№ 3 (1217), апрель 2003

Первые итоги прошлого века пытались подвести участники конференции «Звучащая жизнь музыкальной классики ХХ века». Это научное собрание, инициированное кафедрой истории и теории исполнительского искусства, привлекло внимание самых разных специалистов, объединенных желанием взглянуть на музыкальную культуру ушедшего столетия как бы со стороны, отстраненно и объективно анализируя важнейшие тенденции и события, ставшие достоянием новейшей истории.

В череде научных конференций, прошедших в Московской консерватории в последние месяцы, эта выделялась направленностью на проблемы исполнительства, хотя во многих случаях неизбежно касалась общеэстетических и социокультурных аспектов. Список докладчиков занял бы немалое пространство перечислением почетных и научных званий, что заставляет ограничиваться должностями и фамилиями, по большей части не нуждающимися в представлении.

Ректор консерватории А. С. Соколов и проректор Е. Г. Сорокина, открывшие конференцию, справедливо отметили роль и место кафедры истории и теории исполнительства в исследовании достаточно субъективной и тонкой материи – исполнительской культуры. Руководитель кафедры Т. А. Гайдамович умно, точно и с неизменным юмором руководя ходом событий, подробно представляла каждого докладчика, раскладывая совершенно различные темы сообщений по полочкам сложившегося сценария. Что же до самих докладов – их спектр был необычайно широк.

Красиво и элегантно конференцию открыл Б. Г. Тевлин, и рассказав о «Современной хоровой музыке в Московской консерватории», и продемонстрировав ее звучанием своего блестящего хора. Это выступление предварило череду докладов вполне практического свойства. С. Л. Доренский, Н. Н. Шаховская, А. З. Бондурянский, И. А. Фролов, И. П. Штегман, В. С. Попов говорили о проблемах хотя и различных, но теснейшим образом связанных с актуальной исполнительской практикой.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

С 26 февраля по 2 марта 2003 года в Москве прошел фестиваль «Вечера с Губайдулиной и Суслиным». Важность события была ознаменована мировой премьерой нового произведения Губайдулиной «На краю пропасти» для семи виолончелей и двух аквафонов. Оно было исполнено дважды – в Малом зале Московской консерватории и в концертном зале РАМ им. Гнесиных. Успех был ошеломляющим. Гром аплодисментов буквально затмил звучание последних тактов музыки. Несмотря на достаточно экзальтированный характер музыкальной ткани создалось ощущение, что публика была подготовлена к восприятию достаточно сложного материала. Сочинение было исполнено ансамблем виолончелей РАМ им. Гнесиных в составе: Владимир Тонха (который вел концерты и комментировал сочинения), Ростислав Буркин, Ирина Ушакова, Владимир Никонов, Алексей Гареев, Екатерина Ларина, Ильмира Тинчурина.

Не менее замечательным оказалось исполнение «Семи слов Христа» (1982) для виолончели, баяна и камерного оркестра в семи частях (Владимир Тонха, Фридрих Липс, которым сочинение посвящено, и камерный оркестр «Гнесинские Виртуозы» под управлением М. С. Хохлова). Здесь Губайдулина продолжает линию Г. Шютца и Й. Гайдна. Из «Семи слов» Шютца она заимствует цитату на слово «Жажду», которую проводит во второй, третьей, и пятой частях своего сочинения. Состав инструментов и способы игры наделены символикой, доводящей музыкальные эффекты до театральной наглядности: Бог-сын – виолончель, Бог-отец – баян, Святой Дух – струнные. Мотивы «стона», «креста», «тяжелое дыхание» баяна, «мерцающие аккорды» – все эти предельно напряженные звучания сливаются в радостную картину бликов и трепетаний в седьмой, заключительной части произведения. Как говорит сама Губайдулина «религия – это наша естественная духовная жизнь, то есть рук человеческих… Религия – это то, что нам дано, а искусство – то, что нам задано. Хотя оба рода деятельности не идентичны, но цель у них общая».

