№ 3 (1217), апрель 2003

28 января 2003 года закончился земной путь заслуженной артистки России, профессора межфакультетской кафедры фортепиано Елены Вильгельмовны Гладилиной. Писать об этом тяжело. Все, кто имел счастье попасть в ее жизненное творческое «пространство», ощущал особую атмосферу духовной энергии талантливого Музыканта, чуткого и светлого Человека.

Около полувека деятельность Е. В. Гладилиной была неразрывно связана с Московской консерваторией. В 1962 г. она с отличием окончила консерваторию по классу фортепиано у Г. Г. Нейгауза, в 1966 г. – аспирантуру (руководитель С. Г. Нейгауз), а затем – плодотворная педагогическая и концертно-исполнительская работа до последних дней жизни.

Сказать, что Елена Вильгельмовна любила педагогику и исполнительство, была увлечена творческим решением их неиссякаемых проблем – явно недостаточно. Это было не только ее делом, но и способом, формой самого существования. Проф. Гладилина была достойной представительницей нейгаузовской школы, здесь корни ее изумительного профессионализма как педагога и пианистки, самозабвенной преданности Музыке, ученикам и слушателям. Одним из девизов гладилинской деятельности вполне мог стать: «Con animato». Именно с воодушевлением она исповедовала выдающиеся педагогические принципы Г. Г. Нейгауза.

Утверждение А. Шнабеля о том, что задача педагога – «открывать двери», а не «проталкивать» в них ученика – было также актуально для педагогических устремлений Елены Вильгельмовны. В процессе фортепианных занятий она открывала студентам – композиторам, музыковедам, дирижерам – художественно высокие образцы музыкального искусства различных эпох и направлений, учила чувствовать грань между подлинными и мнимыми ценностями творчества, приобщала к концертной, просветительской практике. Она была инициатором многочисленных совместных выступлений со студентами класса. Циклы концертов (в том числе музыкально-литературных композиций) проходили в разных залах Москвы, в музеях М. Н. Ермоловой, М. И. Цветаевой, А. Н. Толстого и др. Талант и душевная щедрость определили весомую меру ее педагогического участия в музыкантской судьбе студентов. В фортепианном классе Е. В. Гладилиной занимались В. Варунц, Н. Плотникова, И. Хархута, И. Брежнева, Евг. Дуков, О. Фраенова, В. Лукьянов, С. Богданов и многие другие.

Важной ипостасью жизнетворчества Елены Вильгельмовны было концертное исполнительство. Она выступала и с сольными, и с ансамблевыми программами, и в качестве концертмейстера. Дарование Гладилиной-пианистки – ярко многоплановое, исполнительский темперамент сочетался с четкостью музыкантских намерений. Виртуозное начало ее пианизма – это не только богатый комплекс виртуозных средств выразительности, прекрасные руки, но и эмоциональная раскрепощенность, артистическая воля, без которой, по словам Г. Г. Нейгауза, в интерпретации «нет и реальности, нет воплощения».

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

Первые итоги прошлого века пытались подвести участники конференции «Звучащая жизнь музыкальной классики ХХ века». Это научное собрание, инициированное кафедрой истории и теории исполнительского искусства, привлекло внимание самых разных специалистов, объединенных желанием взглянуть на музыкальную культуру ушедшего столетия как бы со стороны, отстраненно и объективно анализируя важнейшие тенденции и события, ставшие достоянием новейшей истории.

В череде научных конференций, прошедших в Московской консерватории в последние месяцы, эта выделялась направленностью на проблемы исполнительства, хотя во многих случаях неизбежно касалась общеэстетических и социокультурных аспектов. Список докладчиков занял бы немалое пространство перечислением почетных и научных званий, что заставляет ограничиваться должностями и фамилиями, по большей части не нуждающимися в представлении.

