№ 1 (1223), январь — февраль 2004
Прошло время, которое, как выяснилось, не лечит. Из жизни ушел профессор Михаил Леонович Межлумов – человек, сделавший меня музыкантом. Он не проповедовал, не увещевал, не давил. Он просто любил музыку, любил нас, но никогда никого не выделял, ни на кого не делал ставку, как на бегах. Он был с нами во время неудач, становился гораздо незаметнее в момент успехов. Ему были органически противно ячество, «бронзовость», маститость. Он искренне недоумевал, зачем это все нужно? Я все еще слышу его голос, и не только я. Он ушел, и осталась загадка – что это было, кто был с нами?
Как проходил урок, словами передать трудно. Потому что слова были самые обычные, даже обыденные. Учил думать, оценивать себя и других без обид. «Ты на меня не обиделась?» – была его любимая фраза. Потому что для него было действительно важно не обидеть, не сломать, не раздавить. Правда, в эту как бы обыденность постоянно и незаметно вкраплялись бесценные советы, находки, прозрения, которые подавались в свойственной ему простой и необременительной манере. И непонятно каким, во-многом таинственным для меня образом, все становилось понятным, все получалось. Сегодня уже стало банальным сравнивать рояль и человеческий голос. Пользуясь своим неподражаемым умением из всего формального извлекать пользу, он не стеснялся показывать, как на самом деле нужно спеть тот или иной кусок, часто для пения и не предназначенный. Он учил петь, как говорить – естественно, и это никого отношения не имело к вашим вокальным данным. Он давал почувствовать смысл. А рояль, как верный слуга, должен был отозваться. И ты сама, без посторонней помощи (часто он прибегал и к такому «возвышающему обману») понимала, как это можно сделать.
К каждому из нас он искал свой подход, умел порадоваться за тебя всем сердцем, умел придать уверенности именно в тот момент, когда казалось, что все безнадежно. И наоборот, когда тебе казалось, что ты все поняла и знаешь, неподражаемо и без усилий мог ставить на место. Любовь и терпение – вот главное, чему он нас учил. Он все прощал, кроме не-любви, кроме равнодушия к музыке, к себе самим. Он не выносил прозы, хотя и никогда не злоупотреблял красивыми словами. Особенно не выносил «прозу» в звуке, потому что Музыка была для него живой, она дышала, сердце ее билось, как бьется у нас самих.
Профессор кафедры истории зарубежной музыки доктор искусствоведения Виктор Пайлакович Варунц ушел из жизни (6.09.2003) внезапно, в расцвете творческих сил, полный замыслов и планов. Друзья и коллеги называли его Виктором Павловичем. Ученый был широко известен своими источниковедческими исследованиями не только в России, но и за рубежом. Еще в своих ранних работах – в кандидатском исследовании «Музыкальный неоклассицизм» и в сборнике материалов о дирижере Николае Аносове В. П. Варунц точно наметил тематику и направление своих будущих изысканий. Его сборник «Прокофьев о Прокофьеве» открыл новые стороны личности и творческой биографии великого русского музыканта ХХ века.
Татьяна Васильевна – Таня Чередниченко (1.9.1952 – 28.11.2003) пролетела по нашей жизни, как метеор, разжигая невозможное зарево. Невозможными казались ее начинания. Подвижная, живо-смешливая и всегда одетая как вспышка, она напрашивалась на легкомысленные определения, но стоило с ней заговорить, и все наши интеллектуальные способности переключались на высший режим, а известные факты приобретали остроту сенсации. Она всех незаметно учила извлекать неиспользованную взрывную силу из давно слежавшихся картинок нашей памяти. Разговор с ней заставлял оживать сокровенности вашей эрудиции, отложенные на черный день. Шагая по коридорчику своей специализации, она безбоязненно открывала запрещенные двери, ведущие в иные сферы. Еще пианисткой в ЦМШ она всерьез увлеклась музыковедением, а поступив на музыковедческую специальность в консерваторию, открыла для себя и философию. Единение музыки и философии привело к созданию двух блестящих дипломных работ – о кантатах И. С. Баха и о критериях художественной ценности в музыке. Последняя работа стала предметом жесткой полемики… в среде профессуры прямо на защите. Этот текст, кстати, до сих пор должным образом не оценен. Но зато его сразу после защиты быстро оценил политически продвинутый профессор Борис Ярустовский, отославший донос в верхи компартии о том, что дипломная работа Т. Чередниченко – идеологическая диверсия. Его главный аргумент: в работе нет цитат из текстов В. Ульянова-Ленина! Но истинная причина его выпада была другая: ведь было ясно, что юная умница вскоре станет видным русским ученым, а такого ему допускать нельзя.
29 декабря 2003 года, в Рахманиновском зале, состоялась студенческая конференция, на которой ректор Консерватории, профессор Александр Сергеевич Соколов отвечал на вопросы студентов. Темой разговора, состоявшегося по инициативе студентов, были разные проблемы современной консерваторской жизни. И глобальные, такие как ближайшее будущее Московской консерватории, судьба консерваторских зданий, финансовое состояние нашего вуза. И конкретные, касающиеся каждодневных забот – пользование классами, залами, студией звукозаписи, взаимодействие композиторского факультета с другими факультетами, возможности исполнения новых сочинений студентов-композиторов. Ответы ректора прояснили многое.
В группу Московской консерватории входило 15 человек: ректор консерватории проф. А. С. Соколов (руководитель делегации), проф. П. И. Скусниченко, проф. П. Б. Ландо, проф. И. В. Осипова., ассистент В. Юницкий и 10 студентов: вокалисты Светлана Абзалова, Елена Бычкова, Анна Викторова, Андрей Архипов, Роман Бобров, Михаил Векуа, оркестранты Мария Акинфина (флейта), Владимир Завазальский (гобой), Светлана Микляева (скрипка) и музыковед Екатерина Дубравская (свободно владеющая итальянским). Выбор не был произвольным – поездка в Италию бесценна именно для вокалистов, поэтому они составили основную часть нашей группы, оркестрантов конкретных инструментов попросили включить итальянцы – на симфоническом концерте, где исполнялась Девятая симфония Бетховена с нашими солистами-вокалистами, итальянским оркестром под управлением дирижера Монтебелло, московские студенты-инструменталисты сели в оркестр.