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

Вечера в «Музыкальной гостиной», собирающие каждый месяц любителей музыки в Конференц-зале консерватории, уже давно стали хорошей традицией. Разнообразные по тематике и звучащей на них музыке, эти вечера, как правило, превращаются каждый раз в некое музыкально-поэтическое представление, в которое вовлекаются и сами исполнители, и ведущий, и слушатели. Но даже завсегдатаи этих музыкальных вечеров, придя на очередную встречу, явно привлеченные замысловатой «темой» новой гостиной – «Орфей. Мистерия восхождения» – не могли и представить себе, свидетелями какого необычного для консерваторских стен зрелища окажутся они на сей раз.

«Темой» последней в 2002 году, «рождественской» гостиной стали собранные в единое повествование разнообразные мифы, легенды, сказания о величайшем музыканте древности – Орфее. По замыслу И. И. Силантьевой, вдохновительницы и главному организатору «Мистерии об Орфее», полулегендарные, полуисторические сказания, сложенные в поэтические строки великими мыслителями древности, религиозные и мистические знания древних культов, посвященных Орфею и Дионису, их отголоски в поэзии нашего времени, должны были соединиться в единую линию повествования и, отразившись в музыке, пригласить зрителей и слушателей в увлекательное путешествие в мир Древней Эллады, чтобы вновь пережить любовь и страдания Орфея, его смерть и его воскресение.

Согласитесь, такой широкоохватный замысел требует большой смелости и, что немаловажно, эрудиции, досконального знания материала, в чем убедились все приглашенные в гостиную. Большую помощь в подборе материала здесь оказала наша Научно-музыкальная библиотека им. С. И. Танеева, ведущие библиографы которой с увлечением провели развернутую поисковую работу. Судите сами: ими был подготовлен развернутый библиографический список русской и зарубежной литературы на тему «Орфей. Мистерия восхождения» на русском и иностранном языках, включивший более 70 (!) названий. Кажется, в таком «море» информации можно было бы просто утонуть, но участникам удалось мастерски выделить главное и наиболее интересное в сказаниях об Орфее и преподнести все это зрителям в яркой и увлекательной форме мистерии.

Здесь было все: и музыка (от Глюка и Гайдна до композиторов XXI века), и хор с чтецами (по традиции древнегреческой трагедии), выступавший, как и положено, на импровизированном возвышении, наподобие орхестры (исп. – С. Тужик, Р. Демидов, В. Валеев, К. Левина, Р. Бобров, Е. Меремкулова), и Муза-рассказчица (Л. Молина), и ведущий – Протагонист, и, конечно, Орфей и Эвридика (исп. – В. Ефимов и Е. Бычкова). Сама Ирина Игоревна, выступая в роли Протагониста, несла на себе главную нагрузку повествования, а помогали ей в этом, самоотверженно и увлеченно, студенты вокального факультета и слушатели авторского курса И. И. Силантьевой «Психология вокально-сценического искусства», который она вот уже два года ведет в консерватории. И, как показала «Гостиная», для наших студентов эти занятия не проходят даром. Обращала на себя внимание актерская игра, то, как внимательно и вдумчиво относятся наши вокалисты к произносимым ими словам, чему их учит на своих занятиях Ирина Игоревна. Было видно, сколько сил и времени посвящено тому, чтобы воплотить все перипетии душевных терзаний Орфея и Эвридики, что замечательно удалось исполнителям их партий.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

В журнале «Москва и москвичи» №3/2003, который, кроме публичного распространения, получают в Администрации Президента, Государственной думе, Совете Федерации, Аппарате правительства, Московской городской думе, был опубликован большой материал, касающийся Московской консерватории. Приводим данную публикацию полностью, без купюр.

