классу камерного ансамбля отмечены многочисленными лауреатскими званиями на мировых площадках. Дуэты, трио, квартеты – многие ансамблисты достойно идут по стопам своего Учителя. И это – лучший подарок профессору, особенно в дни юбилейного торжества, с которым его «виновника» от души поздравляем!

Профессор А. С. Соколов,
Ректор Московской консерватории

№ 6 (1326), сентябрь 2015

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче – гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы –
Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

Владимир Высоцкий

В дни празднования 70-летия Великой Победы студенты, аспиранты и сотрудники Московской консерватории вновь посетили с «Вахтой памяти» Смоленскую область. Сюда в первый год Великой Отечественной войны в составе 8-й стрелковой дивизии народного ополчения Краснопресненского района были мобилизованы более 100 консерваторцев. Многие из них здесь и погибли.

Этой важной традиции уже более 10 лет. В 2004 году студентами консерватории была заложена памятная плита в городе Воинской славы Ельне. С тех пор каждый год весной к ней едут все новые и новые поколения консерваторской молодежи, отдавая дань памяти мужеству музыкантов, ценой своих жизней задержавших наступление врага.

В этом году в «Вахте памяти» участвовал Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель и главный дирижер – доцент Александр Соловьев), лауреаты международных конкурсов Алексей Мельников (фортепиано), Петр Гладыш (виолончель), Константин Сучков (баритон), солистка молодежной программы Большого театра России Дарья Давыдова (сопрано) и солист Московской государственной академической филармонии Гайк Казазян (скрипка), который месяцем позже получил Третью премию на XV Международном конкурсе имени П. И. Чайковского. Организаторы «Вахты памяти» – Ярослава Кабалевская, Роман Остриков и Ирина Голубенко.

С каждым годом программа «Вахта памяти» становится все более интересной и насыщенной. В этот раз консерваторцев пригласили принять участие в знаменитом Международном музыкальном фестивале имени М. И. Глинки. Концерт в Смоленской областной филармонии в рамках фестиваля вызвал большой положительный резонанс у публики и в прессе. По сообщению информационного ресурса «Современный Смоленск», «насыщенная программа не давала скучать зрителю не секунды». Глубокое впечатление произвело выступление Камерного хора под управлением Тараса Ясенкова и Алексея Степанова (концертмейстер – Михаил Кривицкий), о котором читаем: «ряд произведений был не только спет, но и сценически “сыгран” молодыми консерваторцами, в том числе и обработки русских народных песен». Много добрых слов сказано и о других исполнителях: «Игра пианиста Алексея Мельникова, его интонирование – все было продуманно и четко, филигранно выстроено. Музыкант звуковыми потоками взрывал души слушателей… Поразила слушателей своим прекрасным сопрано и солистка Большого театра Дарья Давыдова. Она покорила не только виртуозным исполнительским мастерством, но и удивительным обаянием…».

Консерваторцы также посетили военно-мемориальный комплекс Ельни, возложили цветы к Вечному огню на Аллее Славы. Здесь в 2009 году были захоронены останки неизвестных защитников Родины, найденные поисковиками в двадцати районах Смоленщины. Позднее произошли еще две остановки в Смоленской области, чтобы возложить венки к памятнику 8-й Краснопресненской дивизии, в которой воевали студенты и педагоги Консерватории, и на Памятную плиту, установленную Московской консерваторией. В «походных условиях», Камерный хор исполнил несколько миниатюр, подходящих к ситуации, таких как «Эх, дороги»…

Консерваторская делегация побывала и в Мемориальном музее-усадьбе М. И. Глинки «Новоспасское» в 40 километрах от Ельни. Музей и Консерваторию объединяют многолетние дружеские и творческие связи, здесь в очередной раз состоялся традиционный концерт. После него директор усадьбы Татьяна Михайловна Чибисова показала гостям музейную экспозицию, основу которой составляют переданные родственниками М. И. Глинки подлинные предметы из родового дома в Новоспасском и мемориальные вещи, принадлежавшие композитору.

Сложившаяся замечательная традиция ежегодной «Вахты памяти» никого не оставляет равнодушным. Пока во всех нас жива память о трагических днях военного прошлого – никто из героев не будет забыт.

