№ 2 (1304), февраль 2013

14 февраля исполнилось бы 80 лет Андрею Михайловичу Волконскому (1933–2008). Выдающийся русский музыкант, князь и гражданин мира, каковым он сам себя считал, ссылаясь на Тургенева («Русский дворянин – гражданин мира»), А. Волконский оставил яркий след в музыкальной жизни Москвы. Хотя он родился в Женеве, в эмиграции, а скончался после реэмиграции в Экс-Провансе, важный период его жизни прошел именно на исторической родине (1947–1972), где ему довелось сформироваться как художнику и достичь зрелости Мастера.

Андрей Волконский – универсальный музыкант, он умел и мог многое. Как композитора его имя часто ассоциируется с понятием пионер советского авангарда. Он шел первопроходцем. Среди написанной им в ранние творческие годы музыки каждый знаток назовет такие циклы, как «Сюита зеркал» (1960) на слова Ф. Гарсиа Лорки, «Жалобы Щазы» (1962) на слова народной дагестанской поэтессы. Однако в одном из последних интервью уже во Франции он очертит причины ухода из этой области творчества: «Это было связано с осознанием кризиса авангарда – моментом, через который мы все прошли. Все – Сильвестров, Пярт, Мансурян и я – осознали, что находимся в какой-то мышеловке. Единственный, кто этого никогда не осознавал, – это Денисов, он продолжал. Даже Шнитке – вся эта история с полистилистикой – нездоровое явление, с моей точки зрения. Это тоже какой-то ответ на кризис».

Главным делом его жизни все-таки стало исполнительство, и прежде всего клавесин. Волконский с головой окунулся в старинную музыку, путь в которую оказался короче через понимание новейших, наисовременнейших исканий. Именно он создал и возглавил знаменитый ансамбль «Мадригал» (1965), распахнувший тогда перед слушателем поистине неизведанный материк. Вернувшись на Запад, музыкант увлеченно продолжал исполнительскую деятельность, а снижение композиторской активности получило с его стороны еще одно интересное, уже скорее социокультурное обоснование: «Естественно, что я могу сравнить условия, которые у меня были там, с западными. Главная разница заключалась в том, что там у меня была среда, которая меня поддерживала. Ее здесь нет. То, что была среда, которая меня поддерживала, – это тоже феномен советский. Мы как-то сплачивались, что ли».

Лауреат I премии Ксения Семенова (Россия)

При всей, казалось бы, естественной и ясной позиции неприятия советского бытия, завершившейся возвращением на Запад, Волконский никогда не занимался политикой, оставаясь художником, философом, мыслителем. И на вопрос о десидентах и десидентстве (слово, которое сам не любил и не принимал, предлагая говорить только об инакомыслии) он в том же позднем интервью заметил: «Я считал, что мое дело бороться музыкой, и уже играть на клавесине было в каком-то смысле идеологической диверсией». И для нашей страны он остается пионером в этой сфере, будучи тем, кто стоял у истоков российского клавесинного ренессанса.

В 2010 году Московская консерватория учредила и впервые провела Международный конкурс клавесинистов имени Андрея Волконского. Узнав о замысле, композитор буквально на пороге смерти успел поприветствовать этот по-своему революционный для отечественной музыкальной культуры шаг: «Рад был узнать, что клавесин перестал считаться в России экзотикой и стал полноправным инструментом. Все большая тяга публики к музыке более дальних эпох не случайна. Очевидно, что у людей в наше беспокойное время есть потребность в некотором равновесии. Поскольку мне выпала честь возродить игру на этом инструменте в России, я приветствую создание международного конкурса клавесинистов в Москве».

Лауреат II премии Юлия Агеева-Хесс (Эстония)

А с 27 января по 4 февраля 2013 года в стенах Московской консерватории состоялся уже II Международный конкурс клавесинистов имени Андрея Волконского. В нем приняли участие 25 молодых исполнителей из 13 стран: России, Великобритании, Венгрии, Италии, Колумбии, Латвии, Польши, Португалии, Украины, Франции, Эстонии, Японии. В жюри вошли признанные мастера: Патрик Айртон (Великобритания – Франция – Нидерланды), Вольфганг Глюкзам и Элизабет Жуайе (Австрия), Кетил Хаугсанд (Норвегия), Ольга Филиппова и Мария Успенская (Россия). Как и Первый, Второй конкурс возглавил его главный идеолог, профессор Московской консерватории Алексей Любимов.

Обладательница III премии и диплома за лучшее исполнение пьесы современного композитора Мария Лесовиченко и солисты оркестра «Pratum Integrum»

На пресс-конференции 30 января, где шел предметный разговор о прохождении состязаний, о результатах первого тура, присутствовавшие журналисты ощутили событие уже как само собой разумеющийся, естественный процесс. Разговор возник об инструментах, на которых играют участники: «Конкурс проходит на двух типах инструментов, которыми располагает консерватория, являющимися копиями аутентичных. Произведения английских верджиналистов, которые присутствуют в обязательной программе, ориентированы на более ранний тип инструментов, с несколько иной темперацией и манерой исполнения, соответствующей стилю XVII века. Также есть итальянские инструменты, купленные у нидерландского мастера» (Алексей Любимов). Речь шла и о содержательной стороне выступлений: «Этот конкурс стал для меня открытием; такого большого количества интерпретаций я еще нигде не слышал, они очень разные и аутентично самостоятельные, и это многообразие я всячески приветствую» (Вольфганг Глюкзам).

Лауреат III премии Анастасия Антонова (Россия)

К сожалению, не принес результата композиторский конкурс, проводимый в рамках клавесинного. Прекрасная современная традиция создания нового сочинения специально для исполнительского состязания в этот раз не была реализована: отборочное жюри ни одно из представленных произведений не признало соответствующим конкурсным требованиям, и в качестве обязательного современного сочинения для клавесина были выбраны… «Мертвые листья» (1980) Эдисона Денисова. Алексей Любимов по этому поводу заметил: «Музыки для клавесина в ХХ веке написано огромное количество, но не вся она пригодна для конкурса, так как в произведениях зачастую заключены различного рода манипуляции со струнами и клавишами, а это, в свою очередь, не может служить фактором, отражающим одаренность и исполнительское чутье участников. Современным композиторам были даны заказы на сочинение произведений для клавесинного конкурса, но результаты по-прежнему были неудовлетворительными. Возможно, на будущих конкурсах эта ситуация изменится»…

II Международный конкурс клавесинистов имени Андрея Волконского уже стал достоянием истории. И дорогим подарком к юбилею выдающегося русского музыканта, чьи творческие идеи дали и, будем надеяться, еще неоднократно дадут желанные всходы.

Профессор Т. А. Курышева
Фото Д. Рылова

№ 1 (1303), январь 2013

В наступившем году кафедра хорового дирижирования Московской консерватории отмечает свой 90-летний юбилей. В 1923 году к Московской консерватории присоединилась Народная хоровая академия, которая возникла в 1918 году на базе Московского синодального училища церковного пения. Новый хоровой факультет положил начало высшему дирижерско-хоровому образованию в стране.