Как известно, Москва не сразу строилась, и сегодня на узких улицах её центра много старых зданий с небольшими дворами. И улицы, и дворы сплошь заставлены машинами, а в домах поселились многочисленные учреждения. Современная нагрузка на столичный центр и его инженерные коммуникации намного выше, чем в прошлые годы, и продолжает нарастать, а сами коммуникации от времени и интенсивной эксплуатации изношены и всё чаще порождают аварии. Сегодня пожар или потоп возникают не столько по вине пользователей, сколько из-за дефектов проводки или водопровода. Это типично для центра Москвы.

Здание Московской Консерватории было построено в 1898–1901 гг. в соответствии с действующими в ту пору строительными нормами из типичных для того времени материалов. Несущие стены сложены из кирпича, перекрытия – из брёвен, а внутренние перегородки выполнены из тёсаной доски, покрытой деревянной дранкой и штукатуркой. Более того, в целях звукоизоляции помещений во внутристенное пространство уложены маты из пакли. Такие материалы не только легко загораются, но и могут долго тлеть и образовывать новые очаги пожара. Как показывает практика, в подобных домах огонь распространяется с такой скоростью, что почти мгновенно уничтожает всё содержимое дома. В этом случае на долю пожарных остаётся только защита соседних зданий.

В архитектуре Московской Государственной Консерватории (МГК) её учредители – члены Музыкального Общества России – заложили тот основной педагогический принцип, который принёс ей всемирную славу. Речь идёт о соединении воедино учебного и концертного действия, то есть учебные классы расположены в непосредственной близости от концертных залов. Таким образом, и сам учебный процесс, и репетиции и концерты мастеров оказывают равное влияние на воспитание нового поколения музыкантов. И это же делает Московскую Консерваторию, быть может, самым открытым и самым посещаемым ВУЗом страны. Странно, но за прошедшие 100 лет, несмотря на успешный опыт МГК, в системе высшего образования России (да и всего мира) этот принцип был использован только в МФТИ, где также совместили учебный процесс с работой в научных лабораториях.

ПОЖАР

Беда пришла вечером 17 декабря 2002 года. Пожар возник в результате короткого замыкания электропроводки на 2-ом этаже 1-го учебного корпуса постройки 1898 года и распространялся по зданию с невероятной скоростью. Служба в пожарных частях (ПЧ) основывается на армейских законах, и поэтому сегодня мы можем восстановить ход событий с точностью до минуты. Московская Консерватория охраняется 138-й ПЧ ОПОО УГПС ЦАО г. Москвы, начальник которой, капитан внутренней службы Г. В. Кузнецов, подробно рассказал о ходе тушения пожара. Мы решили практически полностью воспроизвести его рассказ, учитывая историческую и культурную ценность погоревшего объекта.

Первое сообщение о возгорании поступило в 17 часов 34 минуты диспетчеру 138-й ПЧ. Информация о пожаре немедленно была передана ЦУС УГПС МЧС г. Москвы дежурному электрику, дежурному сантехнику и руководству Консерватории. Уже через четыре минуты на месте пожара капитан Кузнецов организовал эвакуацию людей из корпуса и подачу воды от пожарного крана. Ещё через пять минут к МГК прибыла первая оперативная группа во главе с полковником К. В. Новиковым. К этому времени, когда пламя охватило деревянные перегородки 2-го и 3-го этажей, создалось сильное задымление и огонь переметнулся на вышележащие этажи и чердак, к месту пожара было выслано 17 пожарных машин. К счастью, на 2-ом этаже уже работал первый водяной ствол от пожарного крана, созданный силами 138-й части и добровольной пожарной дружины Консерватории, была отключена электроэнергия в корпусе, началась организованная эвакуация людей.