Ярослава Кабалевская

№ 5 (1325), май 2015

Гостей и участников конференции «Двадцатый век. Музыка войны и мира» приветствует проректор по научной работе Московской консерватории, доктор искусствоведения, профессор Константин Владимирович Зенкин

Апрель в Московской консерватории оказался особенно богат научными дискуссиями – в Конференц-зале прошли пять конференций. Здесь были и однодневные мероприятия кафедры современного хорового исполнительского искусства – Научно-практическая конференция «Исполнительское искусство Б. Тевлина в контексте развития отечественной хоровой культуры ХХ – начала XXI веков» (8 апреля), которая в преддверии 150-летия Московской консерватории стала данью памяти выдающемуся хоровому дирижеру, профессору Б. Г. Тевлину (1931–2012). И научная конференция студентов «Современная хоровая музыка. История. Теория. Практика» (28 апреля). И две ежегодные международные конференции: 9-11 апреля – третья по счету «Музыка – Философия – Культура» под названием «Художественный смысл как проблема искусствознания и философии искусства», посвященная на этот раз 240-летию Шеллинга; 16–17 апреля – седьмая «Музыка народов мира: проблемы изучения», организованная при участии Международного Совета по традиционной музыке (ICTM) при ЮНЕСКО. Ставшие уже традицией научной жизни консерватории, они не только собрали вместе своих постоянных участников, но и привлекли внимание новых исследователей. Однако, безусловно, кульминацией апрельского «научного марафона» стала грандиозная Международная научная конференция «Двадцатый век. Музыка войны и мира», приуроченная к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне.

Тематика, выбранная для научной дискуссии, многих не оставила равнодушными. Конференция длилась полных пять дней, с 21 по 25 апреля, и собрала 67 докладчиков, среди которых было много гостей не только из российских городов – Вологды, Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, Клина, Омска, Уфы, Новосибирска, Кемерово, но и зарубежных стран – Великобритании, Германии, США, Китая, Туркменистана, Украины, Белоруссии, Молдовы, Австрии, Турции, Италии и Казахстана.

Широкая география сделала дискуссию ученых многоплановой, поскольку собрала на одном мероприятии самые разные подходы к трагическим событиям прошлого, нашедшим особое воплощение в музыкальном искусстве. В зале постоянно присутствовало ощущение волнения, вызываемое то описанными докладчиками страшными событиями, то показанными ужасающими кадрами хроники военных лет, то смыслом звучащей музыки. Возникавшие споры были живым продолжением исследовательских поисков в осознании накопившихся проблем. Целью конференции её организаторы – проректор по научной работе, профессор кафедры истории зарубежной музыки К. В. Зенкин и профессор кафедры истории русской музыки Е. С. Власова – обозначили «внедрение в музыковедческий обиход новых данных, результатов новейших исследований».

Тематика выступлений была необычайно многообразна. Рассказывали о военной теме, нашедшей отражение в музыке разных стилей, в докладах «Антивоенная тема в русском роке» (А. М. Цукер, Ростов-на-Дону), «Гражданская война в хоровой музыке Георгия Свиридова: миф и реальность» (Т. Ю. Масловская, Москва), «Тема войны в башкирской художественной культуре и ее претворение в Шестой симфонии Рафаила Касимова» (Е. Р. Скурко, Уфа), «Антифранцузский порыв офранцуженного вьетнамца. Война в жизни и творчестве Нгуена Лантуата (1935–2014)» (А. М. Лесовиченко, Новосибирск), «Терпсихора в солдатской шинели: Тема Великой отечественной войны в балетном театре 1940-х годов» (Н. Н. Сурнина, Москва) и многие другие.

Огромное внимание было уделено историческим вопросам, связанным с жизнью музыкантов и музыкальных учреждений во время войны. Об этом были доклады «Московские музыканты на фронтах Великой Отечественной» (Е. В. Гувакова, Москва), «Маргарита Эдуардовна Риттих и судьба Клинского музея П. И. Чайковского в годы Великой отечественной войны» (П. Е. Вайдман, Клин), «Московская консерватория в первые годы Великой Отечественной войны» (С. С. Голубенко, Москва), «Музыкальная жизнь Вологды в годы Великой Отечественной войны» (М. Г. Долгушина, Вологда), «Консерватория в оккупированном Киеве (19.09.1941 – 6.11.1943)» (Е. С. Зинькевич, Киев).