П. Г. Чесноков, А. Д. Кастальский, Н. М. Данилин в группе второго выпуска
хорового подотдела. Май 1926 года. Фотография предоставлена Музеем имени Н. Г. Рубинштейна (фонд ГЦММК)

В состав профессуры Московской консерватории вошли знаменитые корифеи русской хоровой культуры: А. В. Александров, Н. М. Данилин, А. Д. Кастальский, А. В. Никольский, П. Г. Чесноков, а в числе первых выпускников были такие выдающиеся музыканты, как Г. А. Дмитревский, К. М. Лебедев, В. П. Мухин, К. Б. Птица, С. М. Эйдинов, В. Г. Соколов, А. А. Юрлов. За многолетнюю педагогическую и исполнительскую деятельность хоровой факультет, а затем кафедра хорового дирижирования выпустили целую плеяду музыкантов, ставших впоследствии известными российскими хоровыми дирижерами, педагогами, музыкально-общественными деятелями.

Фотография. П. Г. Чесноков в группе учеников хорового класса 17 мая 1927. На паспарту надписи рукой Чеснокова. Сверху – «Хоровой класс Моск. Гос. Консерватории 1926-27 уч.гг. – 17 мая 1927». Снизу – «х) Староста хора А. Н. Чмырев» «хх) Мой помощник Саша Рыбнов». Фонд ГЦММК

В 1942–1943 учебном году, когда произошло слияние дирижерско-хорового и музыкально-педагогического факультетов, первым заведующим кафедрой хорового дирижирования стал Н. М. Данилин. Впоследствии кафедру возглавляли крупнейшие деятели хорового дела: А В. Свешников (1945–1951), который в течение многих лет (с 1944 г.) руководил дирижерско-хоровым факультетом, находясь с 1948 по 1974 год в статусе ректора консерватории; В. П. Мухин (1951–1957); В. Г. Соколов (1957–1960, 1983–1993); К. Б. Птица (1960–1983); Б. Г. Тевлин (1993–2007); с 2007 года по настоящее время обязанности заведующего кафедрой выполняет С. С. Калинин. Сегодня кафедра хорового дирижирования продолжает высокие традиции, заложенные ее основателями.

Фотография. В первом ряду хоровые дирижеры А. В. Никольский, А. В. Александров, П. Г. Чесноков, В. П. Мухин. Конец 1920-х годов

Лицом кафедры всегда был ее студенческий ХОР. Коллектив ведет свою историю с 1924 года. В разное время им руководили М. М. Ипполитов-Иванов, К. С. Сараджев, П. Г. Чесноков, Г. А. Дмитревский, В. П. Мухин, К. М. Лебедев, В. Г. Соколов, Б. Г. Тевлин, Б. М. Ляшко. В декабре 1994 года по инициативе ректора А. С. Соколова на кафедре хорового дирижирования параллельно создается Камерный хор Московской консерватории, который позднее, в 2011 году, вместе со своим основателем профессором Б. Г. Тевлиным переходит на вновь созданную кафедру современного хорового исполнительского искусства. Большой студенческий Хор Московсковской консерватории, высокопрофессиональный творческий коллектив, с 1996 года возглавляет декан Дирижерского факультета профессор С. С. Калинин.

Концерт 7 декабря в Большом зале. Хор Московской консерватории,
дирижер — В. А. Чернушенко. Фото Ольги Ординарцевой

90-летию кафедры хорового дирижирования посвящен Международный хоровой форум, в рамках которого пройдут концерты, мастер-классы, семинары и лекции с участием известных отечественных и зарубежных хоровых деятелей современности. Безусловно, одним из главных участников Форума является Хор Московской консерватории, который уже открыл серию юбилейных торжеств концертом 28 ноября в Рахманиновском зале. А 4–7 декабря прошел мастер-класс Народного артиста СССР, лауреата государственных премий, художественного руководителя Государственной академической капеллы Санкт-Петербурга, профессора Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова Владислава Александровича Чернушенко. В течение трех дней напряженной работы с Хором Московской консерватории была подготовлена программа, исполненная 7 декабря на сцене Большого зала.

В самом начале концерта В. А. Чернушенко поздравил хоровую кафедру Московской консерватории с 90-летием, сказав о том, что между Московской и Санкт-Петербургской консерваториями существует давняя тесная связь и глубокая преемственность. Для подтверждения своих слов маэстро привел в пример судьбу Г. Дмитревского, который работал и в Московской консерватории, и в Капелле Санкт-Петербурга. Владислав Александрович посетовал на то, что русская хоровая песня, так же как и советская (в том числе военная), сегодня стала редкой гостьей на концертах, отодвинутая на обочину культурной жизни. Но в то же время отметил, что певческое движение набирает силу, ширится снизу – и это свидетельствует о больших грядущих переменах, о духовном возрождении нашей страны.

С помощью хора В. А. Чернушенко познакомил присутствующих с малоизвестными произведениями – в основном композиторов Императорской певческой капеллы: наряду с концертом № 27 «Гласом моим ко Господу воззвах» Д. Бортнянского и «Господи, услыши молитву мою» А. Архангельского  публика услышала фрагмент редко исполняемого «Всенощного бдения» П. Чайковского, два хора («Милость мира», «Тебе поем») П. Богданова, молитву «Отче наш» С Ляпунова, а также произведения сербских композиторов – «Несть свят» «сербского Глинки» (С. Мокраняц) и фрагмент православной литургии З. Мулича (на цыганском языке). Последние два произведения произвели на публику ошеломляющее действие необычностью своей стилистики и красочностью гармонического языка. Во втором отделении прозвучали русские песни и авторские сочинения в народном духе: «Пойду ль я» (обработка А. Гречанинова), «Дороженька» и «Ах, ты, степь» (в обработке А. Свешникова), «На горушке, на горе» (О. Коловский), «Как меня, молоду, муж бил» (Д. Шостакович); «Наш город» В. Соловьева-Седого (в переложении для хора С. Коловского) и три песни из «Солдатских напевов» А. Новикова – «Уж ты поле мое», «Старичок», «Барыня».

Хор выступал весь вечер с огромной отдачей и показал себя в новом репертуаре достаточно профессионально. Запомнились богатство нюансировки и гибкость в построении фраз, чистота интонирования и красота звучания, когда хрупкая прозрачность и серебристость неожиданно сменялись густой терпкостью и вязкостью. В. Чернушенко прежде всего стремился к выявлению смысла сочинения, созданию яркого образа. Под его руководством коллектив сумел передать весь диапазон человеческих чувств: от строгого молитвенного пения, переходящего в страстную мольбу, в хоровых произведениях классиков до острой сердечной тоски в лирико-протяжных народных песнях и юмора в шуточных плясовых. В дирижерской манере Владислава Александровича было столько благородства и уважения не только по отношению к авторам исполняемой музыки, но и к юным музыкантам, что не заметить этого было просто невозможно!