Тут следует сделать отступление и сказать несколько слов о первичных средствах пожаротушения и автоматического оповещения. От привычных огнетушителей в такой ситуации толку уже никакого, а вот автоматика дает очень важный выигрыш во времени. Жаль, что на неё у МГК хронически не хватало денег… Зато пожарные краны работали безупречно, и именно они во многом решили судьбу Консерватории. Внутренний противопожарный водопровод здания (во время пожара было задействовано 4 его пожарных крана), благодаря находящимся в подвале специальным насосам, способен подавать такие объёмы воды и под таким давлением, которые не под силу обычным городским коммуникациям. Если бы все дома в центре Москвы имели подобный водопровод, их жители могли бы спать спокойно…

Проведя разведку бедствия и оценив скорость распространения огня на верхние этажи и чердак, а также учитывая историческую ценность здания (памятник архитектуры XIX века) и сложность его планировки, полковник Новиков объявил в 17 часов 56 минут «Ранг пожара № 2», а еще через б минут пожару был присвоен «Ранг № 3» (при максимальной степени сложности № 5). И без того непростую обстановку осложняли автомобильные «пробки» на Большой Никитской улице и прилегающих к ней переулках – для регулировки движения автотранспорта были вызваны наряды ДПС, а бойцам пожарных подразделений, нагруженным необходимым вооружением, приходилось пробираться к Консерватории пешим порядком.

Это ещё одна больная проблема центра. Пожарная техника следовала к месту вызова с ограниченной скоростью в плотном потоке автотранспорта, в результате чего не смогла доехать до объекта почти 1,5 километра. Более того, припаркованные рядом с горящим зданием автомобили перекрывали доступ к пожарным гидрантам. Как правило, на преодоление указанных препятствий бойцы пожарных подразделений тратят самое драгоценное время.

В 18 часов 05 минут, когда эвакуация людей подошла к концу, к МГК прибыли члены штаба пожаротушения УГПС МЧС и начальник СПТ УГПС МЧС РФ подполковник Е. Н. Чернышев, принявший на себя руководство тушением пожара, которому к тому времени был присвоен «Ранг № 5»…

К 19-ти часам 33 минутам на пожаре было сосредоточено 27 отделений на основных и вспомогательных автомобилях, организовано б боевых участков. На пожарные гидранты установлено 5 автомобилей, проложено 6 магистральных линий, на тушение подано 13 водяных стволов, установлено 3 автолестницы. Огонь начал отступать. Штаб принял решение об отмене «Ранга пожара № 5».

В результате точных и энергичных действий пожарников в 20 часов 13 минут пожар был локализован, а еще через полчаса – ликвидирован. Работы по разборке и проливке конструкций, проверке перекрытий и перегородок продолжались почти до полуночи.

(далее…)

№ 3 (1217), апрель 2003

4 Апреля состоялся внеочередной Ученый Совет Московской консерватории. В его повестке дня был один, но очень важный пункт – встреча с комиссией, завершившей аттестацию нашего вуза. Об итогах аттестации, как и о других жизненно важных проблемах консерватории, обсуждавшихся на этом Совете, мы беседуем с ректором профессором А. С. Соколовым

– Александр Сергеевич! Коллектив консерватории, разумеется, знал о работе государственной комиссии и его, естественно, волнуют итоги этой работы. Как все прошло?

– Встреча с Ученым Советом – это завершающий этап работы комиссии, которая занимается аттестацией, аккредитацией и лицензированием. Все перечисленное – это так называемая комплексная проверка. Я много раз принимал участие в таких проверках российских вузов, поэтому процедура мне хорошо известна. Особенности нашей ситуации заключались в том, что действующая лицензия на право образовательной деятельности простирается до 2005 года. Поэтому у нас проходила только аттестация и аккредитация.

– А лицензирование тоже должно регулярно возобновляться?

– Все это происходит раз в пять лет и обычно по всем трем позициям комплексно. Но наша лицензия еще действует.

– То есть главным делом была аттестация?