Немало было сделано попыток осмыслить место художника в военных событиях. В этом русле были доклады «Клод Дебюсси в годы Первой мировой войны: композитор и гражданин» (Е. Д. Кривицкая, Москва), «Клод Дебюсси: “война” на двух фронтах» (М. И. Катунян, Москва), «Актуализация темы взаимоотношений художника и времени на примере кантаты “Дневник фронтовика” Варвары Гайгеровой» (Н. О. Баркалая, Москва), «Рихард Вагнер в годы Второй мировой войны: механизмы художественного и исторического мифа» (А. О. Гордон, Москва).

Представлены были и исследования особенностей музыкального языка в широком культурном контексте – «Музыкальная интонация в эпоху глобальных катастроф» (К. В. Зенкин, Москва), «Пути “ленинградской школы” в неизведанное: Музыка В. Дешевова к кинофильму Ф. Эрмлера «Обломок империи» (1929)» (М. Н. Щербакова, Санкт-Петербург), «Трансформация концепта музыкальной агрессии в симфоническом творчестве начала ХХI века» (Е. С. Мироненко, Кишинёв), «Метаморфозы “вооруженного человека”: месса The Armed Man К. Дженкинса в историко-культурном контексте XX–XXI веков» (К. А. Жабинский, Ростов-на-Дону) и прочие.

Большой интерес вызвали доклады зарубежных гостей, в которых были затронуты такие проблемы, как «Преодоление последствий войны в области культуры: конструкция и идеология немецкой музыки на востоке» (А. Вермайер, Регенсбург, Германия), «Музыка сопротивления в СССР и за рубежом» (Р. Дальмонте, Италия), «Электронная оратория Э. Кшенека “Spiritus intelligentiae” (1955/56) в контексте сериализма после Второй Мировой войны» (Ф. Хайдльбергер, Дентон, США), «Что должна обещать музыка. Инвестиции в музыкальную политику на Восточном фронте 1941–1942 гг.: австро-немецкий композитор Й. Н. Давид» (Г. Шрёдер, Австрия). Русским исследователям данные вопросы были особенно интересны, поскольку иностранные коллеги раскрывали многие аспекты с иных позиций.

Возможность высказать свои научные взгляды в рамках конференции получили и начинающие музыковеды. В последний день СНТО консерватории под руководством доц. Р. А. Насонова организовало молодежную секцию. В ней приняли участие студенты и аспиранты из Москвы, Саратова, Берлина, Санкт-Петербурга, Ашхабада. А дополнили насыщенную пятидневную программу два концерта, организованные также силами СНТО. 22 апреля в зале имени Н. Я. Мясковского и 25 апреля в конференц-зале были исполнены произведения композиторов, переживших страшные военные годы – Мясковского, Шостаковича, Хачатуряна, Глиэра, Стравинского, Шёнберга…

Столь огромное событие, которое прошло в консерватории, неповторимо и уникально по своей сути. Его тема – Двадцатый век. Музыка войны и мира – оказалась волнующей для каждого. Чувство единения, важность происходящего можно было понять, только находясь там, проживая всё то, о чем говорилось. А прозвучавшая музыка словно продолжила дело исследователей, уже без слов рассказывая присутствующим в переполненных залах о прошедшей мировой трагедии.

Елена Никифорова,
аспирантка МГК

№ 5 (1325), май 2015

Стало уже замечательной традицией проведение ежегодных концертов памяти выдающегося музыканта Федора Серафимовича Дружинина. Поразительно, но факт – не только в памяти его благодарных учеников, но и в звучащей музыке на дистанции времени все сильнее обозначаются индивидуальные меты универсального таланта музыканта.

Как педагог Дружинин создал свою школу, и благодарные ученики каждый год собираются вокруг даты рождения своего незабвенного наставника. Общеизвестен и значительный вклад Федора Серафимовича в отечественную исполнительскую культуру (солист, ансамблист). Но особой гранью обозначилось и композиторское творчество музыканта. Он писал преимущественно в камерных жанрах (мастером интерпретации которых был просто несравненным). На этой стезе пользовался советами своих друзей-коллег по композиторскому цеху. Здесь прежде всего назовем Романа Леденева, дружбу с которым альтист, начиная с ЦМШ, длил и берег всю жизнь. А рядом Альфред Шнитке, музыкальные контакты с которым начались с этапа, когда Дружинин был в числе первых исполнителей его Трио.