Ректор консерватории А. С. Соколов и проректор Е. Г. Сорокина, открывшие конференцию, справедливо отметили роль и место кафедры истории и теории исполнительства в исследовании достаточно субъективной и тонкой материи – исполнительской культуры. Руководитель кафедры Т. А. Гайдамович умно, точно и с неизменным юмором руководя ходом событий, подробно представляла каждого докладчика, раскладывая совершенно различные темы сообщений по полочкам сложившегося сценария. Что же до самих докладов – их спектр был необычайно широк.

Красиво и элегантно конференцию открыл Б. Г. Тевлин, и рассказав о «Современной хоровой музыке в Московской консерватории», и продемонстрировав ее звучанием своего блестящего хора. Это выступление предварило череду докладов вполне практического свойства. С. Л. Доренский, Н. Н. Шаховская, А. З. Бондурянский, И. А. Фролов, И. П. Штегман, В. С. Попов говорили о проблемах хотя и различных, но теснейшим образом связанных с актуальной исполнительской практикой.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

С 26 февраля по 2 марта 2003 года в Москве прошел фестиваль «Вечера с Губайдулиной и Суслиным». Важность события была ознаменована мировой премьерой нового произведения Губайдулиной «На краю пропасти» для семи виолончелей и двух аквафонов. Оно было исполнено дважды – в Малом зале Московской консерватории и в концертном зале РАМ им. Гнесиных. Успех был ошеломляющим. Гром аплодисментов буквально затмил звучание последних тактов музыки. Несмотря на достаточно экзальтированный характер музыкальной ткани создалось ощущение, что публика была подготовлена к восприятию достаточно сложного материала. Сочинение было исполнено ансамблем виолончелей РАМ им. Гнесиных в составе: Владимир Тонха (который вел концерты и комментировал сочинения), Ростислав Буркин, Ирина Ушакова, Владимир Никонов, Алексей Гареев, Екатерина Ларина, Ильмира Тинчурина.

Не менее замечательным оказалось исполнение «Семи слов Христа» (1982) для виолончели, баяна и камерного оркестра в семи частях (Владимир Тонха, Фридрих Липс, которым сочинение посвящено, и камерный оркестр «Гнесинские Виртуозы» под управлением М. С. Хохлова). Здесь Губайдулина продолжает линию Г. Шютца и Й. Гайдна. Из «Семи слов» Шютца она заимствует цитату на слово «Жажду», которую проводит во второй, третьей, и пятой частях своего сочинения. Состав инструментов и способы игры наделены символикой, доводящей музыкальные эффекты до театральной наглядности: Бог-сын – виолончель, Бог-отец – баян, Святой Дух – струнные. Мотивы «стона», «креста», «тяжелое дыхание» баяна, «мерцающие аккорды» – все эти предельно напряженные звучания сливаются в радостную картину бликов и трепетаний в седьмой, заключительной части произведения. Как говорит сама Губайдулина «религия – это наша естественная духовная жизнь, то есть рук человеческих… Религия – это то, что нам дано, а искусство – то, что нам задано. Хотя оба рода деятельности не идентичны, но цель у них общая».

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

Вечера в «Музыкальной гостиной», собирающие каждый месяц любителей музыки в Конференц-зале консерватории, уже давно стали хорошей традицией. Разнообразные по тематике и звучащей на них музыке, эти вечера, как правило, превращаются каждый раз в некое музыкально-поэтическое представление, в которое вовлекаются и сами исполнители, и ведущий, и слушатели. Но даже завсегдатаи этих музыкальных вечеров, придя на очередную встречу, явно привлеченные замысловатой «темой» новой гостиной – «Орфей. Мистерия восхождения» – не могли и представить себе, свидетелями какого необычного для консерваторских стен зрелища окажутся они на сей раз.

«Темой» последней в 2002 году, «рождественской» гостиной стали собранные в единое повествование разнообразные мифы, легенды, сказания о величайшем музыканте древности – Орфее. По замыслу И. И. Силантьевой, вдохновительницы и главному организатору «Мистерии об Орфее», полулегендарные, полуисторические сказания, сложенные в поэтические строки великими мыслителями древности, религиозные и мистические знания древних культов, посвященных Орфею и Дионису, их отголоски в поэзии нашего времени, должны были соединиться в единую линию повествования и, отразившись в музыке, пригласить зрителей и слушателей в увлекательное путешествие в мир Древней Эллады, чтобы вновь пережить любовь и страдания Орфея, его смерть и его воскресение.