– Да. Аттестация это очень важный и ответственный этап в жизни любого вуза. Во-первых, она дает формальное право на образовательную деятельность. Без этого нельзя проводить приемные экзамены, государственные экзамены. Во-вторых, она побуждает коллектив сконцентрироваться на своей работе. А, в-третьих, это весьма ценный взгляд на вуз со стороны. В комиссию включаются специалисты высокой квалификации, в частности, в нашу комиссию входили в основном московские специалисты, преимущественно из Гнесинской академии, даже один специалист из МЧС, который занимался исследованием нашей компьютерной оснащенности, преподаванием информатики – всего того, что у нас уже развивается. Из Санкт-Петербурга приезжал профессор Валерий Всеволодович Успенский, а возглавляла комиссию очень опытный специалист из Министерства образования Лариса Николаевна Утина. Важно также, что в работе комиссии принимала участие Инна Михайловна Андреева из Министерства образования, в полномочиях которой осуществление следующего этапа работы с документами, то есть – аккредитация.

– А что это такое?

– Это – логическое следствие аттестации, но работа уже не с людьми, а с документами. Аттестация – это экспертиза всей деятельности, она включает тестирование, проверку качества знаний, посещение концертов, экзаменов, зачетов, мастер-классов, что собственно и было. Комиссия у нас работала почти две недели, ее члены получили много впечатлений о деятельности консерватории. Теперь нам надо ждать коллегии Министерства образования, где будет утверждаться итоговая справка комиссии. И уже после коллегии наступает этап аккредитации, где определяется статус вуза. Для нас этот этап очень важен, потому что по результатам заключений комиссии Московская консерватория может получить высший статус образовательного учреждения – университетский. Подобных прецедентов в музыкальном образовании пока нет.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

Проблемная научно-исследовательская лаборатория музыки и музыкального образования Московской консерватории учреждена приказом министра культуры СССР в январе 1978 года. Первоначальный замысел принадлежал профессору М. А. Смирнову, тогдашнему проректору консерватории по научной работе. Организационная разработка замысла, приведшая к открытию лаборатории, была осуществлена при активном участии вначале ректора консерватории профессора А. В. Свешникова, затем, – сменившего его на этом посту профессора Б. И. Куликова и заведующего кафедрой теории музыки, профессора Е. В. Назайкинского.

Перед лабораторией были поставлены задачи исследования проблем научной организации учебного процесса в вузе, повышения эффективности обучения, разработки вопросов психологии музыкальных способностей, музыкального восприятия, творчества, исполнительства и педагогики, а также обобщения опыта мастеров исполнительского искусства и педагогики. Проблемная лаборатория Московской консерватории была первой лабораторией подобного типа в музыкальных вузах страны (хотя в системе высшего образования проблемные лаборатории работали уже почти десятилетие).

Лаборатория открылась в тот период, когда начался процесс смены поколений, остро поставивший проблему сохранения высоких традиций профессионального обучения. С другой стороны, все настойчивее заявляла о себе централизация в управлении образованием, стремление все вопросы решать «сверху», часто без какого-либо учета специфики музыкального образования.

Первым руководителем Лаборатории (1978–1980 гг.) был доктор психологических наук, инженер-акустик А. А. Володин, который стимулировал психолого-техническое направление исследований. В лаборатории в первые годы работали инженер (Г. Б. Соколовская), психолог (В. П. Лебедева-Мышкина), специалисты в области эстетики (Т. Я. Радионова, Д. С. Булатова). Однако основу коллектива составили и до сих пор составляют музыканты разных специализаций: исполнители (Е. П. Макуренкова, Н. А. Середа, С. И. Тихонов, в настоящее время Е. Л. Сафонова), историки (А. Т. Тевосян, Н. Н. Мохов, Е. Л. Гуревич, сейчас – Н. А. Миронова, Е. А. Лотош), теоретики (Л. Н. Алексеева, И. В. Погонина, Л. А. Салимова, в настоящее время – В. П. Фомин, В. Г. Цыпин), фольклористы (В. Н. Медведева /Никитина/, Д. С. Смирнов), а также специалисты в области музыкальной психологии (Г. С. Тарасов, а в настоящее время М. С. Старчеус). С 1980 года (и по сей день) заведующим лабораторией является доцент Г. С. Марутян. Тогда же научным руководителем лаборатории стал доктор искусствоведения, профессор В. В. Медушевский. С середины 90-х гг. научное руководство лабораторией осуществляет профессор Е. Г. Сорокина.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