Через исполнительство складывались и доверительные отношения с Дмитрием Шостаковичем. Заняв в знаменитом Бетховенском квартете-долгожителе место своего наставника, В. В. Борисовского, альтист  обратил на себя внимание автора «Леди Макбет», что с годами перешло и в сотворчество двух музыкантов (именно Федору Серафимовичу довелось изобретать новые приемы игры на альте, связанные, например, с расширением его тесситурных возможностей). Не случайно свое последнее сочинение, ныне уже знаменитую во всем мире сонату для альта и фортепиано ор. 147, Дмитрий Дмитриевич посвятил Дружинину.

Как и в прошлом году концерт памяти Дружинина был организован в зале Академического музыкального колледжа при Московс-кой консерватории. Работавшие здесь ученики сумели провести его накануне для рождения альтиста (6 апреля). Музыка Дружинина была представлена двумя сферами композиций (вокальной и инструментальной), что пересекались, дополняя в творчестве друг друга. Инструментальные же композиции Дружинина располагались не случайно, а как бы по возрастанию количества участников.

Вариации для альта соло, открывшие концерт, были совершенно блистательно представлены Иваном Агафоновым. Центральным сочинением среди альтовых композиций Дружинина стала давно завоевавшая признание альтистов, монументальная «Sinfonia a due» для двух альтов, памяти Ромэна Гари, в трех частях. Точный выбор жанра, остроту образных контрастов, свободное перемещение композитора по планете музыкальных стилей в свое время горячо поддержал Альфред Шнитке. Алексей Симакин и Екатерина Маркова играли вдохновенно, с огромным драматическим накалом.

Стихи Гете «Горные вершины» вдохновили Дружинина обратиться к жанру квартета, но не струнного состава, а многотембрового, объединившего сопрано (М. Макеева), флейту (А. Голышев), арфу (И. Пашинская) и альт (А. Бобровский). Тонкость почти импрессионистического письма увлекла исполнителей, создавших особый звуковой мир. И вот на сцену выходит секстет, чтобы представить еще одно музыкально-живописное полотно Дружинина – Ноктюрн для сопрано и струнного секстета «Ночь и море» (на стихи Л. Рибера). В его составе Т. Поршнева, О. Чепижная, А. Симакин, Е. Маркова, А. Березин и Э. Мансыров. После подобных исполнений восторгов публики не было конца.

Заметим, что успеху вечера способствовала солистка МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко Мария Макеева, которая в первом отделении представила романсы на стихи А. Блока, Р. Бернса, а также детские песни на стихи Э. Бабаева, а во втором участвовала в обоих ансамблях.

Сергей Слонимский, также в годы ВОВ учившийся с Федором Дружининым в ЦМШ и любивший его исполнительство и творчество, однажды с грустью заметил – самое страшное для композитора, это когда с уходом пропадает интерес к его музыке. К счастью, в связи с творческим и педагогическим наследием Федора Серафимовича Дружинина об этом говорить не приходится.

Профессор Е. Б. Долинская

№ 5 (1325), май 2015

25 апреля в Рахманиновском зале состоялся оригинальный концерт под заголовком «Памяти великого артиста». Силами студентов иностранного отделения была подготовлена программа навстречу 150-летию Московской консерватории, представлявшая двух великих людей: Н. Г. Рубинштейна, основателя консерватории, и П. И. Чайковского, его ближайшего сподвижника.

Музыка началась с хорового звучания. Камерный хор МГК (худрук – доц. А. В. Соловьев) под управлением дирижёра-стажёра Го Юань Юань безукоризненно исполнил три сочинения Чай-ковского: «Тебе поем» из Литургии святого Иоанна Златоуста, «Легенду» на слова А. Плещеева и «Соловушко» на стихи автора.

А далее хор уступил сцену концертной композиции, созданной силами фортепианного класса проф. Р. А. Хананиной, которая была душой события. В своем Слове о Рубинштейне она кратко и ёмко охарактеризовала деятельность и личность основателя консерватории, его гражданственную позицию, продолженную потомками, всегда державшими руку на пульсе истории, а также подчеркнула мировую значимость нашей Alma mater как одного из ведущих музыкальных учебных заведений мира.