В наше беспокойное время, когда дни мелькают как часы, а минуты спрессованы в тугую натянутую нить, не так часто удается отдохнуть душой, окунуться во что-то свое, родное, попросту говоря – обрести внутреннюю гармонию. Концерт словно отбросил нас на 30-40 лет назад, в советское прошлое, заставив вспомнить, как пела тогда вся страна: ведь при каждом вузе или научно-исследовательском институте были свои любительские коллективы. Традиция та почти забыта, но любовь публики к хоровому искусству по-прежнему не угасает, о чем свидетельствую переполненные концертные залы. Так было и в этот раз, причем интерес слушателей возрастал с каждым новым произведением, чему во многом способствовали прекрасные комментарии Мастера, предваряющие очередное сочинение…

Такие концерты, конечно, бывают очень редко. Они, как глоток свежего воздуха, возвращают нас к своим истокам, напоминая о том, что русская хоровая культура по-прежнему востребована, а народная песня неисчерпаема в своей красоте и богатстве.

Собкор «РМ»

№ 9 (1302), декабрь 2012

Празднества в честь 100-летия профессора Московской консерватории Якова Владимировича Флиера, организованные как многодневный и многособытийный фестиваль, имели заслуженный успех. И это не случайно. 35 лет, прошедшие после кончины выдающегося музыканта, лишь ярче высветили масштаб этого уникального пианиста. Отрадно, что Alma Mater сделала очень много для увековечивания его памяти. Оргкомитет, возглавляемый А. С. Соколовым при активном участии А. З. Бондурянского и Ю. С. Айрапетяна, способствовал тому, чтобы музыкальное событие стало выдающимся.

В родных стенах Я. В. Флиера концертный марафон имел свою драматургию. В Большом зале исполнялись концерты для фортепиано с оркестром, в Малом проходили камерные вечера (оба зала были выделены бесплатно). Попасть в Большой и накануне дня рождения Якова Владимировича, и в день его 100-летия оказалось весьма трудно – билеты спрашивали по всей Никитской. И это неудивительно: один за другим поднимались на сцену замечательные представители школы Флиера. Владимир Фельцман с невероятным вдохновением интерпретировал Второй концерт Брамса, Михаил Плетнев поразил виртуозностью и удивительной гибкостью аккомпанемента Российского национального оркестра. Прекрасную исполнительскую форму продемонстрировали Ирина Беркович и Нина Лельчук, Дмитрий Рацер и Сергей Мусаелян. Кроме того, выступили студенты и аспиранты класса Ю. С. Айрапетяна, единственного активно преподающего в Московской консерватории представителя школы Флиера. И в игре «внуков» Якова Владимировича можно было узнать знакомые черты: великолепное звуковедение (любимое флиеровское фортепианное bel canto), свободу технического воплощения при главном – яркости драматургического замысла.

Навстречу событию создавался Фонд имени Якова Флиера, в состав которого вошли практически все ученики Якова Владимировича, ныне рассеянные по всему свету. Организаторами Фонда, кроме Сергея Мусаеляна, бывшего главным мотором всего музыкального саммита, стали Андрей Яковлевич Флиер и Сергей Кириллович Виноградов (сын известного профессора Московской консерватории К. В. Виноградова)… Усилия Фонда направлялись по разным каналам: собирать и реставрировать возможно полный каталог фотографий Флиера, помогать с переизданием книги 1983 года. Ныне фотоальбом стал по-настоящему уникальным. Часть найденных сокровищ иконографической коллекции Фонда была любезно предоставлена и для издания буклета (составитель М. Д. Соколова). Получив от министерства культуры вместо запрашиваемых на фестиваль 12 миллионов рублей обещание всего лишь 500 тысяч, Фонд начал работу исключительно на свои средства: это и издание рекламы, и расселение приехавших в лучших гостиницах, и оплата дорожных расходов (разумеется, никто из прибывших учеников Флиера не ставил вопрос о гонораре)…

Очень органично в фестивальные торжества влились и две музыкальные школы, носящие имя Флиера: школа № 16 в Москве и школа искусств в Орехово-Зуево, где родился замечательный музыкант. На базе московской школы проводился очередной конкурс молодых исполнителей им. Флиера, а также конкурс научных трудов педагогов-пианистов, работающих в ДМШ. Лауреаты обоих видов соревнований не только выступали в Рахманиновском зале, но и получали здесь лауреатские звания разных профилей. А в ДШИ Орехово-Зуево, что стоит на улице, носящей имя пианиста, празднества начались с открытия памятника. Многие из приехавших в Россию старших учеников Якова Владимировича прибыли в город его детства, чтобы участвовать в торжественной церемонии. На ступенях школы стояли глава администрации района, Ю. С. Айрапетян, директор школы О. А. Андреева – бессменный руководитель, организатор международных конкурсов им. Флиера. Погода в этот день выдалась особенно неблагоприятной: дул жесткий ветер, все более темнело небо, крапил осенний моросняк. И вдруг произошло чудо: неожиданно, всего на какие-то несколько минут, выглянуло яркое ласковое солнце – словно душа великого музыканта вдруг осенила памятник своей благодатью. Потом был концерт, где выступали самые талантливые дети. Эти самородки замечательно играли на разных инструментах и спели в ансамблевом варианте Ave Maria Шуберта. Словом, получилось все, что задумывалось. И даже больше: ко дню рождения успела и книга «Яков Флиер. К 100-летию», где впервые слились в единый хор осанны Учителю, голоса-воспоминания всех поколений его благодарных учеников.

Профессор Е. Б. Долинская

 № 7 (1300), октябрь 2012

Легко представить себе, как один из оригинально мыслящих и творчески неутомимых композиторов, создатель нетрадиционных способов сочинения музыки Джон Кейдж отпраздновал бы свое 100-летие: это был бы хэппенинг, соединивший все возможные виды интеллектуально-творческой деятельности юбиляра!

Он был и остается владельцем дум музыкантов и представителей других видов искусства. При жизни ему удалось создать особую, насыщенную, может быть дискуссионную творческую атмосферу и увлечь своими идеями деятелей культуры разных стран. Будучи одной из самых влиятельных фигур в истории современной музыки, Кейдж притягивал к себе людей не только своими яркими творческими находками, но в первую очередь – своей неординарной личностью. Одной из любимых у Кейджа была дзен-буддийская пословица «каждый день – прекрасный день». «Детская улыбка, мягкий и благородный голос, блестящий ум, стремление дотянуться до далекого горизонта, на котором все искусства сводятся вместе в единое целое», – таким, по словам американского музыковеда А. Рича, запомнился Джон Кейдж.

Этот «парадоксов друг» стал классиком авангарда и заслужил такой интересный и насыщенный событиями международный фестиваль «Musicircus Джона Кейджа», который с успехом прошел в Московской консерватории (5–20 сентября; художественный руководитель проф. А. Б. Любимов). Проф. А. З. Бондурянский, открывая мероприятие приветственными словами к публике, подчеркнул, что в международном музыкальном мире, отмечающем 100-летие со дня рождения Кейджа, московские «празднества» выделяются масштабом концертных программ, серьезностью подачи и широтой охвата творческих направлений «не композитора, а изобретателя, но – гениального».