Вышло из печати новое издание книги выдающегося органиста, профессора Московской консерватории Л. И. Ройзмана «Орган в истории русской музыкальной культуры» (Казань, 2001 г.). Это переработанное, дополненное и расширенное издание осуществлено теперь в двух томах (1979 – в сокращенном однотомном варианте). Предлагаем вниманию читателя выдержки из вступительной статьи научного редактора данного издания Н. В. Малиной.

Материал этой книги автор собирал в течение более чем тридцати лет. Это было одно из важнейших дел его жизни – тех самых дел, которым было отдано все: силы, знания, талант, здоровье, сама жизнь.

Тема книги – органная культура страны, не знавшей этот инструмент в качестве культового, а всегда использовавшей его лишь в светской концертной ипостаси, – была совершенно неизвестна не только на богатом органными традициями Западе, но и на Родине. Всей своей научной деятельностью автор – пламенный пропагандист органа в России (тогдашнем СССР) – старался рассказать о многотрудном, но очень своеобразном пути развития русской органной культуры, о ее глубоко заложенных традициях от времен Киевской Руси, об ином бытии инструмента, чем это привычно было считать многим теоретикам во всем мире, рассматривавшим органную культуру России лишь как слабый, блеклый отзвук могучей органной культуры западноевропейских стран.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

Александр Корнеев – один из крупнейших флейтистов современности, блестящий виртуоз, артист яркого и самобытного таланта. «Золотой флейтой» России называют его в нашей стране и во всем мире. А. Корнеев много концертирует как солист-флейтист. Его искусству аплодировали в Венгрии, Германии, Чехии, Югославии, Японии, США, Канаде, Турции, Мальте, Марокко, Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии, Англии, Голландии, Италии, Болгарии, Румынии, Корее. Он играл в ансамбле со многими великими музыкантами, среди них – С. Рихтер, Д. Ойстрах, Л. Оборин, Э. Гилельс, М. Ростропович, Д. Шафран, Т. Николаева, А. Гедике, Е. Бандровка-Турска… Около 30 лет (с 1949 г.) проработал А. В. Корнеев в Большом симфоническом оркестре, выступал с крупнейшими дирижерами, такими, как Н. Голованов, А. Гаук, С. Самосуд, А. Мелик-Пашаев, Е. Мравинский, Г. Рождественский, Б. Хайкин, Е. Светланов, В. Ферреро, К. Цекки, Л. Стоковский, Г. Абендрот, Ш. Мюнш и др. Музыкант имеет почетный сертификат Карнеги-Холл – «Лучший педагог». В 1997 г. А. В. Корнееву присвоено звание Лауреата премии мэрии Москвы.

15 февраля 2003 г. в Малом зале Московской государственной консерватории состоялся замечательный концерт двух выдающихся музыкантов – Александра Корнеева (флейта) и Алексея Наседкина (фортепьяно). В концерте также принял участие камерный оркестр «Садко» (художественный руководитель и дирижер – заслуженный артист России Сергей Остапенко). Программа концерта целиком была посвящена творчеству Моцарта. В первом отделении прозвучали три Сонаты для флейты и фортепиано, во втором А. Наседкин исполнил Adagio си минор для фортепиано, затем слушатели могли насладиться музыкой Концерта ре мажор для флейты с оркестром в исполнении А. Корнеева и камерного оркестра.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

13 февраля 2003 года в Рахманиновском зале состоялся авторский вечер Заслуженного деятеля искусств России, профессора Л. Б. Бобылёва. Мы, хоть и коллеги, почти не знакомы: ни на уроках, ни на его концертах бывать ранее не приходилось. Лишь один творческий контакт имел место быть: профессор любезно дал согласие стать объектом моего фотографического внимания и коллекция портретов педагогов Московской консерватории пополнилась фотографией Леонида Борисовича.