Согласитесь, такой широкоохватный замысел требует большой смелости и, что немаловажно, эрудиции, досконального знания материала, в чем убедились все приглашенные в гостиную. Большую помощь в подборе материала здесь оказала наша Научно-музыкальная библиотека им. С. И. Танеева, ведущие библиографы которой с увлечением провели развернутую поисковую работу. Судите сами: ими был подготовлен развернутый библиографический список русской и зарубежной литературы на тему «Орфей. Мистерия восхождения» на русском и иностранном языках, включивший более 70 (!) названий. Кажется, в таком «море» информации можно было бы просто утонуть, но участникам удалось мастерски выделить главное и наиболее интересное в сказаниях об Орфее и преподнести все это зрителям в яркой и увлекательной форме мистерии.

Здесь было все: и музыка (от Глюка и Гайдна до композиторов XXI века), и хор с чтецами (по традиции древнегреческой трагедии), выступавший, как и положено, на импровизированном возвышении, наподобие орхестры (исп. – С. Тужик, Р. Демидов, В. Валеев, К. Левина, Р. Бобров, Е. Меремкулова), и Муза-рассказчица (Л. Молина), и ведущий – Протагонист, и, конечно, Орфей и Эвридика (исп. – В. Ефимов и Е. Бычкова). Сама Ирина Игоревна, выступая в роли Протагониста, несла на себе главную нагрузку повествования, а помогали ей в этом, самоотверженно и увлеченно, студенты вокального факультета и слушатели авторского курса И. И. Силантьевой «Психология вокально-сценического искусства», который она вот уже два года ведет в консерватории. И, как показала «Гостиная», для наших студентов эти занятия не проходят даром. Обращала на себя внимание актерская игра, то, как внимательно и вдумчиво относятся наши вокалисты к произносимым ими словам, чему их учит на своих занятиях Ирина Игоревна. Было видно, сколько сил и времени посвящено тому, чтобы воплотить все перипетии душевных терзаний Орфея и Эвридики, что замечательно удалось исполнителям их партий.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

В журнале «Москва и москвичи» №3/2003, который, кроме публичного распространения, получают в Администрации Президента, Государственной думе, Совете Федерации, Аппарате правительства, Московской городской думе, был опубликован большой материал, касающийся Московской консерватории. Приводим данную публикацию полностью, без купюр.

Как известно, Москва не сразу строилась, и сегодня на узких улицах её центра много старых зданий с небольшими дворами. И улицы, и дворы сплошь заставлены машинами, а в домах поселились многочисленные учреждения. Современная нагрузка на столичный центр и его инженерные коммуникации намного выше, чем в прошлые годы, и продолжает нарастать, а сами коммуникации от времени и интенсивной эксплуатации изношены и всё чаще порождают аварии. Сегодня пожар или потоп возникают не столько по вине пользователей, сколько из-за дефектов проводки или водопровода. Это типично для центра Москвы.

Здание Московской Консерватории было построено в 1898–1901 гг. в соответствии с действующими в ту пору строительными нормами из типичных для того времени материалов. Несущие стены сложены из кирпича, перекрытия – из брёвен, а внутренние перегородки выполнены из тёсаной доски, покрытой деревянной дранкой и штукатуркой. Более того, в целях звукоизоляции помещений во внутристенное пространство уложены маты из пакли. Такие материалы не только легко загораются, но и могут долго тлеть и образовывать новые очаги пожара. Как показывает практика, в подобных домах огонь распространяется с такой скоростью, что почти мгновенно уничтожает всё содержимое дома. В этом случае на долю пожарных остаётся только защита соседних зданий.