Юбилейные торжества включили пять концертов и научно-практическую конференцию, на которых посетителям также показали несколько документальных фильмов, посвященных Джону Кейджу, прочли знаменитую «Лекцию о Ничто» в сопровождении музыки автора, представили ряд аудио- и видеопроекций, созданных Игорем Кефалиди. В Рахманиновском зале консерватории выступило несколько десятков музыкантов, в том числе Алексей Любимов, Иван Соколов, Светлана Савенко, Наталия Пшеничникова, Владимир Горлинский, Станислав Малышев, ансамбли ударных Марка Пекарского и «Opus Post» Татьяны Гринденко, Нью-Йоркский ансамбль Алана Файнберга  (США) и многие другие. Пожалуй, впервые в нашей стране на концертах фестиваля не только прозвучали наиболее знаковые сочинения знаменитого американца, включая пьесы для подготовленного фортепиано, ансамблей ударных инструментов и радиоприемников, опусы электронной и конкретной музыки, хэппенинги и перформансы, но и многое другое. В частности, был представлен богатый музыкальный мир Нью-Йорка эпохи Кейджа (Фелдман, Вольпе, Картер, Беббит, Вуоринен, Тюдор, Вулф), его предшественников (Сати, Шенберг, Айвз, Варез, Кауэлл), а также сочинения российских композиторов, связанные с творчеством юбиляра (Соколов, Корндорф, Карманов, Батагов, Загний, Мартынов, Тарасов, Горлинский). И сами программы концертов были интересны и названия выразительны: «Портрет художника в день рождения», «Путеводитель Джона Кейджа по грибным местам музыкального Нью-Йорка», «“Кейдж-марафон”: непреднамеренность и взаимопроникновение».

В конференции «Джон Кейдж: творческие пейзажи» (организатор – кандидат искусствоведения М. Переверзева) приняли участие музыковеды и искусствоведы из Московской, Санкт-Петербургской консерваторий, Пермского государственного института искусства и культуры, Государственного центра современного искусства и Института искусствознания Болгарской академии наук. Выступавшие стремились подытожить вековой композиторский путь Джона Кейджа, рассмотрев его в контексте истории американской музыки (О. Манулкина), ответив на непростой вопрос «почему все, что нас окружает, это музыка?» (К. Зенкин), найдя параллели между творчеством американца и Малевичем (В. Пацюков), Дюшаном (А. Бердигалиева), Беккетом (М. Божикова), Бэббитом (А. Ровнер), поп-культурой (Д. Ухов), а также отметив влияние Кейджа на органную музыку ХХ века (М. Воинова) и развитие алеаторики (М. Переверзева).

Джон Кейдж был философом в мире искусства. На протяжении всего творческого пути он искал необычные звучания, изобретал нетрадиционные способы игры, использовал различные предметы в качестве музыкальных инструментов, разрабатывал индивидуальные методы сочинения и формы. В своем творчестве он претворял фундаментальные принципы буддизма: в каждой, казалось бы, простой и случайной вещи он видел ее неслучайную и непростую суть, в каждом простом и случайном шуме слышал музыку, в каждом простом и случайном графическом рисунке находил нотную запись. Но, воплотив в звуках одну концепцию, Кейдж тут же оставлял ее и искал другую. Он придавал большое значение мобильности текста и формы и вообще творческого процесса, мышления, деяния, подчеркивая принципиальную незаконченность произведения, создаваемого непосредственно здесь и сейчас и наделяя исполнителя и слушателя авторскими полномочиями. И одной из целей фестиваля «Musicircus Джона Кейджа» была активизация творческой инициативы слушателей.

Фестиваль показал, что отношение к музыке Кейджа в России со стороны как устроителей, так и посетителей стало зрелым, профессиональным, объективным, многогранным. Если прежде реакция слушателей бывала бурной и непосредственной, а нередко и легковесной, то сейчас российские почитатели творчества Кейджа внимают его звуковым идеям на качественно ином уровне – с позиций знатоков мирового авангардного искусства, разные тенденции которого нашли отражение в опусах американца. Современная публика искушена и вправе оценивать убедительность той или иной трактовки. По признанию А. Б. Любимова, он составлял концертные программы так, чтобы наиболее полно охватить все творчество композитора:

«Мне хотелось развенчать миф о Джоне Кейдже. Он изменил искусство второй половины ХХ века едва ли не больше, чем Шенберг и Стравинский, однако репертуарной, устойчивой в слушательском сознании его музыка не стала: публике, нацеленной на индивидуальный объект музыкального искусства, в действительности далеки концепции, уводящие от традиционных форм художественной деятельности… Широта программ фестиваля показала, какое уникальное место Кейдж занимал в ХХ столетии: он стоял на самом перекрестке путей современного искусства и при этом не двигался в каком-то одном направлении, а предлагал выбрать любое из них. Достаточно вспомнить его верность таким разным мастерам сверхискусства, как Джойс, Сати, Дюшан, Судзуки, Торо. Это То, что Кейдж почерпнул у них, позволяет говорить о глубоком проникновении им в сон о жизни, в мечту о бытии, в пространство, где все объекты становятся текучими, не имеющими четких форм, прошлого и будущего, где реальность фантазии дает редкую возможность вылететь из клетки и погнаться за звуками, забытыми тишиной…. Поразительно, как Кейдж безответственно влиял, не оставляя собственных следов»…

Но фестиваль «Musicircus Джона Кейджа» оставил неизгладимый след в душах и умах московских слушателей!

М. В. Переверзева,
преподаватель МГК

№ 7 (1300), октябрь 2012

Как писал Н. В. Гоголь, редкая птица долетит до середины Днепра. Эти строки невольно вспомнились 25 сентября в Рахманиновском зале на одном из концертов фестиваля «Музыкальные миры Юрия Николаевича Холопова». Взяв на себя смелость перефразировать писателя, я бы сказала так: редкий слушатель досидит до конца концерта из трех отделений. Хотя, чтобы вместить в себя хотя бы частицу музыкальных миров Ю. Н. Холопова, и трех отделений мало!

Для нас, нынешних студентов, Ю. Н. Холопов – человек-легенда. К сожалению, нам не довелось учиться у него, слушать лекции, писать работы под его руководством. Но все вокруг как будто проникнуто его мыслью, его присутствием. Фестиваль, в рамках которого прошли Международная научная конференция и ряд концертов, стал для нас моментом соприкосновения с Юрием Николаевичем.

Один из вечеров мне запомнился особо. Он действительно очень точно отразил название фестиваля: это не мир Юрия Николаевича, а именно мирЫ. Сочинения, которые в другом концерте противоречили бы друг другу, здесь прекрасно согласовывались. Трудно себе представить, но в одном отделении прозвучали Девятая соната Скрябина, Klavierstück IX Штокхаузена (исп. Михаил Дубов) и раннехристианское пение IV–IX веков (исп. профессор Парижского университета Егор Резников и ансамбль его учеников)! Этому нетрудно найти объяснение, ведь круг интересов Ю. Н. Холопова был необычайно широк и сочинения из разных «миров» естественно соседствовали в одной программе.