Нередко бывает, что на съёмке портретируемый незаметно для себя обнаруживает какие-то скрытые в повседневности, но порой главные, сущностные черты своего характера и творческого мироощущения. Во всяком случае, мои впечатления от личности Л. Б. Бобылёва совпали с впечатлениями от его музыки – искренней, естественной и наполненной светлой энергетикой. Я не могу позволить себе публично анализировать творчество современных авторов, ибо очень избирательно отношусь к музыке двадцатого века, которая, за исключением некоторых приснопамятных и ныне здравствующих классиков, мне, как правило, не по душе. Тем не менее, оказавшись со своим консерватизмом на вечере Л. Б. Бобылёва, я ощутил и лёгкость, и ту расположенность к восприятию, которая далеко не всегда сопровождает профессионального музыканта, когда он становится слушателем какого бы то ни было концерта академической музыки – старинной или современной.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

Деятельность Центра современной музыки в этом сезоне отличается особой интенсивностью. Были проведены несколько фестивалей современной музыки – и у нас и за рубежом, в консерватории успешно внедряется новый учебный курс «Музыка ХХ века: новые композиторские и исполнительские техники», двухгодичный концертный цикл «Антология русского и немецкого авангарда» был назван авторитетнейшей немецкой газетой Франкфуртер алльгемайне цайтунг «одним из значительнейших музыкальных событий Москвы последних лет». Наш корреспондент беседует с художественным руководителем Центра, заведующим кафедрой современной музыки профессором В. Г. Тарнопольским.

Владимир Григорьевич! Масштаб сделанного впечатляет, но хочется узнать и подробности. Поделитесь, пожалуйста.

Спасибо за внимание к нашей работе. У нас действительно было очень много различных событий. Основные направления нашей деятельности – учебное, концертное и просветительское. Десять лет назад, когда инициаторы создания Центра современной музыки – наш нынешний ректор А. Соколов, дирижер И. Дронов и я – обсуждали цели его создания, то в качестве важнейшей из них мы определили именно комплексность подхода к проблемам современной музыки. Ведь очень многие наши исполнители – настоящие пионеры новой музыки, среди музыковедов тоже нет недостатка в специалистах по ХХ веку, я не говорю о композиторах, которые уже по определению олицетворяют собой новую музыку. Но при этом наши студенты зачастую не знают даже имен крупнейших композиторов второй половины ХХ века и вообще очень плохо представляют себе развитие музыки прошлого столетия. Следствием этого потом становится заметная ограниченность концертного репертуара – и солистов, и ансамблей, и оркестров. Ведь даже музыка самого популярного в мире композитора ХХ века – Стравинского – у нас все еще редкая залетная «Жар-птица», что уж говорить о Рославце, Лурье или Вышнеградском!

В этом контексте и концертные программы аспирантского ансамбля Студия новой музыки, и новый учебный курс, который читается сегодня студентам духового и хорового факультетов, и наш международный фестиваль Московский форум – это и есть основные элементы комплексного подхода к проблеме изучения и «внедрения» новой музыки в учебный процесс и в концертную жизнь.

В консерватории больше известны, естественно, ваши московские программы. Но Студия новой музыки ведет большую концертную деятельность и за пределами консерватории?

В прошлом году мы дважды побывали в Петербурге с программами «Шенберг-Кандинский: звук и цвет» и «Путешествие из Москвы в Петербург», в которой была представлена музыка 20-х и 90-х годов композиторов обеих столиц.