Шестидесятиминутную композицию из фортепианных пьес Рубинштейна и двухрояльных транскрипций симфонических произведений Чайковского обрамляла музыка из Трио «Памяти великого артиста» Чайковского на смерть Рубинштейна – это название получила и вся программа. Логика развития композиции, контрасты и изящная взаимосвязь её составных частей, не говоря уже о потрясающей кульминации в конце, позволили слушать ее с неослабеваемым интересом. Поразил единый стиль в исполнении русской музыки у студентов-иностранцев. Их артистизм и профессиональное мастерство восхитили собравшихся. А созданная специально для праздничного финала «Фантазия на темы Н. Г. Рубинштейна» для двух фортепиано в восемь рук довершила яркое впечатление.

Выступали студенты из Китая, Турции, Японии, США, КНДР, Белоруссии: композиторы – И. Бабурашвили, А. Кудрявцев, дирижеры – Ким Ен Мун, Ким Чен Хёк, Ли Хен Люль, Пак Се Вон, оркестранты – Хориэ Макио, Дениз Испир Эртен. Интернационализм, дружба и любовь к музыке были главной, объединяющей силой. Это особенно почувствовали все присутствующие, когда зал встал, почтив минутой молчания память консерваторцев, погибших в годы Великой Отечественной войны…

Собкор «РМ»

№ 5 (1325), май 2015

Г. Еприкян и Д. Бородаев

Одна из важнейших задач Органного фестиваля Московской консерватории – знакомство аудитории с новыми произведениями, благодаря конкурсу молодых композиторов на лучшее сочинение для органа, который поводится совместно с кафедрой композиции. В этот раз, как отметило жюри во главе с проф. В. Г. Агафонниковым, уровень представленных сочинений в сравнении с прошлыми годами значительно вырос.

В номинации «Сочинение для органа соло» внимания заслуживает работа композитора из Нижнего Новгорода, ныне студента Санкт-Петербургской консерватории Ивана Татаринова. Автор продемонстрировал в своей quasi-импровизационной «Фантазии на тему Vater Unser» необычный ракурс одной из самых известных григорианских мелодий «Отче наш». В отличие от привычных хоральных партит в стиле Бёма и Букстехуде или классической немецкой обработки этого напева у Мендельсона Татаринов выбрал неожиданный подход в его осмыслении. Фантазия с самого начала погружает слушателя в мистическую атмосферу французской органной школы рубежа XIX-XX веков, вызывая ассоциации с поздними сочинениями Ш. М. Видора и сочинениями М. Дюпре, а блестящая виртуозная фактура в духе Ж. Алена стремительно увлекает слушателя. Композитор-органист, он прекрасно знает, с какой фактурой способен справиться инструменталист, какое расположение аккордов наилучшим образом воплотит задуманный музыкальный образ. И хотя исполнительская манера Ивана довольно жесткая, его композиторский стиль говорит о нем как о начинающем мастере с богатым потенциалом.

Концерт в Малом зале

В номинации «Сочинение для органа в ансамбле» первую премию поделили «Моление благоверного князя Андрея Боголюбского» Артема Ананьева и «Арабески» для гитары и органа московского композитора и гитариста Дмитрия Бородаева (которому достался также приз зрительских симпатий). В произведении Д. Бородаева переплелись методы письма европейских мастеров (полифоническая техника, токкатная фактура, традиционное формообразование) и интонационный язык арабского мира. Молодой гитарист опирается на мелодико-ритмические основы восточной, главным образом мавританской, музыки. Сочинение очаровывает богатым, многоуровневым звучанием, рисуя фантастические картины, созданные из экзотических образов, маняще-чувственных ощущений и полусказочных представлений о далеких южных странах. В некоей таинственной недосказанности, присущей хорошему музыкальному произведению, можно было бы усмотреть реверанс в сторону истории появления гитары в Европе, одновременно с лютней привезенной в XIII веке на Пиренейский полуостров арабами и в дальнейшем получившей широкое распространение на Западе. Автор убедительно продемонстрировал безграничные возможности гитары, привнеся в академическую музыку множество ярких красок. Успеху этого эксперимента способствовало и нетривиальное сочетание гитары и органа – инструментов, казалось бы, столь далеких и по эстетике, и по звукоизвлечению. «Арабески» прозвучали в исполнении дуэта Д. Бородаева и Г. Еприкяна, за спиной которых опыт выступлений на концертных площадках мира, о чем свидетельствует их зажигательная и вместе с тем уверенная и слаженная манера игры.

К радости исполнителей и слушателей все концерты проходили в Малом зале – наконец у органистов вновь появилась возможность играть на прекрасном двухмануальном инструменте Александра Шуке!

Анна Орлова,
студентка ФФ