Но причина была не только в этом. Все произведения концерта стали своего рода «музыкальным приношением» великому ученому. Они звучали в этот вечер в одном настроении – in memoriam, – лишь обыгрывая его разными красками. И даже отсутствие ведущего этому способствовало: возникло ощущение, что друзья, коллеги, ученики Юрия Николаевича просто собрались, чтобы вспомнить его, сказать теплые слова и послушать любимую им музыку.

Особым подарком для всех стала «Импровизация на тему телефонного номера Ю. Н. Холопова» Давида Кривицкого, которая открыла концерт. Это произведение было исполнено впервые в мире и, возможно, стало своеобразным символом этого вечера или даже всего фестиваля. Ведь по телефону сегодня так просто связаться друг с другом! А если телефонный номер есть, а связаться уже не с кем?.. Символично и то, что «Импровизацию» исполнил внук композитора – Михаил Кривицкий. Преемственность поколений в этой известной музыкальной династии можно сопоставить с научной школой Ю. Н. Холопова.

В первом отделении также прозвучали Три песни на стихи Иона Барбу Ф. Гершковича и Пять песен Б. Бартока (соч. 15). Эти вокальные сочинения исполнили Светлана Савенко и Юрий Полубелов (ф-но). Проникновенное пение было неповторимым, заставляя замирать весь зал. Вот только неподкупные мобильные телефоны беспрестанно звонили, словно продолжая «Импровизацию» Кривицкого!

Выступление Ивана Соколова привнесло нотку юмора в этот музыкальный вечер. Он поделился с публикой своими воспоминаниями о Ю. Н. Холопове, веселыми изречениями, одно из которых: «смотрим в книгу – видим фугу»! Композитор-пианист, он исполнил два произведения: «Пение птиц» Эдисона Денисова и собственное сочинение «В небе», премьера которого состоялась на открытии мемориальной доски Э. Денисову в зале им. Н. Я. Мясковского. Два взаимосвязанных сочинения и музыкально, на мой взгляд, оказались очень близки. Разные техники, стили двух авторов объединила любовь к живой природе.

Из общего настроения in memoriam, пожалуй, выбивалось выступление последнего коллектива – театра джазовой импровизации «Импровиз-рояль» (г. Казань; художественный руководитель – Александр Маклыгин). Хотя порядком подуставшая и уже немногочисленная публика с удовольствием включалась в музыкальные игры ансамбля, наблюдала за перемещениями артистов по сцене от рояля к роялю и наслаждалась любимыми мелодиями…

«Музыкальные миры» Ю. Н. Холопова не охватить, не объять! Таков лишь один взгляд на один музыкальный вечер в память о нем.

Мария Тихомирова,
студентка IV курса ИТФ

№ 7 (1300), октябрь 2012

С 23 по 27 сентября 2012 года Московская консерватория широко отметила 80-летие со дня рождения Юрия Николаевича Холопова (1932–2003), выдающегося ученого-музыковеда, профессора кафедры теории музыки

Для каждого из нас годы, проведенные в консерватории, – несомненно, самые счастливые. Пролетевшие на «одном дыхании» в студенческую пору, они навек оставляют глубокий след в наших душах и вспоминаются с чувством теплой ностальгии и благодарности учителям. Особенно если эти учителя такие, как Юрий Николаевич Холопов…

Кажется, совсем недавно в консерватории с размахом отпраздновали его 70-летие; но эти десять лет промелькнули, как один миг. Нет с нами уже и самого юбиляра, и тех, кто принимал непосредственное участие в организации и проведении первого фестиваля «Музыкальные миры Юрия Николаевича Холопова» в 2002 году: Валерии Стефановны Ценовой и Бориса Григорьевича Тевлина – его соратников, верных сподвижников. Не вспомнить о них сегодня было бы несправедливо, ибо именно они тогда способствовали созданию особой атмосферы творчества вокруг юбилейных торжеств, задали высокую планку, на которую равнялись и нынешние организаторы. И надо признать, небезуспешно.

Состоявшиеся в честь 80-летия Ю. Н. Холопова мероприятия, инициированные кафедрой теории музыки и курировавшиеся лично заведующим кафедрой профессором А. С. Соколовым, поразили масштабом и своей концепцией. Это и три блестящие выставки, подготовленные НМБТ, Музеем имени Н. Г. Рубинштейна и Архивом Московской консерватории, и концертная программа, в которой достойное место заняли вечера-приношения Ю. Н. Холопову. Звучали старинная и фольклорная музыка, классика ХХ века и новейшие композиции, вплоть до премьер сочинений современных авторов, отразив сферу интересов и художественных вкусов Холопова.

Грандиозная конференция «Наследие Ю. Н. Холопова и современное музыкознание» (длившаяся четыре дня) собрала учеников и коллег ученого из самых разных регионов России (Санкт-Петербург, Казань, Владивосток) и зарубежья (Австрия, Бельгия, Болгария, Литва, США, Франция, Швейцария, Украина). Панорама научной проблематики и тематика докладов в полной мере продемонстрировали, сколь актуальны сегодня идеи Холопова, насколько динамично развивается созданная им научная школа.

На Круглом столе, который виртуозно провел проректор по научной работе профессор К. В. Зенкин, в финале конференции выступили В. Н. Холопова, Э. Б. Рассина, В. Г. Тарнопольский, Е. М. Царева, Л. З. Корабельникова, С. И. Савенко и другие. Прозвучали не только воспоминания о Юрии Николаевиче, его первых годах педагогической деятельности в стенах консерватории и Мерзляковского училища, но и размышления о путях развития современного музыкознания и музыкального творчества.

Своеобразным «лейтмотивом» почти каждого выступления звучала мысль о том, сколь важен вклад Ю. Н. Холопова в развитие нашей музыкальной науки, культуры, традиций Московской консерватории. Но не менее важным можно было бы назвать его вклад в каждого из нас – своих учеников, который не сводился только лишь к объему полученных знаний, профессиональным навыкам, методике… Пожалуй, не меньшим влиянием явилось для нас личное обаяние Юрия Николаевича, его удивительные человеческие качества, честность, порядочность, искренность, одержимость Наукой, необыкновенное уважение к другим людям. Вспоминается один случай. Зимой 2003 года, когда Юрий Николаевич был уже тяжело болен, студентка-теоретик очень плохо отвечала на одном из зачетов. С негодованием профессор Холопов пожурил ее: «У Вас что, семеро по лавкам, почему Вы не подготовились?» Девушка скромно промолчала и получила свою неудовлетворительную оценку. Когда она вышла из класса, один из педагогов уточнил, что эта студентка – молодая мать, недавно родила и, видимо, действительно не имела возможности подготовиться. Юрий Николаевич ничего не сказал, но спешно вышел из класса. Узнав в деканате, где сейчас может быть на занятиях эта студентка, он побежал в соседний корпус и, постучав в дверь, вызвал ее из аудитории со словами: «Простите меня, я не знал, что у вас грудной ребенок…»

В этом был весь Юрий Николаевич! Великий Ученый и великий Человек.