Один из концертов ансамбля я не побоялся бы назвать историческим – я имею в виду мировую премьеру недавно найденной в архивах Камерной симфонии (№ 2) Рославца, состоявшуюся на родине композитора в Брянске. Вот уж поистине, рукописи не горят! Кстати, по поводу этой сенсационной находки мы получили десятки запросов и предложений от музыкантов и организаций разных стран. К сожалению, лишь в России никто не заинтересовался этим замечательным произведением, которое, несомненно, войдет в учебники по истории русской музыки. И если отсутствие любопытства со стороны концертных организаций еще как-то может быть объяснено сегодняшней разрухой всей нашей музыкальной индустрии, то отсутствие профессионального интереса у историков музыки наводит на грустные мысли. А ведь кабинет нашей кафедры современной музыки находится «дверь в дверь» с кабинетом кафедры русской музыки!

Но вернемся к гастролям. Из зарубежных поездок этого сезона я особенно выделил бы концерты, лекции и мастер-классы в таких известных университетах как Оксфордский, Бостонский и Гарвардский. Важно отметить, что в подобных поездках мы выступаем не только как приглашенные гастролеры, наш Центр современной музыки разрабатывает саму концепцию и программы этих фестивалей. Мы все находимся сегодня в состоянии поиска собственной самоидентификации в новой стране и в новом мире. Поэтому новые идеи и концепции нам нужны не только для того, чтобы выдерживать острую конкуренцию на Западе, они необходимы, прежде всего, для того, чтобы современная музыка не потеряла актуальности здесь, в России.

(далее…)

№ 2 (1216), март 2003

18 февраля на Ученом Совете заместитель министра культуры России
А. И. Рахаев торжественно вручил высокие государственные награды –
Орден Почета – профессорам Московской консерватории
А. В. Корнееву и Б. Г. Тевлину

№ 2 (1216), март 2003

О прошедшем конкурсе имени Чайковского уже высказано очень много критических замечаний, и мне не хотелось бы повторяться. Но некоторую критику я все-таки выскажу, несмотря на успех моего ученика Алексея Набиулина, получившего престижную вторую премию.

К сожалению, это был первый конкурс, среди лауреатов которого был только один представитель России и Московской консерватории. Неужели фортепианный факультет Московской консерватории так ослабел? Кое-кто хотел это представить именно так. Но это ошибочное мнение, вспомните как талантливо играли на конкурсе Володин, Шибко, Кудряков (он кстати вскоре получил первую премию на конкурсе в Женеве), Сальников… Каждый из них мог бы быть в финале конкурса Чайковского.

В своем интервью нашей газете С. Л. Доренский справедливо заметил, что на фортепианном факультете в течение последних 70–80 лет было четыре творческих направления – это школы Игумнова, Гольденвейзера, Фейнберга и Нейгауза. В дискуссиях и спорах, в здоровой конкуренции эти направления творчески развивали нашу русскую фортепианную школу. Эти традиции и сейчас очень сильны. Но на конкурсе Чайковского русскими членами жюри были представители только одного направления – нейгаузовского. Кроме того, у них у всех были свои ученики – участники конкурса. Результат известен!

Если на последних IX,X,XI конкурсах им. Чайковского победителями были сильные виртуозы, хотя и не всегда интересные творческие личности – Мацуев, Березовский, то на XII – победительница и не личность и не виртуоз. Так – хорошо наученная ученица. После таких имен как Клайберн, Ашкенази, Огдон, Соколов, Донохоу, Лилл – этот результат выглядит катастрофой для конкурса и его имиджа в мире.

На фортепианном факультете сейчас одна кафедра специального фортепиано (заведующая кафедрой проф. Л. В. Рощина). На кафедре свыше 50 педагогов. Никакой творческой работы не происходит, да и не может происходить при таком «большом базаре»! Знает ли заведующая кафедрой, как работают ее педагоги? Конечно, нет, ведь невозможно побывать на многих уроках всех педагогов. Никто не ходит на классные вечера своих коллег, на факультетских концертах изредка мелькнут 1–2 педагога, да и те послушают только своих учеников и тут же исчезнут. Все работают в одиночку. Стагнация!

(далее…)