В архитектуре Московской Государственной Консерватории (МГК) её учредители – члены Музыкального Общества России – заложили тот основной педагогический принцип, который принёс ей всемирную славу. Речь идёт о соединении воедино учебного и концертного действия, то есть учебные классы расположены в непосредственной близости от концертных залов. Таким образом, и сам учебный процесс, и репетиции и концерты мастеров оказывают равное влияние на воспитание нового поколения музыкантов. И это же делает Московскую Консерваторию, быть может, самым открытым и самым посещаемым ВУЗом страны. Странно, но за прошедшие 100 лет, несмотря на успешный опыт МГК, в системе высшего образования России (да и всего мира) этот принцип был использован только в МФТИ, где также совместили учебный процесс с работой в научных лабораториях.

ПОЖАР

Беда пришла вечером 17 декабря 2002 года. Пожар возник в результате короткого замыкания электропроводки на 2-ом этаже 1-го учебного корпуса постройки 1898 года и распространялся по зданию с невероятной скоростью. Служба в пожарных частях (ПЧ) основывается на армейских законах, и поэтому сегодня мы можем восстановить ход событий с точностью до минуты. Московская Консерватория охраняется 138-й ПЧ ОПОО УГПС ЦАО г. Москвы, начальник которой, капитан внутренней службы Г. В. Кузнецов, подробно рассказал о ходе тушения пожара. Мы решили практически полностью воспроизвести его рассказ, учитывая историческую и культурную ценность погоревшего объекта.

Первое сообщение о возгорании поступило в 17 часов 34 минуты диспетчеру 138-й ПЧ. Информация о пожаре немедленно была передана ЦУС УГПС МЧС г. Москвы дежурному электрику, дежурному сантехнику и руководству Консерватории. Уже через четыре минуты на месте пожара капитан Кузнецов организовал эвакуацию людей из корпуса и подачу воды от пожарного крана. Ещё через пять минут к МГК прибыла первая оперативная группа во главе с полковником К. В. Новиковым. К этому времени, когда пламя охватило деревянные перегородки 2-го и 3-го этажей, создалось сильное задымление и огонь переметнулся на вышележащие этажи и чердак, к месту пожара было выслано 17 пожарных машин. К счастью, на 2-ом этаже уже работал первый водяной ствол от пожарного крана, созданный силами 138-й части и добровольной пожарной дружины Консерватории, была отключена электроэнергия в корпусе, началась организованная эвакуация людей.

Тут следует сделать отступление и сказать несколько слов о первичных средствах пожаротушения и автоматического оповещения. От привычных огнетушителей в такой ситуации толку уже никакого, а вот автоматика дает очень важный выигрыш во времени. Жаль, что на неё у МГК хронически не хватало денег… Зато пожарные краны работали безупречно, и именно они во многом решили судьбу Консерватории. Внутренний противопожарный водопровод здания (во время пожара было задействовано 4 его пожарных крана), благодаря находящимся в подвале специальным насосам, способен подавать такие объёмы воды и под таким давлением, которые не под силу обычным городским коммуникациям. Если бы все дома в центре Москвы имели подобный водопровод, их жители могли бы спать спокойно…

Проведя разведку бедствия и оценив скорость распространения огня на верхние этажи и чердак, а также учитывая историческую ценность здания (памятник архитектуры XIX века) и сложность его планировки, полковник Новиков объявил в 17 часов 56 минут «Ранг пожара № 2», а еще через б минут пожару был присвоен «Ранг № 3» (при максимальной степени сложности № 5). И без того непростую обстановку осложняли автомобильные «пробки» на Большой Никитской улице и прилегающих к ней переулках – для регулировки движения автотранспорта были вызваны наряды ДПС, а бойцам пожарных подразделений, нагруженным необходимым вооружением, приходилось пробираться к Консерватории пешим порядком.

Это ещё одна больная проблема центра. Пожарная техника следовала к месту вызова с ограниченной скоростью в плотном потоке автотранспорта, в результате чего не смогла доехать до объекта почти 1,5 километра. Более того, припаркованные рядом с горящим зданием автомобили перекрывали доступ к пожарным гидрантам. Как правило, на преодоление указанных препятствий бойцы пожарных подразделений тратят самое драгоценное время.