Доцент М. В. Воинова

№ 6 (1299), сентябрь 2012

В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения великого музыканта, народного артиста, заслуженного деятеля искусств профессора Виссариона Яковлевича Шебалина. Этот юбилей особенно важен для Московской консерватории, история которой неразрывно связана с именем Шебалина, прошедшего путь от студента-композитора до ректора, причем в один из самых сложных и страшных периодов ее жизни.

Юбилейной дате был посвящен фестиваль из трех концертов, прошедший в Alma Mater. 4 июня на сцене Большого зала выступили Государственный академический русский хор имени А. В. Свешникова п/у Бориса Тевлина, Симфонический оркестр Министерства обороны РФ п/у Романа Белышева и солисты, лауреаты международных конкурсов – тенор Александр Николаев и скрипачка Анна Кандинская. Свой вклад внесли и «музыкальные внуки и правнуки» – Тихон Хренников младший, Андрей Комиссаров, Анжелика Комиссаренко, Дмитрий Коростелев. Воспитанники Т. Н. Хренникова,  А. А Николаева и другие молодые музыканты вместе с ансамблем «Rusquartet» исполнили на сценах Рахманиновского и Малого залов (7 и 13 июня) сочинения Учителя и его выдающихся учеников – камерно-инструментальные опусы Бориса Чайковского, Романа Леденева, Сергея Слонимского, Алексея Николаева, Владислава Агафонникова, Тихона Хренникова и Эдисона Денисова.

Личность В. Я. Шебалина – одна из самых интересных и многогранных в отечественной культуре XX века. Изучая письма и воспоминания, удивляешься, сколько всего сделал этот человек, поражаешься его знаниям, остроумию, ответственности, строгости по отношению к другим и к себе, удивительной человеческой доброте. Масштаб его деятельности поистине грандиозный. Композитор, редактор, педагог, ректор – все это грани творческой и профессиональной деятельности Шебалина, широта интересов которого выдает в нем универсального человека.

Музыка Шебалина (к большому сожалению!) звучит нечасто, а между тем список сочинений композитора очень внушителен, ведь его творчество – это весь спектр жанров от сольных пьес до опер, кантат, концертов и симфоний. При этом Шебалин никогда не впадал в крайности, не заигрывал с публикой в простоте и доступности, не предавался пустой игре в звуки, «умничанию». Наверное поэтому его творческое наследие по-настоящему разнообразно и удивительно органично – ведь он умел даже самые простые вещи увидеть в неожиданном свете, найти небанальное решение, заставить элементарный оборот звучать свежо и интересно.

Может показаться, что имя Шебалина будто бы сокрыто в тени более ярких современников – старшего Прокофьева и ровесника Шостаковича, с которым Шебалин был особенно дружен. Но даже самые маститые авторы не стеснялись приходить к Виссариону Яковлевичу за советом, ценя при этом не только его тонкое эстетическое чутье, но и самобытное композиторское дарование. Не случайно Шебалин – один из самых чутких редакторов чужих сочинений. Именно его перу принадлежат «завершения» и оркестровка произведений Глинки, Мусоргского, Чайковского, Гулак-Артемовского и Прокофьева. Каждая такая работа – это мастерское попадание в стиль автора, эпохи и конкретного сочинения.

Творческий путь Шебалина-композитора, начавшийся еще в Омске в классе М. И. Невитова, познакомившего юного питомца с сочинениями Вагнера, Скрябина, Шенберга, продолжился затем в Москве в классе Н. Я. Мясковского, прочувствовавшего не только незаурядные композиторские способности юноши, но и его педагогическое дарование. Через класс Шебалина прошли более 80 композиторов самых разных дарований. Список его учеников внушителен не только своим числом, но и составом: Т. Хренников. А. Спадавеккиа, Т. Николаева, К. Хачатурян, А. Пахмутова, С. Слонимский, Б. Чайковский, Р. Бунин, С. Губайдулина, Э. Денисов, А. Николаев, Р. Леденев, Н. Каретников, В. Агафонников, В. Кучера (ЧССР), Л. Аустер, В. Тормис (Эстония) и др. И в каждом из них Шебалин старался раскрыть индивидуальные качества, не забывая, что любой художник должен при этом владеть полным арсеналом технических средств.

Осенью 1942 года, в разгар войны, Виссарион Яковлевич, несмотря на все попытки отказаться, был назначен ректором Московской консерватории, которая находилась тогда в катастрофическом состоянии. Консерваторию пришлось буквально возрождать, решая при этом массу проблем от организационно-административных до морально-психологических, которые неизменно возникали в процессе общения с людьми. И Шебалин блестяще справился с поставленной задачей, собрав педагогический коллектив, привлекая к работе ведущих музыкантов своего времени. Особую роль Виссарион Яковлевич отводил ЦМШ, которую мыслил как младшее отделение консерватории и делал все, чтобы там воспитывали «по-настоящему образованных музыкантов, образованных в широко гуманитарном смысле».

Шебалин любил говорить, что «где нет трудностей, там нет настоящего искусства». В его жизни хватало и того и другого. Она была наполнена творчеством, встречами, дружбой с замечательными музыкантами – Мясковским, Прокофьевым, Шостаковичем, Обориным, творческим общением со многими людьми искусства – Вс. Мейерхольдом, В. Маяковским, М. Булгаковым, С. Эйзенштейном, А. Фадеевым, О. Книппер-Чеховой, П. Ягужинским и др. Были и трудности: тяжелая болезнь перед поступлением в консерваторию, путь пешком из Минска, где его застала война, страшный 1948 год…

Но, несмотря ни на что, главным в жизни всегда оставалось служение Музыке. И хочется верить, что личность этого художника еще не раз станет примером для всех нас, а к творчеству В. Я. Шебалина музыканты будут обращаться не только в юбилейные даты, вспоминая человека, не уступающего талантом титанам эпохи Возрождения.

Павел Алексеев,
студент КФ

№ 6 (1299), сентябрь 2012

Он не искал – минутно позабавить,
Напевами утешить и пленить;
Мечтал о высшем: Божество прославить
И бездны духа в звуках озарить.

Валерий Брюсов

Александр Николаевич Скрябин (1872–1915) – уникальная личность в истории русской культуры. Он был невероятно популярен при жизни, выделяясь среди ярчайших талантов эпохи Серебряного века. Не только новый, самобытный музыкальный язык поражал современников композитора, но и его мировоззрение, его жизнь, изобилующая мистическими совпадениями. Сегодня изумляет его провидческий дар: именно скрябинская идея синтеза искусств стала одним из главенствующих принципов художественного развития нашего времени.

В юбилейный год композитора было чрезвычайно важно представить его уникальную личность не только в русле эпохи Серебряного века, но и в современном контексте. Именно с этой целью Мемориальным музеем А. Н. Скрябина совместно с Всероссийским музейным объединением музыкальной культуры им. М. И. Глинки и Московской консерваторией с 25 по 27 апреля была организована Международная научная конференция «Искусство А. Н. Скрябина в свете истории и художественно-стилистических тенденций XXI века».

В докладах был представлен широчайший диапазон тем: проблемы изучения творчества А. Н. Скрябина, постскрябинисты и последователи композитора, Скрябин и его окружение, художественные параллели в творчестве А. Н. Скрябина и его современников, эстетические, психологические, философские, стилистические, теоретические проблемы, проблемы исполнительства и аудиовизуального синтеза и исполнения симфонической поэмы А. Н. Скрябина «Прометей», неизвестные архивные материалы…

Заседания прошли в Мемориальном музее А. Н. Скрябина, в Музее им. М. И. Глинки, в Музее-квартире А. Б. Гольденвейзера, в Московской консерватории. Участников конференции приветствовали руководители музея Скрябина А. И. Лазарев и В. В. Рубцова. Перед началом заседания в музее Глинки участникам конференции продемонстрировали инструмент М. И. Табакова – первого исполнителя партии трубы в «Поэме экстаза» и «Прометее» А. Н. Скрябина. Также был показан фотоэлектронный синтезатор «АНС» инженера-конструктора Е. А. Мурзина, названного в честь А. Н. Скрябина, работу которого продемонстрировал композитор С. А. Крейчи.

Более 40 исследователей творчества А. Н. Скрябина приняли участие в конференции: собрались ученые из России (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Дзержинск, Казань, Электросталь, Петрозаводск, Новосибирск), Беларуси, Эстонии, Болгарии, США, Германии, Франции, Израиля, Испании. Наряду с учеными мировой известности на конференции выступили молодые специалисты, принимающие эстафету в исследовании жизни и творчества А. Н. Скрябина, предлагающие новые пути изучения его искусства и искусства рубежа XIX–XX веков. Иностранные гости – Атанас Куртев (доктор искусствоведения, академик, профессор Болгарской национальной музыкальной академии имени Панчо Владигерова), Вардо Румессен (почетный член Эстонской академии музыки) и Юрий Блинов (преподаватель Белорусской государственной академии музыки) – дали сольные концерты, в которых звучала фортепианная музыка А. Н. Скрябина.

В день памяти Александра Николаевича, 27 апреля, состоялось возложение цветов на могиле композитора. По традиции в церемонии приняли участие воспитанники второго кадетского корпуса, где учился композитор. В этот день в скрябинском музее играли лауреаты стипендии его имени: Марк Ваза, Лиза Яковян, Канон Мацуда, Тихон Шевков, Арсений Тарасевич-Николаев, Мария Чернова, Роман Мартынов, Сергей Митин, Алексей Кудряшов, Павел Домбровский, Павел Шатский.

В рамках конференции прошла презентация издания компакт-дисков музыки Скрябина в исполнении В. Румессена. Профессор Казанского университета И. Л. Ванечкина передала в дар музею книги, изданные в НИИ «Прометей» (г. Казань). В фойе Большого зала Московской консерватории, в Музее им. М. И. Глинки, Музее-квартире А. Б. Гольденвейзера, Мемориальном музее А. Н. Скрябина были развернуты выставки, посвященные композитору.

Состоялась презентация 7-го тома (пьесы) Полного собрания сочинений Скрябина – совместного выпуска издательства «Музыка», ВМОМК имени М. И. Глинки и Мемориального музея А. Н. Скрябина. Это второй из вышедших в свет томов 12-томного собрания (в первом томе опубликована Первая симфония). Главный редактор издательства «Музыка» В. В. Рубцова провела скрупулезную работу по изучению архива Александра Николаевича, его рукописей, хранящихся в фондах музеев Глинки и Скрябина, ей принадлежит вступительная статья и подробные комментарии, сопровождающие издание.

На конференции И. А. Медведева, советник по научной работе гендиректора ВМОМК, предложила создать Генеральный свод информации о жизни и творчестве А. Н. Скрябина – своего рода «скрябиниану», в которую войдут музыкальное, литературно-философское, эпистолярное и музейное наследие, документы, материалы научных конференций, нотография, библиография, дискография и т. п. Подобная работа, несомненно, потребует объединения усилий многих организаций и исследователей, однако ее результаты стали бы бесценным даром для всех профессиональных музыкантов и любителей музыки, интересующихся творчеством А. Н. Скрябина.

Музыка этого гениального представителя русской культуры по-прежнему звучит современно спустя почти столетие со дня его кончины. Но только сейчас развитие техники позволяет начать приближаться к грандиозным замыслам композитора. И лишь в далеком будущем, хочется верить, смогут реализоваться известные нам тонкости интерпретации его светомузыки. При условии бережного сохранения и изучения его наследия.

Анастасия Меерзон,
зав. Отделом науки Мемориального музея А. Н. Скрябина

№ 1 (1293), январь 2012

16 сентября 2011 года в Малом зале по инициативе Композиторского факультета и его декана профессора А. А. Коблякова состоялся концерт, посвященный столетию со дня рождения профессора Юрия Александровича Фортунатова. Впервые прозвучали произведения Фортунатова-композитора.

Нотный материал любезно предоставила вдова Юрия Александровича Элеонора Петровна Федосова. Подготовка, подбор музыкантов, сценарий концерта – все это было прекрасно выполнено кафедрой инструментовки во главе с ее заведующим профессором В. Г. Киктой.

Произведения Фортунатова-композитора, не исполнявшиеся многие годы, стали настоящим открытием. В исполнении Артема Ананьева прозвучала Прелюдия и фуга для фортепиано (редакция 1958 года), Анна Евстисова спела Два романса на слова А. С. Пушкина (1931) – «Эхо» и «Цветы последние» (партия фортепиано – Евгений Щербаков), а Романтическое трио «Памяти С. И. Танеева» для кларнета, фагота и фортепиано (1940) и первую часть Второго струнного квартета (1934) представили солисты Ансамбля «Студия новой музыки». Запомнились воспоминания о Ю. А. Фортунатове профессора Ю. М. Буцко, а также проникновенное исполнение профессором В. Г. Агафонниковым собственной транскрипции для фортепиано «Вокализа» Рахманинова.

Общее впечатление от концерта я бы сформулировал так: «Очень жаль, что рядом с молодым композитором Юрием Фортунатовым не было такого наставника, каким стал профессор Юрий Александрович Фортунатов! Зато как повезло тем, кому судьба подарила общение с Великим педагогом, для которого музыка была целью и смыслом жизни!»

***

C Ю. А. Фортунатовым я начал заниматься инструментовкой в начале 1980-х. Мне, уже окончившему Московскую консерваторию по классу контрабаса и работавшему в симфоническом оркестре, явно не хватало знаний и навыков для переложения произведений для камерных ансамблей, с которыми я выступал. Занятия проходили неофициально, и после трех или четырех уроков у меня возник естественный вопрос: сколько я должен и как мы будем строить наши отношения в дальнейшем? Юрий Александрович внимательно посмотрел на меня и сказал: «Твое отношение к музыке и прилежание мне дороже денег. Приходи, когда сможешь».