В 18 часов 05 минут, когда эвакуация людей подошла к концу, к МГК прибыли члены штаба пожаротушения УГПС МЧС и начальник СПТ УГПС МЧС РФ подполковник Е. Н. Чернышев, принявший на себя руководство тушением пожара, которому к тому времени был присвоен «Ранг № 5»…

К 19-ти часам 33 минутам на пожаре было сосредоточено 27 отделений на основных и вспомогательных автомобилях, организовано б боевых участков. На пожарные гидранты установлено 5 автомобилей, проложено 6 магистральных линий, на тушение подано 13 водяных стволов, установлено 3 автолестницы. Огонь начал отступать. Штаб принял решение об отмене «Ранга пожара № 5».

В результате точных и энергичных действий пожарников в 20 часов 13 минут пожар был локализован, а еще через полчаса – ликвидирован. Работы по разборке и проливке конструкций, проверке перекрытий и перегородок продолжались почти до полуночи.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

4 Апреля состоялся внеочередной Ученый Совет Московской консерватории. В его повестке дня был один, но очень важный пункт – встреча с комиссией, завершившей аттестацию нашего вуза. Об итогах аттестации, как и о других жизненно важных проблемах консерватории, обсуждавшихся на этом Совете, мы беседуем с ректором профессором А. С. Соколовым

– Александр Сергеевич! Коллектив консерватории, разумеется, знал о работе государственной комиссии и его, естественно, волнуют итоги этой работы. Как все прошло?

– Встреча с Ученым Советом – это завершающий этап работы комиссии, которая занимается аттестацией, аккредитацией и лицензированием. Все перечисленное – это так называемая комплексная проверка. Я много раз принимал участие в таких проверках российских вузов, поэтому процедура мне хорошо известна. Особенности нашей ситуации заключались в том, что действующая лицензия на право образовательной деятельности простирается до 2005 года. Поэтому у нас проходила только аттестация и аккредитация.

– А лицензирование тоже должно регулярно возобновляться?

– Все это происходит раз в пять лет и обычно по всем трем позициям комплексно. Но наша лицензия еще действует.

– То есть главным делом была аттестация?

– Да. Аттестация это очень важный и ответственный этап в жизни любого вуза. Во-первых, она дает формальное право на образовательную деятельность. Без этого нельзя проводить приемные экзамены, государственные экзамены. Во-вторых, она побуждает коллектив сконцентрироваться на своей работе. А, в-третьих, это весьма ценный взгляд на вуз со стороны. В комиссию включаются специалисты высокой квалификации, в частности, в нашу комиссию входили в основном московские специалисты, преимущественно из Гнесинской академии, даже один специалист из МЧС, который занимался исследованием нашей компьютерной оснащенности, преподаванием информатики – всего того, что у нас уже развивается. Из Санкт-Петербурга приезжал профессор Валерий Всеволодович Успенский, а возглавляла комиссию очень опытный специалист из Министерства образования Лариса Николаевна Утина. Важно также, что в работе комиссии принимала участие Инна Михайловна Андреева из Министерства образования, в полномочиях которой осуществление следующего этапа работы с документами, то есть – аккредитация.

– А что это такое?

– Это – логическое следствие аттестации, но работа уже не с людьми, а с документами. Аттестация – это экспертиза всей деятельности, она включает тестирование, проверку качества знаний, посещение концертов, экзаменов, зачетов, мастер-классов, что собственно и было. Комиссия у нас работала почти две недели, ее члены получили много впечатлений о деятельности консерватории. Теперь нам надо ждать коллегии Министерства образования, где будет утверждаться итоговая справка комиссии. И уже после коллегии наступает этап аккредитации, где определяется статус вуза. Для нас этот этап очень важен, потому что по результатам заключений комиссии Московская консерватория может получить высший статус образовательного учреждения – университетский. Подобных прецедентов в музыкальном образовании пока нет.

(далее…)