О лекциях Фортунатова в 38 классе много написано, но мне кажется, это были не лекции, а моноспектакли – остроумные комментарии, поэзия, сравнение музыкальных партитур с живописью и вдохновенная игра на фортепиано с его коронным: «А вы помните?..» – все это превращалось в живое действо и надолго оставалось в памяти.

(далее…)

№ 6 (1289), сентябрь 2011

Отдать дань художнику, чье имя, благодаря круглой дате, крупно всплывает на художественном небосклоне, всегда приятная задача. Чаще звучит музыка, невольно вспоминаются вехи творческого пути, и свежий взгляд неожиданно открывает новые грани казалось бы хрестоматийно исследованной судьбы. Особенно интересны неординарные музыкальные решения.

Два выдающихся мастера современности – Даниэль Баренбойм и Пьер Булез – подготовили программу, посвященную 200-летию Ференца Листа. И замысел этого музыкального приношения оказался оригинален и символичен: две масштабных фрески в облике фортепианных концертов Листа предваряли два оркестровых опуса… Рихарда Вагнера. Концерт к юбилею одного титана предстал перед публикой в виде послания сразу двум музыкантам, глубоко и неразрывно связанным узами истории.

Третий участник события – берлинская Staatskapelle – оркестр государственного оперного театра (Berliner Staatsoper Unter den Linden), которым уже почти двадцать лет руководит Д. Баренбойм. Но в этот раз «главный» был за роялем, выступая в своей первой ипостаси – пианиста, а за пультом стоял другой мэтр – знаменитый композитор-дирижер, друг и соратник в искусстве. И все трое «на равных» музыкально священодействовали.

В первом отделении Второму фортепианному концерту Листа предшествовала вагнеровская увертюра «Фауст», одно из ранних, достаточно редко исполняемых сочинений композитора. Зато второе отделение открылось популярной «Зигфрид-идиллией», тем более уместной, что посвящена она Козиме Лист-Вагнер в связи с рождением маленького Зигфрида, сына одного и внука другого. Это стало еще одним звеном в цепи «сближений» двух имен. Затем последовал блестящий Первый фортепианный концерт Листа, призванный поставить яркую завершающую точку в юбилейной программе. Весь узел взаимосплетений сделал «композицию» вечера органичной и развивающейся по нарастающей. Премьера этой программы, прошедшая в Фестшпильхаусе Баден-Бадена, через несколькот дней была повторена в Берлине, а затем в Лондоне.

(далее…)

№ 6 (1289), сентябрь 2011

Лишь в неизменном – бесконечность,
Лишь в постоянном – глубина,
И дальше путь, и ближе вечность,
И все ясней: любовь – одна.

З. Гиппиус

Биографии многих романтиков нередко представляются потомкам литературными произведениями: кто-то успевает прожить лишь краткое лирическое стихотворение, другому достается новелла с трагическим исходом, встречаются путевые дневники и авантюрные романы… Судьба Ференца Листа видится ныне разновидностью житийного повествования, в котором мы, по наблюдению В. Розанова, «…ищем правил спасения, отделяем частное, личное, отбрасываем подробности, к своему времени относившиеся, и оставляем одно общее…».

Религией композитора была и оставалась музыка – здесь альфа и омега нравственности, здесь этика бытовой жизни, оправдывающая большинство поступков и не заменяемая церковными установлениями. Он не был свят, но был истов – в дружбе, в любви, в служении искусству и презрении к филистерству. Уже в ранней статье – некрологе Н. Паганини (1840) – Лист писал: «Рассматривать искусство не как удобное средство для достижения эгоистических целей и бесплодной славы, но как симпатическую силу, объединяющую и сплачивающую людей друг с другом; строить свою жизнь в соответствии с тем представлением о высоком звании артиста, которое должно быть идеалом таланта; раскрыть деятелям искусства суть того, что они должны и могут сделать; покорить общественное мнение благородством и великодушием своей жизни, зажечь и поддерживать в душах столь родственное добру восхищение прекрасным – вот задачи, которые должен поставить перед собой художник…» Завидна участь человека, который и спустя более сорока лет, на пороге последнего пути, мог бы подписаться под каждым словом этого возвышенного призыва!

Подвижнейший и активнейший в творчестве и общении, Лист на протяжении полувека оставался парадоксальной осью, вокруг которой вращалась музыкальная цивилизация Европы. Географическое смещение этой оси не вносило перемен в ее магнетическую природу. В Париже и Веймаре, Риме и Будапеште он оставался центром притяжения, мерилом истинности и значимости в искусстве. Смолоду познав цену успеха, он щедро протягивал руку начинающим, поддерживал гонимых и утешал унывающих. В молодые годы вихревое вращение музыкальной вселенной втягивало в свою орбиту едва ли на каждого, кто к ней приближался. Даже противники не могли отрицать дьявольского обаяния и сверхъестественного таланта, сравнимого только с паганиниевским, и не случайно столько раз возрождавшего на клавишах скрипичные невероятности легендарного итальянца. С течением лет водопад страстей поутих, но «готовность к бытию» осталась неизменна. Жизнь, подобная рейнской идиллии утесов и водоворотов, над которой звучат притягательные и гибельные песни, по-прежнему манила стареющего Листа. Современники упрекали его в компромиссах, в отречении от революционного настроя молодости, а он уже очень хорошо понимал, что не вся война – сражение, многое решает навык стратега и терпение осаждающего.

(далее…)

№ 3 (1286), март 2011

3 февраля исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося отечественного хорового дирижера, педагога, музыкально-общественного деятеля, кандидата искусствоведения, профессора и заведующего кафедрой хорового дирижирования Московской консерватории, Народного артиста СССР Клавдия Борисовича Птицы (1911-1983).

К. Б. Птица родился в Пронске Рязанской области в семье сельского врача и учительницы. С 10 лет он пел в храме, с успехом играл в любительском оркестре в школе, дирижировал хором. Основы профессионального образования молодой человек получил в Рязанском музыкальном техникуме, затем поступил в Московскую консерваторию, которую окончил в 1937 году с золотой медалью. Его учителями были прославленные мастера хорового искусства – Н. М. Данилин, П. Г. Чесноков, А. В. Александров, А. В. Никольский, Г. А. Дмитревский. Сразу по окончании консерватории К. Б. Птица был приглашен в нее для работы: в 1947 – доцент, 1956 – профессор, 1960-83 – завкафедрой хорового дирижирования. В 1946-1959 годах Птица преподавал параллельно и в Институте им. Гнесиных, где также заведовал хоровой кафедрой. В 1938-1941 годах он совместно с Г. П. Лузениным работал во вновь созданном хоре Московской филармонии, в 1943-1946 – хормейстер Государственного хора русской песни (рук. А. В. Свешников).

(далее…)